Маятник качнется, все опять начнется...

      Что есть Смерть? Это очень абстрактный и странный вопрос. В первую очередь это явление. И ему столько же лет, сколько Жизни на Земле. Это два прочно взаимосвязанных процесса. Для органической жизни, по крайней мере. Хотя говорят, что и для энергетической тоже. Но сейчас нас это не интересует.       Людям всегда надо как-то называть то, что с ними взаимодействует. На самом деле любой разум ищет объяснения тому, что видит и ощущает. Это нормальная практика… Кусочек обычной жизни. Это происходит с давних времен и будет происходить ещё вечность после нас.       Именно так рождались верования о богах и демонах. О Добре и Зле. Свете и Тьме. И именно так произошла персонификация как Смерти, так и Жизни. У каждого народа, расы, разумного своё представление о том как выглядит Смерть. Если вообще имеет облик. Чаще всего её связывают с обликом Жнеца. Фигура в тёмном балахоне, чаще всего человеческий скелет с полыхающим в глазницах потусторонним огнем и косой в руках. А одеяния похожи то ли на мантию, то ли на монашескую рясу. Иногда в руках Жнеца кроме косы можно разглядеть фонарь…       Говорят также, что к каждому живому существу Смерть приходит в своем собственном облике… Каждый видит её по-своему. Некоторые говорят, что последний вздох умирающего забирают с поцелуем.       Что из этого правда? Это вопрос веры и только веры. Смерть, как явление едина, но невозможно многолика, ибо Жнецы её части, помощники, дети… Многие из них никогда не были отдельно, некоторые никогда не были вместе… Именно поэтому это вопрос веры…

Из размышлений вслух Агато Ирива Певерелла ≈ 10000 лет до н. э. Атлантида (потерянные записи внутренней Александрийской Библиотеки)

      Свиток с шорохом скатался обратно. Фигура в мантии в пол с тихим смешком направилась прочь. Длинный подол просторных одежд оставлял след на песке, что приличным слоем лежал на полу странной комнаты которая была… где-то. Возможно сейчас она находится под толщей воды, а возможно и нет. Вполне вероятно, что её вообще уже не существует…       Это так странно видеть множество эпох, как сменяются одни вожди другими, как расцветают и умирают Империи. Наверное, это страшно, но его совершенно не трогает. Под ногами в мягких замшевых сапожках, пересыпаются песчаные дюны. Песчинки шепчут что-то свое, заговорщицкое. Жёлтое великолепие, горячее, как хорошо прогретый противень, но путнику в чёрных одеждах всё равно. Уже давно он не чувствует ни жара ни холода. Или недавно?       У Жнецов со временем очень… оригинальные отношения. Потому что они, по сути, везде и нигде. Секунду назад он мог забирать душу из Римской Империи, а теперь находится на мостике крейсера за сотни световых лет от того места, где когда-то существовала империя с подобным именем. Хотя, возможно, что о ней не помнят даже те, за чьими душами он пришел.       Иногда бывает и по другому. Когда один и тот же Жнец задерживается в одном времени надолго. Иногда это бывает Аватара той или иной сущности. Как, например, Вечная Невеста, которая основала свой род с человеческим магом. А потом и сделала подарки его потомкам.       Сейчас Жнец просто шёл вперед. Время людей, в караване с которым он сейчас путешествовал, ещё не пришло. Хотя в любой момент всё могло изменится. Ведь почему-то он оказался именно здесь и сейчас.       Ночь в южных странах коротка и в тоже время неимоверно сладка на вкус и запах. Именно ночью здесь в основном живут. Ночью, утром и вечером. Когда нет этой удушающей, изматывающей жары. Жнец скользит по подворотням и теням. Многим разумным не везет именно в ночное время суток. Хотя, что удивительного в тёмном переулке получить ножом по горлу? Ничего.       В одной из подворотен стоял подросток лет пятнадцати, за его спиной сгрудились дети помладше. А выход перегородили взрослые пустынники, насмехаясь. И время пустынников стремительно сокращалось. Жнец замер в тени одной из стен. Звёздное небо безучастно взирало на происходящее. Луна, серебристый серп, неверным светом выхватила улыбку подростка. Клыкастую, опасную. Луна спряталась за облаком: тень, пробежавшая по чужому лицу, блеснувшие алым огнём глаза, отросшие когти на ухоженных руках. Стремительный бросок вперед и ближайший из людей хрипит хватаясь за горло. Двух других эта участь постигает спустя пару секунд. Ещё одному вцепляются клыками в горло. И один, с криками о демоне, сбегает, вслед несётся довольный смех. Дети всё также жмутся к стене. А из теней выскальзывает высокий долговязый парень. – Старший? – склоняет голову он глядя на подростка. – Всё хорошо, – только и кивает тот в ответ. – Позаботься о детях. А я уберу последствия.       Парень только склоняет голову и зовёт детей по именам, они мгновенно оттаивают и тянуться за ним, как цыплята за мамой квочкой. Названный Старшим только улыбается и качает головой. – Потрясающий Птенец растёт, – и он оборачивается, глядя прямиком на Жнеца, что аккуратно удерживает в руках искорки чужих душ. – Нет, – по подворотне прокатывается ледяной холодок, – у тебя ещё достаточно времени. – Ну, тогда, до встречи, – подросток беспечно машет ладонью на прощание и поворачивается спиной. В этот раз их пути не пересеклись, хотя и прошли практически вплотную. Этот “мальчишка” уже довольно давно был стар. И помнил то, что забыли очень многие. И встречая жнецов только кивал им, потому что знал, что рано или поздно один из них придет и за ним. Потому что кто-то окажется проворней и вобьет ему клинок в сердце, или потому что он сам устанет жить? Какая по сути разница? Конец есть у всего.       В следующий раз они встречаются уже в совершенно другой обстановке. Это магический бой. Вокруг круговерть из взрывов, проклятий и взвеси песка в воздухе. Небольшой городок почти сровняли с землей.       Песчаные големы пытаются доломать стены, за которыми прячутся маги и другие разумные, активно отбивающиеся. Кто прав, кто виноват уже не имеет значения. Да для Жнеца изначально особо и не имело. Здесь и сейчас он просто выполняет свою работу. Скользит черной тенью, подбирая души тех, кто уже ушел и замирая за спинами тех, кто вот-вот уйдет.       В окружении пяти мечников чёрной злой юлой вертится вампир. Плащ на нём уже превратился в лохмотья, чёрные доспехи посечены и драгоценная кровь капает на песок, который итак больше похож на кровавые гранулы.       Но он не сдается и не сдастся. За его спиной последние укрепления условно правых в этой войне. И он на их стороне. В конце концов эти разумные приютили его Клан, его семью. Пусть они успели отослать большинство из младших подальше, на острова. С надеждой, что там их не достанут, но… Но… Выжить и жить хотелось. Хотя старый вампир чувствовал, что скорей всего из этой заварушки живым уже не выберется. И он не жалел пожалуй уже ни о чём. Краем глаза тёмный ловит жилистую фигуру в длинном балахоне. Уже какое-то время Жнец стоит с интересом наблюдая за его боем. Из-под глубокого капюшона только поблескивают зелёные огоньки глаз.       На его плечах лежит коса: широкое лезвие и на удивление тонкая для него рукоять, оплетенная то ли кожаными шнурами, то ли стилизованным орнаментом змей. У места крепления основного лезвия “змеи” были увенчаны дополнительными шипами. Боевая коса во всем её холодном великолепии под лунным светом. Чёрная гладь лезвия, казалось, вбирала в себя этот свет, отдавая его нестерпимым серебром на режущей кромке.       Под ребра вошел посеребренный клинок и вампир не сдержал вскрика. Но умудрился извернуться и обезглавить одного из противников. Но яд серебра уже гулял по крови, значительно ослабляя Дитя Ночи.       А Жнец наблюдал за тем, как, то увеличивается, то опять уменьшается время отведенное этому разумному. Цифры над его головой мельтешили, не в силах определиться. А он ведь пришел именно за этой душой.       Вампир не собирался сдаваться, продолжая и продолжая свой танец на грани. Противников в живых осталось лишь трое. Но и он уже почти не мог двигать правой рукой и значительно потерял в маневренности. Големы за его спиной наконец-то проломили стену, но тут же стали её частью намертво сплавленные мощным площадным огненным заклятием. Вампир хрипло рассмеялся, запрокидывая голову. Помощь подоспела вовремя, он слышал около сотни сердец. Среди них были и маги и бойцы. Они отстояли сердце Аталлы. И этот город вновь расцветет, давая приют в своей тени не только людям, но и другим разумным и не будет важен их цвет, раса или облик.       Противники в едином порыве бросились вперед. Два клинка ему удалось отбить, третий прошел сквозь сердце…       Подросток вампир бросился вперед, ничего не видя. Глаза застилала алая пелена безумия и горя. Всего секунда, ему не хватило так мало. Тело его Сира, казалось невесомым на руках, трупы рыцарей оседали на песок, но уже ничего нельзя было исправить. И даже их кровь уже ничему не поможет. – Сир! – голос парня отчаянный. Жнец только качает головой, наблюдая за тем, как этот Птенец укачивает в объятиях своего Мастера. А старый вампир из последних сил цепляется за жизнь, быстро и уверенно диктуя свою последнюю волю. Непреложный Приказ для Клана: – Не надо, Сир! – младший вампир всхлипывает, пытается отодвинуться, от протянутого запястья. Да, кровь Старшего была отравлена серебром, но не в этом дело. Просто это ещё больше ослабит его, но его “отец” непреклонен. – Пей! – чёткий и недвусмысленный приказ и парень приникает к чужому запястью, делая глоток за глотком. В его жилы вливается чужая жизнь и чужие знания. Не его готовили в преемники, но здесь и сейчас только он, а оставить такую кровь без наследника нельзя. И Старший вампир бездумно молит Жнеца подождать ещё несколько мгновений, и видит неожиданно чётко, как тот опирается на древко косы с видом никуда не спешащего разумного. Вампир на это только улыбается. Похоже у его Смерти есть чувство юмора. Эта потусторонняя улыбка пугает Птенца больше чем всё, что произошло до этого. – Сир! – страх, отчаяние, боль. Чужое тело в руках стареет на глазах, Сир вот-вот умрет. – Нет, пожалуйста, нет! – Всё хорошо, – голос больше похож на шелест. – У каждого своё время.       Старший вампир уже почти попрощался с этим миром и прикрыл глаза, когда краем глаза поймал летящий в сторону его воспитанника кинжал. Дернулся, только вот что может сделать тело, которое уже почти обратилось во прах? Клинок врезается в широкое лезвие косы и со звоном падает на песок. Птенец рефлекторно оборачивается на звук и неверяще смотрит на посеребренное лезвие у своих коленей. Кто-то из нападающих с таким же недоумением смотрит туда же. С тихим вздохом Старший вампир окончательно отпускает себя. Лёгкое тело развеивается белым песком из чужих ладоней.       Над замершей битвой несётся отчаянный больной вой существа потерявшего нечто крайне дорогое. – С ним всё будет в порядке? – призрак вампира обеспокоенно смотрит вслед рванувшему в самую гущу боя Птенцу. Жнец прищуривается. Над головой молодого вампира на удивление стабильное число лет жизни. – Здесь и сейчас он не умрет, – спокойно отвечает он. – Спасибо, что спас жизнь Арджуне, – улыбается вампир и закрывает глаза. Призрак растворяется, а в ладонь Жнеца ложится искорка сияющая нестерпимой синевой. – Удачного перерождения, – шепчет Жнец, покидая поле боя. Конкретно его работа была тут закончена.