London Ghoul

Ладно, Шерлок не ждал того, что, как только он откроет дверь в больничный морг, на него налетит Молли, выталкивая обратно в коридор, и прижмет к стене, удерживая (кто бы мог подумать) за шею. — Ты! — зашипела на него Хупер. — Я, — согласился Шерлок. — Не смей обижать Джона, ты понял! — А разве я кого-то обижал? — искренне удивился Холмс. — Пять. Предыдущих. Моих. Помощников. — А. Оу. Может быть, — согласился Шерлок. — А этот чем отличился? Отпусти шею, пожалуйста. Молли послушалась и робко потерла руку. — Он отлично справляется со своей работой, не спрашивает, где находится печень, и вообще он просто душка. Так что я бы хотела, чтобы он проработал здесь подольше. Прошу тебя, Шерлок, придержи свои выводы при себе. С меня кофе. — Ладно, — Шерлок все-таки зашел в морг и прищурился от яркого белого света, непривычного после полумрака в коридоре. Джон, которого не стоило обижать, оказался на пару лет старше Шерлока. Холмс сразу же подметил ловкость, с которой тот разбирал на части лежащий на столе труп, добираясь до чего-то. Отметил он также и некую скованность в движениях, причиной которой наверняка была какая-то травма. Выражение лица помощника Молли говорило об абсолютной небрезгливости и увлеченности своей работой. — Молли, у него печень почти разложилась, — Джон поднял голову и удивленно посмотрел на Шерлока. — Простите, вы?.. Молли протиснулась мимо Холмса и неловко улыбнулась. — Джон, это Шерлок Холмс, он мой друг, и… я ему иногда помогаю. Шерлок, это Джон Ватсон, он мой помощник, и, бога ради, помни, о чем я тебя просила. — А. Приятно познакомиться, — Джон задумчиво потыкал пинцетом что-то в теле, наверняка многострадальную печень. Шерлок еще раз изучил внешний облик помощника патологоанатома, подмечая все, что не заметил раньше. Наиболее странным было то, насколько уместно смотрелся Джон Ватсон в морге. Залитое светом помещение с обилием стали обычно делало присутствующих работников в их белых халатах похожими на временных постояльцев в черных пакетах, выбеливая кожу и гася взгляд, выделяя тени под глазами. Молли Хупер, которая уже давно подбивала клинья к Шерлоку, не понимала этого, иначе попробовала бы встретиться с ним где-нибудь в другом месте, где её лицу вернулись бы краски. — Афганистан или Ирак? — спросил Шерлок, глядя в глаза Джону. — Шерлок, — зашипела Молли. — Простите, что? — Я спросил: Афганистан или Ирак? — Допустим, Афганистан, — Ватсон посмотрел на начальницу, но мисс Хупер покачала головой. — Я ничего ему не говорила. — Я так и думал. Джон фыркнул. — Я не знаю, откуда у вас информация, но предпочту закончить работу, а не трепаться попусту, — он взял в руки скальпель и принялся дальше ковыряться в теле, игнорируя тяжелый взгляд Холмса. Шерлок забрал бумаги и стопку чашек Петри с препаратами и вышел прочь, одарив Молли напоследок кривоватой улыбкой. Хупер закатила глаза. — Прости, он… всегда такой. — Странный? — Да. Он занимается частными расследованиями и часто здесь ошивается. Лучше просто к нему привыкнуть и не обращать внимания. — Хорошо, я приму к сведению. Ладно, у меня все. С этим жмуриком все ясно. Алкоголь с красителями и прочими вредными веществами сыграл с ним злую шутку. — Такой молодой… симпатичный даже, — Молли склонила голову набок. — Если бы он пил просто водку или что-то вроде нее, прожил бы дольше, — Джон стянул перчатки, скатал их и метко забросил в мусорное ведро. После чего он вымыл руки и плеснул водой в лицо. — Можно я на пять минут раньше уйду? Голова гудит. — Да, конечно, — Молли закивала. — Я все закрою. Ты и так раньше меня приходишь, так что все хорошо. Джон повесил халат на вешалку, натянул куртку и, махнув рукой на прощание, вышел. — Мне интересно, почему военный врач, вернувшись из Афганистана, работает в морге, несмотря на то, что он хороший хирург.  Джон остановился и медленно обернулся. Холмс стоял в самой темной части коридора, сложив руки на груди и смотрел на него с нескрываемым интересом. — А мне интересно, откуда вы это знаете, мистер Холмс. — Ну… — Шерлок пожал плечами. — У каждого свои вопросы. Что вы хотите за ответ на мой? — Сначала выдвиньте свои требования, — Джон не знал, почему согласился на эту глупую игру. — Думаю, чашки кофе в приятной компании будет достаточно.

***

Кафе было зеленое до того, что Джон почувствовал себя не в Лондоне, а где-нибудь в Ирландии, где культ этого цвета был вполне объясним и обоснован. Они сидели за темно-зеленым столиком на ярко-зеленых стульях, и официантка, подошедшая к ним, была одета в платье цвета молодой травы. — Два кофе. — Нет, мне чай, — Джон качнул головой. — Черный, если не сложно. И… у вас есть сливочные пирожные? — Да, конечно! — заулыбалась официантка. — Кофе, черный чай и сливочное пирожное. Все? — Да, всё. Джон откинулся на спинку и уставился на Шерлока. Без пальто и шарфа тот выглядел более худым, но каким-то… более опасным, словно змея, которую, в общем-то, бесполезно выряжать во что угодно: менее ядовитой это её не делало. Принесли заказ, и Шерлок принялся сыпать сахар в чашку. — Кофе на ночь вредно. Сердце. — Неважно. Джон вгрызся в пирожное и запил его большим глотком несладкого чая. — Так все же? Шерлок кратко рассказал ему о загаре, о треморе и военной выправке, о куче мелочей, которые составили общую картину бывшего военного. — Удивительно. Никогда бы не подумал, что такое возможно. — Как видите. И все же, почему патологоанатом? — Вы назвали причину, мистер Холмс, — Джон поднял левую руку, чтобы было видно, как она мелко дрожит. — Я был на войне и был ранен. Моя рука не всегда хорошо меня слушается. Но моим теперешним клиентам на это плевать, и навредить я им уже не могу. — Боитесь навредить? — Я давал клятву Гиппократа. Огромный телевизор на стене беззвучно показывал новости. Судя по текстовой полосе внизу, речь шла об очередном нападении гулей в Глазго, после которого центральная улица оказалась залита кровью. Большая часть изображения была закрыта пиксельной маской. — Как относитесь к гулям? — негромко спросил Шерлок. Джон рефлекторно дернул левым плечом. — Очень бы не хотел, чтобы меня съели. Холмс кивнул. Джон посмотрел на остатки десерта в тарелке (перед подачей его щедро полили шоколадным топингом), вздохнул и отодвинул тарелку. — Очень бы не хотел.