Казнить или помиловать?

Ужин проходил в просторном зале, освещенном тысячами огней, имитирующими факелы, что было достаточно символично для столь старинного особняка, который пытались поддерживать в стиле средневековых замков. Столы были расставлены вдоль стен, образовывая букву «п». Наемники рассаживались соответственно отведенным им местам, а вот наставники делили свои столы, как объяснил мне Драко, с главами кланов, среди которых я заметила Монарха, сканирующего присутствующих внимательным взглядом своих неестественно выцветших глаз. Рядом с ним сидел мучитель, пренебрежительно наблюдавший за мельтешащими официантами, которые сохраняли гробовое спокойствие, хоть я и видела как у некоторых тряслись руки. По другую сторону от Монарха сидел Арчи, внимательно рассматривая столовый нож, который, по всей видимости, ему чем-то не понравился. Мгновенно лезвие насквозь пробило руку молодому пареньку, который только успел положить его перед Жрецом. Он неистового громко заорал, привлекая к себе общее внимание: кто-то из наемников усмехнулся в оскале, кто-то открыто засмеялся, а кто-то порицательно покачал головой, другие же сдержанно смолчали. Я видела, как Монарх перевел свой тяжелый взгляд на сына, а Арчи ответил свойственным ему холодным, расчетливым взглядом и подозвал человека из своей команды, который выполнял роль доктора. Тот же быстро увел парня в сторону кухни, а образовавшаяся тишина паузы резко прекратилась, и снова поднялся гул, инцидент был исчерпан, хоть Жрец еще слушал поучения отца. Мы же стояли слишком далеко, чтобы расслышать, о чем был разговор, но по лицу ледяного садиста было заметно, что он явственно раздражался, но молчал. Руслан заметил меня не сразу, но когда его взгляд повис на мне, холодок пробежался по моей спине, а нервная дрожь пронеслась по телу. Его губы исказились в хищной ухмылке, он не спеша сделал глоток со своего бокала, демонстративно пробуя на вкус виски, что ему подали. Удовлетворительно качнув головой трясущемуся рядом официанту от выходки Арчи, он отпустил парня, а сам мгновенно осушил бокал и поднялся из-за стола. Едва заметно поклонившись, он что-то сказал и плавной, размеренной походкой направился к нам. С каждым приближающим его ко мне шагом я ощущала нарастающее между нами напряжение, которое порождало во мне страх. Внешне он был спокоен, и ничто не выдавало его внутренних эмоций. Вот только я знала, что это всего лишь маска, которая сразу же спадет, как только мы останемся одни, и тогда мне лучше будет заткнуться и внимательно его слушать, если не хочу в очередной раз прочувствовать его гнев на себе. Но это лишь мысли, а на деле я не смогу, никогда не смогу беспрекословно подчиняться ему. Никогда. — Драко, передай Ворону, что у него в запасе не более десяти минут. Он знает, о чем я. И еще одно: зал до моего появления никому из вас не покидать, — произнес Руслан, едва удостоив наемника взглядом, всецело поглощенный изучением меня, съежившейся от его чрезмерного внимания. — Как скажешь, мастер, — поклонившись, ответил Драко и направился к Ворону, разговаривающему с Доком. — Пойдем, Рита, у нас есть инцидент, который требует безотлагательного решения, — поманив меня за собой, излишне спокойным голосом сказал мучитель. Его умение владеть собой порой восхищало меня, но сейчас я чувствовала страх, потому что не могла понять, что ждет меня впереди. Будет ли он наказывать меня или же расставит все по полочкам, морально уничтожив? Я была в полном неведении его планов, впрочем, как и всегда, но сейчас это страшило меня больше чем обычно, ведь я уже знала, каким хладнокровным и жестоким он может быть. Он дал мне это почувствовать сразу же, как только я оказалась в его власти, а спустя неделю без его влияния на меня, я расслабилась и даже позволила себе забыть то, что он со мной сделал. Но сейчас перед моими глазами всплывали красочные картинки прошлого, когда он насильно взял меня, когда повел к людям, которых бесчеловечно убил. Я молчала, послушно продолжая следовать за ним по едва освещенным коридорам, пока он не остановился перед массивной дверью и не открыл ее ключом, после чего жестом пригласил меня внутрь. Я вошла, оставляя его за своей спиной, скептически окинув комнату, в которую он меня привел, взглядом. Она была просторной, но окна в ней отсутствовали, стены были отделаны деревом, кроме одной, которая была темной и изготовленной из стекла, служившей перегородкой с другой комнатой. Дополнением к интерьеру была мебель: стол, пара стульев, кожаный диван и несколько вазонов с фикусами, которые уже достигали около метра в высоту. Также здесь был камин с одиночным креслом, а на противоположной стороне небольшой бар, встроенный в стену. — Будешь? — равнодушно поинтересовался Руслан, извлекая из бара бутылку виски и два бокала. — Да, немного, — несмело ответила я, ладошкой погладив поверхность стола. Мучитель проследил за моими действиями, и уголки его губ приподнялись, изображая на лице ухмылку. Я тут же прижала руку к себе, неосознанно нахмурившись, но это еще больше позабавило его. Он размеренным шагом подошел ко мне, не скрывая довольной улыбки, и вручил бокал. Немного отпив из него, я пытливо посмотрела в светло-карие, сравнимые с янтарем глаза, в то время как Руслан аккуратно провел подушечками пальцев по моей скуле. Я едва дрогнула от его прикосновений, и он это заметил. Его глаза мгновенно сощурились, он испытующе посмотрел на меня, а его пальцы прочертили узоры на моей шее, ключице, плавно двигаясь к кромке черной майки. Я попыталась отстраниться, но уперлась в стол и лишь отвела глаза в сторону, тяжело дыша, не решаясь на действия. — Ты вся дрожишь, а ведь я только прикоснулся к тебе. Его голос с легкой хрипотцой как будто ласкал меня, отчего мне становилось не по себе. Он перестал прикасаться ко мне, но я отчетливо чувствовала запах его одеколона, дурманящий меня. Ощущала его тяжелый взгляд, которым он пронизывал меня насквозь, а пространство вокруг нас наполнялось непонятным мне импульсом, как будто электризуясь. — Может, перейдем к сути: зачем мы здесь? Ты накажешь меня? — проговорила я, взяв себя в руки, и посмотрела в его глаза. — Воспитаю, — едва заметно улыбнувшись, произнес Руслан, отпивая со своего бокала. Я сделала идентичный жест, но вот отпила больше половины, потому как если мне предстояло вытерпеть очередную порцию боли, то лучше мне быть в нетрезвом состоянии, ведь так она затупляется. Во всяком случае, я на это надеялась. — Как? — полушепотом спросила я, продолжая смотреть на него: властного, по-мужски красивого и бесчеловечно жестокого. — Как того захочу, — выдохнув прямо в мое ухо, произнес мучитель, катастрофически близко прислонившись ко мне. Я чувствовала размеренное биение его сердца, жар, исходивший от его тела и мимолетно оставленный поцелуй, искусно очерченными губами, в мочку моего уха. Но при всем при этом, я прекрасно помнила, как он обошелся со мной, помнила, что он является зверем, хищником, которому чужды человеческие чувства. — В очередной раз возьмешь меня силой? — проговорила я, не смея шевелиться. — Почему бы и нет? — вопросом на вопрос, ответил Руслан отстранившись. Его взгляд стал серьезным, ожесточенным, он осушил свой бокал, отставляя его в сторону, и беспристрастно произнес, нарушая повисшую тишину: — Я могу и буду брать тебя, как хочу, когда хочу и сколько хочу. Ты, — начертив в воздухе воображаемый круг, указывая на меня, продолжил наставник, — вся, без остатка, моя. И ни один наемник не имеет права покушаться на то, что принадлежит мне, а тем более дискредитировать меня перед другими, указывая на то, что он имеет мою собственность! Последнее слово он практически прорычал мне в лицо и резко развернул меня к себе спиной, удерживая одной рукой, а второй потянулся к столу и мгновенно затемненное стекло, бывшее перегородкой в другую комнату, отразило Канта, который сжимал кулаки и с вызовом смотрел на Руслана. — Злится, забавно, а когда дарил тебе кинжал, он был рад? Думал, что я спущу ему эту выходку, потому что идет охота, и я не могу применить силу, но есть методы изощренней. Как тебе, уверенная моя, секс на публику, возбуждает? — не скрывая получаемого удовольствия от подстроенной им ситуации, грубо произнес мучитель. Секундное молчание, сердце едва отбивает удары, и я смотрю в глаза Канта, переполненные эмоциями, которые он старается подавить в себе. Я шумно сглатываю, стараясь обдумать сказанные мастером слова, но их смысл доносится до меня отвратным эхом. Я не хочу верить в то, что он сказал, потому что подсознательно понимаю, что ему ничего не стоит это сделать. — Пожалуйста, я сделаю все, что ты захочешь, но прошу тебя, не делай этого, — взмолилась я, будучи прижатой к его груди. — Ты и так сделаешь все, что я захочу, — зарывшись носом в мои волосы, прошептал Руслан, извлекая подаренный Кантом кинжал из ножен. — Я не могу так, — кусая губы, едва слышно вымолвила я, ощущая, как горячие, соленые дорожки слез потекли по моим щекам. — Расслабься и получай удовольствие, не заставляй делать тебе больно, — излишне интимно ответил мучитель, убирая мой бокал и заботливо вытирая слезы с моего лица. Я чувствовала, что меня трясет изнутри от мерзости, которую мне предстояло вытерпеть, от отвращения к себе, из-за того, что я ничего не могу сделать, совершенно ничего, только покорно ждать, когда весь этот кошмар, который не успел начаться, закончится. Расчетливый взгляд янтарно-карих глаз блуждал по мне, когда Руслан развернул меня лицом к себе. Он отложил кинжал в сторону и с легкостью приподнял меня, усаживая на стол. Удобно устроившись меж моих бедер, мучитель продолжал рассматривать меня, как будто изучал изменения, что происходили во мне. Я же и сама ощущала, что страх отчего-то понемногу стал отходить на второй план, а вот привычная злость, которую я часто испытывала во время тренировок с Драко и Кантом, когда они отпускали шуточки о моих способностях лишь к одному делу, затмевала мой разум. — Я возненавижу тебя, если ты это сделаешь, — сорвалось с моих губ, когда искусные пальцы гладили обнаженную кожу под футболкой, что он едва задрал вверх. — Буду польщен, — наклонившись совсем близко ко мне, выдохнул он в мое ухо, обдавая его горячим дыханием. — Тогда польстись этим! — прошипела я. Резким движением я схватила кинжал за рукоятку и прочертила им воздух перед собой, так как Руслан уже отклонился и в следующую секунду заблокировал мой очередной удар. Я спрыгнула со стола и попыталась снова нанести удар, но мучитель лишь улыбался, совершенно не опасаясь лезвия. Он непринужденно уклонялся, явственно издеваясь и дразня меня, задействовав только корпус, в то время как его руки были сомкнуты за спиной. Но долго играть он со мной не стал и мгновенно заключил в тиски своих рук, выбив оружие. Я даже не заметила, как он это сделал: держалась дистанции, как учил Драко, как враз была остановлена возникшим рядом со мной наставником, что не без удовольствия ухмылялся, рассматривая меня. Только сейчас его взгляд отличался от обычного, таким же взглядом он вознаграждал Локи, когда тот пытался обойти в мастерстве на ножах Драко. Он как будто оценивал меня и делал для себя выводы, не собираясь делиться ими со мной. — Чертовски глупо, уверенная моя. Неужели ты думала, что сможешь задеть меня этой зубочисткой? — бросив пренебрежительный взгляд в сторону кинжала, произнес Руслан. — Глупо было бы не попытаться, — процедила я сквозь зубы, ощущая сковывающую меня злость. Взгляд мастера ожесточился, он одним рывком разорвал молнию на моих джинсах, крепко удерживая мои руки за моей спиной. Я попыталась вырваться, но он надавил на мои запястья, причиняя боль, от которой я поморщилась и согнулась настолько, насколько позволила его хватка. — Прелюдия затянулась, Рита, а я ненавижу, когда мое время тратится впустую, — грубо произнес мучитель, наклоняя меня над столом, но при этом изменив угол обзора для одинокого зрителя. Чувство дежавю обрушилось на меня, вырисовывая в памяти яркие картины из прошлого: его кабинет, различное оружие, глаза, горящие гневом, дубовый стол, стремительно нарастающая боль, дезориентация, кромешный страх и отчаяние. Злость, что контролировала мое сознание, отступила, а нервная дрожь пробежалась по телу от ощущения горячих, изучающих меня пальцев Руслана. Я отвернулась, зная, что Кант по-прежнему видит нас. Он видит, как мучитель удерживает меня, видит, что его рука по-хозяйски ласкает меня, проникая под тонкую ткань трусиков. И видит, как я реагирую на эти прикосновения, которые кардинально отличались от всех, что я испытывала ранее. Тело реагировало отдельно от разума и сердца, оно подчинялось своим законам, заставляя дышать меня чаще и внимать каждому прикосновению. От этого всего меня едва ли не выворачивало наизнанку. Отвратные, мерзкие чувства закрадывались глубоко внутри меня, заставляя ощущать грязь, с которой меня смешали, с которой смешал меня ОН. — Это даже забавно, — хмыкнув, произнес мучитель, наклонившись ко мне. — Ты испытываешь страх, злость, отвращение, но при всем при этом твое белье можно выжимать. — Его пальцы заскользили по влажным складкам, дразнящими движениями играя с клитором. — Ты ненавидишь меня сейчас, но не из-за того, что я с тобой делаю, а из-за зрителя, который не позволяет тебе расслабиться. Выбранным им тоном, можно было озвучивать порно ролики, где десятки женщин отдавали бы все, чтобы услышать этот дьявольски чарующий голос, но я не была в их числе, я презирала его. Презирала за то, что он делал со мной за то, что он заставлял меня чувствовать, за то, что больше никогда не смогу воспринимать себя как прежде за то, что мне нравилась эта грязная игра, в которую он втянул меня, и я проклинала себя за это. Он не стал раздевать меня, а лишь приспустил мои джинсы, что поначалу озадачило меня. Я ожидала, что он разденет меня полностью, таким образом унизив окончательно и бесповоротно, но в таком положении мое тело было полностью закрыто от Канта, его взору были доступны лишь оголенные бедра и ягодицы, но не более того. Я продолжала ощущать ласкающие меня пальцы Руслана, его губы на своей шее, размеренное, горячее дыхание, вызывающие мурашки. Он прикусывал кожу, оттягивал ее и посасывал, улыбаясь моей реакции на его манипуляции. Казалось, что его совершенно не смущал тот факт, что на нас смотрят, наоборот, он демонстративно был нежен и горяч для того, чтобы показать свою безграничную власть надо мной. И я подчинялась ему, отворачиваясь и зажмуривая глаза от стыда, что закрадывался глубоко внутри меня, от ощущения своей ничтожности. — Ну же, Рита, посмотри на него, — он насильно развернул мою голову в сторону Канта, удерживая меня в таком положении и заставляя смотреть на него. — Вот кому отвратительно. Ведь ты ему нравишься, даже более того. — Раздвинув мои ноги шире, и надавив на запястья сомкнутые за спиной, он заставил меня прогнуться в пояснице, предоставляя ему беспрепятственный доступ к моему телу. Его пальцы, влажные от моей смазки, бережно и аккуратно стали растягивать меня, подготавливая для него, о чем он не побеспокоился в прошлый раз, когда порвал меня, срывая на мне свою злость. — Но он не имеет права прикасаться к тебе, не имеет права трахать тебя, — незамедлительно проникая в мое тело, рыкнул Руслан, — потому что ты МОЯ! Даже после всех умелых манипуляций его рук я отчетливо ощутила дискомфорт, граничащий с болью, оповещающей о том, что я еще не до конца восстановилась. Запястья, которые он словно в тиски зажал своей рукой, затекли, и меня не покидало чувство, что на них останутся синяки. Но мне было на это плевать, на все плевать. Ничто не имело значения, ничто и ничего. Я продолжала держать глаза закрытыми, чувствуя, как они увлажнились от проступающих слез. Мне не хватало ни сил, ни духа для того, чтобы открыть их. Мне не хватало смелости посмотреть в глаза Канта, пока Руслан не заставил меня это сделать, вздернув мое лицо за подбородок вверх. — Посмотри на него, Рита, — негодующе произнес мучитель, прикусив мочку моего уха. — Посмотри на него! Кажется, что я еще никогда не испытывала такого сокрушительного чувства обреченности, как сейчас. Мои веки были словно свинцовыми, а слезы продолжали стекать по моим щекам, оставляя за собой влажные дорожки. Но то, что сжирало меня изнутри невозможно было сравнить с теми чувствами, которые я испытала, столкнувшись с отчужденным взглядом Канта. Я будто разбилась на тысячи осколков, которые осыпались на этот чертов ламинированный пол, предварительно изрезав душу. Меня совершенно не трогало то, что Руслан продолжал иметь меня, крепко прижимая к себе, казалось, что это происходило не со мной. Я как будто отдалено слышала его учащенное дыхание, чувствовала его самодовольную ухмылку. Это не мою оголенную кожу целовали его губы, вызывая не в моем теле отклик. Не меня удерживали его сильные руки. Это не в мое тело вторгались в бешеном темпе, практически заставляя закричать то ли от боли, то ли от иного чувства, которое я никогда не признаю как истину. Кант не двигался, он продолжал смотреть на меня пустыми, будто стеклянными глазами. По его скулам бегали желваки, он морщился и глубоко дышал. Его пальцы были крепко сжаты в кулаки так, что костяшки побелели. Все его тело прибывало в напряжении, но он продолжал смотреть. И я не понимала, почему он не отворачивается, ведь так было бы проще… и сердце не сжималось бы в груди до боли. В какой-то момент я просто не выдержала. Я закричала, захлебываясь собственными слезами, вырываясь из лап хищника не в силах больше терпеть эту муку. Мне было плевать на то, что он со мной сделает после, потому что то, что он сделал сейчас, было хуже смерти. Он заставил меня почувствовать удовольствие от своих прикосновений, заставил почувствовать себя мерзкой, отвратительной. Он заставил меня задохнуться в эмоциях, что уже давно перелились через край. И это был мой предел. — Нет! Пожалуйста! Хватит! — срывая голос, кричала я, истерика поглотила меня. Руслан рывком развернул меня лицом к себе, усаживая на стол голой задницей. Его глаза пылали гневом. Он был зол, чертовски зол. Его ладонь хлестко ударила меня по щеке так, что моя голова дернулась в сторону, а слезы, которые уже почти иссякли, стали литься с новой силой. Я ощущала себя безвольной, использованной куклой, нервно хватая ртом воздух. Я не смотрела на него, я не могла на него смотреть, я ни на что не могла смотреть. Хотелось сдохнуть, прямо здесь, прямо сейчас. Мой слух отдаленно уловил щелчок, и я краем глаза заметила, что стекло, за которым стоял Кант, больше не освещалось, мучитель отгородил нас. Руслан молчал, не спеша застегивал пояс джинс, чему я не сразу смогла поверить, потому что он так и не закончил, впрочем, это волновало меня в последнюю очередь. А если подумать, то меня не волновало даже то, что я сидела по пояс голая перед ним. Я была опустошена и продолжала плакать, едва слышно всхлипывая. — Ты разочаровала меня, Рита, очень разочаровала, — проговорил мучитель. — Видно, я сделал ставку не на того наемника, но в этом только моя вина, и я с этим разберусь. — Размеренным шагом он направился к выходу, но возле самой двери обернулся. — Приведи себя в порядок и возвращайся в зал. Несколько минут я продолжала сидеть на столе, рассматривая закрытую дверь. Я не решалась пошевелиться, все еще не веря в то, что он ушел, что он оставил меня, что он не довел дело до конца. Я не могла в это поверить. И вряд ли когда-нибудь смогу.