London Ghoul

Первым делом, придя домой, Джон громко включил музыку. Не настолько, чтобы дребезжали стекла, но достаточно, чтобы соседи внятно слышали, как Ринго Старр распинается о желтой субмарине. У Джона целый плейлист был собран исключительно из «всеми любимых» популярных песен, слыша которые, люди желали дослушать, а не начать лупить по трубам с требованием сделать тише. Стены в доме были тонкие, и слышимость была прекрасная. Убедившись, что его самого не слышно, Джон вытащил из холодильника начатую бутылку минералки, заперся в ванной, где скрутил крышку и сделал несколько больших глотков, после чего сунул два пальца в рот. Непереваренные куски пирожного и чай вместе с водой из бачка исчезли в канализации. Джон устало прислонился спиной к ванной и прикрыл глаза. Чувствовать себя он стал на порядок лучше. Хэтфилд за стеной убеждал его в том, что ничего не важно, в соседней квартире кто-то включил воду в душе и начал подпевать ему. Странно и страшно жить в мире, где людей больше пугает не звук криков о помощи, а звук того, как кто-то прочищает желудок. Джон сделал еще глоток воды и поднялся. Посмотрел на себя в зеркале (легкая зеленца после чаепития исчезла), после чего умылся и направился на кухню. Кухня у него была почти образцово-показательная — чистая, без гор грязной посуды в раковине и выставки чашек с кофейной каймой на столе. В холодильнике были продукты и неисправная компьютерная мышь, подвешенная за провод к верхней полке. Он уже успел отгрести в сторону пакет с яблоками, когда в дверь позвонили. — Мистер Ватсон! Соседская девчонка лет тринадцати — мелкая и юркая, словно какая-то зверюшка — стояла на пороге с тарелкой, затянутой пищевой пленкой. — Привет, Мелли, — улыбнулся Джон. — Мама просила сделать потише и передала это, — она протянула ему тарелку. — Черничный пирог, очень вкусный, я уже пробовала. — О, спасибо, — Джон улыбнулся. — Сейчас уберу звук. Передашь маме мои извинения — если я не включу музыку, то просто усну на ходу после работы. А, и да… ты подождешь минуту? Он вернулся на кухню, поставил тарелку с пирогом на стол и выгреб из холодильника почти все яблоки. — Подставляй подол, — он сгрузил Мелли ярко-красные плоды. — Большое спасибо за пирог. — Спасибо, мистер Ватсон! Пирог он спрятал в холодильник на верхнюю полку. Многие гули сразу выбросили бы подобную еду в мусорку, но Джон никогда не проявлял такого неуважения, и она стояла у него до той поры, пока не покрывалась плесенью. Человек, который месил тесто, не виноват, что ему любой пирог хуже мышьяка. Убавив громкость у музыки, Джон зажег конфорку, поставил на нее сковороду и принялся рыться на нижней полке холодильника, куда накануне переместил лоток из морозилки. Кусок мяса вкусно заскворчал на сковороде. Щепоть соли на каждую сторону, две минуты, перевернуть, еще две минуты. Было всего пять продуктов, доступных гулям. Соль, сахар, кофе, мед, вода. Ну и, конечно же, любая часть человеческого тела вплоть до волос. Джон забросил в рот первый кусок и прикрыл глаза от удовольствия. После мазутного вкуса сливочного пирожного привычное мясо было верхом возможного гастрономического удовольствия. Чай и то был не таким гадким: к нему можно было притерпеться. Кофе Джон, обедая или ужиная с людьми, заказывал редко — человек, пьющий только его, выглядит подозрительно, да и факт, что придется вывернуть его из себя вместе с другой гадостью, именуемой едой, был обидным. В детстве Гарри рассказывала ему сказку о том, как Первый Гуль делил с Первым Человеком еду и Человек смог обмануть Гуля, забрав все, на что Гуль разозлился и сказал, что впредь его едой будет сам Человек. Тот испугался и попытался откупиться, отдав Гулю мед и кофе, но было уже поздно. Вряд ли это было правдой, но Джону в его далекие пять лет было плевать на правдивость. Ему хотелось сказок и чтобы вернулась домой мама. Сейчас далекие голодные годы были позади. Он научился выживать, научился приспосабливаться, научился притворяться человеком. Работа в морге давала ему возможность пережидать времена, когда из-за CCG охота становилась невозможной. Хотя какая у него охота. Джон Ватсон промышлял самоубийцами. В интернете достаточно информации о тех, кто хочет свести счеты с жизнью, и среди них большая часть тех, кто не прочь при этом исчезнуть. Он приходил, выслушивал и дарил им смерть, быструю и безболезненную, а себе — пропитание на ближайшее время. Ведь из любой ситуации можно найти выход и избежать ненужного кровопролития.

***

Анна Вуд жила тем, что питалась доверчивыми мужчинами. В клубах и прочих ночных заведениях было достаточно желающих ближе познакомиться с молодой, интересной и фигуристой девушкой в розовом, а она не отказывала ни одному, уводя с собой в съемную квартиру, где раздевала, раздевалась сама, а после чего убивала ничего не подозревающую жертву. Её коготь или, как теперь говорили по-научному, кагунэ был слабым, тонким, но его было достаточно, чтобы проткнуть насквозь такое податливое человеческое тело. В драке против другого гуля шансов у нее было, правда, немного. Она не знала, в чем причина. Её отец и мать были сильными, они смогли выгрызть себе место под солнцем, и она ни в чем не знала отказа до двадцати трех лет, до того самого часа, пока проклятые голуби в их серых плащах не устроили засаду и не убили обоих. Теперь она была одна, неприспособленная к жестокому миру, но красивая и уже не такая наивная. Денег из кошельков недолюбовников хватало на то, чтобы оплачивать небольшую квартирку, а холодильник, набитый мясом, вселял какую-никакую уверенность в завтрашнем дне. Иногда она думала о том, как было раньше. В те времена, когда, по сути, люди были беспомощны против гулей. Без этого нового, страшного оружия, с которым ходят сотрудники CCG. Если бы те времена вернулись сейчас — человечество пало бы! Гули уничтожили бы всех, кто пытался бы сопротивляться, и больше не прятались никогда, живя свободно и не зная ни страха, ни потребности притворяться. Но раньше-то? Быть может, тогда умели договариваться? Анна Вуд не была глупой, она получила отличное образование, но она не знала ответа. Она просто жила в маленькой квартире на окраине Лондона и водила к себе полупьяных мужчин, когда полки в холодильнике пустели. В двери позвонили. Она заглянула в глазок и увидела красивого молодого мужчину со смоляными волосами. Быть может, она назначила ему встречу и забыла? От предвкушения того, как она запустит руки в горячие еще внутренности, у нее забурчало в животе, а рот наполнился слюной. Открыв дверь, она не поняла, что произошло. Просто взявшиеся словно из ниоткуда темно-красные щупальца, больше похожие на паучьи лапы с множеством сочленений, проткнули её насквозь. Кровь тонкой струйкой закапала на пол. Мертвая Анна Вуд продолжала пустыми глазами смотреть на своего убийцу.