London Ghoul

Домой Шерлок вернулся в крайне подавленном состоянии. «АКД» восстановлению не подлежал. «Там же всего лишь разрублено древко!» — кричал Шерлок, а ему отвечали, что куинке — не обычное оружие и починить его не так просто. Чувствовал себя Шерлок так, словно потерял одного из друзей, которых у него и так было не слишком много. — Джо-о-он! Ему не ответили. Шерлок прошел по квартире, нарочито громко топая. — Джо-о-о-он! Снова тишина. — Да не… а, боги, у него же работа, — пользуясь отсутствием соседа, Шерлок, не снимая обувь, повалился на диван и закинул ноги на подлокотник. Нужно было ждать еще неделю, пока сделают новый куинке. Лаборант предложил ему что-то новенькое, но Шерлок согласился только на то, чтобы удлинить рукоять буквально на пять сантиметров. Этого должно было быть достаточно для того, чтобы в следующий раз такого не случилось. Брякнул телефон. «Соболезную твоей утрате. У тебя 5 дней отпуска. МХ» Шерлок чувствовал себя спортсменом, утратившим всё из-за травмы. Солдатом, ставшим вдруг ненужным из-за ранения. Впрочем, как и всякий следователь по гулям, он считался военным, но никогда себя им не чувствовал в полной мере. Он тоскливо застонал. Если бы Джон был дома, он попросил бы его сварить кофе. Ни у кого не получался такой кофе, как у Джона, и Шерлок успел порядком на него подсесть. Холмс тяжело вздохнул и не заметил, как уснул. Когда к шести вечера Джон не вернулся домой, Шерлок начал нервничать. Телефон Ватсона не отвечал и постоянно отправлял его на автоответчик. Миссис Хадсон тоже ничего не знала. — Может, у него какие-то свои дела? Он взрослый человек и может о себе позаботиться. — Да какие… — начал было Шерлок, но осекся, вспомнив спортивную сумку, набитую не слишком обычным содержимым. Действительно, какие дела могут быть у взрослого гуля? У очень опасного гуля, возможно, одного из сильнейших в Англии. Победить Джона силой было, пожалуй, практически невозможно. — Он мог еще зайти за продуктами, — сказала, подумав, миссис Хадсон. — У вас в холодильнике вечно если не головы, то пальцы. Надо же что-то и есть, Шерлок, ты посмотри, какой ты худой! — Ага, — кивнул Холмс и направился к себе. На кухонном столе стояла чашка с давно остывшим кофе. Это было лучше, чем ничего, и Шерлок опустошил её наполовину одним глотком. — Зачем было переть столько сахара? — возмутился Шерлок. И в следующий момент повалился на пол.

***

Что-то упиралось ему в бок. Шерлок попытался убрать мешающий предмет, но не смог пошевелить рукой. Строптивая конечность, не потерявшая чувствительность, отказывалась двигаться. — Паралич скоро пройдет. Побочные эффекты, знаешь. Шерлок скосил взгляд к говорившему. Он находился в небольшой камере, примерно три на три метра, пол которой был щедро усыпан камнями. За толстыми прутьями решетки стоял человек (человек?) в дорогом черном костюме и самодовольно улыбался. — Я догадываюсь, что ты хочешь мне сказать. Что искал меня, что перережешь мне горло. Но мне надоело ждать! Поэтому я сам тебя нашел. Вообще вечно я все делаю сам, как обидно. Паралич действительно постепенно отпускал. Шерлок смог пошевелить пальцами. — Ненавижу ждать на самом деле, — гуль, а это точно был гуль, скривил губы. — Поэтому я предпочту, чтобы ты и твой друг убили друг друга. Твоего куинке у меня нет, но есть этот милый ножик, — он наклонился и просунул под прутьями небольшой кинжал, тускло блеснувший в полумраке. — Я немного уравнял ваши шансы, но там уже сам разберешься. Приятно было увидеться, Шерлок Холмс. Он рассмеялся, и смех этот был высокий и какой-то ненормальный, словно у его владельца давно уже ехала крыша. Шерлок выждал, пока гуль уйдет, и с трудом поднялся. Стукнулся головой о низкий потолок камеры, шатаясь подошел к решетке и дернул её. Прутья были темные, шероховатые и теплые на ощупь, сделанные из куинке-стали как раз для того, чтобы удержать гулей. — Гад… ство, — прохрипел Шерлок. В углу тихо и как-то булькающе вздохнули. — Эй… эм… — после гадости, что была в кофе, соображал Шерлок из рук вон плохо. — Кто… Он подошел к лежащему и убрал черную тряпку с его лица. — Джон? Джон не ответил. — Эй… — Шерлок попытался перетащить его правее, в полоску тусклого света, чтобы оценить состояние соседа, но тут же отдернул руки, испачканные кровью. — Твою… мать… «Я немного уравнял ваши шансы» оказалось ничем иным, как вспоротым животом Джона Ватсона. Рана пыталась затянуться, но получалось плохо: Джон булькающее дышал, и его закатившиеся глаза лихорадочно блестели в полумраке. Шерлок дрожащими руками взял нож и прижал к себе. Нет, чертов гуль не уравнял шансы. Он оставил его на ограниченном пространстве рядом с другим гулем, раненым, а оттого очень и очень голодным, и убить его Шерлок мог только вот так — подло, бессознательного. При том, что убить Джона он просто не мог. Шерлок прислонился спиной к стене и зарылся пальцами в волосы. Он не знал что делать, не имел ни малейшего понятия. Если Джон нападет первым, он будет отбиваться. Если Джон умрет вот так, не просыпаясь… хотя, что за бред, гули живучи, словно крысы, конечно же, он не умрет. — Гарри… — пробормотал Ватсон, чуть приоткрыв глаза, обнажая еще больше черные белки. Он бредил, о чем-то рассказывал, кому-то жаловался на заваленный экзамен. Шерлок почти не дышал, вслушиваясь, пытаясь разобрать обрывочные фразы, собрать их в единый текст. — И потом… посмотрел, что он слаб и уязвим… — Джон булькнул кровью. — И созд… Гуля… исправив… ошибки… Шерлок подался вперед, жадно ловя каждое слово того, что прежде ни один человек еще не слышал. — Сказал… чтобы… не… сделаю вас завис-мы… друга… живи… на окраине… Джон оборвал «рассказ» и снова принялся бормотать что-то невнятное. Иногда упоминал Гарри, несколько раз обратился к некой Ирен. Нож-куинке не желал нагреваться у Шерлока в руке. Он пробовал перепилить им прутья, но это было так же эффективно, как если бы он делал это ножом обычным. Паника подкрадывалась исподволь и грозила полностью затмить его разум. Борясь с желанием удариться головой о стену, Шерлок выдавил: — Джон…