***
Мысли в моей голове не давали мне расслабиться, выдохнуть. Я была напряжена. Раздражена. Ощущала непомерную усталость, растекающуюся по телу, пропитывающую насквозь. Я словно потерялась: в пространстве, времени. Тронулась головой. Дышать было тяжело, и ноги, словно ватные, приходилось едва ли не тащить за собой. Перед глазами все плыло. Я терялась в пространстве, а голова продолжала наливаться свинцом. В моей комнате было прохладно, отчего по телу пошла дрожь. Мой взгляд сфокусировался на развевающейся от ветра шторе, а внутри все забилось в волнении. Я не помнила, когда открывала окно. — У меня для тебя послание, — раздался хриплый голос во тьме, а я едва не подскочила на месте, всматриваясь в темноту, оборачиваясь на звук. В дальнем углу комнаты стоял незнакомый мужчина, сжимающий в руке белый конверт. Он ожидаемо был выше и больше меня вдвое. Вооруженный до зубов. Одетый так, что не произнеси он ни звука, я едва ли смогла бы заметить его. — Кто ты? — мой голос прозвучал опасливо, в какой-то степени боязливо, совсем не так, как подобает, но мне было на это плевать уже давно. — Прочти, — сухо отозвался незнакомец, небрежно отбросив письмо, рефлекторно вынуждая поймать его. Напряжение повисло в воздухе, как и гробовое молчание. Вакуум и тишина. Такая вязкая тишина, которая давит на барабанные перепонки, заставляет нервничать, покрываться потом, дрожать и скулить от отчаяния. Не отрывая взгляда от пугающего незнакомца, я разорвала конверт, выуживая из него письмо с почерком, который смутно был мне знаком. Я встречалась с этими завитушками ранее. Определенно. Когда-то Драко отобрал у меня подобное письмо. — Читай! — грубо бросил незнакомец, а я вздрогнула от гнева в его голосе, потупив взгляд, стараясь сконцентрироваться на ускользающих буквах, стараясь уловить смысл, собраться. «Мой белокурый ангел! У нас осталось так ничтожно мало времени. Смерть идет за нами по пятам. Я чувствую сопровождающий ее смрад. А ты? Ты ощущаешь этот запах мертвечины? Гнилья от разлагающихся тел? Время пришло. Стремительно и негаданно, но оно пришло. И я даю тебе выбор. Даю то, что не предлагал никто. Я могу подарить тебе свободу. Я могу вернуть тебе жизнь, которую у тебя отняли. Я могу дать тебе новую, если ты того пожелаешь. Я могу дать тебе месть. Я могу стать твоим соратником. Я могу едва ли не все, если ты присягнешь мне на верность. Все или ничего, Рита? Казнь или милость? Жизнь или смерть? Решать лишь тебе.Р.»
— Твой хозяин Р? Кто он? — нахмурившись бросила я, бегло облизав пересохшие от страха губы. — У меня нет хозяина, — безлико отозвался мужчина, делая шаг навстречу, давая луне осветить свое искаженное шрамами лицо. — Я никто и ничто. Я не существую. — Как же, — прищурившись, сделав шаг назад, отозвалась я, инстинктивно увеличивая между нами расстояние. — У тебя есть хозяин, и он прислал тебя сюда. Зачем? Незнакомец вытянул вперед руку, раскрывая кулак, показывая маленький пузырек с мутной жидкостью. Привлекая мое внимание. — Это «сомния». Одно из сильнейших парализующих веществ, погружающих в глубокий сон. Это твой ключ к свободе. Одной капли достаточно, чтобы десяток вышел из строя. Пузырька хватит на сотню, а то и больше. Вскоре, во время экватора лета, будет торжество. День и ночь, когда убийство карается казнью. Твоя задача вылить этот пузырек в вазу очищения, из которой будет пить каждый, кто обитает в твоем клане. Справишься и будешь вознаграждена, если же откажешься… — Буду мертва… — закончила я за незнакомца, сминая в руке письмо, ощущая, как надрывно бьется сердце в груди. — Да, — односложно отозвался наемник, оставляя пузырек на тумбе возле кровати. — Здесь написано, что у меня есть выбор. Но его нет… И не было изначально, — надрывно произнесла я, делая еще несколько шагов в сторону, приближаясь к камину. — Жить или умереть — это единственный выбор, который может предложить наш мир, отолда. И я бы советовал сделать правильный выбор. Умереть ты всегда успеешь, — хладнокровно проговорил незнакомец, прежде чем исчезнуть в распахнутом настежь окне, скрывшись в проливном, совершенно не летнем, дожде.***
Остатки бумаги тлели на разгоряченных углях. Я сидела на полу, склонив голову. Окруженная тишиной, пребывая в мнимом спокойствии. Внизу, на нижних этажах, развернулось празднование. И если бы я открыла дверь, то услышала бы жалостливые крики девушек, которым не суждено пережить эту ночь. Если бы я открыла дверь, то ощутила бы себя в аду, ведь там внизу праздновали демоны, восхваляя Кровавого Бога. Они пили, танцевали, убивали и насиловали. Они делали то, что было запрещено прежде. Они наслаждались дарованной им властью. Они поклонялись Жрецу, выстелившему себе дорогу из крови и костей. Они фактически боготворили его. Они сделали его своим королем. — Почему ты не в постели? Расчетливый голос мастера, раздавшийся прямо над головой, заставил меня вздрогнуть, но я тут же растворилась в его объятиях, стоило лишь ему предложить свое плечо. Это было чем-то необъяснимо странным. Он мог сколько угодно издеваться надо мной, но стоило ему лишь на секунду проявить свою человечность, и готова была едва ли не целовать его. — Почему ты ушел? Мой голос прозвучал едва слышно, практически заглушенный треском горящих в языках пламени дров. — Это даже для меня слишком, — оборвавшись, проговорил мастер, потершись шершавой щекой об мою скулу. — Я не желаю этого видеть. — Он делает это для тебя. Он ждет твоего одобрения. — Навряд ли, он уже давно перестал делать что-то для меня, иначе бы заметил мое отвращение. — Ты несправедлив к нему, — все так же, полушепотом, отозвалась я, крепче сжимая ладонь Руслана в своих руках, отбирая его тепло. — Он как-нибудь это переживет. — Уверен? — Рита, я ни в чем не уверен, — тяжело выдохнув, отозвался наемник. — Я даже не уверен в том, что смогу отстоять тебя у него, если ему взбредет в голову отобрать тебя. — Тебя это беспокоит? — А тебя? — Меня уже давно ничего не беспокоит. — Ложь, — хмыкнув, проговорил Руслан, обнажая мое запястье, большим пальцем касаясь оставленного несколькими месяцами ранее Арчи клейма. — Почему ты пришла ко мне? Почему разрешила к себе прикоснуться? Почему не вскрыла мое горло, когда я предоставил тебе клинок? Почему сейчас ты со мной? — Почему, — мой голос предательски дрогнул, когда я задумалась о событиях, развернувшихся не так давно, чтобы о них можно было забыть. Когда я была раздавлена. Убита. В который раз выпотрошена. Истощена. Когда я погибала изо дня в день, из минуты в минуту. Когда он показался мне единственным, кто способен вдохнуть в меня жизнь. Когда он оказался всем, что отобрал. Когда он стал незаменим. — Потому что тебе это было нужно, так же как и мне. Потому что я умирала в созданном тобой одиночестве. Потому что это был единственный выход, благодаря которому я могла жить. — И я все еще этот выход? — Навряд ли. Теперь ты еще одна проблема, — не скрывая иронии в голосе, отозвалась я, вкладывая в ладонь мастера пузырек с мутной жидкостью, вынося тем самым себе приговор.***
Непривычно теплый ветерок развеивал светлые кудри на ветру, лаская оголенную кожу. Аромат сочной травы заполнял собой легкие. Я жадно вдыхала этот насыщенный свежестью воздух, прижимаясь к пылающему жаром мужскому телу. Не желая терять этот миг полный умиротворения с тем, кого в душе называла монстром. Он был рядом, и это было главным. Он был человечным со мной, и этого хватало, чтобы мои губы с жадностью целовали его. Он любил меня. Он любил меня… *Отолда – бранное неуч.