***
- Приступим ко второй части, - КёнСу послушно принялся раздеваться. Когда пиджак, галстук, а затем и рубашка заняли своё место на кровати, КёнСу зажался, обхватывая себя руками. – У нас почти один размер, так что должно быть в пору. Я бы тебя еще перекрасил, но для начала с тебя хватит, - продолжал рассуждать вслух БэкХён, теперь увлеченно роясь в своем шкафу. КёнСу словил летящую в него рубашку, а затем и черные джинсы с небольшими прорезями на коленках. Ему предстояло надеть такую одежду, которую он сам ни за что бы не выбрал. Как и тот макияж, который сделал ему БэкХён. Его было не так много, но для До, который лишь иногда пользовался блеском для губ, даже наличие такого количества косметики было недопустимо и воспринялось в штыки. Сам Бён же пытался убедить его в обратном. Корректор и тональный крем идеально выровняли и осветлили кожу, спрятав все ее недостатки, не яркий тинт подчеркнул красоту пухлых губ, а заодно и скрыл последствия одной из привычек КёнСу – кусать губы; черный карандаш, проведенный лишь одной тонкой линией, сделал взгляд выразительнее и сексуальней. - Штаны тоже снимай, - скомандовал Бён. - Хорошо, - тихо пискнул До, освобождая свои ноги из плена хлопковой ткани школьных брюк. БэкХён нахмурился и подошел вплотную к младшему, когда тот остался в одних трусах. КёнСу вздрогнул и поднял глаза на старшего, когда тот оказался совсем уж непозволительно близко. БэкХён улыбнулся, пытаясь тем самым расслабить До, но такое «спокойное» состояние не продержалось для КёнСу долго, потому как БэкХён ловко подхватил резинку чужих боксеров и оттянул ткань. - Да уж, - выдохнул старший, не стесняя заглядывать туда, куда даже сам КёнСу смотрел только по необходимости. – КёнСу, ты, конечно, извини, но ты знаешь, что такое бритва? Упомянутый только что КёнСу успел за последние десять секунд поменять цвет с помидорно красного до мертвенно белого. - Ты, наверное, успел заметить, что у меня нет никаких зарослей, что я и тебе советую, - начал своё поучение старший, почему-то не беря во внимание то, что его слушатель сейчас находится далеко за пределами этой комнаты. - ЧонИну это не нравится, и поверь, это достоверная информация, - усмехнулся БэкХён, поднимая вверх указательный палец. - Прямо сейчас я тебя в душ не отправляю, но чтобы в следующий раз пришел ко мне гладким со всех сторон. Волосы на теле – это удел зажравшихся свинтусов-альфачей, но могу тебя заверить, ЧонИн заботится в этом плане о своем дружочке, - БэкХён рассмеялся, переводя взгляд на младшего. КёнСу все еще не двигался, но теперь еще и с силой давил на горящие щеки, потому что было жутко неудобно, во-первых, из-за того, как повел себя старший, а, во-вторых, из-за того, каким не идеальным КёнСу был на фоне идеального БэкХёна.***
ЧонИн проснулся от неестественного мужского голоса, который раздался непозволительно близко. Альфа открыл глаза, сразу натыкаясь взглядом на ссутуленную спину друга. ЧанЁль сидел рядом на кровати, схватившись обеими руками за собственную голову. Парень шумно дышал, а в горле что-то ужасно хрипело, потому наружу вырывались лишь жалобные сдавленные стоны. - ЧанЁль, ты чего? – испуганно выдохнул ЧонИн. - Голова, - прорычал Пак, стараясь не совершать каких-либо действий. – Что за хрень мы пили? - Пиво, сочжу, а позже еще сходили за виски, - рассмеялся Ким, но после этого почувствовал жуткий прилив боли в висках. - Зачем мы столько пили? – ЧанЁль обернулся, демонстрируя другу растрепанные волосы, пересохшие губы и жуткие раскрасневшиеся глаза. - Такое чувство, что ты бухал неделю, - испуганно выдохнул парень, хотя предполагал, что выглядит точно также. - На себя посмотри, - злобно выдохнул Пак, медленно наклоняясь назад, укладываясь аккурат на живот друга. ЧонИн машинально опустил руку на чужую голову, тут же вплетая пальцы в волосы и массируя кожу. ЧанЁль заурчал, хоть и понимал, что прикосновения не помогут против похмельной головной боли. - У меня же встанет, - рассмеялся Пак, даже не пытаясь уйти от приятных поглаживаний. - Опять? – удивленно выдал ЧонИн, останавливая движения пальцев в чужих волосах. - Блять, - выругался Пак. – Ты всё помнишь? - А я когда-то забывал? - К сожалению, нет, - отчаянно выдохнул ЧанЁль.***
Фильм подходил к своему логическому завершению. На экране, развалившись на широкой кровати, по классике жанра застеленной красным шелковым покрывалом, страстно целовались двое омег. Они, словно объевшиеся сметаны коты, облизывались и облизывали друг друга. Оба вспотевшие и довольные, они так красиво переплетали собственные пальцы, измазанные в сперме, обвивали друг друга ногами, шарили руками по телу партнера и уже в который раз медленно подводили друг друга к оргазму. ЧонИн хоть и был в той же кондиции, что и ЧанЁль, но всё равно держался. Ширинка конечно давила на возбужденный от махинаций на экране член, но как-то было слишком уж совестно запустить руку в штаны и начать дрочить. А вот ЧанЁля, кажется, совсем не смущало, что друг-альфа сидит совсем рядом, потому как рука сильнее сжала член через штаны, лениво водя вдоль выделяющегося ствола. Хотя уже через пару секунд, пальцы подцепили язычок на ширинке и потянули его вниз. ЧонИн не мог оторвать взгляд от происходящего у него под носом, потому, надеясь, что друг не заметит, сжал пальцами собственный пах. В горле ощутимо пересохло, из-под резинки чужих трусов показалась твердая, блестящая головка крепкого члена. - Чёрт, - тихо выдохнул ЧонИн. Голос дрожал, выдавая смущение и возбуждение своего носителя. ЧанЁль повернулся на голос, осоловело скользя взглядом по чужому лицу. - Если ты хочешь сделать это, то сделай, - отозвался Пак, приподнимаясь и одним движением спуская штаны вместе с трусами до колен. Левая рука парня монотонно двигалась по стволу влажного члена. ЧанЁль шумно дышал, откинув голову назад, но повернув ее в сторону друга, наблюдая за чужими махинациями. ЧонИн тихо простонал, запуская руку под резинку домашних штанов и трусов, и обхватил пальцами ноющий член. Губы разомкнулись и легкие втянули в себя спасительный воздух. ЧанЁль улыбнулся, наблюдая за другом, а через секунду опустил свободную руку на чужое бедро, в опасной близости от паха. ЧонИн вздрогнул, но не стал сопротивляться. Рука Пака чуть погладила чужое бедро, а после уверенно нырнула под резинку штанов, туда, где уже орудовала рука Кима. Пальцы обхватили основание члена поверх чужих пальцев и принялись водить вдоль ствола. ЧанЁль пару минут наблюдал за прикрытыми от наслаждения глазами и приоткрытыми губами, по которым периодически скользил юркий язычок. ЧанЁль выпустил из пальцев собственный член и уверенно обхватил запястье свободной руки друга, заставляя того обхватить истекающий член. ЧонИн вздрогнул, но уверенно и послушно обвил тонкими пальцами член друга. Держать в руке член лучшего друга было на удивление приятно и ни капли не противно. Может быть, только присутствовало какое-то смущение, но не более. Возможно, в полном отказе от отрицательных чувств и эмоций свою роль играла чужая теплая и мягкая ладошка, что сейчас так до одурения медленно скользила вдоль ствола. ЧонИн гортанно простонал, когда пальцы ЧанЁля принялись массировать головку, и сам непроизвольно сильнее сжал кулак на чужом пенисе. Пак простонал в ответ, уверенно подаваясь вперед, чтобы приблизить себя к оргазму. ЧонИн не отставал. Он напряженно двигал бедрами, до белых пятен под веками зажмурив глаза, чувствуя, как собственная рука, орудовавшая на члене ЧанЁля, начала замедляться, делая более томные и чувственные скольжения. Пак неожиданно высоко простонал, а через пару секунд ЧонИн почувствовал на собственных пальцах горячую сперму друга, что выстрелила вверх тугим фонтаном. Рука ЧанЁля на мгновение исчезла с чужого члена, а после горячий ствол обхватила испачканная в сперме рука. ЧонИн приоткрыл глаза, намереваясь осмотреть то, что сейчас происходит в его штанах, но наткнулся на возбужденный взгляд друга, чье лицо находилось непозволительно близко. - ЧанЁль, - тихо выдохнул Ким, чувствуя на губах горячее тяжелое дыхание. Пак наклонился совсем близко, прикасаясь высунутым языком к чужим губам и скользя им внутрь. Он остановился на полпути, сталкиваясь с чужим влажным языком. ЧонИн уверенно подался вперед, прижимаясь губами к влажным губам друга. Они целовались горячо и тягуче медленно, постоянно сталкиваясь языками, но не пытаясь вырвать лидерство. Первым остановился ЧанЁль, со стоном отрываясь от чужих губ, но намереваясь только вдохнуть спасительную порцию воздуха, чтобы позже снова слиться в поцелуе. Но ЧонИн уверенно отстранился, видимо, понимая, что пока поцелуй не прекратится окончательно, рука на его члене не будет двигаться в нужном темпе. Потому Ким снова сжал ладонь на собственном пенисе и уверенно задвигал ею, медленно подводя себя к оргазму. ЧанЁль тоже возобновил движение, следуя за рукой друга. И лишь когда пальцы ног начало сводить приятной судорогой, а низ живота рефлекторно сжиматься, ЧонИн откинул голову назад, подаваясь навстречу горячим влажным ладоням, и с громким стоном кончил. Сперма брызнула на собственный живот, пачкая трусы и штаны, и замарала чужие пальцы. ЧонИн глубоко дышал, даже не предпринимая попыток открыть глаза. Неумолимо клонило в сон и веки становились свинцово тяжелыми. ЧанЁль завалился рядом, еще с минуту сжимая пальцами чужой орган, а после отпуская. Влажную руку тут же охватил прохладный воздух, заставляя белесые капли застывать на коже. Пак обессилено вытер ладонь о собственную футболку и закрыл глаза, пытаясь провалиться в сон. На задворках памяти лишь нечетко крутилась мысль о том, что нужно заканчивать пить.***
КёнСу наклонился на уровне замочной скважины, прислушиваясь к звукам внутри. Конечно же в квартире была тишина, хотя мама уже должна быть дома. Однако, ничего не гарантировало того, что раз До ничего не слышит, значит, в квартире действительно никого нет. Просто возвращаться домой почти в девять часов вечера, не предупредив родителя, да еще и полностью отличаясь от того вида, в котором он покинул свою обитель, было для омеги странно и стыдно. Что сейчас сказать маме? И как она отреагирует на такое перевоплощение сына? Да еще и нужно как-то объяснить, почему после школы парень так и не появился дома? И где он мог взять косметику? И чья эта одежда? Даже сам КёнСу боялся такого внезапного изменения в собственной внешности. Хоть парень и старался быть тише, но ключ поворачивался всё равно как-то уже слишком громко. Наверняка, если в квартире тихо, то такие махинации слышно очень хорошо. Потому как только дверь оказалось открытой, КёнСу, словно провинившееся дитя, принялся аккуратно снимать с ног белые ботинки – единственную вещь, что являлось его. На кухне послышался шорох, и парень на цыпочках побежал в сторону своей комнаты, но был перехвачен оперативным голосом мамы. - И где это мы были? – раздалось на всю квартиру. - Я после школы пошел к другу, - не поворачиваясь, отрапортовал КёнСу. - Ты никогда после школы не ходил к друзьям, - заметила женщина. – Нужно было позвонить, я волновалась. - Прости, я забыл, - виновато протянул омега. – Я пойду делать уроки, мам! – бодро кинул Су и стремительным шагом прошел в свою комнату. Женщина, видимо, не обратила внимание на внешний вид сына, потому отпустила его к себе, отправляясь обратно на кухню. КёнСу закрыл дверь в свою комнату и навалился на нее, с облегчением выдыхая, что его провинность удалось скрыть, и выдохнул радостное: «Да». Прошествовав на середину комнаты, парень с улыбкой остановился напротив шкафа с зеркальными дверями, принимаясь детально рассматривать свое отражение. Ведь БэкХён не дал возможности сделать это у него в квартире, без слов хватая за руку и выводя на прогулку, как он сам выразился «доказать КёнСу его красоту». И у него действительно получилось. До понял это уже тогда, когда в ближайшем кафе к их столику подошли двое альф: красивые, высокие и статные, одетые словно под копирку – в темные джинсы и клетчатые рубашки поверх черных маек. БэкХён потом объяснил, что это модно и красиво, когда КёнСу вдруг рассмеялся, прокомментировав их внешний вид. Сейчас же омега понимал, почему эти двое подошли к ним, чтобы познакомиться. БэкХён был без кричащего макияжа, потому белоснежная кожа словно светилась изнутри, пронизанная лучами заходящего солнца. Темно-синие джинсы облегали стройные ноги и округлые бедра, а светлая рубашка придавала этому парню невинный и милый облик. Сам КёнСу же наоборот, был одет во все черное, за что был несказанно благодарен другу, ведь именно этот цвет был его любимым. Легкие черные штаны с небольшими потрепанными прорезями немного висели, от чего создавалось впечатление, что ноги были нереально тонкими, черная рубашка заправлена и застегнута на все пуговицы, но рукава закатаны до третьей четверти руки, невинно демонстрируя белую кожу. Глаза подчеркнуты черным карандашом, а губы тронуты мазками светлого тинта. КёнСу придирчиво оглядывал себя в зеркале, но к своему удивлению не мог найти в себе изъянов. Может быть, были какие-то минусы в его внешности, но сейчас он не мог смотреть на них так масштабно, как раньше. Так или иначе, сегодня к нему действительно подошел альфа, и не просто чтобы спросить, какой сейчас час, а для того, чтобы познакомиться, взять номер и, возможно, позже позвонить и позвать на свидание. Самолюбие КёнСу, наконец, себя проявило, и он всё же оставил номер, а когда спустя полчаса после ухода новых знакомых на его телефон поступило сообщение с незнакомого номер, омега возрадовался. «Надеюсь, что мы еще встретимся. Мне было приятно познакомиться» - гласило короткое сообщение, и КёнСу даже не нужно было гадать, от кого оно. В телефонной книге появился еще один контакт с кричащим именем «Крис».