Нельзя быть красивым таким

Магне потянулся и сел на диване, протирая глаза. Он что, задремал?! Хорошо, что Мортс спокойно дышит, и скорее всего, кошмары сегодня его не посещали. Магне подошел к постели друга, вгляделся в его лицо. Даже спящий тот выглядел напряженным и измученным, словно чего-то ждал во сне… Темного и страшного. С тех пор, как сняли фиксаторы, прошла неделя. Мортену еще снились дурные сны, но не так часто, как прежде, и Анджей позволил им с Полом иногда подменять себя ночью. Бывало, что и целая ночь проходила спокойно, и наутро Морт выглядел отдохнувшим по-настоящему. Магне, поправив сползшее одеяло, осторожно подоткнул его под матрас и пристроился в кресле, поближе к койке. Под утро он и не заметил, как снова задремал, и подскочил на месте, услышав тихий стон и шепот: — Не буду… нет! Он не успел… Мортен закричал, его руки бессознательно скомкали одеяло, он заметался на постели и чуть не слетел с койки. Магне действовал спонтанно, желая лишь одного: разбудить. — Мортс!!! — он прижимал его за плечи к постели. — Очнись, Мортен! Сильная пощечина заставила Мортена затихнуть на мгновение. Он открыл глаза, и Магне обрадовался было, что друг пришел в себя, но тот снова забился в рыданиях, бессвязно выкрикивая: — Нет, не-еет, а-аа… Хвати-ит!!! — Тише! Это я, Морт! Открой глаза, черт побери! — он ударил снова и Мортен затих, тихо плача и вздрагивая. Магне обнимал его за плечи и шептал, уткнувшись ему в шею: — Прости, прости меня, прошу, успокойся, всё… всё закончилось. Когда плечи друга перестали трястись, он поднял на него глаза: Мортен лежал и смотрел в потолок, на его щеках медленно высыхали слезы. Магне не решался заговорить, только смотрел на его застывшее лицо, всегда будто мертвевшее после кошмаров, а теперь еще на нем и красные отпечатки пальцев от пощечин. Магне стиснул зубы и клял себя. Вот дерьмо… Что если Мортен и его теперь начнет бояться, сторониться? Руки до сих пор стискивали плечи друга, а глянув вниз Магс и вовсе оторопел: он еще и коленом прижимал Мортена к постели. Он медленно поднялся на ноги, расправил сбившееся одеяло и тяжело опустился в кресло. — Мортс… Прости. Я не собирался тебя бить. На его удивление, Мортен ответил: — Всё лучше, чем такое видеть во сне. — Нет… Это не выход. Тебе надо избавиться от этого, выговориться. Я выслушаю, я разговаривал с Оливером, мы оба поможем тебе. Нельзя, чтобы эти воспоминания отравляли тебе жизнь, нужно выплеснуть накопившуюся боль, рассказать кому-то. Нельзя держать такое в себе… Мортен, это не стыдно, поверь. — Ты знаешь. Ты видел всё своими глазами. — Да. Но нужно проговорить это вслух, только так есть шанс избавиться от… всего этого ужаса, что с тобой творится. Расскажи мне, что тебе сейчас снилось, а потом сможешь спокойно уснуть. Мортен потянулся рукой к животу. — Посмотри, пожалуйста, — краснея попросил он, — я ничего не повредил? Магне приспустил одеяло, расцепил липучки больничной рубахи. — Всё в порядке, Мортс. Так ты расскажешь, что тебе приснилось? — Питер снился. Я лежал в процедурной один, подготовленный к осмотру, услышал, как кто-то зашел в палату, потом он прошел ко мне в процедурную. И только когда он заговорил, я узнал его… — Мортен сжал губы, подавляя дрожь. — Он снял маску, и я оцепенел от ужаса, всё было так реально… Он сдернул с меня простыню, трогал меня, засовывал пальцы… Я помню его комментарии… и его руки на моем теле… Мортен замолчал, слезы снова покатились по его лицу. — Что он сделал, Морт? — Магне пересел, чтобы видеть лицо друга, — тише, тише, это просто дурной сон, Мортен, этого не было! Что сделал этот выродок? — Он… принес с собой «подарочки«… он всегда их так называл, секс-игрушки. Я был совершенно беспомощен… Не было сил хотя бы оттолкнуть… Насиловал игрушками, потом сам, а после… — Мортен со стоном дернулся всем телом и закрыл ладонями лицо. — Он залез пальцами в стому, ковырялся в ней, заставлял облизать… Ты вовремя разбудил меня… А то бы меня вырвало, так уже было. Мортен был не в силах убрать руки от лица. Глухие рыдания сотрясали его тело. — Ты смог, Мортен, видишь, ты рассказал мне свой кошмар. Может, ты не чувствуешь этого сейчас, но тебе с каждым рассказом будет становиться легче. — Так стыдно, так стыдно, господи… — Тебе нечего стыдиться. Не твоя вина, что ты попал в руки подонков, и не твоя вина, что ты продолжаешь видеть их в кошмарах. А дурные сны… это не самое страшное, что могло бы быть, в какой-то мере тебе повезло. Со временем кошмары отойдут на дальний план, а потом вовсе исчезнут. Я не говорю, что ты все забудешь, нет… Просто надо принять произошедшее как данность, возродиться, как птица феникс, помнишь? Новым, несломленным. Иначе твои мучители останутся с тобой до самой смерти. Ты выстоял тогда, так не дай им сломать тебя сейчас! — Произошедшее… Как деликатно вы с Оливером это называете! Да меня трахала куча народа целых три дня! Я был чёртовой подстилкой! Я был сыт их спермой! — Мортен застонал, скрипя зубами. — Как я этим ртом смогу целовать жену, тем более, детей своих?! Как объясню им, почему я этого не делаю?! Я не хочу испоганить и их тоже… Я никогда не буду прежним, Магне… Чистым. Достойным. Я не хочу пачкать детей… Я никогда не смогу смириться с позором, который мне пришлось пережить, и не смогу забыть его… Феникс… Херовый из меня феникс. — Я и не говорил, что ты забудешь. Но и я знаю тебя, ты никогда не сдаешься! И здесь ты выплывешь, слышишь? Не забудешь, но сможешь жить с этим. Ты сможешь, всегда был сильным, будешь и сейчас. — Ох, Магс… Если бы ты знал, до какой степени я ощущаю свой позор… Лежу беспомощный, как ребёнок… Меня вертят врачи, как хотят, трогают, смотрят, — Мортена передернуло. — Я все понимаю, меня лечат. Но я уже на грани. Джей копается у меня внутри, как у себя дома. Хоть что-то своё у меня есть?! — Мортен покраснел и отвернулся, поняв, что в запале озвучил слишком личные моменты. Он прошептал: — Мой друг… Его пальцы… каждый день чувствовать их внутри себя… Прости, что тебе пришлось это выслушать… Меня что-то понесло сегодня. Магне мягко улыбнулся. — Мортс, ты и правда, как ребенок сейчас. Можно? — он поднес руки к его голове. — Что? — Да уши у тебя сейчас задымятся. А мои пальцы ледяные. Ну, можно их остудить? — усмехнулся Магне. — А у тебя всё шуточки, — Мортен тоже невольно улыбнулся. — Ну, если руки замерзли, уж погрейся, ладно. Магне осторожно присел на край постели и взялся за пылающие уши друга. Они смотрели друг другу в глаза. — Все когда-нибудь закончится, Мортен, — прошептал Магне. Он большими пальцами рук стер с его висков слезинки. — Ничего не поделаешь. Стыд — он будет всё равно. И это нормальное человеческое чувство. Это нормально. Ведь правда? Было бы ненормально, если бы ты совсем не стеснялся. А вот насчет позора… Здесь ты ошибаешься! Позор — это когда человеку стыдно за себя, когда окружающим стыдно за него. А нам за тебя не стыдно! Ты держался с таким достоинством, позавидовали бы и короли. Не было ни одного момента, когда бы нам с Полом было бы стыдно за тебя. Выкинь из головы эту чушь, что ты опозорен! Тебя пытали, пытали зверски — вот что это было. И ты всё вынес с честью. — Спасибо. Я знаю, что ты искренен, — Мортен покраснел еще больше, хоть и горело уже всё, что можно. — Ты сейчас болен и поэтому лови момент, — улыбался Магне. — Когда еще ты увидишь Магса таким очаровательным и нежным?