Следы на ветру

— У меня есть план, — говорит Пожиратель, и голос его, словно иссохшийся пергамент, осыпается в хрип с каждым произнесенным слогом. — Акачи не даст уничтожить себя просто так — я знаю это, и ты знаешь, Келемвор. Но можно... отсрочить его возвращение. Спрятать его. Можно... Гулкий, надсадный кашель вырывается из его груди, и Дамьен вдавливает запястье в солнечное сплетение, силясь побороть приступ. Шрам снова кровоточит, но он не замечает. В последнее время он вообще мало что замечает — вспышки сознательности слишком недолговечны. Дамьен утирает алый рот тыльной стороной ладони и договаривает: — Я хочу, чтобы ты открыл портал в Дикое Пространство. Келемвор молчит. Безукоризненное лицо серебряной маски скрывает эмоции бога Смерти. Он знал, что однажды настанет час, когда новый Пожиратель Духов предстанет пред вратами Города Правосудия, и эту проблему — досадную оплошность его предшественника — придется решать. Теперь безумный, изможденный живой мертвец, жалкая оболочка, поглотившая душу Миркула, призывает его к ответу. Призывает к ответственности, что повлечет за собой еще больше последствий. Больше, чем кто-либо может себе представить. — Это не сработает, — наконец отвечает Келемвор, и голос его настолько же холоден и бесцветен, как пространство окружающего их плана Фугу. — Однажды Пожиратель уже был спрятан. Заперт в древнем Кургане под надзором Бога-Медведя, и тебе доподлинно известно, чем это кончилось. — Тебе доподлинно известно, чем это кончится, если ты не поможешь мне, — шипит Пожиратель и неестественно выгибается, срываясь на заутробный рык. — Я бы мог поглотить тебя, прямо здесь и сейчас, червь, ибо ты — суть ничто, просто грязь из-под ногтей, трус, перехвативший власть, цепляющийся за место, словно утопающий. Помоги ему, и когда я вернусь, ты познаешь истинную агонию, почувствуешь вкус собственной крови и будешь молить о том, чтобы оказаться в Стене, ибо я... Дамьен отшатывается и с силой бьет себя в живот. Остатки угасающего рассудка поддаются с трудом. — Сделай это, Келемвор, — произносит он сбивчивым, настойчивым шепотом. — В твоих силах отсрочить это. Открой этот чертов портал как можно дальше и надейся, что больше не свидимся. Келемвор медлит, замирая на долю секунды — целую долю секунды заставляя ждать — но в конце концов кивает и делает пасс. Портал распахивается — огромный, нестерпимой тьмой оплавляющийся, словно восковая свеча — мягкая и податливая — переливаясь сиянием далеких звезд и силой, преобразующей само пространство. Дамьен делает глубокий вдох и улыбается краешком рта, чувствуя, как кровь — густая и темная — стекает по подбородку вперемешку со слюной, а осознающий намерение Голод мечется внутри, выкручивает суставы и мышцы, капля за каплей выедает самую его суть, надеясь снова перехватить контроль — так же, как тогда, в тот самый день, когда Дамьен сдался и поглотил всех тех, что вели его сквозь жизнь и смерть, но оказались бессильны пред зияющей пустотой Акачи. Теперь — он делает это за каждого из них. Бесконечность, разверзшаяся пред ним, зовет холодом и тьмой межзвездного пространства, зовет мерным свечением пояса Селун, истово шепчет о безбрежном покое и снах без сновидений... ... он закрывает глаза и делает шаг.