***
— Как я могу расценивать твое присутствие здесь? Его голос словно обволакивал. Скользил по коже, заставляя волосы становиться дыбом. Я ощущала его давление. Как скрутило мышцы живота в неприятных ощущениях. Но я не боялась его. Даже в его логове. Сейчас я не боялась ничего, кроме себя самой. — Я не могу спать… Мой ломкий голос выдавал меня с потрохами. С меня словно выкачали все живое, что заставляло мешок с кровью и костями — называемое телом, двигаться дальше. Я не могла ни спать, ни есть, ни жить… Я не могла дышать, ощущая в воздухе привкус кислоты и жуткой вони. Меня рвало до крови, разъедало изнутри. Тряслись руки. И больше не было сил. — Когда ты ела в последний раз? Его рука убрала мои влажные от пота волосы с плеча, а длинные пальцы аккуратно прикоснулись к болезненно побелевшей коже. Я была истощена. — Я не помню… — Когда ты спала в последний раз? Он прочертил линию четко выраженной ключицы, вставая сбоку от меня. На его лице отразилось отвращение, и он поморщился, когда поддел майку и потянул ее немного вверх, обнажая выпяченные ребра, облепленные кожей. — Я не помню… — Ты истощена. Диагностировал мастер, брезгливо опустив майку обратно, резко отвернувшись от меня. — Такая я тебя не привлекаю? Этот вопрос должен был прозвучать с усмешкой, но он был так же безлик, как и я. Он был пустым. Не несущим в себе ничего. Совершенно ничего. Ни капли эмоций, которые раньше бурлили во мне. Переполняли и сносили голову. Теперь же убивали. — Такая ты вызываешь жалость, — отозвался наемник, шумно выдохнув, запрокинув голову назад. — Но даже это омерзительное для меня чувство, приятно ощущать к тебе, — дополнил Руслан, рухнув на кожаный диван. — У меня есть одно безотлагательное дело, во время которого я привык к тишине и одиночеству. Однако мне хочется разделить это дерьмо с тобой. Впервые хочется, — хмыкнув, отозвался мужчина, искоса посмотрев на меня. — Возьми куртку. Будет прохладно. Обещали грозу, — поднявшись, констатировал Руслан, направляясь к выходу из своих покоев.***
Байк мчался по грунтовой дороге, извергая из-под колес клубы пыли, создавая завесу. Воздух тяжелел, наполнялся влагой, заполняя легкие свежестью. Мы ехали уже около получаса. Небо затянуло грозовыми тучами, а кругом заметно потемнело. Погода портилась, негодовала, но мне это нравилось. Руслан резко повернул свой байк в сторону ущелья, и я последовала за ним, крепко вцепившись пальцами в руль, боясь слететь с него из-за бешеной скорости, и чертовски разбитой дороги. Вскоре деревья стали редеть, а бывший ранее слабый ручеек влился в реку с крутыми порогами и сильным течением. Скорость спала практически до нуля. Слишком много было обвалов. После чего нам пришлось спешиться и катить байки к высокому камню, под которым мы спрятали их, прикрыв ветками. Впрочем, я сильно сомневалась в том, что кто-то в здравом уме стал бы тут разгуливать, тем более в преддверии грозы. Мастер по-прежнему молчал, словно меня и не было рядом. Я же старалась не отставать, следуя за ним по пятам, пока не отметила ровный, каменистый участок земли, скрытый густыми деревьями. Бурлящая силой река уходила в сторону, здесь же образовалось мелководное озеро с прозрачной водой, создающее невероятный вид. — Красиво, — как на духу вымолвила я, остановившись. — Вполне, — отозвался наемник, спрыгнув с высокого камня, подав мне руку. — Спасибо, — приняв его помощь, проговорила я, продолжая оглядываться кругом, цепляя взглядом два небольших камня, на единственном здесь участке земли, покрытом густой травой. — Это могилы моих родителей, — не своим голосом отозвался Руслан, а я впервые увидела в его глазах боль…***
Было уже за полночь, а наемник все еще сидел напротив надгробий, склонив голову меж колен. Он не шевелился. И казалось, даже не дышал. Я осмелилась подойти к нему и сесть рядом. Я даже опустила свою голову на его плечо, и он не прогнал меня. Впервые я ощущала умиротворение. Мне было хорошо. Здесь. Сейчас. В эту самую секунду. Когда я делила боль монстра вместе с ним. — Отец Арчи был влюблен в мою мать, как и мой отец, — несмело проговорил наемник, мое же тело сковало напряжение. — Она была красива. Настолько красива, что мой отец решил присвоить ее себе. Только вот незадача, она была наемницей под защитой клана, а не шлюхой, каких привык иметь мой отец. Но ничто не может остановить наемника, который жаждет чего-то так сильно, что у него сносит крышу. Даже чертов клан, поклявшийся защищать своих людей до конца… — Он похитил ее? — несмело произнесла я, когда мастер взял долгую паузу в своем рассказе. — Нет, отвоевал. Взял ее в свою команду. В свою кровать. Без возможности от него спастись. Он выдрессировал ее для себя. Сломал и починил. И так несколько раз, пока она не стала покорной. Пока не потеряла свое я. Пока не родила ему меня. Пока не стала полностью его. Со всеми потрохами. Жутко, мерзко, отвратительно. Но когда они умирали, они клялись в том, в чем не каждый Глава клянется Истинной. Мне кажется, они были счастливы в своем безумии, таком несвойственном нашему миру. Вымирающем безумии. — Мне жаль. — Глупость, что было, то прошло. Что насчет твоих родителей? Ты никогда не говорила о них. Они живы? — хрипло прозвучал его голос в тишине, возвращая меня в реальность. — Думаю, ты знаешь о них больше, чем я, — отозвалась я, приподняв голову, смотря на рябь, которая пошла по воде. — Возможно…но я хотел бы услышать что-то от тебя, Рита. — Мои родители видели во мне свиноматку. Ни на что не способную свиноматку. Во всяком случае, только так я могу расценить слова своего отца обо мне. — Забавно, — хмыкнул наемник, а я недоверчиво покосилась на него. — Ты не создана для детей. — Ох, как будто ты создан, — фыркнула я в ответ, а уголки его губ приподнялись. — Я? Мне и не нужно становиться отцом. Это не входит в мои планы на жизнь. Как и не входит в планы любого здравомыслящего наемника, не включая наследников, для которых это является обязательным. — О да! Арчи — отец, с ума сойти! — У него нет выхода. Если он хочет быть узаконенным главой, он должен будет предоставить Верховным наследника, чтобы не было распрей в клане. — И он не имеет права отказаться? — Имеет. Только вот Арчи скорее перебьет всю свою команду, чем откажется от места главы, которое он так долго ждал. — А ты? — Что я? — Ты ведь его правая рука, тебе не нужно… — В обязательном порядке нет. — А просто? — Ты спрашиваешь меня — человека, который убивает не глядя, детей в том числе, не хочу ли я ублюдка вроде себя? Нет. Не горю желанием. Руслан поднялся, отряхивая с одежды пыль и траву, я же последовала его примеру, отмечая, как он прощается взглядом с надгробиями. Всматриваясь в них подолгу, словно запечатляя в памяти. Не планируя возвращаться вскоре. Ветер усиливался, и понемногу начинало моросить, когда мы поднялись с низины, доставая байки из укрытия. Скоро должна была обрушиться гроза, чему свидетельствовал раскатистый гром и сверкающие вдалеке молнии. Но мастера это не заботило, впрочем, как и меня, прокручивающую в голове несколько минут откровений. — Я бы хотела семью, — сорвалось с моих губ, на что Руслан резко обернулся, посмотрев на меня взглядом, которым больше никогда не удостаивал меня. Взглядом, в котором я увидела человека и его душу. Возможно обугленную, уродливую, но настоящую.