Директор

Прошло два месяца с того дня, как Гарольд побывал в Министерстве. За это время много чего произошло: он встретился с семейством Бруствер, с Гермионой они очень душевно проговорили больше пяти часов, он познакомился с милыми девочками-близняшками, Мэри и Кейт, им было по семь и они ему безумно импонировали. Поттер с нетерпением ждал, когда они поступят в Хогвартс, это будет незабываемое время! Судя по их характеру, пошли они в мать, а это означает - штудирование библиотеки будет в два раза быстрее, чем когда-то тем же самым занималась будущая миссис Бруствер. Беременность Гермионе шла, она вся светилась счастьем, это ощущалось на расстоянии, также, как и с Кингсли. Блэк был рад за подругу, пусть предательство когда-то принесло им обоим боль, но после того разговора Джинни и Рона они оба увидели другую сторону жизни, не рядом с огромным рыжим семейством. Так Гермиона поняла, что Кингсли ей симпатизирует, а он сам, что давно уже влюблен, пусть безнадежно, но это чувство в его сердце теплится в нем и не пытается угаснуть, притупляется, когда нужно, ведь Гарольд уже давно привык управлять своими слабостями, но не уходит, а это говорит об искренности и долговечности. Следующим у них будет мальчик, Гермиона предложила Гарольду стать Крестным малыша, он обещал подумать, ведь у него уже был крестник, Тедди Люпин, так что время покажет, стоит ли ему брать на себя такую ответственность. Поттер-Блэк встретился и с Андромедой Тонкс, которая жила все в том же доме вместе с Тедди. Внук облегчал ее существование - после потери всех близких он был лучиком света во тьме, привносил в ее жизнь множество красок и веселья. Тедди в этом году уже двенадцать, а значит он отправляется на второй курс Рейвенкло. Гарольд надеялся наверстать упущенное время и побольше узнать своего крестника. Пусть он в течение десяти лет и присылал письма и подарки для него, это все же совершенно не тоже самое, что видеть и наблюдать, как он растет, поэтому это был шанс на развитие нормальных отношений с почти незнакомым ребенком. Гарольд посетил снова Гринготс, на этот раз для делового разговора. Не став беспокоить самого Конунга, он попросил своего поверенного Шкванца, быстро обсудив финансовые вопросы, сделав кое-какие вложения, предложенные гоблином, Гарольд направился в Хогвартс знакомиться с преподавательским составом. Минерва торопила его с этим, чувствуя, что не успеет до его официального вступления в должность первого августа. Все прошло замечательно, преподаватели, по большей части, соответствовали, но Гарольд уже наметил для себя, что необходимы очень важные изменения, чтобы образование соответствовало тому уровню, который был в этой школе изначально. Работы предстоит много, но он молод и готов действовать и добиваться своего всеми путями. Большую часть своего времени Гарольд стал проводить в школе. Хогвартс радовался ему, Гарольд отвечал взаимностью. Они стали родными друг другу, Поттер знал, что Хогвартс никогда не предаст, также как и он сам не посмеет предать доверие этого магического сооружения. Также они часто беседовали с МакГонагалл, его бывший декан была поистине мудрой женщиной, за многие годы накопившей изрядное количество самых разнообразных знаний, а ее опыт преподавания был оценен им еще в школе. Минерва решила не навязывать своего стиля в директорстве, так как у каждого он должен быть свой, нельзя следовать чему-то запланированному, это может привести к провалу. Но они беседовали не только о работе, находилось множество тем, которые они бурно обсуждали за чашечкой чая, и Поттер понял, что он абсолютно не знает своего бывшего преподавателя трансфигурации. В один такой вечер бесед Гарольд спросил: - Скажите, Минерва, а у вас есть дети? Простите, если нескромный вопрос. Ненадолго задумавшись, когда Гарольд уже было решился сменить тему, Минерва ответила: - Есть, то есть был. Это секрет моей жизни, но я так долго его хранила, что могу тебе рассказать, даже хочу рассказать именно тебе. У меня был сын, – печально произнесла Минерва, – о нем никто не знал, даже его отец. Я не была замужем, как-то вот не получилось, но любила отчаянно и всю жизнь, как и все дети Шотландских гор. Он не любил, в молодости у нас случилась ночь, после которой я и родила дитя. Я никогда ему не признавалась, у него был возлюбленный, я не стала портить его жизнь своими проблемами. - Минерва, неужели вы считаете, что ребенок – это была лишь ваша проблема? Это его долг – позаботиться о вас обоих после того, как… - Я поняла, не продолжай! – улыбнулась она. – Но я была молода, горда, не желала навязываться, поэтому и родила сама, родители меня чуть не убили! Но постепенно свыклись с тем, что я не скажу имя отца ребенка, и спустя семь месяцев после того, как я им сообщила о своем положении, я родила мальчика, назвала его Уиллиам, воспитывала его. Когда мне было тридцать, а ему тринадцать, мы прогуливались возле нашего дома, родители мои погибли за два года до этого, была война. В общем, вы понимаете, Гарольд, эту ситуацию не хуже многих. Мы прогуливались, горы были повсюду, я и не уследила, он сорвался с высоты. – МакГонагал стерла слезы с щек. - Простите, Минерва, что заставил вас вспомнить эти события. Простите, не хотел вас тревожить, – прошептал Гарольд, обнимая старую женщину, пытаясь успокоить. - Все нормально, мне стало легче, я еще никому этого не рассказывала, но рада, что, наконец, это все было произнесено вслух, – тихо сказала Минерва и продолжила: – А потом я получила мастера трансфигурации и устроилась на должность преподавателя в Хогвартсе. Вот с тех пор я здесь, и не жалею, что не сдалась тогда, не завершила свою жизнь, пусть и очень хотела. - Минерва…, - шепот отчаяния послышался в этом имени, – все уже хорошо. - Ты прав. Моя любовь к моему ребенку также сильна, как и к его отцу, и скоро мы встретимся с ними! – молчание. – Может еще чайку и я расскажу тебе незабываемую историю, которая произошла в годы, когда тебя еще не было на этом свете? – пытаясь разрядить обстановку, впрочем, ей это удалось, предложила Минерва. Гарольд вспоминал тот разговор с грустью и улыбкой, неделю назад Минерва слегла окончательно, боль в теле продолжала нарастать, она пила все больше обезболивающих зелий, но и они перестали помогать. Она уйдет, Гарольд знал, но был не готов расстаться с женщиной, которая стала ему родным человеком. Но решать не ему! Появившись в Хогвартсе, Певерел направился в больничное крыло, навестить Минерву, он чувствовал, что времени почти не осталось, от чего он чувствовал себя несчастным. - Мадам Помфри? – позвал он колдомедика. - О, Директор! Рада видеть вас снова, – тихо произнесла Поппи. - Как она? - Плохо, я боюсь, что завтра ее уже не станет, – тихо, чтобы Минерва не услышала, ответила мадам Помфри. - Она пришла в себя? - Да, недавно, ты можешь войти к ней, она будет рада тебя увидеть. - Спасибо, Поппи. Отодвинув полог, Гарольд подошел к кровати Минервы, и присел на стоящий здесь стул. Взяв её теплую руку в свою, он нежно погладил ладонь, вливая немного своей магии смерти, прогоняя боль хотя бы ненадолго. - Гарри, – тяжело, с придыханием, прошептала Минерва. - Да, это я. Пришел навестить вас, давно уже не заходил, – улыбнулся Гарольд. - Не обманывай, негодник, ты был здесь каждый день, а последний раз заходил сегодня утром. Поппи мне все рассказала, – произнесла с намеком на смех женщина. - Ну, уже сколько часов прошло, поэтому и говорю, давно очень! - Я рада, что в сознании сейчас. И спасибо. - За что, мадам? - За то, что убрал боль ненадолго. Это выматывает, – ответила она. - Не за что! – подняв ее руку, Гарольд поднес ее к губам и поцеловал тыльную сторону ладони. - Мне уже пора, да? – с надеждой и страхом спросила Минерва. - Да, Госпожа скоро будет здесь. Не бойтесь, это не больно, только не для вас. - Это так странно, знать, что ты не совсем человек, что можешь забрать меня и все равно чувствовать, что это тоже твоя суть, я не боюсь, если ты рядом. - Я не смогу забрать вас, вы человек, Минерва. Я забираю души волшебных существ. Гарольд не боялся обсуждать такие вещи, сейчас перед ним была не просто женщина, а та, кто через несколько минут отправится за Грань, а им можно говорить все. При следующем перерождении она все забудет, зато сейчас ей легче. - Это она? Смерть? – тихо, на грани слышимости спросила МакГонагалл Гарольда. - Да! – ответ оказался такой же тихий. - Красивая. - Госпожа! – обратился Гарольд к Смерти. - Повелитель, – страшный потусторонний голос раздался в помещении, – ты можешь проститься, я подожду. - Спасибо, Госпожа. - Мне пора, да? Не знала, что это происходит так. А вас никто не увидит больше, может стоит.. ? – обратилась к Смерти умирающая. - Не стоит, время останавливается везде, когда я прихожу, лишь вы можете меня видеть,- ответила равнодушно Леди. - А Гарольд? - Повелитель - особенный, но это наше с ним «родство» дает о себе знать, – сказала Смерть.- Прощайся, Смертная, у тебя две минуты! – и щелкнула пальцами, после чего боль пришла снова. – Магия смерти не должна действовать больше, таков закон. - Я понимаю, – легкий стон сорвался с ее губ. – Гарри, ты можешь пообещать мне одну вещь? Положи меня рядом с могилой Альбуса, прошу. И прощай, я рада, что ты рядом. - Я исполню ваше желание, Минерва, не волнуйтесь, – ответил Гарольд тихо, крепко сжимая ее сухую ладонь. И наклонившись совсем близко, он спросил: – Это он? Это Дамблдор? - Да, это Альбус, – и она замолчала. Затем обратила свой взор к подходящей Смерти. Это были последние слова, которые произнесла Минерва МакГонагал в своей жизни. - Госпожа! Могу я остаться? – спросил Вестник. Темная Леди пристально посмотрела на него, оценивая его душевное состояние, это говорило, как же действительно она о нем беспокоится. - Хорошо. Минерва Донея МакГонагалл, человек, готова ли ты принять мой поцелуй добровольно? Женщина лишь кивнула. Тогда Госпожа подошла к ней близко, расположившись в районе ее головы и низко наклонившись, стала пристально смотреть в глаза, за ее спиной распахнулись роскошные черные крылья. Приблизив лицо вплотную, Смерть запечатлела на лбу смертной поцелуй, нежный и заботливый, как будто одаривала им дочь. Крылья накрыли их на мгновение, а в следующую секунду, рядом с Госпожой, Гарольд увидел девушку, высокую и гордую, но в ее глазах плясали смешинки. Она улыбнулась ему, по-прежнему не произнося ни слова, и он не смог не ответить на ее улыбку, искренне, но сожалеюще и грустно, прощаясь навсегда. - Прощай, Минерва! – прошептал он ей. Но она уже твердо шла рядом с Бессмертной Леди навстречу неизвестности. - Повелитель, – обратилась к нему Мара, - я приду скоро, жди меня. - Это честь для меня, Госпожа. И благодарю, что позволили остаться, – ответил он ей. Она лишь хмыкнула на это. И обе женщины исчезли. Гарольд, оставшись возле тела Минервы, поцеловав ее в лоб, вышел к Поппи. - Ее больше нет, мадам Помфри, – тихо проговорил Гарольд. - О, Мерлин! – заплакала женщина, и тут же направилась к кровати усопшей, надеясь на ошибку, но всё же зная, что Гарольд прав. Через пять минут колдомедик вышла, глаза ее были полны слез, но долг был превыше всего. - Что нам делать? Я не знаю, были ли у нее родные, кому сообщать, куда бежать? – залепетала она. - Успокойтесь, Поппи, я все организую сам. Просто позаботьтесь о ней, – он указал рукой в направлении кровати с Минервой. Поппи взяла себя в руки и утвердительно ответила. Через двое суток были организованы похороны, Гарольду пришлось много договариваться, спорить и требовать, но он все же добился своего, и последняя воля усопшей была исполнена. Минерва Макгонагал была похоронена рядом с Альбусом Дамблдором, и лишь ландыши* расцветали между ними каждую весну.