Маятник качнется, все опять начнется...

У страшных снов бывают разные причины. Считается, что страшный сон, он же кошмар, – тягостное сновидение, может возникать от разных причин. В том числе и от простых физических: как-то неудобно лег, так и психологических: неуверенность в себе, подспудная тревога и многое другое. Это всё справедливо и по отношению к магам. Но если к обычным людям приходят вещие сны, то почему это не может происходить с наделёнными силой? Главное разобраться, почему это происходит. И кому это в итоге надо? Но что делать, если это вдруг надо тебе самому? Хальд в очередной раз оказался в уже привычной тёмной комнате. Внезапный товарищ, со скрытым длинным капюшоном лицом, сидел напротив и, кажется, что-то читал, но как только он появился в комнате, отложил трактат в сторону. – О, ты опять тут, – не вопрос, утверждение. – Я рад. – А я вот как-то не очень, – бурчит молодой маг Смерти, но привычно присаживается в кресло. – Что теперь? Я уже который раз оказываюсь здесь, но ничего определённого не происходит. Я тут для чего-то? – И да, и нет. Я не вправе говорить всего. Но я не в праве и молчать, – в голосе так и слышится сарказм, – если ты, конечно, задашь вопросы. Правильные. – Какое прекрасное уточнение, – хмыкает Хальд и морщится. Голову будто сдавливает невидимый обруч. – Умеешь ты заинтересовать. – Стараюсь, молодой человек, очень стараюсь, – из-под капюшона раздается сухой смешок. – У вас есть мысль зачем вы здесь? – Ни малейшей, – чистосердечно признается Хальд. – Я даже очень слабо представляю, что за стенами этой комнаты. – О, а вот и один из прекрасных вопросов, – и от этого тона по спине продирает таким морозцем от нехорошего предчувствия, что волоски становятся дыбом. – Пойдем, я покажу! И прежде чем молодой маг может дёрнуться, его уверенно подхватывают под локоть, поднимая на ноги и ведя прочь. Чтобы дать ему увидеть выжженную пустыню. Мир, лежащий в руинах. Ужас от того, что большинство больших городов превратились в могильники. В отличии от тел тварей, тела людей так просто не распадались. Только естественным путем. Поэтому некроманты после основных боёв хоронили павших. Всегда. Даже, если это подвергало их дополнительным нагрузками и опасностям. На это уже никто не смотрел. Специфика силы накладывала больше обязанностей в этом умирающим мире, чем можно было предположить. Харальд подскакивает на постели и с трудом унимает шальное сердцебиение. Что именно ему снилось, он не может так сразу и сказать, также он не может назвать испытываемые сейчас эмоции чистым страхом или ужасом. Это что-то другое. И ему ещё предстоит разобраться, что именно. С каждым посещением этой странной комнаты в ней всё темнее. Всё меньше свечей горит на столах и стенах. И вот уже остался яркий круг в котором они находятся с этим странным мужчиной напротив. И казалось бы, Хальду и роптать-то не на что. Но каждый раз из его уст звучит один и тот же вопрос. По разному, разными словами, формулировками. Иногда даже подразумевая несколько иную смысловую нагрузку, нежели несут сами слова… Но каждый раз он видит разрушенный мир и падение разумных в бездну, у которой, как не смотри, не видишь дна. – Почему я здесь? – в этот раз он решает начать с вопросов сам, до того как его незнакомец начинает разговор. Сегодня они сидят почти вплотную друг к другу, так что соприкасаются коленями. Это странное ощущение. – Чтобы увидеть, – в кой-то веки его оппонент не тащит смотреть на почти умерший мир. – И? Вижу, не первый раз. – Запомни. Хотя бы постарайся. И не допусти этого у себя. – У меня? Да я даже не представляю что должно произойти, чтобы довести мир до такого состояния? Прорыв Хаоса, Тьмы? – С Первостихиями при желании можно договориться, – выдыхает его собеседник. Хальд кожей чувствует, что с каждым разом это общение дается ему всё труднее. Всё более изможденным и потерянным этот странный маг ощущается. Всё слабее встреча от встречи. А в таком мире слабость во многом синоним Смерти и Небытия. – А тут не вышло, – пусть Хальд и не видит лица, но кривую ухмылку чувствует кожей, – не с кем было договариваться. Или просто мне не повезло и я не смог достучаться до тех, кому хоть что-то было надо от нашего мира. Кроме его плоти и крови. Мир умирает. Прошу, не допусти подобного у себя. Я заплатил слишком большую цену за то, что произошло. Я знаю винить себя во всех грехах мира глупо и непродуктивно. Но в данном случае мне кажется, что я виноват... Но не будем о печальном. Я прошу тебя не допускать моих ошибок. Когда придет время, ты почувствуешь, ребёнок. Время песчинками посыпется по коже. И ты ничего не сможешь сделать с этим ощущением, оно просто будет, и тогда, когда у тебя возникнет вопрос: "Просить помощи или нет?". Попроси. Попроси, заткнув гордость и сомнения как можно дальше. Пока вы рядом, пока вы вместе, ты можешь настолько много, что и представить себе трудно. Не бойся за них, потому что если они рядом, ты можешь спасти их, вытащить практически с того света. В Академии тебя учили взаимодействию с Целителями. Учили, и ты показывал неплохие результаты. Поэтому, я в очередной раз прошу, не дай Миру превратится в то, что ты видел. Да, мы ещё боремся здесь, да ещё остались оплоты жизни, но их уже так мало. Так катастрофически мало. Ещё чуть-чуть и вернуть этот мир к жизни уже будет невозможно… – Хорошо, – Хальд прерывает пламенную речь собеседника, пока он не пошел на очередной круг. Страшно взваливать на себя такую ответственность. Страшно думать, что кто-то вцепляется в тебя с такой силой, потому что ты последняя надежда. А ведь всё может обернуться еще хуже чем есть, если ты не справишься, – Я постараюсь. – Спасибо, Харальд, я рад, что смог с тобой поговорить, – этот странный маг под капюшоном улыбается и внезапно встает со своего места. – А теперь пожалуй нам надо попрощаться? – меньше полушага нужно этому мужчине, чтобы покинуть круг очерченный неверным пламенем свечей. – Постой, – парень успевает схватить уходящего за край длинного рукава. – Как я узнаю что справился? – Мы с тобой никогда больше не встретимся, – у мага приятный низкий смех. – И одного раза встречи с самим собой достаточно, – на мгновение он касается своих же волос и взъерошивает их. – Просто живи, этого будет достаточно и помни, когда тебе понадобиться помощь не бойся просить всё, до чего сможешь дотянуться. Совершенно всё. Пусть это покажется чересчур. Но пусть лучше будет слишком много силы, чем её не хватит самую малость. Хорошо? – Да, я запомню, – Мастер-некромант чуть склоняет голову набок, вспоминает тварей, что мельком видел на просторах этого мира. – Приятной мне охоты, – улыбается он, осознавая, что это была и правда последняя встреча с самим собой. – Спасибо. А тебе теперь, приятных снов. Я уверен в том, что ты вспомнишь о нашем разговоре в нужный момент. Приятных снов, я, – маг покидает пределы освещённого круга, так и не скинув капюшон. Но Хальду и не надо видеть чужое лицо, он неплохо ловит эмоции. И примерно представляет что скоро случится с этим “ним”. Хальд трясёт головой, в ней не укладываются мысли. Хотя пытаются, и он решает, что утро вечера мудренее. Тёмная комната истаивает навсегда, чтобы больше никогда не обрести материальность. По крайней мере не для этого подростка… Калазиас поглядывает на своего Хозяина крайне обеспокоенно. Те образы, что передавались ему по ментальной связи тревожили Химера как никогда. И он старался запомнить их досконально. Запомнить и отложить в памяти до того момента, как они смогут понадобиться его дорогому человеку. Ведь он только помощник и немного член семьи. Но самые важные решения в их стае всегда принимает и будет принимать Хальд. Даже Древние маги согласились с этим. Пусть не явно и не оглашая это для самого Хозяина, но согласились. Ещё в тот момент, когда пошли на ритуал воскрешения для Салазара. Химера прикрыла глаза. Сегодня его Хозяин спал без сновидений. Наверное, это к лучшему. Воспоминания подергиваются легкой дымкой уходя на грань. Они не забудутся и всплывут тогда, когда будут нужны, будь это через день, месяц, год или столетие. А пока можно отдохнуть. Хозяину пока рано умирать и он не умрет. По крайней мере, пока не соберёт свои долги. А эта земля задолжала ему прилично…