***
Этим утром Джон проснулся поздно. Накануне их привезли сюда из лечебного центра, больше похожего на тюрьму строгого режима, поэтому спать он лёг поздно, и ещё долго не мог заснуть. Господи, как же он ждал этого дня. Всё это время не проходило и часа, чтобы он не думал о Шерлоке. Как только ему сообщили, что его готовы принять обратно, мысль о предстоящей встрече поселилась в голове, день ото дня придавая силы и приводя в сознание. В иные тяжёлые моменты, когда мозг отказывался работать, одно единственное имя упрямо возвращалось на положенное ему место в мыслях Джона и возвращало в этот мир его самого. Конечно, ничего уже не будет как раньше. Разумеется, Шерлок его любил, в этом Джон был уверен, но их разделяла смерть, а это не то, что какая-нибудь ссора или даже развод. Строго говоря, его вообще не должно быть здесь. Никто не знает, почему кто-то из мёртвых вернулся, а кто-то нет. Шерлоково «воскрешение» чуть не стоило им всего. Тогда они как-то сумели с этим справиться, но сейчас ведь несколько иная ситуация. И по меркам большинства людей Джон полностью, на сто процентов мёртвый должен гнить под землёй. Он усмехнулся себе под нос, представив, как отреагировал бы Шерлок, если бы узнал, что Джон только что приравнял его к «большинству». Он тут же подумал, что исключительность Шерлока — единственное, на что он может надеяться, и улыбка угасла. Вчера им выдали комплект новой одежды, несколько банок тонального крема для лица и контактные линзы. Сегодня утром в зеркале он увидел того Джона Уотсона, которым он остался в памяти Шерлока, но которого сам Джон не видел уже давно; так давно, что успел привыкнуть к бледной коже и абсолютно белой радужке — зрелище то ещё. Конечно, привыкнуть легче, если вокруг все такие. Ну, почти все. Персонал и охрана не столь многочисленны. Само собой, теперь, когда он вернётся в большой мир, ему придётся каждый день покрывать кожу муссом, чтобы прохожие не шарахались в ужасе в сторону. А так он практически неотличим от живого человека. Джон с улыбкой подумал, что уж Шерлок-то наверняка с одного взгляда отличает обычных людей от частично-мёртвых. В целлофановый мешок к банкам с кремом и контейнером для контактных линз полетела его старая одежда — та, в которой его хоронили. Джон так и не понял, зачем её им вернули. Наверное, чтоб не заморачиваться с утилизацией. В дверь, легко постучав, заглянул медбрат. — Готов? Тебя там уже ждут, — он улыбнулся. — Красивый у тебя друг. Или не друг? — улыбка из дружелюбной превратилась в лукавую. — Не друг. — отрезал Джон. Оставшиеся пятьдесят метров преодолели молча. Войдя в комнату, Джон увидел спину, затянутую в чёрный пиджак, и тёмные кудри. У него перехватило дыхание. Он остановился на расстоянии пары шагов, сжимая в руках целлофановый мешок, и не решаясь подойти ближе. Бесконечно медленно Шерлок встал, привычным и таким уже родным Джону жестом поправил костюм и только тогда обернулся. Мгновение они просто смотрели друг на друга. В глазах Джона робкая надежда едва проглядывала сквозь страх и неуверенность в себе. В синих глазах. Линзы. И тональный мусс, судя по цвету кожи. Ладно, с этим они потом разберутся. Шерлок сделал последний шаг навстречу и крепко прижал друга к себе. Джон охнул от неожиданности, а затем медленно, будто боясь поверить своему счастью, обнял его в ответ. — Как же я скучал по тебе. Слишком долго они были в разлуке. Слишком много надо сказать и много чего сделать. Но сейчас они просто стояли и впитывали забытые ощущения родного тела и запаха. Джон зажмурился, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Поехали домой.***
Когда Джон увидел арендованный Шерлоком транспорт, то первым делом вспомнил их давнюю совместную поездку в Дартмут; по прошествии лет он воспользовался некоторыми полученными тогда знаниями к немалому удовольствию их обоих. Джон улыбнулся воспоминаниям и поспешил сменить направление мыслей, потому что… Он глубоко вздохнул. Шерлок на него покосился, но ничего не сказал. «Небось уже знает, о чём я думаю», решил Джон. Сначала нужно приехать домой. Они об этом поговорят, обязательно, но не сейчас, не в машине же, в самом деле. Шерлок, конечно, всегда был странным по меркам обычных людей, но кто знает, достаточно ли он странен, чтобы захотеть заниматься сексом с мертвецом. Джон опустился на переднее сиденье и по привычке пристегнул ремень. Мысль о том, что вообще-то ему это уже не нужно, пришла мгновением позже. Он растеряно уставился на зажатый в кулаке замок ремня безопасности, потом плюнул и отпустил. Ехать им предстояло около двух часов, если дороги будут свободны. — Я только сейчас подумал, что не сказал ничего миссис Хадсон, — как обычно, Шерлок вторгся в его размышления, полностью меняя их курс. — Когда вернулся я, она сначала верещала как резаная, а потом упала в обморок. Так что постарайся быть с ней помягче, пожалуйста. У неё и так слишком много потрясений в жизни произошло. Шерлок завёл мотор и выехал с парковочной площадки на узкую дорогу. Джон усмехнулся. — Что ж, придётся мне стать ещё одним потрясением. В конце концов, она же не выгнала нас из квартиры. — Да, и это странно, если подумать, — он и в самом деле выглядел задумчивым. — Она тебя любит, идиот, — Джон снова улыбнулся. За полчаса, проведённые с Шерлоком, он улыбался больше, чем за все прошедшие месяцы. — Как и тебя. — Шерлок немного помолчал. — Она сильно горевала, когда ты умер. Но со мной старалась держать себя спокойно, как будто я купился бы на это. — И ты регулярно забывал про ужин, что она тебе готовила, — Джон критично оглядел худощавое тело. — Ведь готовила же? — По мне, так даже слишком часто. Ей просто нужен был повод, чтобы приглядывать за мной. — Ты похудел. — Джон сомневался, что это произошло только по причине пренебрежительного отношения Шерлока к пище, но так можно попытаться перевести разговор на более позитивное направление. — Что ж, теперь тебе снова придётся есть, потому что не думаешь же ты, что, если мне не нужна еда, я перестану о тебе заботиться? Шерлок бросил на него короткий взгляд и перевёл его обратно на дорогу. — Тогда нам нужно по пути заехать в супермаркет, потому что я не помню, когда в последний раз приносил домой что-нибудь съестное. — Кстати, я ведь теперь просто идеальный телохранитель, — улыбнулся Джон. — Ты всегда был идеальным. — Но убить меня сейчас гораздо сложнее. Они немного помолчали. Джон уже давно перестал делать вид, что его сколько-нибудь привлекает пролетающий за окнами пейзаж и теперь смотрел только на Шерлока. У него ведь было на это право, он так давно его не видел. Он смотрел и искал произошедшие за год изменения. Прозрачные серые глаза глядели вперёд всё так же уверенно, но вокруг них Джон заметил новые морщинки; в тёмных волосах появились седые прядки, и Джону мучительно хотелось узнать, каковы они стали на ощупь, наверное, уже не такие мягкие, какими он их помнил. Прикосновения рук и губ Джон тоже помнил слишком хорошо. «Боже, не сейчас», мысленно взмолился он. — Как Майкрофт, Лестрейд, Молли? Ты часто их видишь? — усилием воли Джон вернулся в реальность. — Гораздо чаще, чем мне того хотелось бы, — пробормотал Шерлок. — Майкрофт носится со мной, как нянька, хотя у него совсем нет на это времени — работа сильно его выматывает, — он снова усмехнулся. — Не говори ему, что я это сказал, но он даже похудел. Шерлок остановился, чтобы пропустить выезжающие из Тетфорда автомобили, и свернул на кольцо, сверяясь с навигатором. — Лестрейд безумно занят — в полиции сейчас тоже не простые времена, — он снова нахмурился, обдумывая, как-бы помягче продолжить. Тот факт, что Шерлок в разговоре с ним выбирает слова, при каждом своём проявлении наполняет Джона нежностью; больше никто, кроме, может быть, его родителей, такой чести не удостаивается. — Видишь ли, основная часть населения Лондона выражает недовольство относительно действий власти. Он замолчал. Джон, видя, что продолжения не планируется, решил уточнить: — Все думают, что нас нужно держать подальше от беззащитных граждан? — Что-то вроде того. И некоторые… индивидуумы выражают своё желание в предельно резкой форме, — Шерлок замолчал, и Джон услышал отголосок непрозвучавшего ругательства в адрес этих самых индивидуумов. — Иногда доходит до стычек. Джон вдруг ощутил тошноту от неприятного предчувствия. — Их можно понять, — голос его звучал напряжённо, — в конце концов, мы действительно представляем угрозу обществу. Шерлок вспылил: — Чушь. Любой идиот, взявший на себя труд ознакомится хотя бы с минимумом опубликованных на эту тему научных исследований, поймёт причину и мотивы действий заражённых, как и то, что Нейротриптилин, стимулируя развитие глиальных клеток, заставляет мозг снова функционировать в нормальном режиме. Просто людям, подобным Андерсену, гораздо проще чесать всех под одну гребёнку, не задумываясь ни о чём, потому что думать им в принципе нечем! — Тихо, тихо, успокойся, — Джон протянул руку и опустил её Шерлоку на плечо, успокаивающе сжимая. — Люди идиоты, я помню, — он снова подумал о том, как нелегко было Шерлоку без него всё это время, и о том, сможет ли он хоть когда-нибудь загладить всю боль, которую тот перенёс. — Осталась ещё Молли, — Джон убрал руку, напоследок легко проведя ладонью по плечу к шее и обратно; Шерлок тихо вздохнул, как показалось Джону, немного разочарованно. — Она работает всё там же, делает всё то же. Только её отчёты стали гораздо занимательнее. Именно она снабжала меня материалами для моих исследований. — Исследований? — Джон, ну неужели ты всерьёз думал, что я не разузнаю, что в точности произошло с твоим организмом, — Шерлок запнулся, — не с твоим конкретно, конечно… Джон, на счёт этого — ты же не будешь против… — Всё, что пожелаешь, — перебил его широко улыбающийся Джон, — ты же знаешь, я никогда не мог тебе ни в чём отказать. За окном моросил банальный мелкий дождь, размывая очертания серых холмов и таких же серых зданий. Джон снова перевёл взгляд на Шерлока; тот заметил и довольно улыбнулся. — Боюсь, новости мировой политики и кинематографа тебе придётся искать в интернете. Впрочем, тема для обсуждений у них всё равно одна.***
Квартира на Бейкер-стрит встретила Джона привычными родными запахами, тишиной и каким-то странным одиночеством. Как будто здесь давно никто не жил. Хотя всё осталось по-прежнему: всё тот же раскиданный повсюду хлам, целиком заставленный колбами и пробирками кухонный стол и плед, перекочевавший с его кресла на диван. В голову закралось подозрение, что в их спальню Шерлок старался лишний раз не заходить и спал всё это время на диване. — Все твои вещи на старых местах, я ничего не выбрасывал. Телефон, бумажник и пистолет — в шкафу, рядом с документами. — Эм-м… спасибо, — Джон не знал, что тут ещё можно сказать. — Не за что. Джон прошёл на кухню разгружать пакеты с покупками и с некоторым опасением заглянул в холодильник. Головы не было, что Джон посчитал за хороший знак. Он собрал расставленные по гостиной чашки, закинул их в мойку и включил чайник. Шерлок молча наблюдал за его хлопотами. — Не притворяйся, что у нас всё по-прежнему. Джон вздрогнул и убрал на полку вымытые кружки, оставив одну для Шерлока. Заметил ли Шерлок, что первоначально их было две? Вторую Джон оставил на столе машинально, не задумываясь о том, что делает; ему было настолько приятно снова оказаться дома, что он не сразу понял — должно пройти время, прежде чем их налаженный совместно прожитыми годами быт вернётся в свою колею, — и уже не такой, как раньше. Теперь всё не так, как было ещё год назад. Джон положил в чашку пакетик, налил кипяток и повернулся к Шерлоку, который уже не подпирал плечом дверной косяк, а стоял практически вплотную. — Понимаешь, дело как раз в том, что если я буду выглядеть, как живой, и делать всё то, что делал раньше, в частности, составлять тебе компанию за завтраками и ужинами, то со стороны всё будет выглядеть натурально и естественно. Как будто я и не умирал, — Джон ещё не договорил, но по взгляду Шерлока уже понял, что затея никуда не годится. — Я знаю, — что ты умер. Неужели ты думаешь, что я смогу об этом забыть? — Прости меня, — «Снова не туда. Ты просто идиот, Джон Уотсон». Он поставил кружку на стол позади себя, потом протянул руки и обнял Шерлока за плечи, прижимая к себе и легонько поглаживая спину. — Прости, — он слушал, как потихоньку успокаивается бешено колотящееся сердце. Шерлок медленно отстранился. — Всё в порядке. Это твой дом, здесь тебе не нужно маскироваться. На улице — как хочешь, но не здесь. Пожалуйста. Джон вздохнул. — Но я думал… Тебе не будет неприятно видеть меня таким? Я смотрел на себя в зеркало в течение многих месяцев, и знаешь, это не самое приятное зрелище, — он хмыкнул, — особенно глаза. Шерлок медленно поднял руку и провёл большим пальцем по холодной коже нижнего века к виску. В напряжённом взгляде синих глаз читался страх. — Подделка, — горько сказал Шерлок. — Теперь ты выглядишь не так, как раньше, и я должен к этому привыкнуть. Я привыкну, — тихо добавил он самому себе. Миссис Хадсон всегда умела выбирать моменты, чтобы напомнить о своём существовании. Вот и сейчас как всегда потрясающе не вовремя из коридора донёсся её приближающийся голос: — Ку-ку! Шерлок, мой мальчик, куда это ты пропал сегодня утром? Я принесла тебе чай и этих чудесных булочек, которые ты так лю… Голос оборвался, когда его обладательница добралась, наконец, до кухни и увидела, что мальчик находится в ней не один. Шерлок стремительно подлетел к пожилой домовладелице и схватил её за плечи. — Миссис Хадсон! Не вздумайте вопить. Всё в порядке, я просто забыл вам сказать, что Джон возвращается, я сегодня ездил к нему в Норфолк. С вами всё хорошо, миссис Хадсон? С миссис Хадсон, определённо, было не всё хорошо. Совсем не хорошо. Она молча смотрела на Джона ошарашенным взглядом и вдруг начала оседать на пол. Джон быстро подставил стул, и Шерлок аккуратно опустил её, всё так же слегка придерживая за плечи. Джон опустился перед женщиной на корточки и взял её за руки, нащупывая пульс. — Всё хорошо, это просто шок. Она скоро будет в норме. У нас там была бутылка виски, ты его не выпил?***
— Шерлок, ты можешь мне помочь? Джон стоял перед наполняющейся водой ванной и решительно не представлял, что ему делать. Поэтому он решил позвать Шерлока. Что ему ещё остаётся? Шерлок подошёл и стал прямо за его спиной, глядя через плечо. Вот, что странно: тепло Шерлока он чувствует, а температуру воды определить не может совершенно. — В чём дело? — Вода. Она достаточно тёплая? Шерлок его обошёл и подставил ладонь под струю. Покрутил краны. — Теперь хорошо. — Спасибо. — Ты не чувствуешь температуру? Он взял Джона за руку и погладил большим пальцем по тыльной стороне ладони. — Тебя я очень хорошо чувствую. Остаточные ощущения. Я помню твои прикосновения, поэтому могу их воспроизводить. Мозг работает, а кожные рецепторы — нет. — Не трогай ничего горячего. И вышел. В ванной Джон задержался дольше обычного. Он понимал, что самым недостойным образом тянет время, но ничего не мог с собой поделать. Он испытывал огромную благодарность за то, что Шерлок хочет принять его таким, какой он есть, но вместе с тем понимал, что это будет непросто. Джон вытер лицо полотенцем и посмотрел в висевшее над раковиной зеркало. Он настоящий урод, каких показывают в фильмах ужасов: белая, чуть ли не зеленоватая кожа и такие же белые глаза с чёрными неровными ямами зрачков. Он усмехнулся своему отражению. Да уж, непросто. Но Шерлока ведь никогда и не интересовали лёгкие пути — Шерлока, который всегда был до невозможности честен. Не всегда раскрывал все карты, но никогда не обманывал и не лицемерил. Их отношения с самого начала строились на взаимном доверии, и Джон не собирался ничего менять. И он во что бы то ни стало воспользуется тем шансом, что ему выпал. Весь последний год своей жизни он был счастлив, как никогда и ни с кем и, вспоминая улыбку, которой друг его часто одаривал, Джон был уверен, что смог сделать счастливым и его. И если он сможет принять нового Джона, если есть хотя бы малейшая возможность, что между ними всё насладится, Джон эту возможность использует. Он изменился во многом, но одно останется при нём всегда: любовь к Шерлоку составляла самую суть его души, лежала в основе его существования. И он пойдёт на всё, чтобы Шерлок был счастлив. В конце концов, больше его в этом мире ничего не держит. Джон ещё раз кинул взгляд на своё отражение в зеркале, глубоко вздохнул и вышел из ванной. Шерлок сидел на кровати с прямой спиной, напряжённо глядя перед собой — сердце Джона сжалось — ждал его. Джон приблизился на расстояние вытянутой руки. Хотелось подойти ближе, хотелось обнять, прижаться и раствориться в ощущении тепла любимого тела рядом. Вот только то, что он каждый день видел в зеркале, не было тем Джоном Уотсоном, которого помнил и любил Шерлок. Вся их дальнейшая жизнь зависела от того, смогут ли они наверстать упущенное. Наверное, не стоит торопить события. Шерлок встал и сделал шаг навстречу, приблизившись вплотную, и Джон снова, как и в день их знакомства, забыл, как дышать, в очередной раз из бесконечной череды подобных утонул в ледяном озере внимательных глаз, от взгляда которых ничто и никто не могли укрыться. Но Шерлок вместо родной глубокой синевы видел звездообразные чёрные омуты. Он поднял руку и осторожно коснулся пальцем холодной бледной щеки. Джон ловил взглядом каждую промелькнувшую на лице эмоцию и ожидал и боялся увидеть отвращение. Или не увидеть узнавания. Шерлок смотрел на него, как на загадку, которую собирался отгадать, «как на очередной интересный труп», — подумал Джон с невесёлой иронией. Когда любопытство в его лице сменилось скребущей по сердцу тоской, Шерлок наклонился и прижался губами к губам. На секунду Джон окаменел, не смея поверить своему счастью, — а потом они повалились на кровать, чередуя быстрые поцелуи и судорожные всхлипывания, прижимаясь ближе, теснее и крепче. И когда Джон стягивал с Шерлока футболку, где-то на краю его сознания промелькнуло намерение не торопить события и ничего не требовать — но Шерлок сам требовал, требовал всего и сразу, и когда махровый халат улетел куда-то на пол, думать Джон уже перестал. Остался только он, человек, которого он до безумия обожает, и его руки, губы и нежная кожа; Джон осыпал её поцелуями, и Шерлок под ним стонал и цеплялся за него из последних сил, словно боялся, что любимый исчезнет, стоит только его отпустить.***
Пробуждение Джона было не из приятных: Шерлок во сне дрожал и метался по кровати. Джон мог представить, что тому снилось, и поэтому не знал, как разбудить, чтобы не напугать ещё больше. Наблюдать и ждать, пока кошмар уйдёт сам, Джон не мог, поэтому он повернул любовника спиной к себе, прижался всем телом и, мягко, но крепко держа за руки, несколько раз позвал по имени. Через мгновение дрожь улеглась. Шерлок медленно и глубоко вздохнул и пробормотал, обращаясь к стене: — И почему я думал, что теперь это должно прекратиться? — а потом повернулся лицом к Джону и открыл глаза. Джон погладил его по щеке. — Прекратится, со временем. — Я просто всё ещё не могу поверить, что ты снова здесь.