Странно было оказаться одному, когда все внезапно разъехались по миссиям, а самому остаться по просьбе Комуи. Отдохнуть и подлечиться, как было сказано ему в лицо с весьма красноречивым взглядом, не давшим сомневаться, что всё обстоит несколько иначе.
Аллен не видел чужие отчёты о миссии с Тимоти, но подозревал, что все корни идут оттуда. Впрочем, он так устал нервничать, почти физически ощущая эту тяжесть похлеще неподъёмного камня долгов Учителя, что никак не отреагировал на новость. Или, может, дело просто в том, что его отмутузил Четвёртый Уровень, а потом собственная Чистая Сила попыталась его убить?
Уолкер невольно потёр грудь там, где её сжимали бинты. Кожа от них зудела, и это уже порядком надоело.
— Отдыхай, Аллен, — очень искреннее пожелал ему Комуи, всё же вызвав ответную благодарную улыбку.
— Спасибо, — поблагодарил парень, слегка кланяясь. Хотелось добавить что-то ещё, но ничего в голову так и не пришло, оставалось только молча отступить к двери.
Он вышел из кабинета, игнорируя Линка, начавшего что-то бубнить. Аллен не слушал, погружённый в себя, бездумно шагая куда-то вперёд. Сначала ноги привели его в столовую, где, заказав кучу всего, он просто начал набивать живот всем чем только можно. Тим, сидевший в кармане кофты, выбрался на стол, заинтересованно описав круг над горой еды, выбрав в конце концов большую миску мяса. Уолкер с отстранённым видом поглаживал крылья и хвост, наблюдая как исчезает мясо кусок за куском.
Линк рядом продолжал что-то бубнить, и постепенно его слова начали доходить до сознания.
— Ты можешь отдохнуть, Уолкер. — Реплика была удивительно миролюбивой, учитывая, что Аллен упорно делал вид, будто рядом с ним предмет мебели. И вообще, как он понял, когда его стали слушать? Линк казался немного обеспокоенным, хмуро вглядываясь в немного бледное лицо. — Как твой шрам?
— Нормально, — вяло ответил юноша, принимаясь набивать рот так, чтобы больше не пришлось отвечать.
За этим вечным зудом сложно было понять, болит ли хотя бы немного или нет. Он не хотел вспоминать те ощущения, когда Чистая Сила пронзила грудь, и малодушно надеялся, что больше этого не повторится. И без того куча проблем.
Больше всего он беспокоился за других, надеясь, что все вернутся с миссий целыми и здоровыми. Что они не встретят Четвертый Уровень. Или Ноя. Или самого Графа. Мысли об этом не то что с каждым месяцем или новой миссией становились все более пугающими или тревожными, а чуть ли не с каждым днём.
И Аллен знал всего пару способов, как не дать мрачным мыслям и чувствам довести себя до паранойи. Еда, тренировки и миссии. Последнее пока что отпадало, первое он только что выполнил, так что дальше путь лежал в холодные залы, где предстоит выжимать из себя все соки час за часом, пока просто не останется сил ни думать, ни тревожиться о ком-то.
Молча встав, Уолкер поставил последнюю тарелку на уже внушительную башню пустых, и сразу направился к выходу. Линк без лишних вопросов пошёл следом.
Аллен не заметил, когда его оставили одного. Он не следил за временем и на Линка не обращал никакого внимания, следуя по доведённому до автоматизма плану своей тренировки. В груди и спине немного жгло, болели шрамы и отбитые рёбра. Этого следовало ожидать. После миссий всегда что-то где-то ныло, и хотелось всё просто бросить, разлечься на холодном полу и ничего не делать. Так парень и поступил, решив устроить перерыв. Рёбра вскоре немного успокоились, пока шрамы продолжали пульсировать. Они казались горячими, так что каменный пол был как никогда кстати, вытягивая всё тепло и приятно охлаждая.
— Устроил перерыв, Уолкер? Может, спать пойдёшь? Уже глубокая ночь. — Линк неторопливо приблизился, поставив на пол поднос с водой и какими-то бутербродами. Сущей мелочью на один зубок.
— Я люблю тренироваться ночью… Никто не трогает и не мешает. — Не то чтобы он намекал, а просто действительно хотел остаться один. Так хорошо было в одиночестве. Голова была пуста, тело едва шевелилось после длительных нагрузок, и тянущая, пульсирующая боль была чем-то привычным.
— Это моя обязанность — быть всегда рядом с тобой.
Аллен поморщился и потянулся за первым бутербродом. Хмуро жуя один за другим, он упорно молчал.
Линк в конце концов не выдержал.
— Ты так и будешь молчать? — Аллен кивнул, слыша возмущённый выдох. — Ну и что мне сделать, чтобы ты стал сговорчивее?
— Просто дай отдохнуть от тебя пару дней. Обещаю, что не буду делать ничего странного. — Это не должно было сработать, но почему-то сработало, и Линк недовольно засопел, борясь с самим собой. У него был приказ, однако наблюдая за Уолкером, он начал проникаться к нему симпатией и в общем-то понимал желание ненадолго вздохнуть спокойно.
Он сел, удивлённо наблюдая за серьёзным лицом своего собеседника.
— Спокойной ночи. — Это было сказано так быстро и тихо, что удалось разобрать лишь чудом.
В уже откровенном шоке Аллен пронаблюдал, как закрылась дверь в зал. Один. Его оставили одного. Не считая, конечно, Тима, спавшего на ступеньках.
Он не верил своему счастью, хотя даже и не знал, что делать со свободой.
Последующие дни он посвятил тренировкам, выжимая себя так, что мог просто лечь где-нибудь и сразу уснуть. Одиночество, сначала радовавшее, опустошало, и Уолкер даже за тренировками начал ловить себя на различных неприятных мыслях. Боль в шрамах нарастала, иногда пронзая тело обжигающей резью. Аллен запинался, дёргался, и всё больше терялся, начиная нервничать. Всё это порождало новые и новые вопросы и мысли, которых он старался всеми силами избегать, но деться от них было некуда. Смотреть в зеркала с извечной тенью за своей спиной становилось тошно, однако он держался, в конце концов решив сходить к Матроне. Сделав виноватый вид, парень сознался, что, кажется, перенапрягся на тренировках и теперь всё снова болит.
— Постельный режим! И только попробуй сдвинуться с места. — Аллен даже не хотел спорить, получая от женщины несколько таблеток. Он отправился в комнату, неуверенно массируя горящие шрамы. Тревога нарастала.
А потом начался кошмар.
Глухая, мучительная боль, идущая откуда-то изнутри, вгрызалась в тело, пытаясь выжечь Аллена из каждой клеточки, каждого кусочка собственной плоти. Он был привычен к боли, он был экзорцистом и был готов раз за разом терпеть, переступать через себя и задвигать боль куда-то на край сознания, и все равно каждый раз, как шрамы начинало жечь, корчился и едва не задыхался. Он лежал на кровати в полной темноте и звенящей тишине. Один в холодной комнате, где никто не видел его состояния. Это было единственное, что радовало и не давало сдаваться. За дверью были те, кто не должен ничего узнать. Они не должны видеть его таким. Иначе он потеряет последних благосклонных к нему людей. Договор с Линком оказался как никогда кстати. Если бы он только увидел… Комуи бы вряд-ли помог с Рувилье, заклеймившем его Ноем и, наверное, не напрасно.
Уолкер не мог свыкнуться с навязчивой мыслью, что он Ной, и что очередной гвоздь в крышку гроба его проклятой жизни он получил именно по этой причине. Но боль не давала забыть, откреститься, найти какой-то другой смысл в том, что произошло и происходит.
Как объяснить? Как принять?
Он пронзил себя Чистой Силой и вот корчится, прячась ото всех.
Чем больше он думал об этом, приходя в отчаянье, тем хуже ему становилось.
Держась за грудь, Аллен медленно сел. Чуть сгорбившись и обхватив голову руками, он тяжело выдохнул. Его морозило, но шрамы горели огнем. Казалось, все внутренности в нём просто сварятся.
Прикрыв ненадолго глаза, Уолкер открыл их, смотря на комнату уже другим взглядом. Желтые глаза смотрели внимательно, поглощая каждую деталь, попавшую в поле зрения. Он смотрел тяжело и немного устало. Его тело страдало, и как это исправить, он не знал. А даже если бы знал, то сил вряд ли бы хватило.
Глаза снова прикрылись, и темный, сгорбившийся силуэт на кровати опустился обратно на холодные простыни.
Аллен тяжело дышал. Он не знал, что происходит, и было слишком страшно даже думать о возможных вариантах, лезших в голову. Догадки пугали только ещё больше.
Все, на что он надеялся, так это чтобы боль скорее ушла. Она должна была уйти. Так ведь было раньше, так почему же сейчас все идёт под откос?
Сложно было понять, сколько времени он провел без движения, просто смотря в потолок. Боль не затихала, но парень стал пытаться её игнорировать. Это было сложно — концентрацию и силу, такие нужные сейчас, боль вытягивала без остатка. Аллен давно не чувствовал себя столь слабым и почти беспомощным. Глотая злые слезы, он гнал от себя это чувство, эти мысли, этот огонь внутри. Чем больше он боялся, тем слабее был, а страшное нечто внутри лишь набирало силу.
Получаться начало не сразу, и крохотные успехи не приносили облегчения.
Но его по-прежнему никто не навещал, что было только к лучшему. Уолкер надеялся, что Матрона просто запретила Линку приходить, а потом, как станет легче, он просто что-то убедительно соврёт.
Постепенно, неохотно боль стала терпимой, и парень неуверенно встал с кровати. Борьба с самим собой казалась такой привычной. Столько раз он заставлял себя подниматься с земли, когда тело, избитое и изрезанное, пронзенное насквозь, едва отзывалось на сигналы мозга. Сейчас, во мраке комнаты, где единственным врагом был только он сам себе, вынуждать себя двигаться казалось куда сложнее, ведь рядом не было ни Акум, ни Ноев. Только он сам.
И все же Аллен медленно дошел до стены.
Слабо улыбнувшись своей маленькой победе, он тяжело выдохнул и вышел в коридор. Мягкий свет фонарей немного резанул по глазам, а холод, казалось, стал только сильнее.
Стерев краем футболки испарину со лба, Аллен медленно двинулся вдоль стены вглубь коридоров. Путь до столовой предстоял не близкий, но спешить было некуда. Не чувствуя уверенности ни в ногах, ни вообще в том, что очередной приступ жгучей боли, сейчас медленно плавящей грудь и спину, не скрутит его где-нибудь по пути, он немного жалел, что ему не удалось уснуть. Может, когда он проснулся бы, ему не было бы так плохо, и Матрона в порыве заботы принесла бы еды. Живот слегка крутило от голода, но это была такая чепуха, что даже не стоило внимания.
Новый приступ застал его рядом с окном, на холодный подоконник которого Уолкер опёрся, чтобы не осесть на пол.
Зажмурившись, Аллен замер, дыша сквозь стиснутые зубы. Прижимаясь лбом к холодному камню, он посмотрел в окно, и ноги подкосились. У его собственного отражения были жёлтые глаза. Ужас леденящей волной захватил создание всего на мгновение, а в следующую секунду Уолкер понял, что оказался дальше по коридору, оставив злополучное окно где-то за спиной.
Как?
Нужно было успокоиться, унять бешено колотящееся сердце. Аллен ударил кулаком по стене. Он не будет бояться. Он справится. Он не позволит этому управлять собой.
Держась за отрезвляющее чувство злости и упрямства, он пошел дальше. Шрамы жгло так, что хотелось прижаться к холодной стене и просто стоять, пока камень не заберёт весь огонь, скопившийся внутри. Размеренно вдыхая и выдыхая, Аллен боролся с соблазном так и сделать, сосредоточившись на поддержании дыхания. Будет тяжело что-то объяснить, попадись он кому-то на глаза.
Услышав чьи-то тихие шаги, Уолкер не поверил своим ушам. Он до сих пор никого не встретил, но теперь, похоже, везению пришел конец. Из-за угла появилась Аня, и парень невольно выдохнул.
Подняв глаза от пола, она чуть вздрогнула, заметив Аллена перед собой.
— Что с тобой? Ты ужасно бледный. — Аня, мгновение поколебавшись, подошла. Положив руку ему на лоб, она напряжённо всматривались в бледное, уставшее лицо.
Её рука оказалась холодной, особенно в сравнении с горячим, влажными от пота лбом и пылающими шрамами. Глаза закрылись сами собой. Перехватив руку Ани, он приложил ее к своей груди, прямо туда, где болело больше всего.
— Аллен? — Встревоженный голос заставил его приоткрыть глаза.
— Я, кажется, немного приболел. — Он соврал. И ему явно не поверили.
Аня поджала губы. Взгляд её почти чёрных глаз казался скорее обеспокоенным, чем недовольным. Аллен вяло улыбнулся, хотя очень старался, чтобы улыбка была как можно более натуральной. Не выдержав такого зрелища, Аня порывисто обняла юношу, спрятав лицо у него в здоровом плече.
— Аня… — Он осторожно коснулся рукой ее спины, чувствуя, как неуверенно она цепляется пальцами за его одежду. — Аня, я не рассыплюсь, если ты обнимешь меня чуть сильнее.
— Какой ты… — Послышался судорожный вдох, но объятия и правда стали чуть увереннее. — Какой ты все же мояши!
Улыбнувшись сквозь боль, он прошептал:
— Аллен я.
Аня отстранилась так же внезапно, как и обняла. Положив всё ещё прохладные ладони ему на щеки, она посмотрела Аллену прямо в глаза. Он не отводил взгляд, хотя глубоко внутри начал закрадываться страх, что стоит ему моргнуть, как она будет смотреть не в серые глаза, а в жёлтые.
— Аллен он… — фыркнула Аня, приставая на носочки и осторожно целуя. Одна её рука медленно переместилась ему на шею, пока вторая мягко гладила щёку, не заклеенную пластырем. Уолкер тяжело выдохнул и заставил себя отстраниться, чувствуя вновь нарастающую боль. Теперь уже он прятал лицо у Ани в плече, стиснув двумя руками её талию. Даже если он сделал ей больно, Аня промолчала, размеренными, плавным движениями гладя его по волосам. Прикосновение помогало сосредоточиться на окружении и, в конце концов, выпрямиться.
— Мне… все ещё плохо после миссии, — признался парень, подбирая слова с осторожностью. Он не хотел напугать, не хотел оттолкнуть и очень боялся, что узнай Аня правду — отвернется от него и возненавидит. Если он действительно Ной, если внутри него Ной… Темари украли Нои, и кто знает, что с ней делает Граф. Аня точно начнет его бояться.
— Я понимаю. — Она смотрела так, будто действительно понимала. Будто знала. Её руки безвольно опустились. Аня отвернулась. — Моя миссия тоже не совсем удачно прошла…
— Но ты цела? — Аллен внимательно осмотрел её с головы до ног, с облегчением замечая, что даже форма выглядит будто новая. Хотя, по сути, почти так оно и было.
— Да. Я цела. — Аня вновь повернулась, и в это раз Уолкер отметил, что и она сама бледная и уставшая. Но спросить ему не дали. — Ты шел в столовую? Я составлю тебе компанию?
Он был благодарен ей за отсутствие вопросов про его состояние.
— Конечно, — тут же согласился он, запоздало подумав, что, наверное, не стоило. Он смог сдержать приступ, но хватит ли ему сил сделать это ещё раз?
— Я так соскучилась, — тихо произнесла Аня, опустив голову. — Мне тебя не хватало. Очень.
Аллен заподозрил, что на её миссии случилось что-то очень плохое, иначе Аня не говорила бы это с такой убитой интонацией. Зная, что не стоит ничего вытягивать, он сжал прохладные пальцы своими. Она тоже была очень нужна ему. Ее поддержка и тепло, заставившие его сознаться в том, что он никому не собирался говорить.
— Мне тоже.
Тяжело выдохнув, Аня сделала шаг в сторону столовой, и Аллен медленно пошел следом. Они шли неспешно, не разговаривая, но не отпуская чужую руку. Постепенно пальцы Ани, согревшись в его горячей ладони, перестали быть такими холодными, и Уолкер даже немного порадовался.
По пути им попалось несколько искателей, смотревших на них, будто на какую-то уродливую, диковинную зверюшку.
Повернув голову к Ане, чтобы как-то отвлечь её, Аллен даже растерялся. Она смотрела на Искателей с такой неприкрытой злобой и ненавистью, что стало не по себе. Впервые он увидел ее настолько злой и вновь задался вопросом, что произошло на её миссии. Она должна была встретиться с Искателями, найти следы чистильщиков. Там не должно было случиться ничего такого. Открыв было рот, парень едва выдохнул от нового приступа боли, раскаленным штырем вонзившимся в грудь, стоило только отвлечься и расслабиться. Остановившись, он изо всех сил старался не показывать как все плохо — Аня так же резко замерла и теперь смотрела с таким сожалением и болью, что становилось только хуже.
— Все хорошо, — выдавил из себя Уолкер, и Аня издала едва ли не возмущенный вздох, не оценив его альтруизма.
Сжав его руку, Аня молчала до тех пор, пока он вновь не выпрямился.
— Аллен, может, тебе стоит полежать? Давай вернёмся? — предложила она. — Ты ляжешь, а я все принесу прямо в комнату?
— Я не хочу оставаться один… — признался он после небольшой паузы, во время которой Аня сверлила его взглядом. — И тут осталось идти всего ничего.
По мнению Ани, последний довод был совсем не убедителен, но вот первые слава попали прямо в цель.
— Хорошо. — Она вновь сжала его пальцы своими. — Тогда пойдем. Надеюсь, там особо никого не будет. Уже довольно поздно.
Она не хотела чужих косых взглядов, а потом мерзких слухов, от которых станет только хуже.
Аллен промямлил что-то невнятное. Для него и так последние несколько суток смешались в один непрерывный кошмар.
Столовая и правда была почти пуста, а те немногие Искатели, которые присутствовали, предпочли не замечать появления двух экзорцистов.
Подцепив для вечно голодающего парня тележку, Аня вместе с ним сделала заказ. Они не стали задерживаться для болтовни с поваром, быстро перебравшись за один из столов.
Аллен тяжело опустился на скамью, придвигая к себе первые тарелки, которые Аня уже выставила на стол с тележки. Ее порцию он поставил рядом со своей.
— Садись, пожалуйста. — Уолкер поймал Аню за локоть, не давая ей закончить с тележкой.
— Ладно. — Она не стала спорить, а просто села рядом, оставив минимальное расстояние между ними. Чувствуя боком исходящий от Аллена жар, Аня невольно продвинулась ближе. Хотелось просто обнять его и не отпускать. Пожалеть, успокоить. Нужно было только найти правильное слова.
Ели молча, но это было не тягостное молчание. Обмениваясь взглядами, они тихо жались к другу другу, нуждаясь в ощущении другого человека рядом, в чужом тепле и поддержке.
Аллен ел без аппетита, чего уже давно не было, заставляля себя глотать еду, не чувствуя вкуса. Но присутствие бдительной Ани рядом не оставляло и мысли о том, чтобы не доесть и так не такую большую как обычно порцию.
— Ты плохо ешь… — произнесла Аня, отставляя кружку с недопитым чаем. Там оставалось чуть меньше половины. — Тебе нужно лечь отдохнуть.
— Тебе бы тоже лечь, — негромко произнес Уолкер, получив в ответ согласный кивок.
— Если ты не против… То я лягу с тобой, ладно? — Её предложение не казалось чем-то странным и лишним, наоборот, он в какой-то степени испытал облегчение от мысли, что Аня будет рядом. Но будет ли это для нее безопасно? Он ведь не помнил, как шел от окна, оказавшись дальше по коридору. И приступы… Они ему-то спать не давали, а она будет следить и волноваться. — Так будет легче и тебе, и мне. Я беспокоюсь за тебя, Аллен. И не смогу уснуть, если не буду уверена, что тебе не становится хуже. Я хочу быть рядом. Тебе ведь это тоже нужно.
— Я… не хочу, чтобы ты волновалась.
— Значит, решено. — Она явно поняла, о чем были его слова, но упрямилась. От собственного облегчения было тошно. Он не должен был радоваться тому, что она будет рядом.
— Аня…
— Не хочу ничего слышать, кроме горячего согласия.
Он не нашел, что ей возразить, не выдавая всей ужасной картины. С ещё меньшей охотой доев последние порции, Аллен был вынужден идти обратно в комнату. Аня шла рядом, задумчивая и уставшая. Расстегнув ворот формы, она облегчённо выдохнула, будто тот мешал ей дышать и вообще был причиной всех проблем и бед.
— Ты точно уверена? — проходя в темную комнату, спросил Уолкер, с тревогой слыша, как закрывается за ними двумя дверь. Аня окончательно расстегнула верх своей формы и кинула ее на стул, оставшись в штанах и футболке без рукавов.
— Я уже все сказала. Но если ты так нервничаешь… я могу уйти.
— Нет! — Аллен понимал, что противоречит сам себе. Сжав руки в кулаки, он замер рядом с кроватью, опустив глаза в пол. Он проклинал в себе эту слабость. Эту неспособность отказаться от Ани и её поддержки.
Его обняли со спины, осторожно сжав плечо. Мягкие губы коснулись шеи рядом с ухом, и он услышал тихий шепот Ани:
— Все в порядке. Я никуда не уйду. — Ее теплое дыхание коснулось кожи. Она поднялась на носочки поцеловала его в горячий висок.
Они легли на кровать, прижавшись к друг другу так тесно, что можно было услышать биение чужого сердца.
Боль новой обжигающей волной накрыла Уолкера, и он испуганно сжал Аню в объятиях. Она задышала чаще, сжав край его футболки в пальцах.
— Аллен. — Ее голос послышался где-то за диким стуком сердца в груди.
— Мне страшно, Аня. Я не понимаю, что происходит. — Это вырвалось само собой. Хотя он уже давно никому не признавался в подобном. Но Ане, он знал, мог довериться.
— Все пройдет, Аллен. — Она прижалась к нему ещё теснее, и он неуверенно кивнул и чуть ослабил хватку, стараясь расслабиться. Боль действительно отступала, возвращаясь к прежнему состоянию тягучей пульсации где-то глубоко внутри.
Не меньше часа они лежали вот так, жавшись друг к другу, прежде чем сон начал брать верх над уставшими телами.
Проснувшись утром рядом с Алленом, Аня первым делом коснулась рукой его лба. Ночью он был очень горячий, но сейчас температура, казалось, немного спала. Осторожно убирая прилипшие из-за испарины седые волосы с хмурого лица, Аня кусала губы. Даже во сне он не мог вздохнуть спокойно. Она ни на минуту не забывала его слова. Ему было страшно. Аллену страшно. Она знает, что с ним и молчит.
Опустив голову, она упёрлась лбом Уолкеру в здоровое плечо. Стоило ли говорить ему, и как он отреагирует? Она не знала, к чему это может привести, а посоветоваться было не с кем.
Аня осторожно приподнялась на локтях, стараясь не разбудить парня, с абсолютной беспомощностью в глазах рассматривая его.
Было ранее утро, однако света из окна уже хватало, чтобы большой шрам, выглядывющий из-под края футболки, ярко выделялся на бледной коже. Аня не рискнула трогать, с ужасом вспоминая, сколько боли он приносил.
— Ты уже проснулась? — послышался слабый голос. Серые глаза приоткрылись, смотря сонно и всё ещё устало.
— Спи, — прошептала Аня, мягко касаясь пальцами теплой щеки. — Ещё очень рано.
Вместо ответа он прижал ее к себе, будто плюшевую игрушку или большую подушку.
Казалось, что ему стало легче и Аня облегчённо выдохнула, расслабляясь в объятиях. Чужие пальцы перебирали ее волосы, медленно убирая разметавшиеся пряди с плеч и шеи.
— Который час?
— Я не знаю. — Она даже не думала подниматься, чтобы взглянуть на часы. — Но у нас ещё достаточно времени, чтобы ещё поспать.
— Я больше не могу. — Аллен тяжело выдохнул и чуть поерзал, вынуждая Аню встревоженно посмотреть ему в лицо. — Мне немного лучше, не переживай. Давай просто… полежим.
Он закрыл глаза. Шрамы болели, и сложно было понять, слабее или сильнее. Казалось, они болят вечность.
Полночи Уолкер боролся с приступами сжигающего его изнутри огня, и удивлялся, как Аня вообще смогла лежать рядом, и как он её не разбудил. Наверняка ей было невозможно жарко.
Сжимая его руку двумя своими, Аня изучала юношу взглядом, подмечая как он хмурится или неровно вдыхает, стараясь скрыть свою боль. Она не помнила, чтобы ему должно было быть так плохо.
— Спи, — буркнул он, зная, что она не может глаз сомкнуть.
— Я больше не могу, — повторила Аня его слова. Она не знала, что сказать, о чем заговорить. В её голове крутились мысли о Четырнадцатом — но не могла же она сказать про него. — А где Тим? — нашлась она. Голема действительно нигде не было.
Аллен напряг память, вспоминая, прошлый день.
— Он где-то в вещах.
Пара замолчала, и вскоре услышала копошение.
— Он там жрет что-то…
— Как всегда. — Парень страдальчески поморщился и все же открыл глаза, натыкаясь взглядом на профиль Ани.
Она обернулась, и вид у нее был такой растерянный, что Аллен не удержался от улыбки.
— Наконец-то ты улыбаешься нормально. — Аня положила голову на подушку рядом с ним, тоже улыбаясь.
Пока они отвлеклись, забыв про голема, Тимкампи выбрался из вороха вещей и перелетел на кровать, забираясь по одеялу на экзорцистов.
Голем подобрался ближе и замер, как кошка перед прыжком, напав на Аллена в тот момент, когда он этого не ждал. Пришлось долго отрывать его от щеки, прежде чем Тим удостоверился, что у хозяина теперь куда больше сил, вняв всем крикам и уговорам.
— Мне уже лучше, Тим, — сказал его хозяин, потирая щёку. — Видишь, тут Аня со мной.
Тимпкампи повернулся к ней, растянув зубастую пасть в своеобразной улыбке, и Аня немного напряглась. Она надеялась, что её не постигнет та же участь.
Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошла Матрона. Она держала в руках поднос с лекарствами, не сразу замечая лишнего человека в кровати.
— А что это вы тут делаете, юная леди?
Внутри Ани все невольно похолодело и она резко села, оборачиваясь к Уолкеру. Тому просто не хватило сил, чтобы дернуться. Битва с собственным големом его немного вымотала.
— Мне не хотелось оставлять Аллена одного, — промямлила Аня, ожидая кары за свой поступок.
— Мало ли что вам хочется, — возмутилась женщина, ставя поднос на столик рядом с кроватью. Метал громко хлопнул, и Тим юркнул под одеяло, прячась под боком хозяина. Однако выгонять Аню Матрона не спешила. Обойдя кровать, женщина потрогала лоб Аллена, сунула ему градусник и указала на поднос.
— Начните принимать лекарства, Уолкер. А вы, Сноу, раз уж здесь — проследите. Я зайду позже.
Она ушла так же стремительно, как и пришла.
Аня со стоном откинулась на подушки.
— Она тебя не выгнала, — немного изумлённо произнес Аллен, вспоминая, как часто его самого от нее выгоняли. Почему такая дискриминация? Он чувствовал несправедливость.
— Кажется, она уже просто смирилась. Или ей не до того, чтобы нас гонять. — Она едва успела прикусить себе язык, чтобы не брякнуть версию с его плохим самочувствием. Вроде только немного расслабились и отвлеклись.
— Наверное. — Он слегка пожал плечами, вытаскивая Тимкампи из-под одеяла. Голем слегка куснул его, после чего начав ластиться. — Теперь мы точно не уснем.
Его слова были пророческими. Ещё несколько часов они просто лежали в кровати, разговаривая ни о чем и тиская Тима, который был только рад такому вниманию, явно соскучившись. Аня поражалась тому, насколько он вообще живой и умный. Этого и в манге было полно, но в общении всё становилось ещё более впечатляющим.
— Он перед тобой выпендривается, — посмеиваясь, сказал Аллен, пока Тимкампи напоказ выписывал в воздухе чуть ли не фигуры высшего пилотажа.
От своеобразного шоу их отвлекло ещё одно посещение Матроны.
— Раздевайтесь, Уолкер. — Не терпя возражений, она заставила того раздеться по пояс и критическим взглядом осмотрела его шрамы. Аня застыла каменным изваянием в стороне. Теперь, когда за окном стало намного светлее, шрамы выглядели намного страшнее, и Аня вновь почувствовала, что хочет просто обнять Аллена и не отпускать. Но лезть Матроне под руку — копать себе могилу, так что пришлось остаться на месте, осознавая свою почти бесполезность.
Обработав шрамы мазью, Матрона сказала ждать, пока все впитается.
— И попробуйте ещё поспать. Вы оба. А то проснулись ни свет ни заря. — Задёрнув шторки, она ушла, возмущённо качая головой.
Аллен неловко замер на краю кровати, сгорбившись и будто сжавшись. Чувствуя на себе взгляд Ани, он не хотел, чтобы она смотрела на то, как он покалечил сам себя. И почему он думал, что пронзить себя своим же мечом будет хорошей идеей? В бою он всегда шел на странные, почти безумные авантюры, затем часто получая от судьбы удар под дых, когда он этого не ждал. Уолкер уже столько раз за прошедшие дни жалел о своём поступке, но сейчас стало ещё более неловко.
Аня подобралась ближе к нему и осторожно погладила его по плечам, скользя пальцами вниз, к лопаткам, рядом с границей шрама. В этом прикосновении было столько сочувствия, нежности и осторожности, что не хватало духу отодвинуться. Он бы просто не посмел.
Аллен повернулся к ней, смотря устало, просто потому что сон не принес ему особо сил, и проходящие часы не добавили бодрости, хотя он и пытался бодриться. Аня казалась расстроенной, от чего-то смотря так, будто в чём-то была её вина.
Аня шмыгнула носом и опустила голову, стыдливо пряча взгляд.
— Аня?
— Неважно. — Ей хотелось, чтобы с Алленом никогда всего этого не происходило. Ни Акум, ни Ноев, ни бесконечной боли. И чтобы Четырнадцатый, в отношении которого она была так безрассудна и наивна, больше не мучил его. Ей было стыдно, и больше всего хотелось сознаться, искупить свою вину и сделать несчастного, одиноко парня перед ней счастливым. Она хотела, чтобы он хотя бы ненадолго забыл обо всём и стал просто обычным подростком.
Она все же осмелилась посмотреть ему в глаза, находя в них искреннюю тревогу, ещё больше убеждаясь в том, что Аллен не заслужил всех бед, свалившихся на его голову. И она была той ещё самонадеянной эгоисткой, думая, что сможет облегчить его жизнь. Но она ведь могла попытаться? Хотя, наверное, не заслужила. Ведь ей вполне нравился Четырнадцатый.
В конце концов эгоистичное желание взяло над ней вверх, и сжав лицо Аллена в своих руках, Аня прижалась своими губами к его. Горячие ладони легли на её талию, притягивая ближе — он тоже хотел забыться.
От него исходил жар, в котором хотелось расплавиться, раствориться. Запах лекарств казался почти родным, и частые, неглубокие вдохи пьянили, кружа голову.
Огладив линию шрама на горячей щеке, Аня со вздохом опустила руки ниже, скользя торопливым движением по напряжённой шее к затылку, чтобы зарыться пальцами в чуть влажных мягких прядях. Аллен настойчиво тянул её ближе к себе, и Аня поддалась, прижимаясь грудью к его груди, пачкая футболку в мази.
Она целовала его отчаянно, настойчиво, забыв про неловкость и открытую дверь. Был только Аллен, его горячие объятия и его нужда.
Уолкер издал стон боли, но не позволил отстраниться, не желая останавливаться и возвращаться к тому чувству беспомощности, сосредоточившись на податливом теле Ани в своих руках. Трение ткани о горящую кожу яркой вспышкой всколыхнуло сознание, поплывшее от долгих поцелуев, сбивая и без того неровное дыхание, но он всё равно не ослабил объятий. Остро ощущая контраст между этим болезненным прикосновением и мягкими касаниями рук Ани к своей шее, парень потянулся к краю её футболки. Потянув ткань вверх, он не встретил никакого сопротивления, только помощь дрожащих рук самой девушки.
Отбросив не нужный предмет одежды в сторону, Аллен прижался губами к основанию шеи, слыша ещё один судорожный вздох. Шепча его имя, Аня только и могла, что лихорадочно гладить все, до чего могла дотянуться. Измазанные в остатках мази пальцы дразня, блуждали по его пылающей коже, и эти прикосновения заполняли сознание Уолкера блаженством. Её грудь тяжело опускалась и поднималась в ритм прерывистого, частого дыхания, маня прикоснуться. Хотелось трогать и сжимать, сделать этим приятно, но он ещё чувствовал в себе зерно сомнения и страха всё испортить, что заставляло мучиться от желания и медлить.
Они опустились на простыни, спугнув голема, но даже не заметили этого. Аллен навис сверху, тяжело, шумно выдыхая. Аня под ним смущенно отводила взгляд, приоткрыв припухшие от поцелуев губы. Ловя каждый неровный вдох и выдох Ани, Уолкер коснулся рукой её живота, неспешно поднимаясь ладонью выше.
Неожиданный приступ боли заставил его опустить голову, пряча дикую, неуместную улыбку в которой сами собой растянулись его губы. Ладонь стиснула её ребра почти до боли. Жёлтые глаза сверкнули в темноте, и юноша зажмурился, пока не почувствовал прикосновение мягких губ к своему виску.
Уолкер медленно выпрямился, поднимая на Аню полный сожаления, боли и страха взгляд. Она потянулась к его лицу рукой, утешающее поглаживая щёку, так и оставшись лежать под ним.
— Аня… ты меня не боишься?
— Я боюсь не тебя, а за тебя. И я хочу, чтобы ты обо всём забыл и расслабился. Понимаешь?
Аллен облегченно выдохнул, продолжая смотреть на неё неотрывно, как на что-то невероятное или невозможное, и Аня потянула его на себя. Настойчиво сминая чужие губы своими, Аня пыталась заставить Уолкера забыться и забыться самой. Она боялась того, что будет дальше. Боялась Четырнадцатого. Боялась загадывать наперёд. Она просто сделает, что может.
— Я так хочу тебе верить, Аня… — Он крепче сжал её в своих руках, шепча ей прямо в губы. Он был так мучительно близко… Она потянулась к его губам, скользя ладонями по напряжённой, покрытой испариной спине, чувствуя движение мышц под кожей, ощущая каждую впадинку, каждую неровность. Аня только прижалась теснее, утопая в захлестнувших ее ощущениях. Она тоже себе не верила, но пыталась.
С губ сорвался тихий стон, когда Аллен мягко сжал её грудь, с влажным звуком разорвав их затянувшийся поцелуй. Часто, прерывисто дыша, он, казалось, потерялся в ощущениях, захлестнувших его так внезапно. Было таким удовольствием видеть это, чувствовать и знать, что это ещё не конец.
— Аня… — Его голос прозвучал хрипло, просяще.
Вместо ответа Аня сжала его руку на своей груди чуть сильнее, вновь негромко простонав.
Сегодня им никто не должен помешать. Только не когда они оба решили переступить ту незримую черту, к которой раньше и не думали приближаться. Только не сейчас, когда им это так нужно.
Аллен целовал её совсем не так как раньше. Глубоко, настойчиво, с желанием. И она была готова ему отвечать, хотела этого искренне, податливо отзываясь на каждое прикосновение к своему телу, стараясь дать в ответ не меньше.
Это было непривычно, странно и волнительно, однако останавливаться и в мыслях не было.
Немного отстранившись и прикусив губу, Уолкер неуверенно подцепил пальцами резинку её топа. Тонкая ткань легко скользила по коже, следуя за движением руки, тянувшей топ всё выше и выше, пока он не соскользнул с тела окончательно.
Аллен сглотнул, окинув топ в сторону и смотря на Аню сверху вниз. Ее волосы разметались по подушкам и простыням, очертив хрупкое, манящее своими плавными изгибами, тело под ним. И юноша напряжённо застыл, бесстыдно рассматривая полуобнажённую девушку, больше всего желая трогать её всю, целовать, сжимать, не отпускать.
Взгляд темных, почти чёрных глаз Ани в полумраке вызвал мелкую дрожь в теле. Она ждала его прикосновений, хотела их, хотела чувствовать его руки на своей коже, его поцелуи на своих губах, шее, груди, везде, куда он дотянется. И он сам очень этого хотел.
Он вновь коснулся её груди, припав губами к небольшой ямочке между ключицами. Аня выгнулась, сдерживая стон.
Вторая рука, неспешно скользнув по рёбрам и талии, опустилась на бедра. Пальцы сжимались и разжимались, опускаясь то ниже, то выше, и Аня ерзала на простынях, отзываясь на эти прикосновения.
Внутри неё все горело, требуя большего, изнывая от нетерпения. Решительно потянув Аллена на себя, Аня прикусила губу, слишком остро ощутив, как соприкоснулись их тела.
Теперь было уже невозможно остановиться. Поцелуи, прикосновения. Она жалась к Уолкеру, стремилась к нему, гладя его руки, плечи. Зарывалась пальцами во влажные волосы на его затылке, сжимая и оттягивая назад, чтобы самой коснуться губами чужой шеи. Ведя цепочку коротких поцелуев, она остановилась рядом с ухом, лизнув его край. Аллен вздрогнул. Резко вдавив Аню в кровать, он навис сверху, остановившись в сантиметрах от желанных губ.
— Аня… — От его хриплого голоса у нее что-то мучительно сжалось внутри, отзываясь тянущим, томным жаром между ног от которого она шумно выдохнула, ерзая.
Проследив за этим движением, Уолкер поднял на неё тяжёлый взгляд. Будто завороженная, Аня из-под полуопущенных ресниц наблюдала, как Аллен неторопливо склоняется над её животом, легко покусывая и аккуратно скользя языком в волнительном движении вниз. Взглянув Ане в глаза, парень стянул её штаны вместе с нижним бельем, оставляя совершенно обнаженной перед ним.
Его лицо пылало, но он все равно не отводил глаз, а руки сами собой потянулись к бёдрам, чтобы сжать, притянуть ближе, не оставить и сантиметра между их телами.
Она взяла его за руку и сама направила туда, где сконцентрировалось все её желание, весь огонь, что скопился внутри.
— Аллен…
Зажав его руку между своих ног, Аня выгнулась, тихо всхлипывая. Горячо, мокро и невозможно приятно. И она не хотела, чтобы это заканчивалось, поддаваясь навстречу движению пальцев. Цепляясь за подушку и простыни, она дышала через раз, на краю плывущего сознания слыша, как все же срываются с собственных губ тихие всхлипы и стоны. Не должно было быть так хорошо. Только не ей одной. Она так не хотела.
Когда чужая рука исчезла, Аня закусила губу, почти облегчённо выдыхая, и приоткрыла глаза, затуманенным взглядом наблюдая, как раздевается её партнёр. Он дрожал, а руки не слушались, делая движения более резкими, выдавая то, насколько сильно ему хотелось продолжить начатое. Это приковывало взгляд, возбуждая все сильнее. Аня не сводила глаз с сильных рук, тянущих последнюю одежду с тела, с напряжённой спины, пересечённую шрамом. Аня не отвернулась даже когда Аллен выпрямился, теперь такой же обнаженный, как и она сама, и не сопротивлялась, когда он развел её ноги, чтобы опуститься сверху.
Обхватив руками его напряжённую спину, она только шире развела колени, нервно кусая губы.
Аллен был осторожным, неожиданно терпеливым и очень нежным, мягко целуя в висок, когда боль заставила Аню зашипеть сквозь стиснутые зубы. Но она почему-то улыбнулась, чувствуя себя невероятно счастливой и испытывая к Уолкеру невероятную нежность. Был только Аллен. Целующий её, давящий своим весом к кровати, невероятно горячий внутри неё. Любимый Аллен.
Она сама, первая качнула бедрами ему навстречу, губами ловя чужой, сдавленный стон. Уолкер зажмурился, подхватывая её движение и начиная двигаться в неровном, но медленно набиравшем скорость темпе. Выражение его лица вызывало у Ани восторг. Его удовольствие, его наслаждение отражались в её собственном, тянущим узлом собравшимся внизу живота, там, где их тела слились воедино.
Они потерялись в времени. Торопливые укусы, долгие поцелуи, мимолётные прикосновения. Быстрые толчки будто все глубже и глубже. Аня скрестила ноги у Аллена за спиной, обняв его за шею и прижавшись губами к его плечу, глуша в нем стоны. Обхватив двумя руками за талию, он стиснул её в объятиях. Его тело охватила дрожь, и Аня бездумно напрягла мышцы, вызывая у парня судорожный вздох, а затем и стон. Он вздрогнул всем телом, прижимая её к себе изо всех сил. Аня охнула, схватившись за его напряжённые плечи, чувствуя как окаменели мышцы под пальцами.
Будто опомнившись, Уолкер ослабил хватку и приподнялся, растерянным, беспокойным взглядом бегая по её лицу.
— Аня… — Он сглотнул ком в горле и облизнул губы. Его голос всё ещё был хриплым, и Аня тяжело выдохнула, совершенно без сил лёжа на уже начавшей остывать постели. — Аня?..
— Ты очень милый, — сказала она, дотягиваясь до руки Уолкера и сжимая его пальцы своими. — Мне было хорошо. А… А тебе?
Её щеки запылали, и захотелось натянуть одеяло до самой макушки. Но она ведь хотела, чтобы они оба отвлеклись. Они оба этого хотели. И стыдиться нечего. Даже того, что она молчала про Четырнадцатого. Она теперь знала, что стоит сделать.
Аня неуверенно свела ноги, с волнением замечая, как наблюдавший за ней Аллен тяжело сглотнул. Вздрогнув, он покраснел и посмотрел ей в глаза.
— Я… Я очень рад. — Он улыбнулся, крепче сжимая ее руку.
Аня не сдержала ответной счастливой улыбки.
***
В столовой было многолюдно. На обед, казалось, собралась половина замка, однако для двух экзорцистов место освободилось почти сразу. Причём с таким видом, будто они прокажённые какие-то. Настроение Ани, готовившейся к разговору с Алленом, подобное испортило молниеносно, но Уолкер рядом, к которому она бессовестно села вплотную, неизменно радовал, наконец-то начиная есть с аппетитом. Это успокаивало напряжённые нервы и позволило немного расслабиться, и обратить внимание на что-то кроме раздражающих искателей.
Тимкампи уже зарылся в торт, успев прогрызть в нем внушительную дыру. Неа, наконец забранная хозяйкой из комнаты, лениво лежала на полу, одной лапой пытаясь схватить голема за хвост.
Искатели перешептывались, обсуждая всю эту картину, всё же заставив Аню обернуться.
— Не слушай их. — Аллен накрутил на вилку внушительный ком лапши, запихивая в рот целиком.
— А ты чего их слушаешь? — Она слабо пихнула его локтем в бок.
Парень только пожал плечами.
— Аллен Уолкер. — Голос Линка раздался откуда-то из-за спины, но никто даже не обернулся. — Ты мог бы проявить больше уважения ко мне, учитывая наш разговор. Я и так дал тебе слишком много времени на отдых. Как и госпожа Матрона, предоставившая тебе комнату. Тебе и мисс Сноу, как я знаю.
— И мы и ей и вам очень благодарны, поверьте. — Аллен слегка повернулся, садясь в пол оборота, продолжая жевать ком лапши. Аня смущённо кашлянула. Линк непонимающе моргнул. Уолкер не дал ему опомниться: — А ты не приготовил чего-нибудь? А то Тим съел мой торт.
Голем, услышав своё имя, вяло дёрнулся на тарелке с остатками крема и коржа.
— Нет, не готовил. Ты не заслужил, Уолкер. — Линк хмуро смотрел на них сверху вниз, напоминая что-то среднее между уставшим учителем начальных классов и матерью одиночкой с пятью детьми. Он устал от своего неразумного подопечного и теперь собирался его отчитывать. — Ты обещал, что ничего не произойдёт, пока меня не будет рядом. Но ты слёг.
— Тогда очень жаль. — Аллен развернулся обратно, одним залпом допивая бульон, а затем начиная в ускоренном темпе есть, всё больше и больше набивая рот, всё же бубня в ответ на обвинения. — Я просто перенапрягся и раны начали болеть.
Он запихнул в рот котлету, и здраво оценивавший всё Линк пришёл к выводу, что больше Уолкер говорить не сможет. Дальнейшие действия были очевидны.
— Мисс Сноу…
— Ты называл меня Аней. С чего внезапно такой официоз? — Она подпёрла голову рукой, поглаживая Аллена по плечу второй. Переведя взгляд на Линка, она чуть приподняла брови. — М?
— Я решил, что такой подход вынудит вас и вашу подругу вести себя соответствующее, чтобы не выставить себя в худшем свете.
Аня поражалась его наивности. Рядом послышался смешок, тут же заглушённым чавканьем.
— Не чавкай… — Она вновь повернулась к Линку, отвлекаясь от Аллена. — Успехов.
— Так вот… Аня. Вчера вы ушли вместе с Уолкером, оставшись с ним на всю ночь, из-за чего я не смог выполнять свои обязанности. Не делайте так больше.
Формально — его не пустила Матрона. Но Сноу же она почему-то позволила остаться с Уолкером. Линк внутренне возмущался тому, как всё это было неприлично. И она им ещё потакала!
— Мы не запирались, — вставил Уолкер в паузу между мисками с жаренными куриными ножками. — Но если ты не умеешь дёргать за ручку, в следующий раз просто поскребись в дверь, мы откроем.
Линк подавился воздухом от возмущения, смотря то на смущённую такой дерзостью Аню, то на слишком наглого Уолкера. Последний не собирался давать ему опомниться. Сметя последние остатки картошки, он поднялся со скамьи, вытягивая Аню за собой следом.
— Мы тренироваться.
***
Аллен выбрал для тренировок небольшой зал с колоннами. Видимо, он напоминал ему о башне Главного Управления, из которой пришлось съехать после нападения Четвёртого Уровня. Оно успело стать ему домом, и теперь его невольно тянуло к прошлому. Аня и сама видела много сходств. Почти тот же тёмный камень, высокий потолок и ряды колонн, совсем как там.
Это было удобное место, где можно было придумать множество тактик и вариантов того, как использовать окружение. Разгромить хоть всё, лавируя между проклятыми колоннами, не боясь, что кто-то пострадает. В этой части крыла обитали исключительно экзорцисты.
Аня, напряжение которой росло всё больше и больше по мере удаления от всех людей, что, в общем-то, ей было необходимо, поняла, что это её шанс. То, что нужно. И несмотря на страх того, как всё обернётся, принятое решение нужно исполнить. Поглядывая на парня, который, закрыв дверь и сбросив кофту на ступеньки, сейчас потягивался, она испытывала сожаление, что придётся испортить его только поднявшееся настроение и подорвать его душевное спокойствие. Неправильно это делать после тех эмоций, которые они почувствовали, тех ощущений. Аллен будет разбит. Но ведь она так и планировала. Он должен был забыть обо всём плохом, расслабиться, почувствовать себя счастливым и сконцентрироваться на чём-то другом, хотя бы ненадолго. Это не даст ему впасть в ещё большую депрессию.
Отведя взгляд от его расслабленной фигуры, она пошла дальше, будто осматриваясь. Она пыталась собраться с духом, чтобы всё рассказать.
— Я ещё не была здесь, — произнесла Аня, решив начать хоть с чего-нибудь. Лишь бы не молчать. Подняв голову вверх, она заметила порхающего почти под самым потолком чёрного голема. Сначала нужно избавиться от него. Делая вид, что ей все равно, она обернулась. — Мы будем тренироваться? Ты правда готов?
Не то чтобы она сильно готова к активным действиям. У неё совершенно не было настроя. Да и по телу будто Коммурин проехался, словно мышцы вообще забыли, что Аня когда-то тренировалась. Но все же за Аллена она волновалась куда больше и свой дискомфорт старалась запихнуть как можно глубже.
— Если ты сама можешь. — В его взгляде тут же появилось беспокойство, а уши и лицо запылали. Уолкер неловко опустил глаза в пол. — Это ведь… у девушек все немного иначе, да?
Он краснел все больше, и Аня подошла, прерывая его одним только прикосновением своей руки к его груди. То, что с таким учителем как Кросс он ещё смущается, заслуживает не то похвалы, не то сочувствия.
— Все хорошо. Мы просто разомнемся. — Она мягко улыбнулась, чувствуя небольшой стыд за свои манипуляции. Можно было бы просто сказать, но почему-то её не покидало чувство, что стоит перестраховаться. Ещё немного приблизившись, Аня зашептала ему на ухо: — А то у меня мышцы болят там, где я не думала, что они есть.
Лицо Аллена запылало, и он резко выдохнул. Аня смущённо улыбнулась, отстраняясь.
— Да и перед Маршалом Клауд будет стыдно в нашу следующую тренировку. Не хочу ее разочаровать своей ленью. Только ты, Аллен, правда, без фанатизма.
— Конечно.
Он, видимо, не особо её слушал. Или они немного увлеклись, поглощённые игрой, которую затеял именно Уолкер. Они ловили друг друга по очереди, и сначала Аня честно пыталась придумать, как сломать голема, но потом её прижали к колонне, дразняще косаясь губами её уха и горячо шепча, что «вода» теперь она. Аня только поражённо охнула, совершенно выбитая из колеи своими раздумьями и уже невольно сложившимся образом убитого новостями Алленом. Она уже и подумать не могла, что он может сделать что-то подобное, что Аллен будет стоять в стороне и чуть улыбаться, пока что не замечая, что её реакция уж слишком странная.
Поражённо повернувшись, она погналась за ним, собираясь повторить его же трюк. Не хотелось всё испортить раньше времени.
Запыхавшись, они остановились около дальних колонн, почти у самой стены. Парень сначала просто встал в стороне, и Аня, занятая тем чтобы перевести дыхание и успокоиться, не смотрела в его сторону до того момента, пока не услышала тихий, неровный выдох. Резко повернув голову, она увидела, как Аллен держится за грудь, болезненно побледнев. Ему снова было больно.
Аня подскочила к нему, не зная даже как помочь и успокоить. Она только и могла, что гладить его по плечу и негромко звать, нервно косясь в сторону голема, мельтешившего между колонн. Она про него совершенно забыла.
— Все нормально, — наконец отозвался юноша. Его тяжёлое дыхание и бледность говорили об обратном.
— Мне нужно, чтобы ты немного помог… Ты сможешь?
Видимо, она была уж слишком серьезной, потому что Уолкер с очень сосредоточенным видом кивнул. Собрав весь свой внутренний запас сил, он выпрямился. Так же, как и в бесчисленных битвах, где его били, резали, решетили пулями. Она гордилась им и восхищалась, но очень хотела, чтобы он так себя не мучал.
Аня активировала Чистую Силу, и Аллен повторил за ней без промедления. Он был намного сильнее и опытнее, однако теперь Аня видела его слабость, его истощенность. Сражаясь, они с невероятной скоростью двигались по залу, подбираясь к голему, который пытался держаться в стороне, но просто не поспевал.
Голем попал под одну из атак будто случайно, Аня очень постаралась, чтобы никому и в голову не пришло иное. Неа, прыгнув на Аллена, раздавила его лапами, когда отскакивала от колонны, чтобы нагнать успевшего увернуться экзорциста.
— Все… — Аня остановилась, сразу подходя к Аленну и на всякий случай все же уводя его подальше от входа. Кошку она мысленно отправила к спящему в кофте Тиму, чтобы она сторожила дверь. Линк точно сидит там, под дверью и ждёт, когда они выйдут. Действительно, как какой-то щенок, выгнанный хозяевами.
Нельзя, чтобы хоть слово из того, что она расскажет, было услышано кем-то вроде него. Даже если Линк начал проникаться к Аллену сочувствием и пониманием, ей все равно нельзя рисковать.
— Твоё поведение меня беспокоит, — сказал Уолкер, тем не менее послушно садясь на пол там, куда Аня его посадила. Он побледнел и казался ещё более уставшим — использование чистой силы не пошло во благо. Было страшно представить, насколько ему вообще больно.
— А меня беспокоит то, что с тобой происходит. — Аня подавила свой порыв обнять его. — И я… я расскажу тебе, что знаю о Четырнадцатом. — Аллен вздрогнул, его глаза испуганно округлились.
— Четырнадцатом? — Он едва произнес это, определенно догадываясь, что с ним происходит. Услышать про Четырнадцатого от Ани, которая знала очень многое и до этого момента молчала, было очень тяжело. Значит, он оказался прав.
Аня с трудом заставила себя говорить.
— По манге Четырнадцатый пытался захватить твоё тело. Для чего — не особо ясно. И, похоже, сейчас он как раз пытается это сделать. Поэтому тебе так больно. — От взгляда Аллена ей самой стало больно, и она все же подсела к нему ближе, осторожно касаясь его лица. Слёзы текли по её щекам, скатываясь по подбородку и падая на одежду.
Она говорила довольно долго, пытаясь вспомнить все, что уже начала забывать. Она старалась говорить бесстрастно, пытаясь и не напугать ещё больше и не обнадеживать зря, потому что просто не знала, как теперь все повернется. Говорила, а слёзы все продолжали течь, никак не помогая взбодрить Аллена.
В конце рассказа он сам обнял её, прижав к себе, утешая, хотя это было нужно ему самому.
— Спасибо, что рассказала.
— Аллен… — Ей не дали поднять голову, ещё крепче сжав руки, и она прекратила попытки отстраниться, обнимая его в ответ.
Он довольно долго молчал, а потом его руки опустились, и Аня отсела в сторону. Сердце в груди срывалось на какой-то дикий ритм, пытаясь не отставать от проносившихся в голове
мыслей. У Аллена были жёлтые глаза Ноя.
Аня пыталась понять, почему Неа появился сейчас, как ей реагировать на него и, самое главное, что от него ждать.
Его губы тронула злая, непривычная усмешка, никак не вяжущаяся с лицом Аллена, и внутри всё похолодело, испуганно сжимаясь и камнем опускаясь куда-то вниз в единогласном желании провалиться под землю — лишь бы оказаться подальше от Ноя. Инстинкты кричали Ане бежать.
— Вот значит как, подружка… Тебя, оказывается, нужно было хорошенько отодрать, чтобы ты хоть что-то полезное сказала, — зло выплюнул Четырнадцатый, щуря жёлтые глаза.
Аня инстинктивно дернулась назад, но не успела оказаться достаточно далеко, чтобы не быть схваченной. Неа двигался так быстро, что у неё не было и шанса. Прижав Аню к колонне, он сжал пальцы на её горле.
— Ты разочаровала меня. Очень.
Она сглотнула. От страха подкашивались колени. Дышать было тяжело, и от нехватки воздуха паника выбивала последний из груди частыми вздохами и выдохами.
— А что ты вообще хотел? — Она хотела сказать это спокойно, но голос уже начал дрожать. — Строишь из себя саму загадочность, ни слова не говоришь о том, что собираешься делать с Алленом. И при этом требуешь все тебе на блюдечке положить. — На его имени она не сдержала тревоги, которая вызвала у Ноя только усмешку. Поддавшись уколу гнева, Аня не побоялась дерзить. — А вот иди нахрен.
Рука на шее сжалась, и Аня начала задыхаться. Страх расползался по телу, не давая даже собраться с силами, чтобы попытаться оттолкнуть Ноя. Он не мог вот так забрать Аллена и придушить её его же руками. Аня чувствовала своё бессилие.
— Мне нужно было с самого начала быть с тобой жёстче. Я даже и не думал, что ты знаешь так много. — Неа чуть склонил голову, подходя ближе и давя на шею все сильнее. — Что ещё ты знаешь?
Он с презрительным весельем слушал её хрипы, не особо нуждаясь в ответе. Аня смотрела в его глаза и видела, что он мстит. За её молчание, за признание Уолкеру, за её наглую реплику сейчас.
Она зажмурилась, смаргивая слёзы. Открывая рот, она не могла набрать воздуха.
Хватка на горле ослабла, и Аня бессильно осела на пол, держась за горло и содрогаясь в нервном, рефлекторном кашле.
— Я не собираюсь тебе ничего… — Она сделала паузу, потому что не могла нормально говорить. Каждое слово давалось с трудом, через боль. — Ничего рассказывать, пока не узнаю… для чего тебе нужна информация. Может, я даже и не знаю, что тебе что-то будет полезным.
Ной смотрел на неё, как на букашку.
— Не пытайся со мной торговаться. Я больше не намерен сюсюкаться с тобой.
— И что ты сделаешь? — Она устало откинулась на колонну, с трудом фокусируя взгляд на Неа. Кружилась голова. Да и сидеть на коленях перед ним казалось унизительным. — Убьешь меня прямо здесь, в Ордене? А труп куда спрячешь?
Неа фыркнул.
— Ты так смело все этого говоришь… — Их лица оказались совсем близко, и Аня не моргая смотрела в жёлтые глаза. — Сейчас я использую ковчег, и никто тебя в жизни не найдёт.
— Я предлагаю тебе информацию за информацию. — Она едва выдохнула от переполняющего её страха. Неа действительно мог так поступить. Она его слишком сильно разозлила.
Неа внимательно всматривался в ее лицо, будто пытаясь поймать на лжи. Он начал обдумывать ее слова. Орден не даст ему покоя, используй он сейчас ковчег даже просто чтобы сбежать. На подавление Чистой Силы понадобится много энергии и времени. Сопротивление Аллена приносит боль. На Аню же он может повлиять. Пока что у него не слишком много вариантов.
— Мы ещё обсудим это, — произнёс Неа уже без прежней злости или угрозы, и Аня кивнула. — Так и быть, пока что я уйду и племяшка даже ничего не вспомнит. — Неа не сдержался и поморщился. — Но на этом ничего не закончилось. Теперь Аллен знает обо мне, и я не дам ему о себе забыть.
