Мы никому не расскажем

*** Звонок. Парень сразу узнает мелодию, которая стоит на его отца. Такая мелодия, которую услышишь, даже когда не хочешь слышать ничего, к примеру, как сейчас этому парню. Но, собравшись с силами, он вытаскивает телефон из заднего кармана джинс и отвечает на звонок. - Да, папа? - Дима, Алена пропала. Утром приезжайте с братом домой, мы поедем ее искать. - С чего ты вообще решил, что она пропала? Могу поспорить, что она напилась со своими друзьями, а сейчас тихо сопит у кого-нибудь из них рядом с кроватью. - Не шути мне! Ты слишком несерьезен, надо было звонить Андрею, а не тебе. - Но позвонил ты мне. Отец парня бросил трубку, в это же время за дверью в одной из комнат раздался звонок. Его брат начал разговаривать с отцом. Родители всегда сравнивали своих сыновей. Они задавались вопросами "Кто лучше в спорте?", "Кто лучше учиться?", "Кто вежливее?". Дима не понимал, для чего они это делают. Не считают же родители, что они должны быть одинаковыми? Но самое ужасное, что Андрей был лучшим сыном для них, Дима мог похвастаться только учебой, все остальное родителям не нравилось. Парень сел на пол прямо в коридоре, облокотившись головой о стену. Окружавший его мир тишины и спокойствия внезапно рухнул, когда Андрей вышел из своей комнаты. - Звонил отец, велел возвращаться завтра... - Дима не хотел слушать его, он и так все это прекрасно знал. - Можешь не говорить, я в курсе. - М, отец звонил и тебе? Странно, он мне ничего не сказал. - Хах, ты же у нас лучший сын. - Что? Андрей, недоумевая, смотрел на своего брата, тот ушел, ничего не сказав, в свою комнату. Парень лишь губами пожелал Диме хорошо выспаться. *** Мы приехали домой почти на самой первой утренней электричке. Всю дорогу мы молчали, никто не собирался произносить вслух вопрос о том, что между нами происходит. Хотя мне было бы интересно понять чувства Димы. Я хочу знать, почему он не оттолкнул меня. Разве это нормально для братьев? Чушь. Это более чем ненормально, для кого-то это даже аморально, но не для меня. Теперь мне даже кажется, что и не для Димы. Почему он тогда молчит? М, глупо для меня спрашивать этот вопрос. Я ведь тоже молчу. Я храню в себе это уже несколько лет, но только недавно я понял, какие именно чувства у меня к своему брату. Я помню свой испуг. Ужасное чувство страха из-за того, что я понимал, что он оттолкнет меня. Но только вчера он этого не сделал. Брат, я уже не смогу остановиться. Я дойду до конца, я сделаю все, чтобы ты понял, что я о тебе думаю, как я о тебе думаю, да и что не брат ты мне уже давно. Я заставлю тебя принять эту мысль и думать так же. Вчера ты дал мне на это разрешение. Дома нас ждали взволнованные родители, вся квартира пропахла успокаивающим настоем. Я сразу понял, что это отец варил его для мамы. Сам же глава семьи никогда не признает, что он волнуется. Отец не покажет своей слабости перед своей семьей. Но я вижу его синяки под глазами, я постоянно натыкаюсь на его озабоченный взгляд. Им явно нужна поддержка, и вот, она приехала. Меня забрал отец, а с мамой остался Дима, ему уж точно было бы легче присмотреть за ней, чем мне. Алену мы нашли не сразу, сначала мы объездили ее друзей и подметили для себя, что не все они чувствовали себя хорошо. У многих сильно болела голова, они не могли вспомнить, была ли с ними Алена, а были и те,кто вообще не мог вспомнить, где они вчера были. Но нам попалась одна девочка, которая нам все рассказала. По указанному ею адресу мы поехали дальше искать сестру. Она оказалась на месте. От яркого света Алена постоянно щурилась, от громких звуков хваталась за голову и яростно пыталась ее сжимать все сильнее и сильнее. Что меня удивило, так это то, что отец не начал орать на нее сразу, а это значило лишь одно. Он очень сильно зол. Он не стал с ней разбираться только для того, чтобы сделать это потом, чтобы она все запомнила, хорошенечко там запомнила, желательно, на всю жизнь. Ох, это будет весело. Ну а пока мы привезли ее домой, уложили спать счастливую маму, у нее даже не было сил ругаться. Отец отвел Алену в спальню. Квартира будто вымерла, никто не решался нарушить ту тишину, которая стоит обычно перед бурей, в нашем случае это будет ураган. К вечеру квартира ожила. Дима оторвался от своих игр и пошел готовить еду, я бы помог ему, но он становился очень неуклюжим, как только я заходил на кухню. Первый раз он уранил крышку от кастрюли, но я не обратил на это внимание. Второй раз он разбил кружку, а, собирая ее, чуть не порезался. Я, конечно же, бросился на помощь, но меня не хило отшили и выгнали из кухни, сказав, что приходить я на нее могу, только когда Дима все закончит. Собственно, я так и сделал. За чтением книги время до ужина прошло почти незаметно и познавательно. Мы с братом ели отдельно от всей семьи. Пусть родители сами разбираются с Аленой и не портят нам своими разговорами аппетит. Засыпал я, как всегда, на диване в гостиной. Думаю, я уже привык просыпаться и видеть перед собой другие обои, мебель. Это не так пугает, как раньше. *** Я чувствую жар, будто у меня поднялась температура, уже не совместимая с жизнью. Я вижу перед собой чью-то спину, но сразу же узнаю ее, провожу по ней рукой, затем толкаюсь вперед. Тело подо мной прогибается, я слышу стон, протяжный и умоляющий. Делаю еще толчок. Ты же просил, да, брат? Будто в ответ мне, еще один стон, более чувственный и глубокий. Толкаюсь быстрее и чаще, немного рычу, хватаю его за волосы, разворачивая к себе, и целую быстро, но глубоко, до боли. При этом врываюсь в его тело и слушаю столь приятные ушам звуки. Я на пике, последний раз врываюсь в тело перед собой и кусаю за плечо своего тоже уже освободившегося брата. Слышу, что звонит телефон, я ищу его, но все не могу найти. А мелодия играет так настойчиво, кажется, что со временем ее громкость увеличивается. Вместо того, чтобы найти источник столь неприятного звука, я открываю глаза. Что? Куда? Закрываю их обратно, ощупываю рукой постель. По всем моим столь нематематическим расчетам рядом со мной должен был лежать Дима в очень даже пикантном виде. Протягиваю руку дальше, потому что не чувствую ничего, кроме как складок от постельного белья, натыкаюсь рукой на стену. Все. Теперь я точно понимаю, что это был сон. Громко и непристойно выругиваюсь. Да что б я не просыпался вообще, раз мне снится такое. Кроме этой проблемы у меня возникла еще одна. Типичная такая утренняя проблема для парней моего возраста да с такими снами. Хотя, не думаю, что большинство хотело бы, чтобы им приснилось такое. Точно бы не хотелось. А я хочу, жажду, но не во сне. Черт возьми, не думал я, что будет так трудно. Нам с братом сегодня ко второму уроку в школу. Кажется, новая учительница математики не выдержала нас и решила взять отгул, отдохнуть, так сказать. Ну, нам это только на руку. Лишний час сна после выходных - прекрасная вещь. Окончательно проснувшись, иду в ванную, устранять свои проблемы. Подходя к двери, слышу звуки льющейся из душа воды. Знаю, что там сейчас Дима. Прекрасно. Вот будет весело, выйдет он сейчас, а тут, бац, брат со стояком. Подумаешь, всего-то. А потом: "О, Дим, ты не представляешь, что мне сегодня приснилось. Ты был таким. Ммм.. Даже говорить стыдно. Видишь, я до сих пор отойти не могу. Слушай, кстати, ты мне помочь не хочешь? Я бы не отказался". Мои мысли прерывают странные звуки, они кажутся мне до боли знакомыми, будто я их слышал минуты три назад во сне. Приглушенные стоны и вода, бьющаяся о кафель. Стоны становятся громче, среди них можно расслышать что-то со смысловой нагрузкой. Потом понимаю, что слышу свое имя. Ну, по кускам его точно можно собрать. Замечаю, что дверь открыта. Я не знаю, какие силы заставили меня отпустить ручку двери. Но эти силы точно жуткие, и я их не прощу. А может, это просто шок. От услышанного или придуманного. Я просто уже не знаю, как это понимать. Правда ли он кричал мое имя, когда было уже поздно обращаться к морали? Не моргая, я отхожу от двери, захожу в туалет. Буквально через минуту брат уходит на кухню, я же захлопываю дверь в ванную.