***
После поцелуя в гостиной мы выпили чай, и я пошла принять душ, чтобы смыть с себя кровь и грязь. Струи воды, казалось очистили меня от всего плохого, что случилось за весь день. Я так надеялась. Одевшись в махровый зеленый халат, я вышла из ванны, отмечая что от воды раны на теле разболелись еще больше. А глубокий порез на ноге снова кровоточил, что не укрылось от глаз Люциуса, и он тут же вручил мне баночку мази. Я села на диван и попыталась наложить мазь, но нагнуться после сегодняшних травм и движений было не так просто. Люциус присел рядом, хмуро разглядывая мою рану. - Давай я сделаю это, - он протянул ко мне руку, намереваясь забрать мазь. Я конечно знала, что стоит отказаться и закончить, кое-как, но самой. Но что-то подтолкнуло меня согласиться и, затаив дыхание, ждать прикосновения пальцев к ноге. Люциус колебался, но затем, словно что-то для себя решив, забрал волосы за спину и, собрав пальцами мазь из баночки, нежно коснулся раны. Боль начала спадать. Скорее всего это была мазь с анастетиком и быстрого действия, так как рана на глазах начала медленно затягиваться. Не до конца, но все же по сравнению с естественным заживлением, на удивление даже волшебницы, быстро. - Что это за мазь? Первый раз вижу такой быстрый эффект. - Мой отец с детства выписывает ее из больницы Святого Мунго, так как мальчишкой у меня постоянно были травмы. А сейчас скорее по привычке. Я улыбнулась, представив Люциуса маленьким. Были ли у него такие же длинные волосы или его стригли коротко, как часто он смеялся, что любил делать? - Почему ты так улыбаешься? - поинтересовался он. - Представила тебя маленьким, - я коротко засмеялась своим образам, но осеклась, почувствовав боль в боку. - Не смейся пока не будут заживлены все раны, - предостерег меня Люциус и начал мазать вторую ногу. Меня поражала его сдержанность относительно вопросов о том, почему я в таком ужасном плачевном состоянии. Быть может он боялся снова увидеть мои слезы или понял, что мне нужно время, чтобы все рассказать. В любом случае, до неприятного разговора мы могли побыть друзьями. Или еще кем-то... Руки Люциуса были нежные и, как ни странно в такой печальной ситуации, возбуждающие. За все время общения, мы первый раз были настолько близки. В физическом смысле. Мне всегда казалось, что случись это со мной, я скорее всего оттолкну мужчину или прочту ему тираду о пристойности, но сейчас я ничего не могла с собой поделать. Как только Люциус перешел к ране на моем бедре, и из-за ее расположения, приподнял мой халат - пристойно, немного, и главное для цели, я непроизвольно втянула воздух и издала звук похожий на... стон? Люциус вскинул голову, слишком быстро и посмотрел мне в глаза озабоченным взглядом, видимо решив, что мне больно. Но как бы я не старалась скрыть румянец, учащенное дыхание и прочие проявления желания чего-то, что я сама не смогла понять, он все понял. И его глаза, черные - и как я раньше не заметила, стали еще чернее, а тело напряглось так, что ему пришлось закусить губу. - Прости, ты можешь сама... здесь, - он попытался отстранить руку, но я перехватила ее, покачав головой, и он продолжил. Мучительно, мягко, долго. А потом опустил голову и поцеловал меня чуть выше колена, вроде так невинно, но в тоже время так близко к тому месту, где с каждым касанием болезненно скручивало чем-то мне знакомым только по своему опыту, не касающемуся мужчин. Я даже не заметила как оказалась лежащая на диване, хотя еще секунду назад сидела, а руки Люциуса расстегнули мой халат, оголив живот и нижнее белье, которое представляло собой только трусы. Я совсем поздно поняла, что оставила бюстгальтер в ванной с другими своими грязными, перепачканными кровью вещами. Но попытки закрыть то, что открылось взору Люциуса, были пресечены его руками и шепотом на ухо, когда он наклонился надо мной. - Не бойся, я не сделаю ничего, о чем ты будешь жалеть. Позволь мне залечить твои раны, - его слова обжигали дыханием щеку и я кивнула, отдаваясь во власть этому мужчине. Я услышала, как он забирает пальцами еще мазь и растирает мой живот, ребра, а затем отодвигает мой халат, который падает где-то по обе стороны меня, оставляя всякую возможность на капитуляцию. Я уже не могла различить, где его губы, изучающие мое тело, а где пальцы, лечащие от нанесенных ранений. Все смешалось в один блаженный раздражитель, от которого голова шла кругом, а все мысли о неудачном дне и болезненной правде отошли даже не на второй, а на какой-то сотый или тысячный план. И было плевать, что я перед ним полностью обнаженная, что он слышит мои не сдерживаемые стоны. Хотелось большего. И от одной только этой мысли жар внизу живота разгорался адским пламенем. - Люциус, - я не узнала свой голос: хриплый, надрывистый, тихий. Он вздрогнул, словно я вернула его к реальности. Мы встретились взглядами, и он впился в мои губы таким несдержанным поцелуем, от чего я невольно выгнулась навстречу его тело и ощутила бедрами насколько он желает меня. Из его горла вырвался то ли рык, то ли стон и он подался вперёд, прижимая ко мне результат своего возбуждения. - Прикоснись, прошу, - я не сразу поняла, что говорила именно я, а точнее простонала в его губы. Его рука отбросила мазь куда-то в глубь темной комнаты, а пальцы коснулись края трусов, колеблясь всего пару секунд, перед тем как отодвинуть кусок ткани и погрузить пальцы в лоно. Разрядка пришла практически сразу, и я даже не представляла себе, что способна так выгибаться и вообще издавать такие звуки. А когда тело перестало дрожать, я открыла глаза и увидела, как жадно пожирает меня взглядом Люциус, пытающийся наверное считать все мои эмоции, каждый звук. В его темных глазах можно было утонуть, он тяжело дышал и было видно, как сильно он старается держать себя в руках, чтобы не наброситься на меня. Как мы вообще дошли до такого? Люциус отвел взгляд и, резко подняв меня на руки, куда-то понес. - Куда... - казалось способность говорить покинула меня. Люциус опустил меня на мягкую кровать в комнате, видимо служившей ему спальней и бережно накрыл одеялом. - Поспи немного, я..., - он отвел взгляд и улыбнулся. - Если ты хочешь, я... - Поспи, не нужно, - он коснулся моих губ своими и отвернулся, собираясь выйти из комнаты, но я поймала его за рукав рубашки. Было что-то странное и волнующее в том, что я лежала перед ним совершенно без одежды, пусть и скрываемая одеялом, а он был полностью одет. Я также поняла, что отдавшись ощущениям, совсем не прикасалась к нему. - Я хочу прикоснуться к тебе, - тихо прошептала я, смущаясь. Люциус снова повернулся ко мне и присел на кровать. - Ты должна отдохнуть. Не нужно. У нас еще с тобой столько времени. - Я также не рассказала тебе о том, что со мной случилось. - Главное, что ты пришла ко мне, для меня это главное. Я улыбнулась и закрыла глаза. Сон накрыл меня практически сразу, так как я уже не помнила, ушел ли Люциус до того, как я забылась сном, или после.***
Утро дразнило первыми лучами солнца. Я потянулась в кровати и отвернулась от назойливого света. Руки нащупали чье-то теплое плечо и я тотчас же открыла глаза. Рядом со мной лежал Люциус, задумчиво глядя на меня. Воспоминания о вчерашнем вечере нахлынули неожиданно и сразу всем скопом. Я покраснела и потянула на себя одеяло. Я по-прежнему была в одних трусах. - Доброе утро, Нарцисса, - прошептал он, слегка улыбнувшись. - Доброе, - улыбнулась в ответ я. Было неловко. Жутко неловко. - Как ты себя чувствуешь? - я вздрогнула и залилась краской, - я о твоих ранах, - он иронично изогнул бровь, усмехаясь. - А, - наверное мое лицо стало еще более красным, - хорошо, ничего не болит. Спасибо тебе большое. За всё. Люциус кивнул и отвернулся, разглядывая потолок с витиеватыми узорами. - Расскажи мне, как я тебя полюбил в прошлый раз, - начал он, покосившись на меня и боясь, что я опять сбегу от ответа. - Я не знаю, - я вспомнила как тот Люциус сказал мне, что знает, что я не Нарцисса и поежилась. Нынешний Люциус тоже говорил это, но в точности быть уверенной, что он серьезно так решил, я не могла. - Я думаю ты полюбил меня также как и сейчас. Я не поменялась с начала нашего общения и ты тоже. Думаю ты сам знаешь ответ на свой вопрос. - Ты была раньше другая, - начал он, а я напряглась, - я знаю тебя давно, хоть и общаемся мы не так давно. Но ты словно не ты, что была. Что с тобой случилось? Я пожала плечами, думая, что возможно это и к лучшему. - Может все дело в моей травме, которую я получила в Косом переулке прошлым летом или все то, что начало происходить. Кто знает. - Может быть, - тихо проговорил Люциус, но было ясно, что ответом он не удовлетворен. - Люциус, мне нужно одеться, думаю моя сестра будет волноваться и мне нужно домой, - я попыталась как можно яснее выразить свое разочарование по этому поводу, потому что уходить и правда не хотелось. Люциус отодвинул одеяло и встал с кровати, призвав домовика и приказав принести мне чистые вещи. Как только домовиха скрылась из виду, мою руку прожгло невыносимой болью. Я схватилась за нее, морщась и подавляя желание закричать. Неужели все пожиратели испытывают ее? Это было невыносимо. Когда боль стала немного меньше, я к своему ужасу обнаружила, что моя рука больше не скрыта рукавом халата, и черная метка вместе с красным пятном во всю руку открыта, и Люциус не отрываясь с ужасом смотрит на нее. - Что это? - прохрипел он. Я не знала что сказать, лишь прикрыла ее одеялом. - Что это? - казалось еще секунда и он закричит на меня, - я видел этот знак в газетах. Не говори мне, что ты... - Люциус, я тебе все расскажу, сколько смогу. На меня наложили обет, но что-то я все же могу. А сейчас мне надо идти.***
Выйдя на прохладный проспект, я поежилась от утренней изморози. Конечно Люциус был вне себя от того, что я опять сбежала. Но боль в руке не прекращалась, и я должна была спешить, чтобы не повторить тот эпизод, который случился со мной в прошлую встречу с Лордом. В голове держался образ того подвального помещения встреч и, дотронувшись до метки, я ощутила как земля уходит из под ног, а я лечу в неизвестном направлении. - Мисс Блэк, - поздоровался со мной Том лилейным голосом, как только мои ноги коснулись пола, - рад видеть, что вы в полном порядке. И снова началась моя игра.