Ряд №10 / Aisle 10

(В предыдущих главах: Крэйг получает работу в магазине, и однажды ловит там Твика за кражей. Крэйг не узнает Твика и в течение последующих дней выслеживает и ловит его по всему магазину. После некоторых неловких столкновений Крэйгу удается поймать Твика, но тот разбивает банку, которая падает прямо на руку Крэйга. Крэйг узнает, как зовут Твика. Твик убегает. На следующее утро Крэйг едет на спортивные соревнования Стэна.) Как бы часто я ни оказывался на месте пассажира в машине Клайда, не сказал бы, что мне это очень нравилось. Можно было перечислить миллион причин, выберите любую: окна, которые с трудом закрываются, ремни безопасности, которые почти не работают, или Клайд, который ездит охренеть как быстро. Но самая очевидная причина открылась передо мной, когда субботним утром Клайд подкатил к дому, я залез в машину, пристегнул ремень и опасливо огляделся. Клайд встретил меня неестественно радостной улыбкой. Тогда я думал: ну ладно, пока все идет гладко. Моя мысль жила не дольше трех секунд, потому что вскоре краем уха я уловил звуки, исходящие из динамиков, и поклялся больше никогда не возлагать на Клайда больших надежд. – По-моему, мы с тобой договорились об этом еще в среду, – сказал я как можно спокойнее, но на полтона громче, чтобы заглушить аутотьюн и попсовые ритмы. Я даже не смог опознать, кто поет, такая вот у Клайда штампованная музыка. – Упс, извини, – ответил Клайд. Оскал не сходил с его лица. – Это радио! Можно сменить станцию, здесь несколько настроек. Ему не пришлось повторять дважды: я сразу последовал его совету и понажимал кнопки на радио-панели. Но на какую бы кнопку я ни давил, песня не менялась. – Чувак, это все одна и та же станция! Клайд прыснул, как будто только этого и ждал. – Так точно. Моя машина – моя музыка! Разумеется, я не собирался это терпеть, поэтому без колебаний потянулся к рычагу, чтобы окончательно вырубить радио, но Клайд вконец обнаглел и отпихнул мою ладонь, а я, как на автомате, стукнул его за это в руку, в результате чего Клайд потерял управление, машина сделала опасный поворот налево и чуть не врезалась в столб. Я понял, что не все проблемы можно решить, ударив Клайда, и это был как раз тот случай. И это был как раз тот редкий случай, когда я искренне желал получить наконец водительские права. Но прямо сейчас мне нужно побеспокоиться совсем о другом. Я сжал колени в безмолвном крике боли и быстро прокрутил в голове возможные варианты решения проблемы: сидеть и слушать это говно всю дорогу до школы, что заняло бы пятнадцать минут, подраться с Клайдом и попасть в аварию или отрезать себе уши. Все варианты выглядели одинаково энергозатратными, одинаково непривлекательными (кроме последнего, пожалуй) и ни один меня не устраивал. Поэтому я придумал следующее: когда авто остановилось на светофоре, я расстегнул ремень, распахнул дверь, выскользнул из машины и пошел пешком. Мою толстокожесть и апатию, заполнявшую пустоту в душе, словно уравновешивала чувствительность Клайда, которой у него было слишком много для обычного человека. Как будто нас двоих сделали на одной фабрике, но рабочий конвейера в тот день ошибся и отдал мне двойную дозу пофигизма, мою и Клайда, а про Клайда забыл. Не дам соврать: если бы за рулем сидел я, и это Клайд выскочил бы из машины, потому что я не дал ему сменить радиостанцию, то я бы поехал дальше. Нет, даже не так, я бы поехал помедленнее, он бы подумал, что я приглашаю его обратно в машину, а когда попытался сесть обратно, я рванул бы прочь. Но Клайд – не я. Я прошел, наверное, с квартал, и все это время он тащился позади меня и, опустив окна, выкрикивал разные обещания только для того, чтобы вернуть меня. Он долго уверял, что позволит мне выбрать любую станцию, и не то чтобы мне очень хотелось идти пешком, но было интересно посмотреть, на что еще я смог бы его раскрутить. Когда он опустился окончательно и пообещал купить мне обед, ужин, посидеть с сестрой, и все ради "сядь в машину, ну пожалуйста", я сжалился и вернулся на свое место. По дороге в школу мы слушали кантри, и Клайд все время ныл: "Каантри! Ненавижу кантри! Ты не обязан его слушать только потому, что это слушает твой папа!". Но я пригрозил ему уйти снова, если он не заткнется. Честно, мне и так уже сегодня утром досталось. Я с таким трудом принял решение встать и пойти, еще Клайда тут не хватало. Я и без него неловко себя чувствовал. Если на дворе суббота, и тебе не надо на работу, а будильник будит (тавтология, да) тебя в 9.30 – это ненормально и нездорово. Особенно для парня с такой дырявой памятью, как у меня. Самое дурацкое – это когда я вспомнил, зачем вообще поднялся в такую рань (спортивные соревнования? Школьные спортивные соревнования? Школьные спортивные соревнования у Стэна? Что за…). Сестра буквально стащила меня с постели, но я еще долго после душа стоял полуголый перед зеркалом, тупо пялился на свое отражение и не мог поверить, что отважился на такую авантюру. Клайд показался на 45 минут позже, чем ожидалось, и у меня появилось больше времени обдумать еще раз свое решение, что было мучительно. Я по десять раз надевал и снимал одну и ту же футболку, перебирая причины идти и не идти, от "Это тупо, не иди, ты не терпишь Стэна" до "Всего лишь несколько часов. Там будет Твик, ты идешь туда ради Твика, не забыл?" и "Ты же ему не нравишься, придурок", а ещё "Может быть, сегодня он изменит мнение" и так далее, и прочее, и тому подобное. С Клайдом я поспорил впустую, потому что радио толком не слушал, только молча сидел и уверял себя, что не всё так плохо. Наконец Клайд заехал на стоянку, где минут десять искал место для парковки. Как только машина остановилась, Клайд выскочил и закричал: – Кто последний, тот говнюк! – закричал и убежал, хихикая и размахивая руками, словно маленький сумасшедший бес. Я спокойно открыл дверь, вышел и пошел до школьного стадиона прогулочным шагом. Яростно вихляющая фигура Клайда постепенно уменьшалась, пока не скрылась за горизонтом совсем. Через десять минут я был на месте. Клайд уже сидел на трибуне, сопел и пыхтел, и между делом переговаривался с людьми, которых я ненавидел больше всего на свете, и с которыми мне предстояло провести несколько часов подряд. Все парни сидели кучкой высоко наверху, но не на самой макушке. Для меня они всё равно были далековато, это означало, что мне пришлось бы пройти долгий и нелегкий путь через толпу одноклассников, и все бы узнали, что я здесь. Когда у тебя репутация закоренелого школьного ворчуна и все сравнивают тебя с живущим под мостом и вечно недовольным троллем, то появляться среди белого дня в такой большой компании совсем не катит. Надо же как-то поддерживать образ. Поднимаясь по лестнице, я мимоходом показал средний палец особо любопытным. Меня интересовала другая группа ребят. Первым из них сидел Картман, потом Кенни, Кайл, Твик и Клайд. Рядом с Клайдом находились другие мои знакомые: Кевин Стоули, Джейсон Миллер, Хайди Браун, Милли Томпсон, Джимми Валмер. Все очень плохо, в общем. По другую руку Картмана торчали Бебе Стивенс, Венди Тестабургер и Баттерс Стотч. Я простонал. Столько людей вокруг, и почти никого из тех, кто меня не бесил. При виде меня Клайд помахал, как придурошный, словно иначе я бы его не заметил. Я закатил глаза, пробормотал свои извинения Бебе, Венди и Баттерсу и наткнулся на Кусок Сала. Кусок Сала, как вы догадались, оказался Эриком Картманом и подставил мне подножку, которую я попытался перешагнуть одной ногой, но зацепил другой и налетел на плечо Кенни. Нищеброд посмотрел на меня, возле глаз у него появились маленькие морщинки, и пусть я не видел его рта, но знал, что означают эти морщинки: старую знакомую нахальную улыбку. Ненавижу улыбки Кенни. Они словно предвещают дурное. Его рука потянулась к бандане, чтобы снять ее, и потом он бы изрек что-нибудь дурацкое (например, рифмующееся с "жопень" или "мигрень"), или что-нибудь пошлое. Клянусь, иногда казалось, что у него и слов-то других не было, кроме "сиськи" или "пенис", но вот прошло уже двадцать четыре часа, и я ни одного из этих двух слов не услышал. Прогресс на лицо. Тем не менее, на всякий случай я смерил Кенни прожигающим взглядом и рыкнул: "Отъебись от меня". Кенни вздернул руку, отдал ей честь и положил ее обратно на колени. Я выпрямился и пошел дальше, мимо Кенни и Кайла, и остановился справа от Твика. Он постарался сделать вид, что не заметил меня, но как бы усердно он ни пялился на поле, я знал, что он знал о моем присутствии. Не заметить меня было невозможно, да и нервничал он куда больше обычного. Я вздохнул и проскользнул мимо него. – Чувак, подвинься, – сказал я негромко Клайду. Он недоуменно взглянул на меня, словно хотел спросить, почему, когда вокруг было полно свободных мест, я выбрал именно это. Подвинуться Клайд не торопился, поэтому я подвинул его сам, втиснулся в крохотный зазор между ним и Твиком, и Клайд сразу же отпрыгнул в сторону, чтобы его не придавило. Справа от меня – Твик, слева – Клайд. Когда я плюхнулся между ними, почувствовал, как тела наши плотно потерлись друг о друга. Чужое плечо по мою правую сторону тут же словно одеревенело. Я ухмыльнулся. В отличие от меня, Твик вряд ли мог похвастаться, что ему приятно и удобно. Также на его лице отражались мучительные попытки хотя бы немного сохранить самообладание, но все тщетно: его трясло и колбасило во все стороны от волнения. Мне еще предстояло поломать голову, почему он так странно вел себя рядом со мной, но, признаюсь, я ощущал некую власть над ним, оказывая на него влияние одним своим присутствием и ничего особо не делая. Ничего особо не сделав ему вообще. Я наклонился поближе. – Привет, – сказал я и набрал больше воздуха, – Твииик. – И победно протянул его имя, ликуя про себя, что наконец-то обратился к нему по имени. – О, господи! – вскрикнул он, затрясся и схватился за волосы. Последние крохи самообладания оставили его. Я откинулся на скамейку позади нас и сказал как ни в чем не бывало: – Черт, расслабься, а? А то инфаркт скоро схватишь. Это на словах, но на деле мне даже нравились его странные вспышки эмоций. На удивление, они забавляли больше, чем бесили. – Он нормально сидел, пока ты не пришел, – пробубнил Клайд. Взглядом я дал ему понять, что его тут никто не спрашивал. – А со мной поздороваться? – продолжил я, повернувшись к Твику снова. – Крэйг, заткнись, – в четырех парнях от меня завозникал Картман. – И так ничего не понятно, еще ты тут... Я бы послал жиртреста подальше, но Твик легкими кивками головы поддержал его, и я понял, что пора заткнуться. Я пытался изображать интерес, смотрел туда же, куда и все, но вскоре перестал соображать, какого черта вообще происходит. Кто-то где-то бежал, кто-то что-то бросал и через что-то там прыгал. Кто были эти люди, что они делали, что говорили комментаторы и кто выигрывал вообще? Без понятия. Разумеется, мой мозг не выдержал и продержался всего пять минут. Спасибо Клайду за то, что опоздал сегодня утром, иначе мне пришлось бы наслаждаться этой тупой спортивной хренью на час дольше. Не знаю, сколько бы я смог вытерпеть, если бы просидел все назначенное время. Я громко зевнул, и Твик дернулся от неожиданности, словно подзабыл, кто находился рядом с ним, и вдруг вспомнил. – Извиняюсь, – сказал я достаточно громко, чтобы только Твик услышал, но достаточно тихо, чтобы не услышал никто другой, и, не сводя глаз с поля, наклонился и прошептал: – Ну, как жизнь? Твик опять напрягся, но промолчал. Я легонько подтолкнул его плечо, чтобы раззадорить его на разговор, но он – нет, это не прикол – пискнул, прикрыв рот рукой. – Расслабься, чувак. – Я не хотел задеть Твика, но его странные звуки с каждым разом западали мне в душу все больше и больше, а последний был вообще нечто. Я не знал, почему его присутствие так действовало на меня, но все, что происходило между нами, казалось таким естественным и правильным, что я не сопротивлялся. – Рука в порядке, если вдруг тебе интересно. И – богом клянусь – он опять издал этот свой короткий писк, я аж схватился за скамейку, чтобы попридержать себя, и кто бы знал, от чего. Потом Твик сделал нечто из ряда вон выходящее: взял мою забинтованную руку и внимательно ее изучил. – Нгх, а забинтовал кто? – Я сам. Ты же ушел, помнишь? Да, он вспомнил, но, к сожалению, вспомнил заодно и то, почему он ушел, и сразу выпустил мою руку. Рука шлепнулась ко мне на колени. – Прости, – тихо выдохнул он и отвернулся. – Да ладно. Крови вылилось немного, и я добился от тебя, чего хотел, ведь так? – подразнил я его и ненавязчиво улыбнулся. Твик подскочил. – Я-я с-сейчас приду, – пробубнил он, огляделся, перешагнул через скамейку, прошелся у нас за спиной и направился к лестнице. Я ожидал, что кто-нибудь что-нибудь скажет по этому поводу или хотя бы обратит внимание, но, похоже, кроме меня никого не волновало, куда пошел Твик, что он сказал и сказал ли что вообще. Потом я вспомнил, что только ради Твика на эти дурацкие соревнования и пришел, а теперь Твик оставлял меня наедине с людьми, с которыми у меня не было никакого желания общаться, кроме Клайда, пожалуй, но тот о чем-то базарил и ржал с Кевином Стоули. Я рванул за Твиком. – Ты куда? Твик застыл на полпути к лестнице, развернулся и столкнулся со мной взглядом. – Гах! – воскликнул он, хватаясь за воротник рубашки. – А ты...? Эрм, я... В туалет! Сказал же, скоро приду! – Я с тобой. – Что? Зачем? – Он затряс и завертел головой, словно вороватая белка или бурундук с орехом. – Нет! Не надо меня... За ручку в туалет вести, сам дойду! Я не сдержал улыбки, так смешно и нелепо это было, но в хорошем смысле, я имею в виду. – Я не собираюсь вести тебя за ручку, идиот, – ответил я ему, передразнивая его голос. – Я сам хочу туда. – Ааа, такой стресс! Я с недоумением уставился на него: – Как? Почему стресс? Что? Твик задергался, принял вид больше недовольный, чем беспокойный, сердито выдохнул через ноздри, пробормотал: "Л-ладно", развернулся и пошел. Конечно, меня этим не смутить. Я пошел за ним. Твик летел и мчался впереди меня, и только идиот бы не понял, что он делал это нарочно, чтобы я отстал. Но у меня глаз на него наметанный, и я догнал его, когда он сделал очевидный крен от уличных кабинок в сторону самой школы. – Эй, Твик, – позвал я его издалека. – Школа закрыта. Но тут есть какие-то уличные толчки, вроде как. Но как только Твик добрался до двери школы, он непонятно откуда извлек связку ключей. Такого я не ожидал. Через несколько секунд дверь открылась, и он проскользнул внутрь. Я сменил шаг на бег и догнал его, успел проскочить за ним, пока дверь совсем не закрылась. В коридоре Твик просто стоял и смотрел перед собой, словно высматривал что-то. Увидев, что я благополучно преодолел все препятствия между нами и стоял за ним, он недовольно фыркнул. Туалет располагался прямо напротив нас и тоже был заперт. Твик снова начал возиться с ключами. Я же внимательно следил за ним. – Чувак, – позвал я, – откуда у тебя ключи от школы? – Я дружу с техничкой, – ответил он небрежно, словно это фигня, пустяки. – Я обещал их вернуть ей потом. Я не поверил ему. – А чем на улице туалет не нравится? – Нет, ни за что! – Дверь отворилась, и он схватился за рубашку. – Откуда мне знать, кто там раньше был? Его вообще чистят? Или все говно там остается? Куда оно потом девается? Такой стресс для меня ходить в туалет в общественном месте, а тут еще и это... Гах! Выслушивать очередную порцию дебильных лекций у меня не было никакого желания, поэтому я повременил с вопросами, молча принял его ответ, вздохнул и подтолкнул его в туалет, после чего прошел туда вслед за ним. Твик включил свет, и долгое время мы стояли просто так. Он ничего не делал, и я тоже ничего не делал. Почему, я не знал. – Тебе помочь или как? – внезапно спросил я. – Боже, нет! – И какого черта тогда ты стоишь? – Я писать хочу! – Так иди, писай! – Не могу! – Почему? Он потискал рубашку, избегая смотреть мне в глаза. Лицо его слегка покраснело. – При тебе... н-не могу. Догадка оглушила меня по голове до изумления. – Издеваешься? Ты что, никогда не писал в присутствии других парней? – Конечно же, писал! – Кажется, я его обидел. – А что не так со мной? – я чуть ли не прокричал, сам того не замечая. И это было странно, так как раньше я никогда не повышал голос. – Все! К такому ответу я не был готов. Я молчал. Не то чтобы меня это сильно задело. Если уж говорить честно, такая прямота меня просто поразила, и я не знал, как ответить. После некоторых раздумий я пришел к выводу, что на самом деле Твик имел в виду совсем другое, не то, что сказал вслух. Потому что, вы же понимаете, в мире мало таких бестактных придурков, как я. – Дай догадаюсь, – начал я, – ты стесняешься, потому что мы не очень хорошо знакомы? Это было бессмысленно. Это означало, что он вообще не мог писать за пределами родного дома, только если бы не подружился со всей школой. И то, маловероятно, что в случае крайней нужды он сумел бы добежать до туалета, пока собирал всех своих друзей вместе с собой. Что-то любопытное промелькнуло во взгляде Твика, но настолько быстро, что я не уловил. Потом Твик усиленно закивал, и я решил больше не касаться этой темы. В конце концов, я не хотел смущать его. – Сначала ты сходи, а я подожду, – предложил Твик. – А потом наоборот, да? – Нет, зачем, – сказал я и указал на кабинку для инвалидов. – Я схожу там. Пофиг как-то. Твик в знак согласия кивнул, я прошел мимо него в кабинку, закрыл дверь, спустил молнию на штанах и приступил к делу. По всему туалету эхом отдавались звуки справляемой нужды, как будто вместе со мной одновременно писали тысячи людей. – Кстати, Твик... Ну... – начал было я. Все и так было очень неловко, дальше падать уже некуда. – Знаешь, нам надо больше общаться. Типа, ты клевый. Наверное. Я ошибался. Теперь, когда я это озвучил, стало еще более неловко, чем я себе представлял. Я пописал, и в туалете воцарилась тишина. Немного подождал, но ответа не услышал. – Что, не любишь болтать в толчке? Не привык? Опять тишина. – Послушай, чувак, если ты меня так уж ненавидишь, то скажи. Я же чувствую. Если бы он прокричал в ответ какую-нибудь глупость, то было бы еще ничего, но Твик не подавал сигнала, и я забеспокоился. Этот парень запросто мог свалиться в обморок, пока справлял нужду. Быстро застёгнув штаны и толкнув дверь, я ожидал увидеть его в соседней кабинке. Но его там не было. Я так заторопился выйти из туалета, что чуть не забыл помыть руки, но не волнуйтесь, этого не случилось. Сделав свое дело, я помчался в коридор. Думаю, вы представляете себе, настолько жуткое зрелище – пустая школа. Я имею в виду, совсем пустая. Мне доводилось заходить сюда по выходным, учиться по субботам и прочее, но это все равно было не то, ведь вокруг кружили дети, учителя, уборщики, и прочее, и прочее. Не сравнить с тем, что творилось здесь сейчас, в запертой на замок школе. Я понимал, что я не один, что Твик находился со мной, но все же вне зоны досягаемости для моих глаз, так что его как будто здесь и не было. Реально жутко, даже посреди бела дня. Свет выключили, необычно длинные темные коридоры поражали безмолвным спокойствием. От привычной мне чехарды и шума не осталось и следа, вместо этого в воздухе повисла зловещая тишина, такая плотная, что можно было ее потрогать. Я прошелся вдоль кабинетов, заглядывал в окна и никого в классах не увидел, будто все одновременно испарились в воздухе. Будто здесь случился апокалипсис. Зомби-апокалипсис. А потом действительно наступил зомби-апокалипсис. С покрытых плесенью стен осыпалась штукатурка. В промозглом воздухе парил запах гнили. Всепроникающую тишину нарушал непонятный настойчивый звон, что доносился неизвестно откуда. Я то и дело перешагивал через мусор или грязь, а иногда через засохшие капли крови, и каждый мой шаг эхом отдавался по коридору громче, чем обычно. Я затаил дыхание и ждал, что вот-вот сейчас из-за угла появится армия живых мертвецов, еле волоча прогнившие ноги, и с мрачной ухмылкой потянется ко мне обезображенными пальцами, чтобы получить мои мозги. Я в это время поверну назад, они – за мной, мне нужно срочно найти пистолет, и я сворачиваю в другой коридор и молю Бога, чтобы где-нибудь поблизости оказался труп полицейского. Я придумал именно такой сценарий только потому, что в фильмах про зомби так и бывает: всегда находится безоружный идиот, который беспорядочно носится вокруг без понятия, что он собственно делает. Я знаю, что говорю: фильмы про зомби мои любимые, и в мечтах я совершаю прорыв в карьере именно с кинохитом про зомби. Однако, если бы я взаправду попал в зомби-апокалипсис, то он не застал бы меня врасплох. Я читал справочник по выживанию, который мне дал Клайд (на самом деле, он настоял, чтобы я прочитал), и даже если зомби-апокалипсис никогда не случится (это наверняка), и мне вообще-то всё равно, так или иначе, я к нему готов. Хорошо, что я свернул, потому что спустя некоторое время нашел Твика. Он стоял возле шкафчиков, пальцы его скользили вдоль замков. Он весьма сосредоточился на своем занятии и совсем не дергался. Он тоже был зомби. Засохшая кровь покрывала его тело и кожу, одежда висела лохмотьями, а еще Твик потерял часть руки и рычал при каждом своем движении. Конечно, это все было не по-настоящему, но мое разыгравшееся воображение трудно остановить. Я не стал вникать, зачем Твик возился со шкафчиками. Просто подошел к нему и сказал: – Боже, Твик, они и тебя поймали, вот блин. Замечу, что если бы он был реальным зомби, то я бы никогда так не сделал, потому что это глупо и тупо, и вообще после такого тебя кусают, убивают и превращают в труп ходячий. От внезапного звука моего голоса Твик подпрыгнул в воздух примерно на дюймов триста, плюс-минус несколько дюймов, и его крик отразился по стенам, полу, потолку и успел вернуться к нам до того, как Твик закончил кричать. – Что? Кто они? Кто поймал? – Испуганный Твик кусал ногти и стрелял глазами во все стороны. – Зомби, чувак. Если до этого Твик просто сильно испугался, то сейчас он буквально остолбенел от страха. – Зомби? О, Господи, где? – Они везде, чувак. Апокалипсис на дворе, чёрт побери. Зомби захватили школу и тебя. Руки его закопошились, заелозили по всему телу. – Правда? Почему я ничего не заметил? О, Боже, они поймали меня! Надо бежать! Нет, не подходи ко мне! Я могу укусить тебя! О, Господи, если ты пристрелишь меня... Не стреляй, Крэйг! Мне столько надо сделать в жизни! Этот парень – просто супер. Я хотел тусоваться с ним вечно. – Ничего тебе не надо делать в жизни. Ты умер. – Умер? – Чувак, конечно, ты умер, ты же зомби. Но это ладно. Я не буду в тебя стрелять. И бежать тоже не буду. – Я протянул руку. – Вот. Кусай. – Зачем? Ты превратишься в зомби! – И хорошо. Тогда ты будешь не один, и мне не надо будет бегать от тебя и бояться за свою жизнь. Спорим, мы вместе поработим этот мир, превратим всех в зомби и ни разу не умрем. К тому же, я всегда хотел быть зомби. Твик порывался мне возразить. Я видел его сомнение, но знал, что мысленно он уже прикинул, насколько офигенно крутецкой выглядела моя идея. – Эрм, ладно, – наконец, сказал Твик, надевая на свое лицо маску храбреца (то же самое, что и возбужденное лицо для меня, не похоже, чтобы он часто ею пользовался). Но зато старался и пыжился изо всех сил. И это было чертовски мило. У других парней я и близко ничего подобного не видел. И какая разница, что я вообще находил милым другого парня, главное – что это было действительно мило. По-щенячьи мило, а не в смысле "так мило, что у меня встает на тебя". Но все равно мило. Какое-то время Твик весьма внимательно рассматривал вновь протянутую ему руку. Потом наклонился, взглядом извинился за то, что собирался сделать, поднес мое запястье к губам и... завис. У меня перехватило дыхание, и я забыл, что это все понарошку. Его губы были слишком близко ко мне, неожиданно близко, я к такому не привык, но руку всё равно не убирал, и мой непредсказуемый пацан всему виной. Я хотел посмотреть, как далеко он зайдет, поэтому внимательно следил за каждым его действием. Твик придвинулся еще ближе, его дыхание щекотало кожу. Влажными, горячими губами он осторожно обхватил мое запястье, потом вонзил в кожу зубы... глубоко. – Бляя! – завопил я, отдернул руку и замахал ею, как идиот. – Гах! Извини! Я подумал, что если вирус попадет прямо в кровь, он подействует быстрее. Поэтому я хотел высосать кровь… Боль утихла, но следы от зубов остались. Я поднял ладонь, чтобы Твик замолчал. – Да не, все нормально. Чувак, в этой игре ты слишком крут, обставил меня по полной. – Игре? – Ну да, про зомби. Так-то я уже взрослый мальчик, в игры не играю. Я имею в виду, что мы притворялись, ведь да? Актерская игра просто отличная. – Притворялись? То есть, никаких зомби нет? – он ужаснулся куда больше, чем когда я в первый раз рассказал ему про зомби. – Да... Стоп, ты думал, это правда, что ли? Твик горячо закивал, не скрывая легкой досады. И я уже не мог сдерживаться. Мне нужно было посмеяться, просто необходимо, вам не понять. Я согнулся пополам и в полный голос загоготал, плечи затряслись, дыхания не хватало, так сильно я смеялся. – Да пошел ты! Чего так радуешься, лживый говнюк? – Твик ударил меня кулаком выше локтя, и, вашу же мать, как это было больно. Я сразу перестал хохотать, но короткий смешок пару раз всё же вырвался из меня, когда я пытался сказать что-нибудь осмысленное. – Н-ну, прости, – хихикнул я и вытер слезы. – Я не хотел над тобой прикалываться. Точнее, нет, хотел, но по-доброму. Чувак, я прихожу, рассказываю сказку, что зомби захватили школу, и ты мне веришь? И не просто веришь, а кусаешь меня? Типа по-настоящему? Да это... Это мощно. Я не лгал. Я действительно думал, что это было забавно до умиления. Мне хватало и его эксцентричных выходок, но это превзошло все мои ожидания. Я ткнул в него пальцем. – Слушай, да ты клад просто! Твик по-прежнему кипел от злости. – Угрх, нафиг. А ты дебил. Хотел бы я сказать, что подколы с моей стороны прекратились, всё равно Твик не очень-то их оценил. Но потом он надулся и сделал свое обиженное лицо, которое я так любил, что только добавило масла в огонь. Его обиженное лицо вызывало у меня те же эмоции, что младенцы вызывают у других нормальных людей: желание ворковать голубем и лепетать какую-то бессвязную фигню. Я терпеть не мог маленьких детей и никогда не горел желанием превращаться рядом с ними в топорного идиота, но против обиженного лица Твика я был бессилен, и мне пришлось даже прикусить губу, чтобы сдержаться и не заворковать, как с младенцем. Этот парень – нечто. В конце концов я взял себя в руки и сказал: – Ты давай не дуйся. Я же пошутил. Прикола ради. Я реально думал, что это забавно. Поверь, потом ты привыкнешь к моим высерам. Спроси у Клайда. Твик промолчал. Спустя некоторое время с леденящей холодностью в голосе он произнес: – Мы не друзья. – Знаю, что не друзья. – У Твика снова мелькнуло во взгляде что-то, чего я не мог объяснить, поэтому просто продолжал: – Но я бы хотел дружить с тобой. Правда. Я сделал шаг вперед, а он – назад. – Даже если ты не хочешь. Обиженное выражение ушло с его лица, вместо этого в его глазах заблестела новая неизвестная мне эмоция. – Знаешь, если бы зомби-апокалипсис наступил на самом деле, – продолжил я, – то я всё равно бы дал тебе меня укусить. Я бы всё равно захотел быть зомби вместе с тобой. Со мной ты мог бы укусить любого, кого тебе захочется, и никто бы тебя не пристрелил, и тебе вообще ничего не надо было бы бояться. Вот только на деле я ничего из этого не сказал, потому что я бы никогда не сказал такого вообще. Это не по мне. Звучит нелепо, сопливо и вовсю несет Клайдом. Я такое не люблю, поэтому придержал при себе, в той части мозга, что отвечает за мое воображение. Вместо этого я сказал: – Кстати, что ты делал со шкафчиками? В общем, мне так и не довелось узнать, что произошло бы, выскажи я именно то, что хотел. – Ничего, – ответил Твик. – Сомневаюсь. – К чему ты клонишь? – Оу, да ничего особенного. Просто интересно. Ты пролез в закрытую школу под предлогом сходить в туалет, но в туалет не сходил, а вместо этого поковырялся в замках чужих шкафчиков. Сам не знаю, зачем я все это говорил. Видимо, думал, что если я буду говорить хотя бы о чем-то, то в голову ко мне больше не полезут всякие странные мысли. – Сходил я в туалет, сходил! Я не виноват, что ты ничего, кроме себя, не слышишь. – Интуиция подсказывала, что он ссылался не только на то, как громко я мочился. Он отпихнул меня и затопал к выходу. Я – за ним. – Чего ты ворчишь постоянно? – Ирония ситуации в том, что из всех людей именно я спросил об этом. – С каких пор тебе это интересно? – крикнул он через плечо. – Гм, ну, все это время мне было, блин, очень интересно, что ты делаешь. Если ты не заметил, – сказал я и тут же захлопнул рот. Со стороны это звучало.. Странно. Твик развернулся. Лицо его горело, а глаза сверкали. – Нет, тебе вообще ничего не интересно. Никогда. Особенно я. Я для тебя всего лишь дерганый парень со странностями, который ворует всякую хрень, и тебя мучает любопытство, так ведь? Думаешь, я забавный? Очаровашка? Чудик-незнакомец, с которым тебе нравится сценки разыгрывать? Хочешь снять обо мне фильм? Ты думаешь, что хорошо знаешь меня, а сам не можешь вспомнить обо мне ни фига. Вот, значит, как сильно тебе интересна моя жизнь? После этих слов я со стыдом понял, что Твик знал обо мне больше, чем я о нем. Гораздо больше, чем я смог бы выложить человеку, с которым познакомился совсем недавно. Не оставалось сомнений: у нас было бурное прошлое, это слишком очевидно. Твик развернулся и пошел, толкнул входную дверь прежде, чем я успел сообразить. Я сначала думал, что не стоит торопиться, всё равно догоню, но потом припомнил, что дверь-то он закроет на ключ, а позволить ему запереть себя в школе я не мог. Я помчался за ним и на выходе обнаружил... Что Твик оставил нужный ключ в дверном замке, а сам летел стрелой все дальше и дальше. Что же, умно. Я таки догнал Твика, когда он уже подошел к трибунам, и схватил его за ворот рубашки. Твик развернулся и вызывающе взглянул на меня. – Слушай, чувак, я понял, что за фигня со мной, – сказал я, посматривая в сторону, но только не на него. – Между нами... Что-то есть, да? Он поглядел на меня некоторое время, оценил искренность моего вопроса, потом немного нехотя кивнул. – Ну, тогда я... – Я не хотел наговорить лишнего, поэтому не торопился. – ...Извиняюсь. Не помню, что же это, что между нами было. Моя память – отстой. И прошло уже с тех пор, как мы в последний общались, сколько лет? Восемь? Не суди строго, чел, я же не нарочно это делаю, и вообще, я не хочу и дальше относиться к тебе, как к незнакомому человеку, я же понимаю, что ты чувствуешь при этом. Так что дай подсказку. Просвети меня. Кто мы? Твик опустил глаза на землю: – Мы... Друзья. Мы были друзьями. – Лучшими друзьями? Да, я бы очень разозлился, если бы мой лучший друг забыл обо мне. Я подумал о Клайде и Токене, и сама мысль о том, что они забыли бы меня, вызвала желание их найти и поколотить (разве что Токен, скорее всего, надрал бы мне зад). – Нет. Просто друзьями. – Он выделил голосом слово "просто", и снова в глазах блеснула та самая эмоция. – В четвертом классе. – И в третьем тоже, но, в общем, да. – И ты переехал в другой город в четвертом классе. Ты уехал из-за... – тут я замолчал и долго, усердно думал. – ... Родителей. Всего лишь предположение, но я сказал так, будто знал наверняка. – Это все папа. Мой папа должен был уехать из города из-за работы. Он продает... – Кофе. Твик удивился: – Д-да. Мой папа торгует кофе. – Я помню... Раньше ты пил очень много кофе. – И на этот раз я был честен. Я действительно вспомнил про кофе, когда Клайд упомянул кофейное мороженое. Все логично. – Да, было такое. Я его до сих пор пью, но вместо кофе сейчас пью много чая. От кофе у меня трясучка начинается... И паранойя. Кофе как наркотик, не помогает мне никак. – Это всего лишь кофе. – Так дело-то не только в кофе! Это все зависимость! Неважно, какая. Я склонен к зависимостям и... – Он замолчал. – Почему я вообще тебе это рассказываю? – Потому что мы друзья. – Были друзьями. Это все, что я услышал от него, а потом он вспомнил, что обиделся на меня, и ушел прочь. Продолжение следует... В следующей части: соревнования закончились, и ребята едут в пиццерию. Под конец Крэйг узнает одну чудесную вещь. Кенни - главный обломщик дня.