***
— Да уверен я, сколько ещё раз это надо повторить?! – возмущался Ромул, указывавший направление, в котором нужно было вести корабль. – Сказал же, что капитан наш должен быть где-то… где-то… Где-то там, в общем! А между тем «Хелиос» на всех парах плыл туда, где должно было находиться логово пиратов. Работа на корабле также шла полным ходом – каждый член команды был занят своим делом. — Слушай, Салих… Я вот всё спросить хотел, но, сам понимаешь, как-то не до этого было. – молвил Али-Баба, подойдя к пристально наблюдавшему за работой матросов коку. – Откуда у вас столько оружия? После этих слов Салих молча посмотрел по сторонам, убедился, что их разговор никто не услышит, устало вздохнул и, приобняв блондина одной рукой за плечо, посмотрел ему прямо в глаза. — А ты действительно хочешь это знать? – задал встречный вопрос пожилой мужчина. В его голосе не было явной угрозы, но вот во взгляде старого знакомого блондин разглядел нечто такое, что ясно дало ему понять, каким должен быть ответ. — Это… для защиты, верно? – спросил Салуджа, издав неуверенный смешок. – В море ведь всякое случается. — Верно подмечено. – усмехнулся Салих. — Ну… Я пойду тогда, пожалуй, проверю, как там дела у ребят. В ответ на это мужчина лишь молча пожал плечами и, отпустив юношу, решил подойти к Гиру, чтобы обсудить кое-какие вопросы. — Полагаю, самое время решить, кто пойдёт нашего венценосца спасать? – молвил Рэт, повиснув на канате вниз головой на уровне лица темнокожего мужчины. — Это точно. – хмыкнул Гир, обведя пристальным взглядом мельтешащую на палубе часть команды. – Как первый помощник капитана и главное лицо в отсутствии оного на «Хелиосе», ответственно заявляю, что все калеки, старики, дети и животные остаются на корабле. — Это что же получается? – недоумённо спросил вперёдсмотрящий. – Выходит, идут только четыре человека, не считая ещё четырёх навязавшихся добровольцев: ты, я и близнецы? — Выходит, что так. – пожал плечами первый помощник. – Должен же кто-то присматривать за кораблём и одним мелким подселенцем, чтобы тот во время нашего отсутствия дел не натворил. — Погодите-ка, что же я слышу? – возмутился незаметно подошедший к ним кок. – Я не ослышался, Гир? Ты действительно хочешь оставить на «Хелиосе» половину команды? — Всё верно, Салих. – невозмутимо подтвердил Гир. – Надеюсь, ты услышал и понял, почему. — Делай, что хочешь, но я точно иду с вами. – заявил Салих, но как только на его плечо запрыгнул возмущённо пискнувший Наби, добавил. – Мы идём. Иначе расскажу Нарейну, чем ты занимался во время нашего последнего визита в Рем. Слова старика задели Гира, и тот, угрожающе глянув в сторону навострившего уши Рэта, приказал ему вернуться к работе, на что вперёдсмотрящий, опасаясь его разозлить, поспешил выполнить приказ и вернулся на своё рабочее место. — Ну хорошо. – процедил сквозь зубы темнокожий мужчина. – А я-то думал, что это Рэт у нас Крыса. А тем временем, пока кок и первый помощник капитана решали свои вопросы… — ЧТО ЗНАЧИТ «НАРЕЙНА ПОХИТИЛИ»?! — Ну вот зачем ты ему это сказал, Аладдин? – тихо вздохнул Салуджа, а затем уже чуть громче обратился к Синдбаду, говорившему с ними через волшебный шар. – Не волнуйтесь, у нас всё под контролем. Мы уже напали на след пиратов… — Вы уверены? – перебил его король. – Вам точно не нужна помощь? — Да, думаю, мы справимся сами. — Хорошо, поверю вам на слово. – сказал мужчина и тяжело вздохнул. – И последний вопрос, прежде чем мы прервём связь – сын Хинахохо, Кикирику, находится с вами на корабле? — Если вы имеете в виду того юношу с голубыми волосами, то да. – ответил Хакурю. — Что ж, в таком случае, держите меня в курсе дела и непременно дайте знать, если вдруг что-то пойдёт не так. После этих слов изображение в шаре пропало, а вскоре Рэт сообщил, что вдалеке виднеется остров, окружённый высокими скалами.***
— Беда! Беда! Корабль! Чужой корабль приближается! Крик ворвавшейся в обеденный зал девочки переполошил всех присутствовавших. Олба вместе с ещё несколькими пиратами поспешил проверить, в чём дело, в то время как Нарейн, стоя немного в стороне от всеобщей суматохи, на это лишь усмехнулся. — Кажется, гости пожаловали? Может, выйти поприветствовать? – задал он самому себе вопрос, но не успел сделать и нескольких шагов в сторону выхода, как оказался сбит с ног несколькими детьми. – Эй, что за дела?! — Тебе незачем идти туда, дорогой. – сказала Мадора, вставая со своего трона. – Лучше подойди ко мне поближе. После этих слов мальчишки, удерживавшие Нарейна, подняли его на ноги и повели вслед за куда-то направившейся женщиной, а вскоре они остановились посреди небольшой площадки уже в другом, чуть более масштабном помещении, но даже здесь до ушей доносились раскаты раздающихся снаружи взрывов. — Звуки сокрушающейся битвы… Но тебе не нужно волноваться о таких вещах. – молвила Омм Мадора, с улыбкой на лице оборачиваясь к Нарейну. – Ты станешь одним из моих драгоценных детей. После этих слов артефакт на руке женщины засветился алым светом, а Нарейн, зажмурив глаза, уже приготовился к худшему, как вдруг… — Мадора, они прорвались! – сообщил ворвавшийся в зал Олба. – И уничтожили едва ли не половину нашего убежища! Эти слова, насколько мог судить Нарейн по исказившемуся в гневе лицу, сильно задели женщину, но стоит отдать ей должное, ведь самообладание она вернула себе довольно быстро. — Всё в порядке. В конце концов, они ведь дети. — Ну… Я бы так не сказал. – стушевался крюкорукий. – Если быть точнее, то только половина из них – дети, да и то только внешне. Остальные совершенно точно взрослые. — А я вас предупреждал, между прочим. – встрял в разговор пурпурноволосый. – Говорил ведь, что у меня друзья имеются, а вы мне не поверили. Однако его слова остались без внимания. — Значит, в нашей семье будет пополнение. – заключила Мадора, а затем обратилась к Нарейну. – Скажи мне, Нарет, у тебя, как и у всех остальных моих детей, тоже есть воспоминания об одиночестве? А о доброте, обращённой к тебе? — Не знаю, разочарует вас это или обрадует, но за всю мою жизнь едва ли наберётся хотя бы дюжина людей, которые были искренне добры ко мне, в то время как большинство остальных что-то да хотели с меня поиметь. – вдруг разоткровенничался Нарейн, сам не зная причины не такого уж и обычного для себя поведения. – А вы? Вы ведь тоже такая, как они, да? В ответ на это ухмыльнувшаяся женщина лишь молча вытянула руку с артефактом вперёд, а в следующую секунду пространство вокруг Нарейна заполнил странный розовый туман. Мгновение – и перед глазами предстал щемящий сердце образ: он сидел за столом в небольшой комнатке, где они с родителями обычно ели, рядом с ним сидели улыбающийся Амаль и отец с Салихом, которые беседовали о чём-то своём, а у очага хлопотала горячо любимая матушка. — Ты даже не представляешь, как сильно я рада видеть, что ты наконец-то присоединился к нам за обеденным столом, солнышко. – ласковым голосом пропела Хесса, обернувшись в сторону сына. – Как же нам с отцом повезло с ребёнком. Мамочка очень любит тебя, дорогой! — Ох, мама. – выдохнул Нарейн. – Как же давно я не слышал этих слов… А как сильно я скучаю по вам… — Больше, больше. – раздался чей-то голос словно издалека. – Я дам тебе всё, что ты хочешь, а пока… Можешь расслабиться.***
— Нарейн, мы пришли спасти тебя! Дверь в зал настежь распахнулась, впуская внутрь Аладдина с его друзьями и часть команды Нарейна в лице Гира, Рена и Рана, а также Салиха с Наби на плече. Однако Мадора, всем своим видом демонстрируя безразличие к появлению и словам незваных гостей, спокойно взяла несопротивляющегося Нарейна за руку и как ни в чём не бывало поднялась вместе с ним по лестнице на какую-то возвышенность, в то время как несколько вооружённых детей-пиратов во главе с Олбой преградили к ним путь, не позволяя приблизиться. — А вы молодцы, что забрались так далеко. – сказала она, обращаясь к визитёрам. – Благодарю вас за то, что привели с собой этих чудесных детей, господа. Они станут прекрасным дополнением к моей семье, но, боюсь, вы сами мне совершенно не подходите. В моём маленьком королевстве нет места взрослым. После этого началось вообще нечто невообразимое, когда Мадора решила использовать всю мощь своей «волшебной игрушки». Возможно, всё дело было в возрасте или в том, что они просто вовремя догадались закрыть глаза, но на пиратов «Хелиоса» чары, судя по всему, как-то не подействовали, но вот что касается их более молодых спутников… Кто-то сразу впал в ступор, кто-то ещё пытался сопротивляться, но в конечно итоге результат был один – никто из них не смог и шага сделать в сторону лже-матери. — Эй, что за чертовщину ты тут устроила?! – воскликнул один из близнецов. – Да я же из-за тебя чуть не ослеп! — Ну мы тебе сейчас зададим трёпку! – поддержал его другой. Остальные сокомандники же и вовсе не стали ничего говорить и лишь приготовились использовать своё оружие. — Боюсь, у вас ничего не получится. – с притворным сожалением в голосе вздохнула пурпурноволосая женщина. – Я ни в коем случае не могу отдать вам ни своего новообретённого сына, ни других детей. К тому же, вы в явном меньшинстве. Ещё немного, и ваши юные союзники будут готовы разорвать вас, если я попрошу их об этом. И действительно, Али-Баба, Морджана, Хакурю и Аладдин выглядели далеко не самым лучшим образом. — Ну что за жалкое ребячество? С призрачным перстнем я подчиню себе весь мир. Будущие сильные мира сего станут моими детьми, и тогда все люди будут принадлежать мне. – молвила Мадора и, посмеявшись, заключила в свои объятия Нарейна, который всё это время взирал на происходящее безразличным взглядом. – И один большой шаг к мировому господству уже сделан. Управлять детьми так просто, вы не находите, господа? Ни один ребёнок не может жить в одиночку, ведь тогда им самим придётся справляться с болью и проблемами. Думаю, и вашим юным друзьям уже есть, что сказать? Возможно, ей и вправду удалось бы сломить и без того внутренне надломленных парней и девушку, если бы Аладдин, сбросив с себя призрачные оковы, не вмешался бы, взывая к разуму своих друзей. Мадоре это явно не понравилось, и она уже собиралась усилить свои чары, но… — Да к чёрту эту ведьму! – не выдержал Рэт и швырнул в сторону женщины небольшую, но очень мощную бомбочку, которая была предназначена не сколько для убийства, сколько для оглушения. И снаряд непременно достиг бы своей цели, если бы не Нарейн, схвативший Мадору и отпрыгнувший с ней в сторону. Но и этого вполне хватило, чтобы разрушить контроль женщины над своими жертвами. Быстро придя в себя, те уже были готовы ринуться в бой, но путь им преградили пираты Мадоры, одним своим видом давшие ясно понять, что за свою «мать» они готовы сражаться не на жизнь, а на смерть. — Никто так не ищет маму, как сирота, потерявший её в детстве. – рассмеялась Мадора. – Сироты трущоб – незаменимые слуги, и их вам уже точно не спасти. Оказалось, что Хакурю всё-таки попал под воздействие «материнской магии» и, облачившись в частичный Покров Джинна, уже был готов напасть на недавних союзников. Глядя на это, Мадора ещё больше ободрилась, но финала решила не дожидаться. — Нарет, душа моя, ты слышишь это? В наш дом вот-вот ворвутся злые люди, которые хотят причинить нам вред! Нам нужно срочно уходить отсюда! – сказала она Нарейну, направляясь вместе с Олбой и ещё несколькими мальчишками в сторону запасного выхода. Впрочем, уйти далеко им всё равно не удалось. Едва они покинули пещеру, как тут же были пойманы в сети и взяты на прицел арбалетчиками, находившимися на окруживших их кораблях. — Сдавайтесь, вы окружены! — Нет, нет, ну почему вы оказались здесь именно сейчас?! – завывала женщина, с ужасом загнанного зверя озираясь по сторонам и прижимая к своей груди Нарейна, словно тот мог стать живым щитом, который должен был укрыть её от любых неприятностей. – Почему именно сейчас, когда в моих руках оказалось его наследие?! Понимая, что ждёт их драгоценную «мать», Олба вырвался из пут и намеревался дать отпор, но арбалетчики, не оценив его порыв самоотверженности, разом выпустили в его сторону несколько стрел. Мысленно незадачливый спаситель уже приготовился к своей бесславной кончине, но её предотвратил Нарейн, закрывший их обоих щитом, в который превратил свою руку. — Эй, на корабле! – выкрикнул он, вернув своей конечности изначальный вид. – Вам лучше опустить оружие, если не хотите потом перед королём Синдрии оправдываться за то, что хотели прикончить его наследника! — Что… — Ну как, «мамочка», я гениальный актёр? – усмехнулся Нарейн, обернувшись и насмешливо взглянув на ошарашенную таким поворотом событий женщину. – Прости, не сказал сразу, что твой трюк не сработал. Не хотел тебя расстраивать. — Но как… В ответ на это пурпурноволосый не смог сдержать очередной усмешки. — Просто мне по жизни очень везёт.***
— Ох, мама. – выдохнул Нарейн. – Как же давно я не слышал этих слов… А как сильно я скучаю по вам… — Больше, больше. – раздался чей-то голос словно издалека. – Я дам тебе всё, что ты хочешь, а пока… Можешь расслабиться. Нарейн на это лишь улыбнулся и уже собирался что-то сказать, как вдруг его плечо обожгла мимолётная, но сильная боль. Ойкнув, мальчишка взглянул на источник раздражения, но на своей коже он увидел лишь затухающее свечение магического знака, который ему оставил Киран. В голове как будто что-то щёлкнуло, а с глаз спала зачарованная пелена. Он вновь очутился в просторном мрачном зале, а стаяла перед ним всё та же Мадора, а вовсе не мать. «Так вот как она привязывает к себе всех детей. – думал Нарейн, растерянно разглядывая пол под ногами. – С помощью магии артефакта воскрешает в головах самые приятные воспоминания, а затем, показывая то, что дети больше всего хотят видеть и слышать, притворяется их родной матерью. Это всего лишь иллюзия. А жаль, было и вправду очень приятно. Но всё равно спасибо тебе, Киран, ибо если бы не твои эксперименты, то я наверняка уже валялся бы в ногах у этой ведьмы, словно цепной пёс». — А теперь… Кого ты хочешь видеть больше всего? – спросила его Мадора. «Может, стоит немного подыграть? Будет забавно взглянуть на её лицо, когда она всё-таки поймёт, что ничего у неё не получилось». — Ты хотел увидеть свою маму? Так она прямо перед тобой. Больше ты никогда не будешь одинок.***
— А мы-то уж успели испугаться, что вам мозги промыть успели! — Да ладно уж, что и говорить, а занятное вышло приключение. – неловко почесав затылок, молвил Нарейн. – Хотя оно всё равно не сравнится с теми историями, в которые мы порой умудряемся попадать. Не так давно их всех доставили в порт, и теперь капитану «Хелиоса» приходилось вести беседу со всей своей командой, каждый член которой так и горел желанием разузнать у него о его самочувствии. Неизвестно, сколько бы продолжался этот импровизированный допрос, если бы до его ушей не донёсся обрывок разговора. — А что же теперь будет со всеми этими детьми? – взволнованно спросила Морджана. — Скорее всего, их просто бросят в тюрьму после всего произошедшего. — Но ведь среди них есть и совсем ещё малыши… Окинув взглядом предмет их разговора, Нарейн невольно сжал губы в тонкую полоску от нахлынувших на него эмоций. По прибытии в порт некоторых детей сразу же вернули их законным родителям, но среди них было немало сирот, судьба которых здесь мало кого волновала. Среди этого сердобольного меньшинства был и сам Нарейн. Некоторые из них были испуганны, кто-то плакал, а кто-то из-за своего малого возраста даже не до конца понимал, что вообще происходит, но все они как один заголосили, едва завидев свою «мать», которую конвой уже собирался погрузить на корабль, чтобы в дальнейшем передать её в руки правосудия. — Всё будет в порядке, малыши. – молвила она, бросив на своих подопечных прощальный взгляд. Но не успела она и шага сделать после этих слов, как в голову одного из её конвоиров прилетел небольшой камень. — Убейте её. Убейте эту женщину прямо здесь и сейчас! – донёсся чей-то голос из толпы разъярённых горожан. — Да, она права. Убейте её! — После всего, что она натворила, вы вот так просто уведёте её?! — Верни мне моего мужа! — Верни мне мою жену! — Убить её! Убить! Толпа людей окружила преступницу, желая учинить над ней свой собственный суд. При виде этой картины у Нарейна что-то кольнуло в сердце. Хоть он как никто на собственном горьком опыте знал, как несправедливо бывает официальное правосудие, но и самосуд всегда казался мальчишке одной из самых отвратительных в мире вещей. Когда множество людей берётся судить одного человека, который порой бывает и вовсе лишь подвернувшимся под руку козлом отпущения, а преисполненные злобой вершители чужой судьбы сами при этом превращаются в монструозные подобия зверей… Определённо, придумать что-то хуже так сразу и нельзя. Уж лучше официальный суд. Не обращая никакого внимания на окрики, Нарейн кинулся в толпу, на ходу расталкивая людей. Но, как оказалось, в своём стремлении остановить происходящее он был не одинок, ведь спустя мгновение рядом с ним и уже изрядно потрёпанной пурпурноволосой женщиной стоял Хакурю. — Постойте. – сказал он, окинув людей холодным взглядом. — Что они делают? – недоумевал Али-Баба. – Неужели они до сих пор находятся под её чарами? — Мои любимые мальчики! – воскликнула обрадованная внезапным спасением Мадора. – Неужели вы пришли спасти меня? Ах, скорее, подойдите ко мне, к своей маме! Перекинувшись между собой мимолётными взглядами, оба юноши исполнили то, о чём она их попросила. — Добрые мои мальчики… Малыши… Мои драгоценные малыши… Хакурю, Нарет… — Нарейн, будь добр, отойди немного в сторону. – вдруг тихо попросил имперский принц. – Не хочу, чтобы тебя запачкало. И прежде, чем кто-либо успел хоть что-то понять, он выхватил отнятый у одного из конвоиров меч и, замахнувшись, уже собирался нанести удар, но смертоносный клинок не успел достигнуть своей цели, врезавшись в неожиданное препятствие. — Не так быстро, приятель. – сказал Нарейн, блокировав удар лезвия облачённой в металл рукой. – Тебе не кажется, что твоё участие здесь излишне? — Что ты делаешь? – недоумённо спросил Хакурю после недолгого молчания. — Я-то? Ничего особенного, на самом деле. – нервно усмехнулся пурпурноволосый. – Всего лишь не даю тебе скатиться до черты с отметкой «убийца-психопат». После этих слов его оппонент растерянно отступил на несколько шагов назад, а Мадора, поняв, какой участи она только что избежала, разрыдалась ещё сильнее и мёртвой хваткой вцепилась в шаровары своего спасителя. — Нарет, защитник мой, моё любимое дитя!.. – едва разборчиво причитала она. – Ты… ты всё-таки любишь меня, свою несчастную мать! Не бросил, закрыл собственным телом… — Уж лучше замолчи. – прошипел Нарейн сквозь стиснутые зубы. – Не заставляй меня жалеть о том, что только что спас твою шею от знакомства с кое-чем острым. В толпе горожан разнёсся ропот, который с каждой секундой становился всё громче и грозился в любую минуту превратиться в возмущённые крики. — А ну замолчали все немедленно! – взревел принц Синдрии, превращая свою руку уже в меч. – Видят небеса, я старался сохранить здравомыслие, но вы… Вы сейчас ничем не лучше диких зверей! Одумайтесь, вы же разумные люди, а не какие-то там дикари! По этой женщине и так за все её преступления уже виселица давно плачет, так что оставьте её в покое! Если вам так не терпится измарать собственные руки, то идите копаться в грязи, а она и так своё получит, но по закону! Не берите лишний грех на свои души! Но если всё-таки найдётся среди вас тот, кто готов со мной поспорить… Что ж, пусть выйдет вперёд, пообщаемся с глазу на глаз. Вот только я не могу ручаться, что после нашей «беседы» в вашем городишке хотя бы камень на камне останется. Как ни странно, но после этих слов никто из толпы не осмелился даже швырнуть что-то в сторону Нарейна, не говоря уже о том, чтобы вступить в открытое противостояние. Все до единого смотрели на мальчишку с нескрываемой опаской. Не желая ждать новую волну всеобщего гнева, конвоиры не без труда отцепили плачущую уже навзрыд Мадору от её заступника и поспешили увести её на свой корабль. После этого Маревар приказал своей команде погрузить на «Хелиос» всех сирот и готовиться к немедленному отплытию, не желая больше ни минуты оставаться в этом городке. Если больше никто не желает взять на себя ответственность за дальнейшую судьбу этих обездоленных детей, тогда это сделает сам Нарейн. Блюстители порядка не горели желанием отдавать теперь уже бывших пиратов, но и спорить с чересчур серьёзно настроенным мальчишкой почему-то не решились. Быстро сообщив Аладдину, направлявшемуся в Магноштадт, о том, что видел на корабле пиратов Мадоры, и о своих догадках, он быстро распрощался с ним и поспешил взойти на свой корабль. Расставались они далеко не на самой позитивной ноте. Убедившись спустя некоторое время, что всё под контролем, Нарейн решил ненадолго уединиться в своей каюте, чтобы перевести дух перед предстоящим действом. Уже сейчас, вспоминая произошедшее, он постепенно приходил к выводу, что, быть может, зря заступился за ту женщину, тем самым сохранив ей жизнь, хотя сама она, вне всяких сомнений, успела разрушить жизни и судьбы многих людей и вполне заслуживала смерти, но… Из памяти принца-пирата всё никак не выходил тот момент, когда он, заслонив собой ведьму и отразив направленный в её сторону смертельный удар, встретился взглядом с четвёртым принцем Империи Ко. Нарейн был уверен, что ещё не скоро забудет ту гамму чувств, отразившуюся в глазах принца Хакурю: сначала было удивление, смешанное с лёгким испугом, а затем, когда до четвёртого принца дошёл смысл всего происходящего, все эти чувства сменил гнев, который спустя несколько мучительно-долгих мгновений превратился в мрачную отрешённость. Тогда Нарейн не придал всему этому ровным счётом никакого значения, но сейчас, вспоминая тот самый взгляд, ему только и оставалось удивляться, как он вообще выдержал всё это и не рассыпался прямо на том самом месте жалкой кучкой пепла или на худой конец не превратился в глыбу льда. И ведь было от чего. В тот самый момент даже главный советник синдрийского короля и по совместительству один из его генералов на фоне имперского принца показался бы лишь мальчишкой. Жутковатое было зрелище. Однако больше всего Нарейна коробил вовсе не испепеляющий своей ненавистью взгляд принца Хакурю, а тот факт, что желая устроить самосуд над Мадорой, он вовсе не собирался мстить за тех детей, что попадали под её влияние и становились послушными исполнителями чуждой воли. Несмотря на то, что этот вариант был наиболее предпочтительным среди возможных, Нарейн в это верил слабо, потому как в тот момент он оказался лицом к лицу с несостоявшимся палачом и в его глазах увидел истинный мотив его действий. Нарейн был убеждён, что под влиянием гипноза Хакурю вспомнил нечто такое, чего бы никогда не хотел вспоминать. Иными словами, своим колдовством женщина разбередила его старые душевные раны, за что едва не поплатилась головой. Пурпурноволосый мальчишка не знал, какова была причина появления этих самых ран, и знать не желал. Главное, что его собственная совесть была чиста, а преступница в любом случае предстанет перед судом и получит заслуженное наказание. Всё остальное его никак не касается и касаться не должно.