Ритм искусственных сердец

Обеспокоенная появлением Золотого, Марионетка метнулась к розетке в кухне. Интересно, электричество есть? — Да кем он себя возомнил, — бормотала она, доставая из ящика удлинитель. — Старикашка. Немощный. Здесь правлю я, ясно тебе? — последние слова она гневно выкрикнула. Электричества, естественно, не было. Но Марионетка об этом и не догадывалась. Протянув удлинитель из кухни на сцену (там не было розеток, ведь в главном зале веселились маленькие дети), она подключила всех старых аниматроников к сети. Фокси был тоже на зарядке. Считая, что эти маскоты заряжаются, она вернулась за кулисы, вытащила коробку и начала приделывать отвалившиеся детали. Легче всего оказалось восстановить Мальчика: шляпка вновь крепко держалась на голове, а кисти Марионетка прикрутила на место. Приведя игрушечные версии Чики, Фредди и Бонни в более-менее прежний вид, она принялась за Мангл. Бедняжку и так не хило потрепали несносные дети, а после перевозки лисица вообще едва напоминала себя в прошлом. Провозившись с ней довольно долго, Марионетка сумела восстановить Мангл и даже её попугая на плече. Правда, детали держались кое-как, а правая лапа так и норовила отвалиться. Но это не столь важно; скоро она оживёт по-настоящему, и лиса не будет разваливаться на части. Вновь обретя уверенность в успешном завершении плана, Марионетка вернулась на сцену и замерла. Индикатор заряда на груди Фредди не горел. Осмотрев остальных, Марионетка поняла свою ошибку. Злость вновь вернулась с небывалой силой. — Да как же так? Где электричество? Что-то ещё восклицая, Марионетка развернулась и кинулась к выходу. Остановившись в дверях, она обернулась. — Не скучайте. — Противное хихиканье стало напоминанием того, что она добьётся своего любым способом. После хлопка двери в здании несколько минут стояла полная тишь. Затем скрипнул отодвинутый стул. Золотой Фредди сел на него, сцепил пальцы в замок и принялся размышлять, опустив задумчивый взгляд в пол. Зачем ей нужно включить роботов? Из принципов мести? Она давно отомстила, хотя ей, возможно, этого не хватило. А что ещё за «бунт»? — Как обычно, она лезет куда попало со своими диктаторскими наклонностями. Нельзя позволить ей вновь овладеть аниматрониками. — С этими словами он поднялся с места и растворился в золотом свечении. Тяжёлые свинцовые тучи ползли по небу, полностью закрывая его. Ночь властвовала в городе, ещё даже не подозревающем, что скоро может произойти. Сверкнула молния, грянул гром, и пошёл дождь. Мгновенно усилившись, он превратился в настоящий ливень. Золотой Фредди оказался за сценой. Оглядев новых маскотов, он тоже подключил их к сети, что забыла сделать Марионетка. Иногда, охваченная каким-то порывом, она забывает сделать самое важное. Золотой тоже вступит в эту игру, но по правилам. Хотя к чёрту их: кому они нужны, эти глупые правила? Это противостояние двух самых могущественных существ. Над ними нет власти. Они сами властители. — Не будьте пешками в её руках. Вы очнётесь. Но не подчиняйтесь её злой воле. Осталось найти лишь свой костюм. После закрытия Голден воссоединил свои эндоскелет и каркас. Он часто покидал оболочку, чтобы пугать охранников. Были ведь времена… Его считали чем-то вроде галлюцинации. Но не в этом суть. Он частенько забывал, где оставлял костюм. Вот и теперь пришлось найти тело… в шкафу. Подключив себя к розетке, старик продолжил бродить по заброшенной пиццерии. Всё здесь напоминало ему о прошлом; потрёпанные постеры, конфетти на полу и гирлянды на стенах — Золотой вспоминал, как чудесно было исподтишка поглядывать на детей днём и пугать собой до полуобморочного состояния охранников ночью. Но в мыслях всегда присутствовало одно, точнее, одна — Марионетка. Они никогда не могли поделить территорию, аниматроников и уж тем более «бразды правления». С годами соперничество только усилилось. Марионетка всегда хотела лишь одного — мести. Ярость ослепляла. Орудуя маскотами, она и не заметила, когда к привыкла к тому, что роботы — её подчинённые. А Голден не хотел этого — чем больше Марионетка отплачивала людям, тем сильнее души прикреплялись к телам. Да ещё он не мог терпеть того, что его друзья являются слугами. Так за что же мстила Марионетка, так рьяно и с такой жестокостью? Давным-давно, когда было совершено самое первое убийство, душа мальчика вселилась в Марионетку. Ребёнок не понимал, что именно произошло. В первое время Марионетка чувствовала лишь детскую обиду. Восприняв по-своему, она решилась мстить. Больше убийств, больше заточенных в аниматрониках душ. Под предлогом «мести» Марионетка убивала людей всё больше и больше, думая, что так она заслужит успокоение души мальчика, но этого так и не произошло. Но с тех пор Марионетка уже не могла остановиться: отмщение, которое будет длиться бесконечно и никогда не наступит, поглотило её, хотя ребёнок давно смирился с произошедшим, всё ещё думая, что тут он останется навсегда. За окном на секунду вспыхнула молния, осветив пиццерию. Вновь темнота. Но кое-что поменялось: маскоты начали заряжаться. Марионетка всё же подключила электричество к пиццерии. Как, каким образом, что она вообще сделала — без понятия. Создатель и Губитель, Мститель и Всепрощенец… Дождь хлестал по стёклам, барабанил по крышам, остужал асфальт после нестерпимой жары днём. Он буквально стучал в окна; сила его увеличивалась с каждой минутой. Существо заскочило в здание. С него текло ручьём; одежда полностью вымокла. Но, конечно же, такие пустяковые мелочи были не зря. Золотой, услышав шум, вновь исчез. Марионетка тем временем обошла роботов и села возле Той Фредди. Взяв его за лапу, она шепнула: — Приготовься, сейчас тряхнёт… В этот же момент за окном сверкнула такая яркая молния, что она осветила буквально всё здание изнутри и снаружи. Один из её концов ударил в старую спутниковую тарелку на крыше. Ток прошёлся по проводам и дошёл до аниматроников. Золотой Фредди неожиданно вернулся в тело. Больно не было; было такое ощущение, словно по голове ударили чем-то тяжёлым: перед глазами всё плыло, необъяснимое оцепенение сковывало всё тело. Хотелось крикнуть, но голосовые рецепторы отказали. Абсолютно все маскоты резко подняли головы, глаза их загорелись красным огоньком, а тела забились в конвульсиях от перенапряжения. Лишь Мангл с Фокси почти не двигались: лисица слегка приподняла морду, а пират вообще не шелохнулся, да только алое свечение огоньков дало знать о том, что надежда есть. В один момент безмолвная мука закончилась. Гасли по всей пиццерии один за другим огни, опускались головы. Нужно подождать совсем чуть-чуть, и они очнутся. Марионетка и Голден тоже оказались в состоянии сна. Внутри каждого что-то бушевало и не могло усидеть на месте. Души ребёнка и Фрица пытались полностью завладеть телами. Остаток ночи и утро прошли почти спокойно. Почти. Вся пиццерия вновь была словно в забвении. Лишь иногда мигал свет в коридорах. А дождь закончился в четыре утра, оставив после себя множество луж и свежесть воздуха.

***

Под утро Мангл открыла глаза и попыталась встать, но тут же завалилась обратно на стол, на котором лежала. О Боги! Голова раскалывалась настолько, что невозможно было и думать о другом. Новое, совершенно незнакомое ощущение напугало лисицу, и та схватилась руками за голову. Стоп. Руками. За голову. Оглядев себя, девушка вскрикнула и вытаращила глаза, пребывая в ошеломлении. Белое с розовым кантом платье до колена было абсолютно настоящим, из ткани, и хорошо сидело на фигуре. Рукавчики-фонарики прикрывали плечи, вырез на груди был окаймлён розовыми кружевами, поверх которых на шее был затянут большой красный атласный бант. Кожаные ботфорты на небольшом каблуке (хотя бы не уже ставшего противным розового цвета) были намного удобнее высоченных туфлей. Длинный пышный хвост был крепко пришит к платью так, чтобы его не смогли оторвать (Кажется, он был из искусственного меха). В белых распущенных волосах чуть ниже плеч затерялись ушки, на самом деле являющиеся ободком. Увидев себя в осколке зеркала рядом, лисица недовольно стёрла тыльной стороной ладони с губ алую помаду и нежно-розовую пудру. Внешний вид понравился Мангл, но розовый цвет порядком надоел. Повернув голову, она застыла. Травяного цвета попугай ара с красным лбом и большим чёрным клювом уставился на девушку. Смятение посетило Мангл (Серьёзно, оживший попугай? Такое вообще бывает?), но она посчитала птицу своим компаньоном и прекрасным довершением образа пиратки. Пытаясь встать на ноги, Мангл схватилась за край стола и села сперва на колени. Было… странным ощущать пальцы, чувствовать кожей прикосновение одежды и цепкую хватку лап попугая на плече. Было непривычно дышать. Да-да, роботам не нужен воздух. Облизнув губы, девушка поняла, что хочет пить. Да ещё и живот скрутило от невыносимого голода. А что можно поесть? Поднявшись на ноги на столе, Мангл спрыгнула с него. Попугай отцепился и взлетел. Зелёное оперение радовало глаз, размеры в размахе крыльев поражали. Со смехом девушка кинулась вдогонку. — Здесь кто-нибудь есть? — Говорить было трудно: было проще, когда из динамиков звучали готовые фразы, а не произносить их. Конечно же, кроме около тысячи фраз и слов аниматроники знали другие. Слышали от детей, родителей, запоминали их и вносили в базу данных. Сейчас же в голове мелькали мысли: где все? Почему я одна? Мангл будто вновь училась работать, но теперь уже жить, как люди. В голове говорил прозрачный голос без интонаций, который обсуждал происходящее. Мангл догадалась: она получила душу. Свою собственную, не ту, которая раньше томилась в каркасе. Та сущность словно испарилась, девушка это чувствовала. Девочка, годами шептавшая про последнюю колыбельную от мамы, неожиданно замолчала. Присутствие её рядом не ощущалось. — Бонни, Чика… Вы тут? — Голос звучал слегка неуверенно, но звонко. Открыв ящичек под столешницей, Мангл нашла крекеры с сыром. Срок годности был долгим, что позволяло немного подкрепиться. Она понемногу свыкалась с телом. Тонкими пальцами Мангл разорвала обёртку и достала один крекер. Поднеся его к губам, она открыла рот и откусила кусочек. Пережёвывая, она заулыбалась, поняв, что это вкусно. Съев ещё несколько, она обернулась в поисках крана. По каким-то неведомым обстоятельствам вода была. Возможно, Марионетка и это предусмотрела. Вдоволь напившись и опять облизнувшись, только теперь от удовольствия, лиса дала немного еды и попугаю. — Как же тебя назвать, пернатый? — погладив птицу по голове, спросила девушка. Попугай издал что-то на подобии восклицания и слегка тюкнул девушку в палец. — Что? Так ты девочка? Ладно. Накручивая прядку на палец, Мангл соображала и придумывала имя питомцу. — Я назову тебя… Сара. Пойдёт? — Попугай кивнул, словно понимая, о чём говорит хозяйка. Девушка погрузилась в раздумья и, сама того не замечая, начала тихо напевать себе под нос: — Мед для пчел, глупый мишка. К тому же, вокруг одни конфеты… Во снах не всё так, глупышка. Ведь сны — одни лишь секреты. Невольно Мангл опустила глаза в пол, а взгляд у неё стал потерянным. Эту песню постоянно пела Сара — та самая девочка, жившая в её теле. Она взахлёб рассказывала про маму и эту колыбельную. Пытаясь увековечить ребёнка, Мангл назвала так своего попугая. Ведь сны — одни лишь секреты… Неожиданно подорвавшись на месте, Мангл поспешила обратно, но, заворачивая за угол, запнулась о валявшийся на полу мусор. Потеряв равновесие, лисица пошатнулась и упала. Сара издала звук на подобии карканья и скрежета и закружилась над Мангл. Девушка опёрлась на локти и села. Руки ныли; Мангл вновь подивилась чувствительности живых существ и их хрупкости. На правом локте слегка содралась кожа, и рану саднило. Девушка попыталась встать, но, ощутив боль в правой лодыжке, тяжело осела обратно. В итоге пришлось ползком добираться до места. Оказавшись за сценой, Мангл подняла голову и обомлела. Игрушечные Чика, Бон Бон и Фредди, а так же Марионетка и Мальчик с шарами, имели также человеческий вид и все сидели на полу, прислонившись спинами к стене. Мангл еле встала и, прыгая на левой ноге, дотащилась до Марионетки. Она выглядела странно: девушка сидела на полу, держа Фредди за руку, опустив слегка вправо голову. Маска всё так же была на ней. Волосы цвета вороньего крыла были забраны в высокий хвост. Костюм остался точь-в-точь прежним — тёмная кофта с оторванными пуговицами и тёмные в обтяжку джинсы — только на ногах были чёрные лодочки. Не понятно было, спит она или только притворяется. Мангл начала внимательно рассматривать остальных, как экспонаты в музее. Первым делом ей захотелось глянуть на Мальчика с шарами. Мальчонка и правда напоминал шестилетнего ребёнка. На нём была в красно-синюю полоску рубашка с короткими рукавами, пуговками и голубым воротничком. На голове, поверх каштановых коротких волос, сидела шапочка той же расцветки, что и рубашка, с лопастями. Длинные тёмные шортики держались на подтяжках. На ногах были сандалии. Прямо настоящий мальчик! В руках была зажата табличка «Шарики!», хотя самих воздушных шаров и в помине не было. Мангл протянула руку, чтобы забрать табличку, но в эту же секунду с нереальной скоростью Мальчик очнулся, открыл глаза, уставился на лисицу и перехватил её руку мёртвой хваткой. — Пусти, мне же больно, — прохныкала Мангл, когда недоумение прошло, и выдернула руку. Мальчик оглядел себя и поднялся. Увидев Сару, он озорно рассмеялся и погнался за ней по коридорам. — Постой, куда же ты? Девушка не смогла бы побежать за ребёнком, поэтому просто свистнула и позвала попугая. Вскоре Сара вернулась и уселась на плечо лисицы, как на своё законное место. Ребёнок мчался дальше, но, не заметив Мангл, врезался в неё. — Куда ж ты так несёшься? — спросила девушка и положила руки на плечи Мальчику. Тот остановился и поднял голову. Внимательно разглядывая кристально-чистые голубые глаза, светившиеся весельем, Мангл на секунду задумалась обо всём происходящем и спросила: — Разве ты не удивлён, что стал таким? — Она сказала, чтобы я не пугался. — Мальчонка указал пальцем на Марионетку. На его лице не было ни единой эмоции. — Она сказала, что так и должно быть. Затем ребёнок вновь засмеялся и побежал в глубь пиццерии, пытаясь позвать за собой птицу. Сара взлетела с плеча и упорхнула за чертёнком. Качнув головой, Мангл медленно дошла до игрушечных маскотов. — Ох, Чика, видела бы ты себя! Той Чика выглядела нелепо с большим картонным клювом. Щёки были также накрашены. Из одежды на ней был бледно-голубой топик, а на груди висел цветастый слюнявчик с надписью «Letʼs party!». Пышная юбка средней длины с оборками уже ненавистного цвета фукси. Смешно смотрелись и кеды с белыми гольфами. Светлые волосы собраны в короткий хвостик. Бонни был даже милым. Коротко остриженные волосы с небольшой чёлкой набок были яркого лазоревого цвета. Большие такие же небесные уши не казались ободком, как у Мангл. Они начинались где-то в волосах. Кипельно-белая рубашка с рукавами до локтей. На шее тоже болтался пурпурный бант, но не такой большой, как у лисицы. Тёмные джинсы и жилетка. Был бы он настоящим человеком, от девушек не было бы отбоя. Той Фредди казался самым старшим тут. На голове брюнета была небольшая шляпка с пунцовой лентой. Прямо «при параде»: белая рубашка, брюки, начищенные туфли. Если у остальных был свободный стиль одежды, Фредди, видимо, как предводитель, носил деловой стиль. — Интересно, их можно разбудить? — Мангл вновь протянула руку к плечу Фредди, но её снова перехватили. — Не надо. У каждого подойдёт свой срок. Их время настанет, не волнуйся. — Лисица подалась назад, когда увидела рядом с собой Марионетку. Маску она так и не сняла. Ещё немного посмотрев друг на друга, они отвернулись, а Марионетка бесшумно поднялась со своего места, быстро свыкнувшись с телом, и молниеносно скрылась в темноте. Где-то хлопнула входная дверь. «Странно всё это. Вообще почему я человек», — раздражённо подумала Мангл и отправилась на поиски несносного мальчишки. Они с Сарой ели на кухне те самые крекеры. Когда Мангл доковыляла до них, Мальчик с мольбой в глазах уставился на неё и спросил: — А есть что-нибудь ещё? Я поискал, но не нашёл ничего больше. Потрепав его по голове и покрутив винты, забавляясь, Мангл предложила что-нибудь приготовить. Вот только что? Продуктов нет, срок годности у оставшихся давным-давно иссяк. С верхней полки девушка достала муку. Можно замесить тесто на воде и сделать лепёшки. Чтобы они не были совсем уж пресными, Мангл добавила немного пряностей. Мальчик наблюдал за тем, как она готовит, как завороженный. Для него всё было в новинку, как и для самой лисицы. Вскоре лепёшки на подсолнечном масле были готовы. Обжигаясь и дуя на них, ребята быстро съели всё, пребывая голодными продолжительное время. — А где ты научилась так вкусно готовить? — поинтересовался ребёнок, счастливый и совершенно беззаботный. — Если честно, не знаю даже. Я на кухню-то и не заходила никогда. — На секунду взгляд Мангл затуманился, будто она погрузилась в воспоминания («Прошлое должно было оставаться прошлым, мы не можем быть живы, мы — аниматроники, и нашей вынужденной целью было сеять смерть, мы не должны были возвращаться сюда, мы — прошлое, мы не…»), но девушка быстро избавилась от гнетущего чувства неправильности происходящего. Обняв Мальчика, она, опираясь на него, дошла до кулис. За окном сгущались сумерки — время пролетело незаметно. Их обоих клонило в сон. Ребёнок откуда-то достал два тёплых одеяла. Улегшись на стол, она начали засыпать. Мальчик долго ворочался, а затем попросил: — Спой мне что-нибудь, пожалуйста. Мангл подумала и тихо запела: — Мед для пчел, глупый мишка. К тому же, вокруг одни конфеты… Во снах не всё так, глупышка. Ведь сны — одни лишь секреты. Через некоторое время Мальчик заснул, а Мангл осталась лежать без сна. Глаза защипало, в них уже стояли слёзы, но девушка быстро зажмурилась, стиснув зубы и не позволяя себе заплакать. Не время. Сейчас нельзя позволять себе начать что-то чувствовать, ощущать, становиться человеком. Скоро всё вернутся на круги своя, это просто какое-то… Угрызения совести, сожаление и тоска по маленькой бедняжке Саре будут мучить Мангл ещё очень долго. Да ещё и теперь, когда у неё появились душа и сердце, которые могут болеть.