Покер

Во рту чувствовался привкус крови. Алиса с трудом разлепила отяжелевшие веки. Тело затекло, но девушка остро ощущала боль в связанных грубой верёвкой руках и ногах, и неприятное жжение в саднящей губе. Голова же и вовсе раскалывалась. Было холодно. Едва девушка шевельнулась, облизывая пересохшие губы, как к горлу снова подкатил комок тошноты. Рейнсворд чувствовала себя больной и слабой. Тело совсем не слушалось. Сквозь звон в ушах она запоздало услышала в соседней комнате приглушённые голоса. Девушка скривилась. Как ни странно, Алиса всё прекрасно помнила. Воспоминания, упорядоченные и полные, были распиханы по полочкам. Двойник, её семья и самое нелепое падение в жизни. Оно, наверное, было ещё и весьма позорным, учитывая, в какой она теперь ситуации. Впрочем, она уже почти привыкла к тому, в какое дерьмо вечно попадает после самых разных несуразностей. Рейнсворд сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь сконцентрироваться и хоть что-то придумать. В голове тут же проскочила неприятная мысль, что вот при общении с Бруком сумбур, пляшущий перед глазами, вдарил по шальным нервам, и она, не зная, куда деть себя от ужаса, попыталась напасть на Дэниэлса. Это было весьма глупо. Мужчина, конечно, недолго думая, влепил девушке со всей дури-матушки, и она вновь вырубилась. Сложно даже сказать на сколько, и предполагать ничего не хотелось. Вновь проведя языком по лопнувшей губе, девушка аккуратно и максимально тихо подняла своё тело с пола, принимая сидячее положение. Глаза, полностью привыкшие к темноте, и холодная голова помогли выцепить из периметра помещения новые детали: разодранный диван у противоположной стены, раскиданные посредине доски и какой-то мусор. Видимо, похитители решили, что Алисия Рейнсворд, несмотря на связь с Орденом, оставалась беспомощной кисейной барышней, потому и не удосужились выкинуть битые стёкла, гвозди и один чёрт знает какой ещё мусор. Весьма полезный для побега мусор. Рейнсворд прислушалась к звукам за дверью: гогочущие люди всё ещё были увлечены неспешным разговором. План дальнейших действий не блистал особой гениальностью, но всё же Алиса поставила перед собой две цели: доползти до того, что поможет перерезать чёртовы верёвки, а после — сбежать. Пока что просто сбежать. Неважно, куда, неважно, как. Нужно было выбираться отсюда. Двигаться было нелегко — неудобно и больно. А делать это тихо — на грани возможностей. Эти нелепые, скованные дёрганья вызывали ассоциации с копошением опарышей, а сам гнилой дом — с трупом. И за кусок гнилой плоти ей придётся… сражаться. С людьми. Её не этому учили, не для этого она тренировалась до потери пульса и рвотных позывов. Алиса мотнула головой, вцепившись в осколок от какой-то банки. Запястья были плотно прижаты друг к другу толстой верёвкой, так что острые края впились в ладонь, рассекая огрубевшую кожу. Стекло постоянно падало и противно скользило в непослушных пальцах, заставляя девушку нервно кусать губу и мысленно ругаться на всё и вся. Но в итоге верёвки всё же поддались нешуточному напору и уже от небольшого давления опали на пол. Рейнсворд облегчённо выдохнула. Меч, к счастью, был на месте — это первое, что она проверила, ощутив долгожданную свободу. И только потом оторвала кусок платья, чтобы перевязать руки, надеясь, что звук рвущейся ткани только для неё одной был подобен выстрелу танка. Алиса осмотрелась по сторонам ещё раз, но единственным выходом по-прежнему была лишь грубая дверь с глухими голосами за ней. А ничего более полезного, чем собственный меч в комнате не наблюдалось. Комнату озарило болезненно-бледное зелёное свечение, когда лезвия, будто по волшебству, выросли по разные стороны рукояти. Оружие лежало в покалеченной ладони удобно и безболезненно, и девушка молилась, чтобы и дальше раны ей не мешали. Но что делать в схватке против людей, девушка понимала смутно. Однако для устрашения иметь при себе такой здоровый меч уже было хорошо. Не хотелось только его в ход пускать. Ещё какое-то время Алиса с закрытыми глазами стояла столбом посреди мрака комнаты, а после, прерывисто вздохнув, стремительно направилась к двери. Она не была готова, но медлить дальше было просто страшно и себе дороже. Дверь вылетела от первого же удара. Комната едва освещалась масляной лампой, но Алисе всё равно понадобилась секунда, чтобы привыкнуть к свету. Расположившиеся за небольшим столом двое мужчин уже вскочили со своих мест и, не дав себе время на раздумья, ринулись на девушку. Рейнсворд рефлекторно отступила назад, деактивируя Чистую Силу. В следующий миг она со всей силы ударила рукоятью по виску того из противников, что оказался ближе, и ловко ушла от удара второго. Первый её противник рухнул на пол. Рейнсворд увернулась от ещё одного удара кулаком по лицу широким шагом в бок, после чего ударила по колену, едва не выбив его. Мужчина закричал от боли и упал на пол. Девушка вырубила его ударом локтя по шее. Из горла вырвался тяжёлый, облегчённый выдох. Всё закончилось. Она не хотела драться, но выбора не оставалось, а потом просто сработали привычки, которые в неё вбивал Канда. Алиса окинула напряжённым взглядом тела, а затем пошла проверить, не убила ли она никого, учитывая, что обычно ей приходилось сражаться против Акум, а не людей. Нервно кусая губу, чтобы болью отвлечься от тревоги, Рейнсворд обошла живых, пусть и побитых мужчин, и осторожно выглянула за следующую дверь, ведущую в тёмный коридор. Если кто-то услышал, как она тут разбиралась с этим двумя, всё станет куда хуже. Во мраке не было видно ничего, кроме очертаний каких-то досок, разбросанных по полу, и тёмных пятен провалов заколоченных окон. И никого живого. Алиса нырнула во тьму, стараясь шагать максимально тихо и мягко, чтобы не привлечь внимание остальных похитителей, если вдруг кто окажется рядом. Уж крик-то кто-то должен был услышать. Но даже так каждый тихий шаг в гробовой тишине казался Рейнсворд слишком громким. Нервы, натянутые до предела, в любой момент готовы были лопнуть. Алиса прислушивалась к тишине и всё больше нервничала. Тишина давила. Только бьющийся в ушах пульс, сбившееся тихое дыхание, собственный топот и скрипящие под ногами половицы. И больше ничего. И это было ненормально. А Рейнсворд шла медленно и едва преодолела половину коридора, когда слух уловил то, чего не ожидал уловить вообще. Щелчок. Внезапно где-то за пределами видимости раздался оглушительный взрыв и последующий треск дерева. И хоть прогремело, видимо, в соседнем доме, пол под ногами опасно задрожал. На осознание всего ужаса ситуации ушло примерно две секунды. Алиса сорвалась с места, беспокоясь лишь о том, выдержит ли пол её вес. На этот раз взрыв раздался совсем близко. Дом дрогнул, и Рейнсворд упала коленями прямо на ребро какой-то деревяшки. От боли Алиса вскрикнула, но сразу заставила себя встать, несмотря на боль и слёзы. Нужно было бежать дальше. Однако не успела она сделать и шагу, как стену впереди разорвало, и миллион щепок с жаром разлетелись по коридору. Алиса успела закрыть лицо руками, когда взрывная волна сбила её с ног и швырнула на пол. Внезапное озарение едва не выбило весь оставшийся воздух из лёгких девушки. Она поняла, что это был за механический щелчок. С таким звуком прицеливается акума. Волосы на затылке встали дыбом. Щелчок раздался снова. Девушка вскочила с пола и с дико колотящимся сердцем прыгнула через дыру в стене прямо на акуму, прицеливающуюся для ещё одного выстрела. Одним мощным рубящим движением Алиса разрезала машину пополам. Жаркая взрывная волна уничтоженного акумы не дала девушке хоть как-то осознать себя в пространстве, когда её просто швырнуло непонятно куда. В затылке снова искрами вспыхнула боль, а из лёгких попросту выбило весь кислород. Рейнсворд камнем рухнула на землю с высоты второго этажа. Но едва она смогла вздохнуть и с тихим хрипом перевернуться на бок, рядом снова послышался щелчок. В зоне видимости парили еще две акумы. И к своему ужасу девушка заметила, что чуть дальше стоял четвёртый уровень. Хотелось заплакать и заорать от безысходности, но экзорцист ограничилась коротким стоном, когда перекатом уклонялась от очередного выстрела. На месте, где секунду назад было тело Рейнсворд, дымился глубокий кратер. Смех четвёртого уровня не предвещал ничего хорошего. *** Она двигалась на пределе своих возможностей, уклоняясь от атак иногда в последние мгновения, вертясь и крутясь как юла, не задерживаясь на одном месте дольше чем на пару секунд. Она ещё никогда не была так напугана и в то же время сосредоточена, заставляя себя двигаться, хотя тело было уже на грани. Нельзя было останавливаться. Нельзя было отвлекаться ни на секунду. Ни на одно мгновение. Акумы просто не давали ей шанса убежать, заставляя исполнять своеобразный танец там, где она, казалось, вырвалась на свободу. Рейнсворд запнулась совершенно внезапно, и даже не успела испугаться, когда четвёртый уровень мгновенно наставил на неё прицел и выстрелил. Её спас Канда, каким-то немыслимым образом отпихнув в сторону и чуть не подставившись под удар сам. — Сосредоточься! — рявкнул парень, отвлекая на себя часть её противников и давая шанс собраться с силами и покончить с более лёгкими мишенями. Рейнсворд устала и вымоталась. От смеха четвёртого уровня просто стыла кровь в жилах. — Вы ничего мне не сделаете! Я убью вас всех! Канда молча атаковал, и Алиса просто повторяла за ним. Уйти в сторону от выстрела быстрым кувырком направо, обойти цель с другой стороны и просто резать и резать, отрубая кусок за куском, пока Акума не взорвётся. Взрыв. Волна пыли и каменной крошки разлетелась во все стороны. Кто-то высокий и худой присоединился к ним, рухнув откуда-то сверху из-за зданий, исчезнув в клубах пыли. Раздался удивлённый вскрик четвёртого уровня и тут же стих. Прогремел ещё один взрыв. Алиса в шоке застыла на месте, широко распахнув глаза и обомлев. Одна из машин смерти грузно развернулась к высокой, худощавой фигурке, сокрытой за пыльной завесой, у ног которой лежали останки четвёртого уровня. Всего одно неосторожное движение, щелчок пушки, каменная дрогнувшая ухмылка на лице, и сквозь тонкую стену песка тут же прорезалось тёмно-фиолетовое свечение. Алиса не могла заставить себя двигаться и хоть что-то делать. Будто не было сражений прежде, будто Канда не готовил её к этому, будто боль не могла вытеснить то состояние тупого ступора, в котором она находилась. Рядом раздался гневный, на грани отчаяния злобный рявк Канды, но Рейнсворд даже не вздрогнула. А фигура резкими, ломаными движениями всего за секунду преодолела расстояние между ней и акумой и, тяжело подпрыгнув, резко и с силой ударила прямо по макушке первого уровня, едва отскочив, прежде чем взрывная волна достигла её. Алиса тяжело сглотнула, не веря, не желая верить в происходящее. Горящие, янтарные глаза, ярко контрастирующие с серой кожей, будто лоскутами покрывавшей лицо девушки, прожгли Алису яростным взглядом. Пухлые губы поджаты, и взгляд… взгляд всегда мягкий, падающий на Алису с материнской нежностью, сейчас был колючим, острым, как бритва. Коленки Рейснворд дрожали, ноги так и норовили подкоситься, а глаза щипало от слёз. Всё бесполезно. Всё пошло прахом. Всё рухнуло в один миг. Теперь всё бесполезно. Как вернуть Темари, если это, чёрт возьми, уже физически невозможно?! Нацухи резко повело в сторону, будто бы на мгновение она потеряла сознание, но резко и неуклюже удержала равновесие, в последний момент вновь пошатнувшись. Руки, как и вся фигура, были напряжены, пальцы растопырены и полусогнуты. Она, наклонив голову вниз, исподлобья смотрела прямо в широко распахнутые глаза подруги. С одной руки, с той, которой пришёлся удар по акуме, лениво капала кровь, смешанная с какой-то фиолетовой, вязкой субстанцией. Время будто растянулось, замедлило свой ход. Тогда в один момент что-то оборвалось. Где-то сверху кто-то запутал провода, нажал не те кнопки, спалил все платы, и Темари, завопив, словно раненый зверь — отчаянно, яростно, — резко двинулась прямо на Алису. В голове Рейнсворд перемкнуло. Вот она, смерть. Напряжённая, сжатая в плотный кулак рука уже была готова просто пробить в огромную дыру в теле Алисы, но Канда резко дёрнул за шиворот, отбрасывая безвольное тело в сторону. Спину исцарапала колючая земля с торчащими камнями. Это было словно обухом по голове. Рейнсворд будто очнулась. Юу, умело орудуя мечом, защищался от тяжёлых, но бездумных ударов, скользя мечом, задевая то бок, то руки, то ноги… Удар, и фиолетово-бордовая кровь, будто под высоким давлением, фонтаном орошала твёрдую землю. Это было логично. Он — экзорцист, она — Ной, как бы то ни было. Она напала. Она враг. Это было абсолютно логично и правильно. Но Алисе было плевать, что так правильно! Девушка резко поднялась, Канда же направил лезвие прямо вперёд — удар на поражение. Миг, и в руках Рейнсворд ощущается привычная тяжесть меча, секунда — и в груди будто что-то болезненно сжимается. Одно из лезвий, расколовшись на десятки пластин, скреплённых тонкой, но прочной цепью с мягким, зелёным свечением, резко ударяет по рукам Канды своей плоской частью. Алиса даже забыла, как дышать, когда мощный удар Темари грозил пробить грудь растерявшегося от неожиданного удара мечника, но лишь в последнюю секунду Рейнсворд набросилась на Нацухи, сбивая ту с ног весом собственного тела, от чего обе девушки грузно завалились на землю. Алиса, услышав рваный рык под собой, поспешно поднялась на ноги, отпрыгивая от Темари на безопасное расстояние. — Темари, остановись! Но та медленно и неуклюже поднялась, словно машина или заведённая кукла с заржавевшими шестерёнками, едва не завалившись снова, и окинула подругу бессмысленным, тупым, диким взглядом. Алиса едва уклонилась от удара неожиданно прыткой подруги. Кулак угодил в землю, вспахивая её метра на два. — Темари!.. — Алиса подняла беспомощный взгляд на подругу. — Эй! Темари! Вернись, чёрт возьми! Но та, лишь разозлённо зарычав, ринулась вслед за Рейнсворд, занося кулак. Алиса хотела было отпрыгнуть влево, но запнулась из-за раненой ноги и неловко завалилась на землю. Жизнь перед глазами не пролетала, не было ничего. Пустота. Вакуум. Уши заложило, будто от взрыва, всё вокруг казалось смазанным, кроме этих неестественно жёлтых, почти светящихся изнутри холодным светом глаз. Девушка не совсем поняла, когда Канда ухитрился отшвырнуть яростно ревущую девушку мощным ударом ноги к стене. Она заторможено смотрела на его разозлённое лицо, находящееся так близко, когда он тряс её за плечи, что-то яростно выкрикивая. — …уже не спасти! Слышишь?! Она уже не твоя подруга! Смысл доходил запоздало. Рейнсворд смотрела своими глупыми глазами, как её подруга вновь поднимается, вновь рвётся… убивать. Как Канда, что-то зло прошипев, вскочил, вновь держа Муген наготове. То ли из-за шока, то ли из-за недавнего удара по голове, но осознание накрыло девушку даже не столько от слов, брошенных ей в лицо, сколько от резких, рассекающих воздух ударов мечом, предназначавшихся Темари. Нацухи резкими, размашистыми движениями уклонялась раз за разом, но было видно, как постепенно она теряла скорость. Именно тогда Рейнсворд всё поняла. — Нет! — она резко рванула вперёд, на подмогу своей, чёрт возьми, подруге, сестре, брату — она была всем! С разбегу прыгнув вперёд, она сбила мечника с ног, в последнюю секунду в лежачем положении откидывая подругу ударом в живот, и плюнула через плечо: — Не вмешивайся! Нет. Нет-нет-нет. Не здесь, не сейчас, не так. Никто не умрёт. Дыхание сбивалось, в носу щипало, глаза жгло от песка и невыплаканных слёз. Никто. Не. Умрёт. Экзорцист, не дав Темари опомниться, придавила ту собственным телом к земле, прижимая руки по обе стороны от её головы. Канда не верил в то, что попытки Алисы могут увенчаться успехом, но отчего-то застыл в стороне, не вмешивался. — Приходи в себя, тупой младший брат! — заорала Рейнсворд и нетерпеливо пнула «тупого младшего брата» в бок коленом. — Ты вообще поняла, на кого лапы подняла?! Голос срывался. Нацухи, словно уж на сковородке, пыталась извернуться из цепкой хватки, но лишь шипела и рычала от бессилия. В глазах всё так же не было ни единой мысли, только инстинкты. Инстинкты Ноя. — Эй, Тэма… — неожиданно беспомощно и сокрушённо прошептала девушка, ещё крепче перехватывая запястья подруги, лицо скривилось от подступающих слёз. — Хватит… Мне так больно… — она оглядела шею и лицо, испещрённое царапинами, воспалениями, из которых сочилась кровь, смешанная с какой-то тёмно-фиолетовой жижей. — И тебе, между прочим, тоже! Хорош страдать хернёй, и пошли домой! Пошли домой вместе! Её крик поглотила тяжёлая, вязкая, словно смола, тишина. Нацухи резко замерла, упираясь в карие глаза напротив бессмысленным взглядом. Тело резко расслабилось и обмякло. Алиса могла поклясться, что в широко распахнутых жёлтых глазах начали появляться редкие серые крапинки. Кареглазая тепло улыбнулась, но всё ещё опасалась ослаблять хватку. — Алиса… — голос подруги звучал хрипло, надломлено и очень тихо, так что Рейнсворд чуть подалась, вперёд, чтобы услышать его. — Я… Обветренные губы, коснулись щеки, уха… Алиса широко распахнула глаза. Тело Нацухи резко выгнулось дугой с животным рычанием, после чего острые зубы резко сомкнулись на основании шеи. Громкий крик разорвал неестественную, мертвую тишину улицы. Темари бешено затрясла головой, силясь оторвать кусок плоти. Алиса размашисто, со всей силы ударила шатенку в щёку и, стоило зубам разомкнуться, резко отскочила, едва не рухнув вновь. Однако от болезненного падения спас рванувший на помощь Юу, мягко усаживая ученицу около стены, чтобы та могла привалиться. Алиса дрожащей рукой схватилась за шею, из которой сочилась кровь. Невидящим взглядом она уставилась на скрюченное страшной агонией тело подруги. Её отчего-то трясло, ломало, а она, словно бездумное животное, лишь истошно вопила и размахивала руками, будто пытаясь отбиться от кого-то. Всё происходящее было как будто не по-настоящему. Просто Алиса, словно девочка из сказки, провалилась в тяжёлый сон, наполненный беспорядочным безумием другой, жестокой Страны чудес. Эту густая словно мёд реальность — ненастоящая. И боль — ненастоящая. Потому что в реальности такого просто не может быть. Слёзы застилали взор, на глаза будто налепили грязную плёнку, и, сколько бы Алиса не моргала, это не менялось. Она видела лишь тонкие фигурки. Высокая, осанистая — Канда был настроен решительно в своём намерении закончить всё здесь и сейчас, и ссутуленная, будто ломаная — Темари едва стояла на ногах, но она будто просто не могла себе позволить сдаться чисто физически, будто умрёт, если опустит руки. И если спросить Алису, о чём она думала в тот момент, она не сможет ответить. В голове не было ни единой мысли, только мерный, громкий, как набат, гул. И она не смогла бы ответить, откуда появились силы и куда делась в одно мгновение боль, но, когда мечник был уже готов разрубить Нацухи напополам, Рейнсворд, рывком подорвавшись, бездумно, даже не обратив внимания на спазм в груди, будто на автомате, выбила удлинившимся лезвием из рук Юу его меч. От удара на пару мгновений он потерял равновесие, но даже этого ничтожно малого времени Темари хватило, чтобы, коротко замахнувшись, ударить ему судорожно сжатым кулаком в грудь. Канда сипло вздохнул и пошатнулся. Темари, приглушённо хмыкнув, тут же резко пронзила его живот напряжённой ладонью, образуя большую сквозную дыру. Так, что мечник попросту повис на её окровавленной руке, прежде чем мешком упасть на землю. Алиса же могла лишь с открытым ртом наблюдать, как обмякшее тело заваливается набок и глухо оседает на землю. В голове мерным стуком стучала одна единственная мысль. «Что я наделала?» Тело била крупная дрожь, и Рейнсворд даже не сразу заметила, как из ослабевших рук выскользнул меч, звонко ударившись о землю. Алису трясло. От страха. От отчаяния. От осознания. Это не чёртов сон. Не долбаная страна Чудес! Это реальность. Всё по-настоящему. И в этой реальности — самой реальной из всех реальных — Канда проиграл. По-настоящему. Без каких-либо драматических жестов, без пафосных слов и громких аккордов фонового саундтрека. В тишине, нелепо и глупо. Из-за неё. Темари с лёгким удивлением оглядела распластавшееся перед её ногами тело, а затем издала истеричный смешок, который мгновением позже перешёл в истошный, визгливый хохот. Рейнсворд в ужасе смотрела, будто парализованная, как её подруга сложилась пополам и рухнула на колени в образовавшуюся кровавую лужу, сотрясаясь с каждым смешком всё сильнее и сильнее. Её лицо, серое, искажённое росчерком безумия, с горящими глазами и зубами, перепачканные кровью и той непонятной лиловой гадостью, стекающей по подбородку — всё это не было похоже на образ лучшей подруги. Это… Монстр. Алисе казалось, что её хребет проткнули железным прутом, парализовавшим нервы, что её организм — бесполезный мешок с мясом, неподвижный и грузный, и только когда Темари с тем же безумным визгливым смехом взяла из ослабшей хватки мечника Муген, Рейнсворд будто ударило молнией. Экзорцист почти в один прыжок блокировала бестолковый, но ужасающе мощный удар мечом одним из своих лезвий, из-за чего ноги всё-таки подкосились, и она завалилась на одно колено. И даже когда взгляд янтарных глаз, направленный на Алису, вновь заволокло яростной пеленой, рука не дрогнула. Теперь Алиса не отступится. Не может отступиться… Умрёт, но не опустит оружие. Что в тот момент управляло ей? Чувство стыда? Вина? Альтруизм? Глупость? Нет. В голове в один момент всё стало ясным и чётким. Вина была, но не она мотивировала на чистое самоубийство. Просто… Просто если Канда умрёт, Темари, обезумев, сбежит, а сама Алиса останется одна среди руин и крови, это будет так… безнадёжно, что лучше умереть здесь и сейчас. Смотря на подругу сквозь пелену слёз, защищая того, кого подставила, хотя должна была прикрывать спину… Последний рывок. Алиса резко подалась вперёд, проскрежетав лезвием своего меча о лезвие Мугена. Темари, ошалелая от неожиданно сильного рывка, выронила катану и отшатнулась, сделав неровный шаг назад. Рейнсворд, воспользовавшись короткой дезориентацией противницы, с силой вдарила ей рукояткой по переносице, из-за чего Нацухи, будто пьяную, повело назад. Её отчаянно шатало, словно бы она вот-вот рухнет. Голова кружилась, место укуса на шее жгло огнём, картинка перед глазами то темнела, то размывалась, а про ушибы на руках и ногах не стоит даже заикаться: стояла она с большим трудом. Этот рывок был однозначно последним. Рейнсворд, покачнувшись, рухнула на колени, уперев руки в землю, и вздрогнула, почувствовав под ладонями кровь. Липкую, уже остывшую, ударившую в нос металлическим запахом. Почему-то Алисе нестерпимо хотелось увидеть свои руки, увидеть эту кровь, забившуюся в трещинки на коже и под ногти, удостовериться, что это не навязчивая галлюцинация, но взгляд был прикован к Темари, которая всё же нашла равновесие и, устало покачнувшись, вновь понеслась в атаку с бешеным воплем. Но Алиса была трусихой. Алиса просто в последний момент крепко, до цветных кругов зажмурилась. И ничего не произошло. Алиса неверяще распахнула глаза. И ладонь Нацухи, объятая Тёмной материей? была буквально в сантиметре от шеи Рейнсворд, но была перехвачена за запястье мужской рукой в белой перчатке. Девушка подняла шокированный взгляд и наткнулась на ленивый и, будто в насмешку, утомлённый взгляд Тики. — Вы уж нас извините, — пробормотал тот, закидывая внезапно обмякшую Нацухи на плечо. — Сами понимаете, работы много, за всеми не уследишь… Тики с насмешкой ухмыльнулся, глядя на вконец ошеломлённую, окровавленную Рейнсворд, всё так же сидящую на коленях, и, небрежно поправив ношу на плече, насмешливо откланялся и двинулся вглубь лабиринта улочек, уходящего далеко в сердце города. Алиса сидела в ступоре ещё с полминуты, пока в голове не щёлкнула паника. Девушка вздрогнула и суетливо доползла до Канды, трясущимися пальцами нащупав на шее слабый пульс. *** Как бы ты ни старался, есть вещи, от которых невозможно убежать. Боль, неверные решения, неверные действия и, как следствие, беспомощность. Это выгребная яма, в которой остаётся лишь барахтаться: тонешь в ней и не можешь выбраться, никто не поможет. И не потому, что все вокруг твари, а потому что никто чисто физически на это не способен. Это ответственность за свои поступки. На каждое верное решение приходится дюжина катастрофических последствий. На каждое верное действие — сочащаяся гноем рана в груди. Вмешаться в поединок — Канда на грани гибели. Канда с его способностью к регенерации в один момент стал таким… хрупким? Хрустальным. Бледным, словно холодный фарфор. Посмеяться бы над такими поэтичными сравнениями, да не смешно. Не вмешаться в поединок? Однозначная смерть. Это как застрелить бешеную псину, чтоб не мучилась. Вот только Темари — не собака. Что с ней случилось, известно только самой Темари и — Рейнсворд была готова руку отдать на отсечение — Графу. Ей нужна помощь, спасение, а не милосердный выстрел в череп. Куда ни глянь — всюду тупик. Идти некуда. Кругом неверные решения и кровь. Алиса не знала, куда себя деть и просто смотрела на лицо Канды. Даже когда глаза жгли слёзы, когда приходил Виктор и, почти по-отечески положив руку на плечо, просил отдохнуть, когда вокруг была пустая тишина. Вселенная сжалась в одну точку, и девушка не могла не смотреть в неё — в пустоту, чёрную дыру, пожирающую саму себя. А, если по правде, она боялась. Боялась закрыть глаза, отвлечься. Ведь только прикроешь веки, и там — в уголке глаза — мелькнёт, взвиваясь ярким фиолетовым пламенем, тёмное пятно. Только расслабишься, и на холодный паркет капнет густая лиловая кровь. Стоит выйти из зыбкого ступора, и в голове сразу грохнет, разрывая метафорические цепи самоконтроля, Большой взрыв видений, граничащих с галлюцинациями, страхов и пожирающего изнутри самоедства. — Ты ему этим не поможешь, — раздался позади сухой мужской голос. Обернувшись, Рейнсворд увидела того самого парня с совиными глазами. — Уилл, кажется?.. — девушка отказывалась принять это хриплое карканье за свой голос и откашлялась, хоть это и мало помогло. — Моя Алиса давно бы поняла, — бесстрастно продолжил он. — Что бы поняла? Уилл перевёл пустой взгляд на Канду, показательно игнорируя вопрос, повисший в воздухе. Алиса не отводила взгляда от этой рожи и отчаянно пыталась подавить новую порцию непрошеных слёз, злости и раздражения, напряжённо сжав челюсти. У неё сдавали нервы. — Так просвети меня, ты же, вроде, за этим пришёл! Джексон перевёл холодный взгляд обратно на девушку. — Она бы догадалась, что, просто сидя здесь, ничего не исправить. То, как он говорил, какой у него был голос, его отстранённый, направленный будто куда-то сквозь собеседника взгляд и поверхностное суждение — всё это раздражало до красных кругов перед глазами. В горле застыл ком, похожий на горсть разбитого стекла, собранного в кучу, и он будто бы рос с каждой секундой. Хотелось вытошнить эту дрянь, всю скопившуюся желчь, ужалить кого-то так же, как что-то внутри жалит её саму. — А ты всё знаешь, да? — нервную дрожь в голосе скрывать было бессмысленно, как и катившиеся по щекам слёзы, но почему-то девушка всё равно взяла паузу, прежде чем напряжённо продолжить. — Так скажи мне: что я смогу исправить, если не буду здесь сидеть? — В этом городе погибают десятки людей… Алиса резко вскочила, уронив стул и не дала даже малейшей возможности закончить предложение: — Знаешь что?! Нахер всех! Нахер людей! Каждый день дохнут сотни человек, и всем похерам, но стоит смертям скопиться в одном месте, и людишки тут же начинают сходить с ума, как будто бы это и правда кого-то колышет! Почему вместо этих людей должна умирать я или Темари?! Почему хоть кто-то должен идти на смерть ради них?! Нахер всё это дерьмо! Девушка нервно зашагала по комнате, вцепившись в волосы напряжёнными пальцами, поражаясь собственным словам. Рейнсворд и сама не понимала, верит ли она в свои собственные слова, но всё же какая-то предательски дрожавшая мысль не давала покоя. «Почему я должна?» — И что, будешь сидеть здесь, пока он не помрёт? Она вздрогнула, резко остановившись и не зная куда смотреть. «…пока не помрёт?» Девушка перевела вмиг остекленевший взгляд с пола на осунувшееся лицо Канды. Канда совсем не персонаж. Он не просто набор реплик и искусственных переживаний. Его сердце бьётся и качает кровь, а вовсе не чёрную тушь. Ему может по-обычному, совершенно по-человечески понравиться случайная девушка, а над его скверным характером весело пошутить. Это не один из сотни тысяч романов, где герои плачут чернилами, это жизнь, и каждый вздох этого Канды, несмотря на суету врачей и камень в его груди, может стать последним. «…пока не помрёт?» Этого Канду, постоянно почему-то пахнущего хвоей — отнюдь не типографской краской — было до ужаса страшно терять. Потому что Канда давно стал… Кап-кап. В уголке глаза, на периферии зрения… — В любом случае, — Алиса вздрогнула, едва уловив боковым зрением фиолетовую молнию, застывшую в углу комнаты, когда спокойный голос Уилла разрезал тишину, будто ножом, — тебе больше ничего не остаётся. Либо заняться делом, либо свихнуться. Алиса резко шмыгнула носом и размазала слёзы по давно раскрасневшимся щекам в тщетной попытке стереть их. — Мне нужна та папка и карта города.