Покер

      Где-то за стеной раздавались гулкие голоса, кто-то что-то выкрикивал и раскатисто смеялся. Сознание плыло, а к горлу подкатывал комок тошноты. Алиса не понимала, где она. Какая-то тёмная, незнакомая комната. Девушка только и успела, что резко сесть, как тут же голова пошла кругом. Шатенка попыталась собрать мысли в кучу и сообразить, что происходит, но получалось это, откровенно говоря, плохо. Осоловело, оглянув окружающее пространство, тонувшее во мраке, и попытавшись встать, девушка с удивлением обнаружила, что не может этого сделать, так как руки и ноги были связаны. Алиса запоздало постаралась оглядеть стянутые грубой верёвкой за спиной руки, и нахмурилась, пытаясь припомнить, каким образом она вообще могла оказаться в подобном положении. Но в голове гулял туман, и ни одно воспоминание не откликнулось, оставляя потихоньку приходящий в панику мозг наедине с тьмой незнания. Где-то в районе соседней комнаты вновь прокатился развязный, грубый смех, от чего Рейнсворд болезненно поморщилась. Отлично, просто превосходно. Через стенку от неё сидит кучка мужиков, причём, судя по всему, подвыпивших мужиков, а сама Алиса лёжа барахтается на полу, силясь разорвать верёвки. Обыденность, ага. Правда, тряпки, в которых очнулась девушка, не особо располагали к активному движению: какое-то платье с корсетом, не дающим кислороду попасть в лёгкие в том объёме, что было необходимо, так что вскоре Алиса рассудительно решила оставить тщетные попытки и сосредоточиться исключительно на мыслительном процессе. Последнее, что она помнила, это то, что Комуи с каким-то странным блеском в глазах послал её в какой-то городишко за каким-то чёртом. А уже за каким именно, ей должна была объяснить какая-то семья, помогающая ордену. Второе светлое воспоминание — это доканывание Канды в поезде, так что, скорее всего, он был приятным дополнением к этой миссии. А это значит, что-либо Канда где-то неподалёку так же связанный в броских тряпках, либо где-то ругается и ищет её. Либо он и есть виновник сложившейся ситуации. Ни один вариант не радовал. Живот скрутило от накатившей паники. Но это не тот всплеск адреналина, когда меч с приятным сопротивлением разрезает механический сосуд Акумы, это холодное ощущение на коже, потому что от самой Алисы в этой ситуации ничего не зависит. Как бы она не крутилась, узлы слишком тугие, а жёсткая верёвка уже стёрла кожу на запястьях и лодыжках. И всё, что оставалось в этой глупой ситуации — ждать помощи, как принцессе из глупых мультиков. Бессилие. Слабость, которая, вполне вероятно, обернётся смертью. Настоящей, без возможности что-либо исправить, переиграть. Дышать стало трудно. Рейнсворд не страдала паническими атаками и сильной нервозностью, но забитые окна, витающий в воздухе запах плесени и звуковой шум за дверью не располагал к релаксации и, Канду подери, медитации. Спустя несколько минут головная боль и тошнота постепенно стихли, и Алиса с надеждой потянулась за мечом, который, по идее, должен был, укомплектованным в небольшую рукоять, покоиться в форменном чехле на бедре, однако этому действу мешали множественные длинные юбки платья, из-за чего Алиса, тихо матерясь и нервно озираясь, пыталась их поднять связанными руками. Именно за этим занятием её застал какой-то мужик в чёрном костюмчике. Дядька был грузным, широкоплечим блондином лет тридцати-сорока. Рейнсворд вообще не очень хорошо определяла возраст человека только по внешности. Глаза то ли серые, то ли голубые, в полумраке комнаты видно было плохо. Лицо угловатое, с мощным подбородком и длинным с горбинкой носом. Алиса с открытым ртом наблюдала за постным с примесью лёгкого изумления лицом, открывая прекрасный вид на свои побитые коленки и просунутые под приподнятой задницей руки. Таки мечта педофила, ей-богу. Мужчина шагнул вперёд, от чего русская инстинктивно отползла чуть дальше, из-за чего платье задралось уж совсем неприлично высоко, а локти всё же не выдержали вес экзорцистки, из-за чего вся её туша завалилась на спину. — Что ты делаешь? — Да я это… — Алиса нервно хихикнула, — ползу… — Зачем? И правда, зачем? Подумаешь, связана. Подумаешь, находится чёрт знает где. Подумаешь, память отшибло. Подумаешь, дядька какой-то под два метра возвышается грозной тучей. Чего напрягаться-то, все свои! — Да вот… Любимое занятие по утрам, — девушка криво улыбнулась. — Знаете, вот просыпаюсь и ух! тянет размять косточки! Мужчина сначала ухмыльнулся с придушенным хмыком, а потом вовсе громко рассмеялся. Рейнсворд почувствовала себя идиоткой. — Сейчас вечер, а не утро, — отсмеявшись, проговорил мужчина. — Что ж, меня зовут Брук Дэниэлс, и, какой бы очаровательной ты ни была, я бы хотел поговорить о деле. Ты помнишь меня, я надеюсь? Девушка поморщилась, пытаясь отыскать в своей голове человека с похожим именем. — Одного знакомого парня звали Брок, и он лечил покемонов… — с нервным сомнением протянула она, ненавязчиво опуская юбку. — Неужели Майки снова переборщил с успокоительным… — Брук опустился перед девушкой на колени и заботливо усадил её, придерживая за плечи. — Ты хоть имя своё помнишь? — Помню-помню, — девушка попыталась изобразить из себя желе, чтобы ненавязчиво выскользнуть из крепкой хватки огромных ладоней. — Алиса я. Рейнсворд. Не помню только, с чего я теперь в таком незавидном положении, — шатенка красноречиво дёрнула связанными руками. — Не переживай, барышня, это лишь мера предосторожности. С тобой всё будет в порядке, никто тебя не тронет. Посидишь у нас в заложниках, твой отец освободит моего брата, и мы тебя отпустим. — Что? *** Десять часов назад. Алиса мерно шагала по выложенной каменной кладкой дороге, с затаённой паникой оглядывая окрестности. Это. Снова. Случилось. В голове, не меняя порядка слов и формулировки, крутилась лишь одна единственная паническая мысль, объясняющая всю ситуацию в целом: «Блять, где я?». Однако ответ не спешил приходить. Стены бесконечных домов, маленьких магазинчиков, уютных баров и ещё один чёрт поймёт чего расчерчивали собой на ландшафте города один огромный лабиринт, в котором Алиса умудрилась заблудиться. Снова. От воспоминаний о том, как она плутала по аналогичным улочкам в прошлый раз, по спине прошёл холодок, и девушка, неосознанно скользнув взглядом по чехлу с мечом, нацепленным на бедре, ускорила шаг. Хотя при других условиях Рейнсворд не стала бы спешить, а спокойно пошла в одном наугад выбранном направлении, руководствуясь логикой «Если долго идти, куда-нибудь придёшь». Однако в данный момент ситуация не располагала к неспешным прогулкам, ибо было холодно, голодно, а где-то на станции (а, может, уже не на станции) её ожидал страшный и злой Канда. И последнее подгоняло сильнее всего. Вообще Юутик никогда не отличался радужным настроением, но в этот раз, по мнению самой яойщицы, ему явно спермотаксикоз в голову ударил, так что теперь Канда гордо носил звание истерички с катаной, склонной к необдуманным и опрометчивым действиям, в перспективе имеющим летальный исход. В особенности агрессия данного субъекта направлялась на ни в чём неповинную Рейнсворд. Ну, может, и повинную, но лишь самую малость. Тем временем безлюдная улочка резко, возможно, даже слишком резко сменилась пёстрой, людной улицей: гам, крики, смех, монотонные переговоры… Девушка рассеянно заскользила взглядом по лицам десятков людей, не понимая, отчего такое оживление. Должно ли вообще быть в порядке вещей подобные сборища в конце девятнадцатого века? Ведь, если подумать, города, в которых Алиса бывала прежде, были не слишком людными. Являлась ли причиной скверная погода или вмешательство Графа или ещё что-нибудь непонятное или это просто в порядке вещей? А если сегодня какой-нибудь английский праздник, о котором анимешница ни слухом ни духом? А если так, то… Стоп. Рейнсворд глубоко вздохнула, на секунду прикрыв глаза. Неважно, это всё неважно. Где-то, среди огромного количества людей, закипая всё больше, скрывается Канда. И вот это действительно важно. А всё из-за того, что Алиса проголодалась. Было ли это из-за того, что Канда в порыве гнева запер её в туалете (из-за выше упомянутого спермотаксикоза) до конца поездки или дело в сильном гневе, который яойщица испытала, сидя восемь часов подряд на полу сортира поезда, но факт оставался фактом: злобная анимешница, нарявкав что-то нечленораздельное и явно нецензурное пошла на поиск еды, стоило некому несчастному вытащить её из плена комнаты тайн. И как-то так вышло, что поиск киоска с булочками привёл её… сюда. В некое индифферентное место. В гущу людской, движущейся массы. Девушка поспешно пошагала вдоль людной улицы, ловко лавируя между огромного количества человеческих тел, превосходящих её в размерах. Несмотря не некоторую тревогу и глухое раздражение от ситуации с повторяющейся историей, Алиса всё равно не переставала поражаться окружающим её людям. Бедняки, подпирающие стены домов, люди среднего достатка, рабочие, богачи… Они, как овощи в винегрете, перемешивались и становились чем-то единым, и Алиса задерживала взгляд на каждом встречном, впитывая чужие эмоции, чтобы не захлебнуться своими. Именно в водовороте толпы, потерянная и растерянная, она осознала, что это… не её мир. За всё это бесконечно долгое время нахождения в мире знакомом и незнакомом одновременно она не чувствовала этого так ярко. Была чёткая, логически сформировавшаяся позиция: «Не привязываться ни к кому, все вокруг чужие, и я другим чужая», но ощущения неправильности своего нахождения, а этом мире не было. Рейнсворд осознавала свою полезность, она выполняла работу экзорциста в полном объёме, несмотря на полную неосведомлённость в данной области и положении эпохи в целом. А сейчас… Именно здесь, среди людей она чувствовала себя такой… одинокой. Неправильной. Как лишний винтик в механизме. Как бродячая кошка на собачьей выставке. Это было резкое и неприятное ощущение в груди. Как осознание глупости какого-то своего по истине дурацкого поступка. Раньше было как-то не до созерцания окрестностей или пространных размышлений о том, что здесь она лишь нежеланный гость, да и сейчас, в общем-то, не время, но… Девушка резко выдохнула и свернула на другую улицу. По главной дороге, гордо вскинув головы, мерно вышагивали лошади, таща за собой кареты и повозки. А вдоль этой дороги, по широким тротуарам, негромко переговариваясь, шагали люди. Много людей. Чувство было такое, будто ей предстояло пройтись по рядам на китайском рынке в канун нового года — не продохнуть. И соваться туда казалось сомнительной идеей, но, так как вокруг была полная безысходность в лице незнакомой местности, Алиса пришла к логичному выводу, что тут в случае полной безысходности можно с лицом полным страдания за весь еврейский народ попросить какого-нибудь доброго дяденьку отвести её на станцию. Во всяком случае, Алиса искренне надеялась, что щенячьи влажные глаза помогут. Мимо смазано мелькали люди со стремительно удаляющимися диалогами, но один возглас заставил остановиться, как вкопанную… — Какого хрена я должен тебя снова искать?! Этот злой до полного бешенства голос она узнает где угодно, как угодно и при каких угодно обстоятельствах. Канда. Из головы тут же выветрилась вся меланхолия и даже страх и лишь с каким-то абсолютно легкомысленным опасением яойщица повернула голову, ожидая какой-то глупой и привычной перебранки. Или того, что Юутик снова запрёт её в каком-нибудь сортире, хотя, по мнению яойщицы, первый вариант был в сто крат лучше. Однако реальность превзошла все ожидания. Уже вынув меч, стоя в боевой стойке с явным намерением отчекрыжить какую-нибудь конечность он склонялся над Алисой. Но не над Рейнсворд, мирно застывшей около магазина выпечки. Над другой Алисой. Девушкой, которая один-в-один похожа на неё саму. Двойник, альтер-эго, чёртов оборотень, Рейнсворд была без понятия, чем являлось представшее перед ней существо. Только расфуфыренная, как павлин, в тёмно-фиолетовом платье, купающимся потихоньку в грязи дороги, в пальтишке насыщенного кофейного цвета и с дебильной шляпкой, нахлобученной на аккуратно убранные волосы. А рядом с этой фешн-катастрофой дёргался в конвульсиях (видимо, пытаясь дрожью своего тщедушного тельца отпугнуть танка в лице Канды) какой-то лохматый парень с бешеными, большими, совиными лупиками. Комично, наверное. Алиса наблюдает, как Канда жаждет прирезать другую Алису. «Кривое зеркало» отдыхает. Картина маслом. А позади этой весёлой компании стояла карета, две лошадки и кучер, чьё выражение лица отражало эмоций примерно столько же, сколько и зубочистка. Что-то здесь определённо было не так. А когда Канда уже был готов приступать к членовредительству, Алиса поняла одну простую истину: сейчас самое прекрасное время, чтобы вмешаться. Посему, вытащив из-под плаща форменный капюшон и натянув его нечеловеческими усилиями до уровня ноздрей, яойщица, ощущая себя супергероем, борющимся с несправедливостью этого мира, стремительно понеслась к намечающийся потасовке. И весьма вовремя, так как, если бы шатенка не успела бы перехватить руку мечника, тот бы точно ткнул рукояткой своего Мугена пучеглазому прямо между его вытаращенных зенок. Было бы, конечно, не смертельно, но больно и неловко. Определённо неловко. И когда Юу, обернувшись, захотел в нескончаемом эмоциональном запале сказать Алисе что-то нелестное, наверняка приправленное непереводимой игрой слов с использованием местных диалектов, он тоже осознал, что что-то здесь не так. Повисла неловкая пауза. — Так… Вы те самые экзорцисты, которых нужно было встретить на станции? — проблеяла вторая Алиса, переводя испуганный взгляд с Канды на Алису. — Вы же… экзорцисты, да? Ситуация была, как минимум, небудничной. Скорее, выносящей мозг и — Алиса готова была мысленно повторять это раз за разом — неловкой. Но отчего-то Рейнсворд не впала в ещё больший ступор, а вполне спокойно, будто так и надо, осторожно отпустила руку мечника и, поняв, что весь его боевой настрой сошёл на «нет», учтиво поклонилась, неоднозначно качнув головой, старательно изображая этим жестом приветствие. — Да… — заторможено пробормотал Канда, невидяще уставившись на… подтверждение невозможного? Девушку, что должна была их встретить? На чёртов двойник Мелкой, в конце концов?! — Прошу прощения за выходку моего напарника… — до комичности высоким голосом скороговоркой пробормотала яойщица, пряча лицо в капюшон. — Он Вас ухитрился перепутать со мной. Представляете, у него зрение минус пять, а очки носить отказывается наотрез! Наш маленький, орденовский дурачок, что с него взять-то? Девушка, точная копия её самой, неловко улыбнулась, а совиный рыцарь рядом с ней нахмурился и сурово поджал губу. Анимешница всё ещё считала происходящее самым нелепым цирком в своей жизни. — Прошу прощения, — копия учтиво улыбнулась, наконец расслабляясь. — Меня зовут Алисия Рейнсворд, а это, — она лёгким движением руки указала на стоящего рядом с ней высокого, худощавого брюнета, — Уилльям Джексон. Прошу прощения за своё нелепое опоздание. Мы должны были Вас встретить ещё на станции, но так получилось, что я немного… Забыла? — она виновато улыбнулась, как всегда улыбалась сама Алиса, когда отчаянно хотела, чтобы её косяк не заметили. — А меня зовут Элизабет, — поспешно выпалила русская, на ходу пытаясь сию секундно создать себе и имя, и фамилию, и всю историю жизни заодно. — Элизабет ФантомХайв. А вот это, — небрежный тычок в сторону помрачневшего мечника, — Канда Юу. И он безумно сожалеет, что наорал на Вас. Алисия вновь широко улыбнулась, и Алиса с удивлением распознала в этой улыбке нервозность. Она так же улыбалась на экзамене — по-голливудски широко, так, что на щеках выступали ямочки. Только на экзамене никакие Уилльямы не клали руку на плечо в качестве поддержки, а на голове самой анимешницы не было этого цветного кошмара с цветочками и — кто это выбирал? — перьями. — Ну, раз так, предлагаю посетить наше поместье, где мой отец объяснит вам детали вашего дела. — Будем безмерно рады принять Ваше предложение. Канда почти задорно тчкнул в качестве поддержки слов анимешницы, буравя уже расслабленное лицо… юной баронессы? *** «Всё должно быть не так…» Эта мысль навязчиво прокручивалась в головах обоих экзорцистов, когда те заняли свои места на мягком диванчике в просторной гостиной поместья Рейнсвордов. На столике перед ними испускали пар две чашечки чая, а напротив них в мягком кресле восседал глава Рейнсвордов, неторопливо прикладываясь к трубке. Алиса старалась не пялиться, боясь испортить свою конспирацию (капюшон всё ещё был натянут до ноздрей, и Алиса уже порядком устала натягивать его ещё ниже), но получалось из ряда вон плохо. Виктор Рейнсворд был плотного телосложения с приятным светлым лицом и негустыми рыжими волосами. Его тёплые серо-голубые глаза лучились добродушием, а тонкие губы изгибались в плутовской улыбке. И он был так похож на папу Алисы из редких маминых рассказов о нём, что хотелось срочно увидеть остальную семью. Есть ли у этой Алисы мать? Сестра? А, может, и другие родственники… — Рад видеть новые лица в рядах борцов с Тысячелетним. Я с моей семьёй будем рады предоставить вам все ресурсы для помощи нашему городу. Алиса хотела, было, спросить что-то глупое и личное касательно его семьи, но вовремя прикусила язык. Несмотря на то, что она знала о двойниках в параллельных вселенных, анимешница не была готова столкнуться с собой и ещё больше не была готова столкнуться с её-своей семьёй, хоть любопытство, подстёгнутое душным волнением, жгло изнутри. — Так что насчёт нашего дела? — деловито спросил Канда, пытаясь не обращать внимания на то, как Алиса сжимала кулаки и поджимала губы. — Мы подозревали продавца душ. От него страдают в большинстве своём дети. Местные врачи всё списывают на болезнь, но больше всего это похоже на массовое отравление. Первые жертвы появились в первый же день ярмарки, она у нас проводится каждый год, так что мы сразу же проверили всё продовольствие, поступившее к нам, но яда не нашли, поэтому мы запросили поддержку у Чёрного ордена на случай, если это что-то сверхъестественное. Здесь, — Виктор придвинул тонкую папку, лежащую на столе, ближе к экзорцистам, — всё, что мы накопали. Информации много, но толку по сути никакого. Мы зашли в тупик. Мечник принял папку и, пролистав её, остановился на рандомной странице, заполненной аккуратным, убористым почерком. Пробежавшись по ровным строчкам, Юу кивнул сам себе и отдал папку на хранение Алисе. Та тут же вцепилась напряжёнными пальцами в тонкий картон. — А Вы и правда похожи на мою дочь, — хохотнул Рейнсворд, от чего Алиса едва ли не подпрыгнула на месте. — Могу ли я увидеть Ваше лицо, простите за бестактность? Анимешница в панике то открывала рот, то закрывала, не зная, что делать. Вроде, ничего плохого не случится, если она покажет своё лицо — подумаешь, копия его дочки, — но так не хотелось. Алиса сама не понимала, чего боится, но точно не культурного шока барона. Скорее, она боялась этого человека, его добрых глаз — всего его. Она боялась посчитать его кем-то близким, хотя это и звучит безумно. Паника всё больше сдавливала горло, тишина сгущалась, но помощь пришла, откуда её не ждали: — У моей напарницы покалеченные глаза — страшные шрамы. Она не любит показывать своё лицо, — спокойно, произнёс Канда, вновь выхватывая несчастную папку из ослабевших пальцев девушки, — Что ж, спасибо за оказанную помощь, дальше мы разберёмся сами. — Ох, прошу прощения, юная леди, — Виктор спешно поднялся. — Ваши покои наверху, вас проводит моя служанка. Удачной работы. *** Самым логичным решением для топографического, вечно рассеянного кретина было бы сидеть и не высовываться из своей комнаты. Но что вы, Алиса не ищет лёгких путей! Надо осмотреть весь чёртов дом и заблудиться в нём, чтобы потом с лёгкой душой и чистой совестью сесть в уголок и расплакаться. И, хоть пускать скупую мужскую слезу Рейнсворд не собиралась, с первым пунктом она справилась на ура. Как в таком доме кто-то ухитрялся жить, свободно передвигаться и не испытывать при этом никаких затруднений, было для неё загадкой, ибо помимо того, что поместье было неприлично большим для такого, в общем-то не самого высоко титула, обстановка в комнатах была хоть и уютной, но однообразной. И самым, пожалуй, удивительным фактом является то, что другая-она здесь, если рассуждать здраво, ориентируется прекрасно. Потому что она здесь живёт. С отцом… Крутой особняк, богатая семья и живёхонький папашка — реальность, далёкая от Алисы, как ни крути. Это сбивало с толку. Одно дело — видеть свою физиономию на другом человеке и совсем иное — видеть жизнь этой физиономии. Рейнсворд не была готова к такой обжигающей… зависти? Ситуация перестала казаться забавной, Алиса с приглушённым, подавленным страхом ждала встречи с её мамой. Рейнсворд сразу бросало в дрожь, стоило лишь подумать о том, что перед ней может появиться абсолютно чужой человек, никак не отличимый от её родной мамы… Ведь если она так отреагировала на отца, которого никогда в жизни не видела, то что будет, встреть она родную, но так давно потерянную в ином мире мать? — Вы заблудились? — раздался звонкий голос за спиной, и Алиса чуть не выронила вазу, которую в задумчивости разглядывала. Перед ней стояла она сама. Счастливая до безобразия с глупой улыбкой и нелепыми ямочками на щеках. — Да! — Алиса звонко, почти истерично рассмеялась, инстинктивно натягивая капюшон как можно ниже. — А я думала, Вы с напарником, — на слове напарник девчушка отвела взгляд, а её щёчки порозовели, — сразу отправитесь на расследование. — Да! Эм… Кхм! Знаете, мы очень устали с дороги, да и было бы неплохо немного распаковаться, что ли, — Рейнсворд визгливо хихикнула. — Вот… Копия отчего-то загорелась не дюжим энтузиазмом, и, хлопнув в ладоши, скороговоркой проговорила: — А, может, Вы тогда поужинаете с нами? К нам приезжают папины друзья, они очень весёлые, а за пазухой много интересных историй! — А, ну… — Алиса замялась, не зная, как бы повежливее отшить саму себя. — Неловко получится, у меня ведь даже платья нет, а к Вам гости приехали… Неудобно. — Ну что Вы! У меня много красивых платьев, почему бы Вам не одолжить одно из них? — Но… — Пойдёмте, после я Вас провожу до Ваших покоев! Девушка схватила вяло сопротивлявшуюся экзорцистку под руку и спешно повела её по маршруту, противоположному тому, что избрала в своей голове сама Алиса. Плохой день. Определённо. *** Канда напряжённо изучал страницы папки, что дал ему Виктор и решительно ни черта не понимал. В первую очередь он не понимал, почему этим делом послали заниматься их, экзорцистов, а не искателей в такой острый момент, когда нужно со всех ног нестись собирать оставшиеся части Инносенс. Да, возможно, здесь действительно есть что-то сверхъестественное, но разве это их работа — заниматься расследованием? Да и… Эта ситуация с двойниками… Как пить дать, Комуи знал, кто их встретит. Знал точно, но всё равно послал на эту миссию Мелкую. Юу даже было не интересно, предполагал ли смотритель, что Мелочь вожмётся в спинку дивана и будет так обескуражена, что её болтливый рот наконец заткнётся, но сам факт того, что так и было, вызывал противный ком в горле. И что самое раздражающее, Канда и сам не мог понять, от чего и на что конкретно у него такая реакция. Просто… Гадкая ситуация. На этой ноте мыслительный процесс прервал короткий стук в дверь и робкое: — Господин экзорцист? Эм… Канда? Могу я войти? Так странно, осознавать, что за дверью не мелкая чудила, а её двойник. Будто бы у Мелкой при рождении была двойняшка, которую, словно в злую шутку, воспитали как благовоспитанную леди, чтобы потом поставить её рядом с тем нелепым недоразумением. — Да, входи. Дверь отворилась, и в комнату мягкой походкой вошла Алисия Рейнсворд. Обычная девушка в красивом платье, с аккуратной причёской, абсолютно без сальных шуточек и с мягкой улыбкой вместо безумной гримасы. — Прошу прощения за неожиданный визит. Надеюсь, я не помешала? — девушка очаровательно улыбнулась. «Очаровательно» и лицо Рейнсворд никак не хотели гармонично сочетаться в голове Канды, но всё же вместо маленького ехидного гоблина перед ним стояла леди. Красивая леди. — Нет, — Юу откинул папку на кровать и приблизился к Рейнсворд, сложив руки на груди. — Чего ты хотела? Алиса вновь расплылась в улыбке. — Знаете, у нас совсем скоро будет готов ужин. Присоединяйтесь к нам! Весь её вид излучал дружелюбие и жажду услышать положительный ответ. Глаза предвкушающе блестят, а лицо вот-вот треснет от улыбки и очаровательных ямочек на щеках. Ну вот как тут такому милому существу не ответить со всем присущим мечнику дружелюбием: — Нет. — А почему? — судя по всё ещё сверкающему, словно рождественская ёлка, энтузиазму в глазах, дух прилипчивой навязчивости изгнать из этой девушки он сможет с тем же успехом, что и из небезызвестной занозы в его… жизни. — У нас работа. Продавец душ, смерти детей и акумы. Девушка испуганно вздрогнула и изобразила такой щенячий взгляд, полный вины и стыда, что Канда внезапно стушевался, отвёл взгляд и практически неразборчиво буркнул: — Извини. Выражение глубочайшей скорби, секундно минув мимолётное удивление, сменился безмятежностью тибетских монахов. — Но Ваша спутница уже согласилась. Канда мысленно попытался досчитать до десяти, но дважды сбивался на пяти, изо всех сил удерживая себя от того, чтобы не пойти надрать задницу одной идиотке. Ей-богу, они же не на каникулах. — Хорошо, — Юу был уверен, что за своё терпение и самообладание заслужил место в раю без очереди, несмотря на прямое нарушение первой заповеди в ближайшем будущем. Мелкая пожалеет, что выползла из своей комнаты. А пока мечник обдумывал, что бы такого написать в отчёте, чтобы отвести от себя подозрения в особо жестоком убийстве, в комнате повисла неловкая тишина. И когда Юу это уловил и поднял вопросительный взгляд своих невинных лучистых глаз, наткнулся на ЭТО. Это знакомое выражение лица, полное ехидства и невысказанных, но так и рвущихся наружу, гадостей, которые обладательница этой мерзкой физиономии почему-то называла «невинными дружескими подначками». — Только не говори мне… — Кандюсик, ты был таким, — мерзкое маленькое дерьмо, всхлипнув от смешка, изобразило одухотворённость и благоговение, — милым. Ты, прости господи, попросил прощения. Такой джентльмен, я чуть не задохнулась от восторга. — Ты спёрла чужие шмотки, идиотка! — рявкнул Юу, абсолютно не желая акцентировать внимание анимешницы на своей «милости» и дальше. Рейнсворд хрюкнула от смеха и чуть согнулась, старательно сдерживая рвущийся наружу хохот. — Юутик, ты покраснел, это так трогательно, — фыркнула она, еле удерживая себя в руках. — Я что, так тебе понравилась? — Не ты, а она. Внезапно смех, утонувший в очередном хрюке резко оборвался, и в комнате вновь повисла тишина. Припизднутый восторг, напоминавший обезьяну в период спаривания, сменился на абсолютно нечитаемое выражение лица, напоминающее смесь отвращения и ужаса. — Ты серьёзно? Тебе понравилась девушка? — Да ты… — в попытке выглядеть угрожающе Канда надвинулся на экзорцистку, нависая над ней грозной тенью, но Алиса жеста не оценила, замахав ладошками, изображая на лице бурный мыслительный процесс. — Погоди! Нет, слушай, погоди! — шатенка глубоко вздохнула, судя по лицу, придя к какому-то неутешительному выводу. — Тебе понравилась ДЕВУШКА? Алиса в шоке закрыла рот ладошкой, выпучив свои карие лупики на манер глубоководного краба. Отчего-то Канда, обычно не страдающий из-за чужого мнения на его счёт, неожиданно оскорбился. Как будто бы он какой-то дефектный. Нет, конечно, процесс его появление на свет отличался, но вообще-то Юу такой же мешок с мясом и нейронными соединениями, как и все. Но Мелкая удивилась так искренне, будто в её представлении у него вообще жизни нет. — Ты ещё скажи, что я девственник. — ТЫ НЕ ДЕВСТВЕННИК?! — Алиса звонко шлёпнула себя по щекам. — Господи… Ещё и с девушкой… — Я не гей! — сорвался мечник, моментально вынимая Муген. — Я знаю! Знаю! Просто ты же Канда! А Канда по всем канонам отбитый! Японец возвёл очи горе, мысленно вопрошая у Всевышнего, за какие такие грехи его божественная жопа послала ему этого маленького ебанатика, но потолок, которому Канда задавал этот интригующий вопрос, презрительно молчал. И, возможно, эта идиллистическая картина — Алиса в полуприпадочном состоянии пытающаяся сшить воедино своё мировоззрение и Канда ведущий интеллектуальные беседы с потолком — могла бы стоять ещё долгое время, если бы не чёткий стук и последующее за ним: — Господин экзорцист? Эм… Канда? Могу я войти? Экзорцисты обменялись беглыми взглядами. — Что мне делать?! — шёпот Алисы всё норовил сорваться на истеричный писк, пока та оглядывала комнату на предмет временного убежища. — Не знаю, ты же гений, — Канда же был спокоен, словно житель Атлантиды и лишь мстительно скалился. — Канда? — стук повторился. — С Вами всё в порядке? — Скажи ей что-нибудь! — Рейнсворд в истерике заметалась по комнате. — Пошли её! Канда растянул губы в самой искренней улыбке — зловредной. — Минуту! Алиса, одним лишь взглядом пообещав мечнику вечные запоры с перерывами на понос, метнулась к шкафу. Как выяснилось, с полочками. Спустя ещё секунду под кроватью были обнаружены какие-то ящики и чемоданы. Последняя же идея растаяла, как сахарок в чае, ибо шторы были слишком короткими, чтобы спрятаться за ними. Не зная, что делать, шатенка выглянула в окно, однако внизу её ждали аккуратные кусты с розами, низкая каменная оградка и высота в два этажа. Канда наслаждался зрелищем: карма в действии. — Канда? — вновь раздался нетерпеливый голос явно сбитой с толку Алисии, отвлекая от созерцания прекрасного. Юу в мгновение преодолев расстояние до ничего не подозревающей экзорцистки, тонко улыбнувшись, бросил: — Сориентируешься, — и вытолкнул обалдевшую от такого поворота Алису в окно. — Входи. Мечник даже не особо обратил внимания, как Алисия, настороженно оглядываясь, медленно вплыла в комнату, наблюдая, как нелепая, в чужом цветастом платье, Алиса ловко приземлилась на одно колено, после чего медленно, явно напоказ поднялась, самодовольно ухмыляясь, и… запнувшись об оградку, упала, ударившись лицом об камень. Канда звонко хлопнул себя по лбу. Прошло секунд пять, а тело Алисы всё так же не эстетично валялось на земле, не падавая признаков жизни. Юу с трудом подавил желание досадливо тчкнуть. — Простите, у Вас всё хорошо? — Да, просто моя напарница вывалилась в окно, — отрезал мечник, повергая девушку в шок. — Она умерла?! — Нет. Но она не шевелится. Девушка впала в ступор, смотря на абсолютно деревянное лицо мечника. — Так нужно поднять её! Мысль здравая, но когда Канда и Алиса (от которой японец был бы рад избавиться, но навязчивость всех Рейнсвордов проходит сквозь времена и вселенные, так что избавиться от неё было невозможно без лишнего шума) пришли на обозначенное смятыми розами место, тело уже исчезло. И Канда спокойно вздохнул, надеясь на скорый серьёзный разговор с анимешницей. Однако спустя жалкие пятнадцать минут Виктор, озадаченно хмурясь, передал ему письмо, в котором незатейливо говорилось о выкупе за освобождение его дочери: освободить одного из самых влиятельных в преступной сфере помощников Графа — Джека Дэниэлса. ***