Напасть такая, новая и непонятная

       После рассвета, который уже начался, если верить часам, погода стала ещё хуже. Теперь, обросший щетиной, подбородок стал влажным от моросящего мелкого дождя, хотя, лучше такой дождь, чем проливной ливень. Унылое небо свинцового цвета как нельзя лучше дополняло этот мёртвый город с серыми пятиэтажками, тёмно-коричневыми листьями и с потускневшей травой.        За небольшой промежуток времени я успел привыкнуть к своему новому оружию. «Винтовка снайперская специальная» называемая «Винторезом» в широких массах и в нешироких сталкерских «Винтарём». Неудивительно, почему эта винтовка считается мечтой сталкера. У меня было чувство, что держу идеально сбалансированное оружие, не имеющее ничего лишнего, точно рыцарь, получивший подходящий ему клинок. Снайперская винтовка размером со штурмовой автомат, имеющий сильную мощь за счёт крупнокалиберных патронов. Приклад длиной почти в половину основного ствола, но очень удобный. Казалось, что Винтарь был продолжением моей руки, но в Зоне эта удобность была не для галочки. В первую очередь оружие — это средство обороны, с помощью которого я имел шанс остаться в живых, а во-вторых – можно было уже и подумать об удобности.        От химчистки мой путь лежал на северо-запад. Приблизившись к улице Ленина, я огляделся по сторонам. Взглянул налево: по обе стороны от дороги стояли высокие толстые тополя, которые находились между улицей и строениями. Такой же вид был и с правой стороны. Где-то там был виден речной вокзал с надписью «кафе «Припять». Позади меня был маленький магазин «Берёзка». Главное, что вокруг не было ни души, не считая той самой перестрелки со стороны КБО, в народе — «Дом быта». Беспорядочная стрельба давно закончилась и теперь время от времени оттуда доносилась кучные автоматные очереди, но перерыв между ними был в несколько минут. Мне казалось, что тот незнакомец действовал тактично и никого не оставлял в живых.        С улицы Ленина я прошёл между двух пятиэтажек и наконец увидел этот Дом быта. Своей формой он напоминал огромный куб с огромными зияющими оконными рамами почти во всю высоту на всех пяти этажах. Из-за высоких потолков, он казался выше стоявших вокруг пятиэтажек и трёхэтажной школы с заросшей спортивной площадкой около неё. Свободное пространство советские люди чем-то заполняли: вот детская площадка, хоть и ржавая, как все остальные в городе, а вот столбы для дворовой сушки, где можно было повесить бельё на, когда-то висевшие провода, и не боятся, что его украдут. Отдельно стоял выцветший голубятник на металлических палках, за которым начинался нетронутый, но заржавелый сетчатый забор спортивной площадки школы. Ворота держались на честном слове, а всё остальное ровное поле заросло кустарниками, как и все дворы в этом мёртвом городе.        С той стороны, где мне предстояло зайти в Дом быта, несколько проржавевших букв с местами оставшейся красной краской успело по отсутствии жизни оторваться с креплений на крыше, хотя с другой стороны название Дома быта «ЮБИЛЕЙНЫЙ» осталось на месте. Достав PDA с кармана, мне пришлось удостовериться, что почти все, кто находился в здании, мертвы. На карте вся площадь здания была засеяна белыми точками мёртвых держателей «карманников», но мой показывал две души в радиусе пятидесяти метров. Послышался выстрел. Глухой, но мощный, где-то на верхних этажах, с крупнокалиберного оружия — именно такой, который я услышал в магазине с контролёром. Цифра «2» сменилась на «1». Инстинкт подсказывал, что остался тот самый здоровяк. Взяв в руки винтовку, я двинулся вглубь здания.        В каждом этаже через здание насквозь проходили два коридора, пересекавшихся в центре здания. Все они, как один, были окрашены от пола до середины стенки зелёной краской, до потолка же стены были побелены, как и все коридоры при «совке». Комнаты же были обклеены старыми, советскими и довольно поблёкшими обоями. Все они были пусты, а в некоторых даже остались не вынесенные по каким-то причинам столы. Почти сразу я увидел лифт, с дверьми в два раза шире обычного. А так, как он был один, только этим лифтом можно было спуститься вниз в лабораторию, потому что ни одна из четырёх лестниц, находящиеся почти по углам здания, не имела спуск даже в подвал. Когда по одной из них я начал свой подъем наверх, я был разочарован — пролёт на второй этаж был разрушен. Соседняя лестница была заграждена клеткой и мне пришлось идти через весь коридор, чтобы попасть на следующую. Здесь же я увидел два трупа: один в бандитской кожанке с белым капюшоном, а второй в обычном сталкерской защите. Оба зомби. Обе цели были поражены в голову не крупнокалиберной пушкой, а стрелковым оружием, на теле видимых прострелов не было видно. Явно стрелок знал, куда целиться. Но как в Припять занесло бандита, хоть и зомбированного?        Поднявшись по лестнице на третий этаж, я снова нашёл лестничный пролёт разрушенным, а соседняя лестница также была ограждена клеткой. Видимо, это было сделано нарочно, чтобы вошедший сюда не смог так просто добраться наверх, не пройдя мимо всех бойцов «Монолита».        На третьем этаже среди комнат было найдено четыре трупа монолитовцев в обычных бело-зелёных под болотную раскраску усиленных комбинезонах, между которых я увидел два валявшихся тела зомбированных сталкеров. Мне было странно осознавать, как «Монолит» и зомбированные могли бродить на одном этаже в мире и спокойствии, не перестреляв друг друга. И пока я размышлял над этим, ища уцелевший лестничный пролёт, послышался звук стартера двигателя. Кем-то установленный дизельный движок сначала не хотел поддаваться работе, но после нескольких выхлопов бесперебойно заработал, урча на всю округу. Тот одиночка смог завести двигатель, но цель всего этого была неясна. Тем временем, я уже шёл по коридору, смотря на прелестный вид за безоконными рамами. Отсюда открывалась прелестная картина на три коричневые девятиэтажки, стоявшие на фоне реки Припять, а позади них стоял бесконечный сосновый лес. Между двух зданий, объединив, точно обручальными кольцами молодоженов, несколько балконов, раскинулись странные лозы, по стеблям которого парила странная светящаяся аномалия зелёного цвета.        Когда я наконец-то нашёл лестницу, по которой можно подняться наверх, зашумел электродвигатель. Ротор, с характерным гулом крутя несмазанные шестерёнки, явно поднимал вверх кабину лифта. Двери находились на другой стороне, до которых мне нужно было перебежать коридор, но здесь кому-то угораздило впихнуть решётку, которая была заварена, судя по ржавчине, ещё при «великой» эвакуации. В дополнение возле неё лежали двое мёртвых монолитовцев, а в конце коридора под окном лежал ещё один с советской снайперкой. Казалось, что здесь тупик, но стоило повернуть голову вправо, как я заметил ещё одно тело фанатика в фирменном «монолитовском» сером экзоскелете. Тело, лежавшее брюхом вверх, почти вывалилось из пробитой дыры в бетонной стене. Двигатель лифта прекратил свою работу, сменив вой на предсмертный хрип, пока не остановился совсем. Двери открылись. Выскочив через дыру в другую комнату, а через неё в коридор, я бежал к лифту, но человек торопился, и в следующий момент двери закрылись. Я только успел увидеть широкоплечую фигуру этого сталкера, одетого в коричневый экзоскелет вольных сталкеров и его большую снайперскую винтовку в руках, а «изделие 62» висело на его левом плече.       Двери захлопнулись, двигатель заработал, и кабина поехала вниз. Уверен, сталкер тоже успел меня увидеть. Стрельбу по дверям он бы принял за вызов и разговор бы не пошёл, как мог бы пойти в мирном отношении.       После, я встал возле дверей, вслушиваясь в другие звуки. В шахте слышалось клацанье рычагов по движению кабины лифта, один за другим они продолжались до первого этажа, остановившись на подвале. Двигатель перестал дребезжать. Автоматические двери открылись и позже закрылись. Дизельный движок генератора продолжал тарахтеть. Этаж лаборатории находился довольно глубоко, но не настолько, чтобы туда нельзя было спуститься с помощью одной верёвки. Я подождал немного, ничего не происходило, даже успел достать с рюкзака недопитую бутылку воды, осушить её до дна и оставить около стенки. Возле неё, кстати, лежал труп сталкера в научном зелёном исследовательском костюме. Занялся осмотром его PDA. Этот человек был наёмником. По незашифрованной заметке в компьютере ему было велено привести в действие генератор и ничего не делать до приказа сверху. Снаряжение у него было бедное: бинт, аптечка, сухпаёк на день и пистолет Волкер. Но, тем не менее, он успел дойти до крыши, починить генератор и получить пулю от фанатика. Печальная история, но кажется мне, что остальные наёмники должны были явиться в ближайшее время и уйти в лабораторию неизвестно зачем. И если в лабораторию ушёл тот сталкер-громила-одиночка, значит, там есть что искать.        С момента контакта прошло десять минут. Я попытался дёрнуть дверь лифта, но безрезультатно. Упор крепко держал двери, не давая им двинуться с места без внутреннего открытия. Немного напрягшись, я вдавил кнопку у двери. Электродвигатель загудел, опуская шуршащий по направляющим противовес на другой стороне шахты. От греха подальше, отхожу на метр от двери и жду, когда двери откроются. Наконец, кабина приехала, двери открылись. Её внутренний вид со стенками «под дерево», ничем не отличалась от старых лифтов, которые стоят во многих многоэтажках. Правда размерами была в два раза больше, а в кабине было темно, вместо светильника в потолке было квадратное отверстие, которое привлекло моё внимание.        Зайдя вовнутрь и подождав, пока дверь закроется, я положил через дыру на крышу свой «Винторез» и подтянулся сам. Подобрав оружие и глянув вниз, я увидел вертикальную лестницу с перекладками, подобно лестнице на башенный кран, которая была установлена параллельно ходу кабины. О том, как глубоко шёл этот лестничный ход, можно было только догадываться. Бесшумно я начал движение вниз, ступая вниз сантиметр за сантиметром. Удивительно, что металл не был проржавевшим: или кто-то строил на века, или за этим всем следили после «великой эвакуации». Путь к первому этажу был пройден, но путь по шахте вел дальше вниз в темноту, такую густую темноту, что даже через ПНВ не было видно дна. Когда до нижнего этажа осталось десять метров высоты, я, наконец, увидел торчащие с пола пружины для поимки кабины. Через минуту, сменив две лестницы, я коснулся пола. Послышался сторонний шум сверху. Отвыв, заглох генератор на крыше, наступила тишина, разбавляемая сквозняком из щели нижних дверей лифта. От них по полу проходила полоска голубого света с подземного коридора. До низа всего немного.        Преодолев несколько пролётов, я опустился на пол. Прибор ночного виденья не барахлил и показывал чёткий сигнал, было видно дверь, шахту и висевшую сверху кабину лифта, которая по законам жанра должна была свалиться на меня и придавить насмерть. Тогда я вспомнил, что респиратора на мне не было, дыхательные пути были открытыми. Надо было у завхоза взять другую каску, с респиратором, ведь такая нужная вещь не шла в комплекте с костюмом для военсталкеров.        Поддев с помощью винтовки нужный язычок замка вверху лифтовой двери под подшипником, мне удалось отодвинуть её в сторону. Сверху, неравномерно светя, горела одинокая люминесцентная лампа. Даже здесь было электричество, хоть и хрен знает откуда. Карманный реактор? От лифта вниз шёл длинный тёмный коридор, по ступенькам которого можно было спуститься к уже отворенной массивной двери лаборатории с освещённой прихожей. Осмотревшись по сторонам, я не обнаружил ни единой растяжки или взрывного устройства. Странное везение, а ведь у противника было время на установку простой растяжки. Выбравшись с лифта, не отпуская правой рукой створку, я аккуратно опустил половину лифтовой двери, чтобы она не стукнулась по наклонной рельсе об другую. Получилось абсолютно тихо. Я двинулся вперёд. На моё лицо дул сквозняк от лаборатории, сырой запах с прелостью. Моё тело сжалось, но я аккуратно продолжил спускаться по ступеньке за ступенькой. Казалось, что тот тип ждал меня за дверью и сейчас должен был появиться из-за двери и выстрелить. Но зайдя в лабораторию, небольшую освещённую белым светом с окном-приёмной и несколькими дверьми в разные стороны, я никого не увидел. Странно. На полу при входе было много пыли, но особо много её было в углах. Видимо, сквозняк гонял пыль по всей лаборатории, и это было очень заметно. В куче этой пыли виднелся след с неглубоким неравномерным протектором от слегка изношенных сапог. Посреди этой прихожей комнатки по следам было видно, что мужик тот топтался на месте, оценивал, куда пойти в первую очередь. В левой стороне было две двери — к лифтам, которые выглядели нерабочими, и к лестнице - вниз к учебному классу. По крайней мере, синяя табличка говорила о том, что туда могли спуститься учащиеся, чтобы получить знания. Зачем в подземной секретной лаборатории нужно было что-то выучивать, меня совсем не волновало. В передней стене, правее окна регистратуры, был вход на также ведущую вниз лестницу, надпись над входом — «Лаборатория». В правой стене был вход в столовую. На табличке были нарисованы нож и вилка, куда и вели следы этого здоровяка, а оттуда шли к лифтам. Но в ту дверь я решил пойти в последнюю очередь. Заодно, так бы я узнал, зачем он пришёл сюда. Если он захочет выйти или он пришёл обследовать лабораторию, это будет видно по вездесущей пыли. Я решил наведаться в учебный класс, по идее, в наименее опасное место.        Лестница вела вниз, повернув после первого пролёта направо, и вывела меня в небольшой прямоугольный коридор. В углу тёмного коридора стояли три металлических шкафчика. Такие советские шкафчики для рабочих с тремя небольшими вертикальными дырками можно было встретить в любой раздевалке, которые пристраивались к душевым, где было много влаги. Но эти шкафчики, как и половина одиноких вещей в Зоне, отличались. Их крыши и верхняя часть была покрыта микро-разрядами, которые плясали по той части, где у шкафчиков была небольшая полочка для небольших вещей. Не только через ПНВ, но и обычному глазу были видны эти белые ломаные иголки, но они не выделяли абсолютно никакого света. «Артефакт», — подумал я и пошёл к ним. Открыв их по очереди, меня не тряхнуло током, но внутри ничего не было, зато посреди каждой секции, куда могла поместиться только шапка-ушанка, находилось по одному клубящемуся бесформенному «колобку», будто электричество образовывалось в воздухе и отдавало разряд в метал. Как бы я не ставил руку перед этим клубком, он на меня никак не реагировал, а совать руку в центр я побоялся.        С другой стороны послышался электрический треск, сердце остановилось, а душа ушла в пятки от одной только мысли, что ко мне приближалась электрическая аномалия. Белый шар прошёл сквозь закрытую деревянную дверь учебного кабинета и теперь медленно направлялся ко мне. Расстояние между мной и аномалией постепенно сокращалось, я вскинул прибор на шлем и вжался в угол стенок, оцепенев настолько, что даже глазами не шевелил. Любой учёный уже бы визжал от того, какую штуковину он обнаружил. Летающий шар, размером в спелый арбуз, напоминал парящую субстанцию, а небольшие, разряжаемые в воздух молнии, оставляли после себя быстро рассеиваемый светящийся пар. Это, в отличие от обычных электрических аномалий, которые метают молнии куда попало. Вскоре шар застыл возле шкафчиков на две секунды, которые мне показались вечностью, но потом он в спешке ушёл обратно сквозь дверь. Но я помнил, что бредущая аномалия — не тётка: развернётся и опять полетит по своей дорожке. Хорошо, что в Зоне только так, а то тогда бы сколько народу в тоннелях полегло от электрических аномалий.        Когда я открыл дверь, за ней была ещё одна лестница, спустившись по которой я попал в нужный мне учебный класс. Правда от него осталось только название. Это была очень большая с высотой потолка в шесть-семь метров комната, на дальней стенке висела поредевшая доска, возле которой по прямой линии медленно продвигалась та самая аномалия. В классе осталось несколько забытых столов, которые не успели вынести, но они были успешно разломаны бюрерами, которые практиковали на них свои телепатические способности, потому запчасти были разбросаны по всему полу. Только один длинный стол остался целым, и он стоял на кафедре у доски. На нём стояла старая механическая печатная машинка, которая, получив разряд от летающей электры, испускала электрические разряды, будто шёлковый пушистый клубок, как те шкафчики в коридоре. Аномалия не стояла на месте, а летала справа налево по прямой линии, лишь меняя ряд. Мне стала ясна её траектория, и в нужный момент я пробежался около стены до кафедры, когда шар был на другой стороне. Сделав последний заход вдоль задней стены, которая была такой же высокой, но до потолка монотонно-уныло-серой без единого плаката или царапины, летающая аномалия вышла по лестнице наверх в коридор, откуда я зашёл. Без неё класс стал абсолютно тёмным, и только металлическая серая печатная машинка с порванной печатной лентой сверкала маленькими молниями. Под зелёный свет своего прибора я стал рассматривать стол. Возле печатной машинки лежала небольшая папка связанная узелком из шнурка, оставленная кем-то Бог знает когда, а вокруг неё были разбросаны бумаги. Таблицы, графики и куча текста, напечатанные этой же печатной машинкой. Удивительный шрифт, вызывающий ностальгию. Когда я сложил все бумаги в стопку, я поднял голову: в лестничном проходе появился свет, аномалия вернулась в лекционную. Быстро взяв папку, не забыв свой Винтарь, я выбежал вдоль стенки противоположной стороне от аномалии, снова проклиная беспорядок на полу. Клубок, как и две минуты назад, поплыл в воздухе вдоль доски и опять начал свой привычный путь. Я же взбежал по лестнице в коридор, а от него поднялся по следующей лестнице на несколько метров, чтобы меня не достал светляк. Успокоившись, я призадумался: аномалия летает по одной и той же линии с того момента, как она здесь появилась, неужели они полностью лишены рассудка? Хотя, если у неё нет ума, она от этого явно не страдает.        Раскрыв папку, я ещё раз взглянул на бумаги. Через прибор я смог внимательно взглянуть на текст. Здесь были отчёты по произведённым гаусс-пушкам, которые именовались, как «Изделие №62». По каждой винтовке. В таблице на каждую страницу было подробно указан дефект или его отсутствие для каждой винтовки по заводскому номеру, ставили ли над ней опыты и была ли она пригодна для отправки в не указанную здесь точку. Казалось, сделали всего десяток винтовок, а в стопке было 60 страниц.        В лаборатории по прежнему царила тишина, только капли откуда-то с потолка падали на землю, да и ветер гулял по лестнице, а я занимался складыванием страниц по нумерации. Где-то было сложено по тексту верх ногами, но для отчётности в СБУ и так сойдёт. Думал, выйду отсюда и в химчистке поправлю как надо, но надежды на выход отсюда исчезли, когда в прихожей включился электродвигатель, завизжали подшипники, и захлопнулась дверь. Интуиция крикнула, что я попал в кем-то сделанную ловушку, и, пока я засовывал папку в свою сумку, голова загудела, а в ушах послышался громкий стон. Поднявшись по лестнице вверх, я сразу увидел его источник. Контролёр стоял спиной к выходной железной двери, охраняя её от желающих уйти отсюда незваных гостей. Заметил он меня быстро, но первый выстрел был мой. Из града пуль, выпущенных винтовкой от локтя, одна пуля попала в его печенку, а несколько чуть выше, в рёбра. Он скрючился от боли, заорал, но сделав гримасу, спрашивая своим видом «и это всё, что ты можешь?», сжал свой кулак, завернул немного назад и резко выставил в мою сторону ладонь. Мои ноги дёрнуло, в глазах мелькнул образ черепушки, а голова заболела с такой силой, что я прижал руки с держащей винтовкой на свой лоб, чтобы мой мозг не разлетелся к чертям собачьим. Желая, чтобы боль прекратилась, я боролся с потерей равновесия, земля буквально вываливалась из-под моих ног, но я был готов выстрелить в него снова.        — Ляг! — рявкнул кто-то за контролёром. Тот только успел вопросительно ахнуть, поворачиваясь в сторону голоса, а я упал наземь. Точно звук из дуло танка прогремел выстрел. Пуля насквозь пролетела через тело офигевшего контролера, и его вонючая кровь попала на меня, как будто кто-то вылил ведро прогорклой воды. Мёртвое тело упало, а из моей головы исчезли голоса мертвецов. Взору мало-помалу возвращалась ясность, хоть тело до сих пор неимоверно шатало.        Медленными шагами, сталкер подходил ко мне. Я очень надеялся, что это не тот самый громила, но когда поднял свою голову, попутно вытирая рукавом с открытого подбородка разбрызганную кровь, я увидел ту самую фигуру с тёмным недо-экзоскелетом и еле различимыми глазами за двумя стекляшками. Тут стало ясно, что я пропал.        — А, ты тот самый одиночка? — пробасил тот своим голосом, по своей манере похожим на какого-то борова, а так в СБУ называют главарей бандитских группировок, похожих по неспешности на нашего президента. — Не надоело за мной ходить? Уже второй раз тебя от контролёра спасаю.        Мысли сжались в комок. Одиночка. Хорошо, что я не перенастраивал свой маячок, а то бы принял меня за военного и зарубил бы здесь.        — Ты отсюда планируешь выбираться? Или так и будешь тут коченеть? — продолжал надоедать он, а сам ожидал от меня каких-либо действий, держа в руках свою бронетанковую винтовку. Так и хотелось спросить - почему он снял со своего костюма сервоприводы, оставив только броню. Впрочем, если он меня за эти двадцать секунд не убил, то появилась надежда на то, что с ним можно сотрудничать. Я поднялся на руки, боль в голове не хотела так просто уходить. Подхватив винтовку, я, держась за стену, точно пьяница, поднялся на ноги, с трудом удерживая равновесие. Мужик тем временем открыл выходную дверь.        — Пошли, — скомандовал он.        — А бумаги? — спросил я.        — Пока ты тут ошивался, я уже всё собрал, — пробубнил он, топая вперёд, не поворачиваясь. — А зачем они тебе?        — У меня контракт с учёными, мне нужно им отдать их, — быстро соврал я, боясь, что он учует ложь. Когда я вышел за дверь, он стоял на лестнице, и как же меня поразило током, когда эта громадная фигура смотрела мне в глаза. Ничего не сказав, этот тип развернулся от меня и пошёл по прежнему маршруту. Я медленно и глубоко выдохнул: давно я не был так близок к провалу. Паузу оборвал рёв снорка где-то в глубине лаборатории.        — Снорки, — чуть не ойкнув, я схватился за «Винтарь». — Ты их не уничтожил?        — Оставил на десерт, — пробубнил тот в ответ, продолжал идти к лифту, а затем остановился. — Ты когда заходил сюда, генератор работал?        И действительно, сквозь головную боль и шок от голоса снорка, я не заметил, что над шахтой тарахтел генератор. Я помотал головой в стороны.       — Значит у нас компания. — выхватив с кармана из крепкой ткани на штанине небольшой ключик, он ковырнул им дырку в двери лифта, а затем открыл левую часть. — Пусть думают, что здесь никого нет. — в его голосе был слышен тон издевательства, но как они тогда решат, что здесь никого не было, если сразу на входе лежит простреленный винтовкой контролёр?        Пока я думал, мужик уже залез на лестничную решётку в шахте и держал дверь, пока я зайду. Но когда я перелезал туда, дверь держал уже я, а когда встал на площадку, то аккуратно закрыл дверь обратно. Громила, убедившись, что я всё сделал правильно, стал медленно взбираться по прутикам вверх, и было видно, что прорези в других площадках были малы для его туловища, но он был не туп: поднимал одну руку, просовывался сквозь квадратную дыру и вылезал на решётку и так каждый раз, пока мы поднимались вверх.        Поднявшись до цокольного этажа, в лифт начали заходить сталкеры. Судя по топоту, их было четверо, и они были тяжелыми, значит хорошо вооружены. Странно, как от их веса кабина не сорвалась вниз.        — Ленон, ты понимаешь, что тут что-то не так? — с сильным французским акцентом заговорил на английском наёмник, едущий в кабине. — Наш агент мёртв. Во всём здании трупы монолитовцев и зомби. Дверь лаборатории открыта, а на лифте никто не спускался.        — А может, — ответил его напарник, теперь уже с немецким акцентом, — сюда спустились до нас?        Кабина остановилась на требуемом подземном этаже и двери с рёвом открылись.        — Дерьмо. Это невозможно, — ответил уже третий, басовитый немец. – Если тут действительно ничего нет, Ворон нас на кол посадит. Вперёд!        После громкого закрытия дверей, наступила относительная тишина, не считая дизеля и со всей силой сдерживающего свой смех сверху «напарника». Снорки ведь остались, но наёмники про это не додумываются. А ведь до меня дошло: может они действительно решат, что здесь поработали до них, лаборатория очищена и они рванут разгребать десерт? Наёмники всегда отличались умом и организованностью, но удача играла с ними порой злую шутку.        Наконец, мы добрались до первого этажа. «Как бы напарник» зацепил своей винтовкой (или винтовищем) язык дверного упора сверху и мы по очереди вылезли с шахты, стараясь не думать о высоте. Всё-таки до подвала лаборатории высота приличная. В это время громила успел оценить обстановки вокруг, выглянуть на улицу и убедиться, что никого вокруг нет.        — А знаешь что, там ведь не только снорки… — гордо начал он, но его гордость сразу опустела, только он встретился взглядом с дулом моей винтовки. — Нет, ты это сейчас серьёзно?        — Серьёзно, — ответил я, выставив ствол в сторону его головы. Пяти метров вполне достаточно, чтобы, не целясь в прицел, попасть ему в черепушку. — Отдавай гаусску.        — Но…        — Без резких движений! Клади её на пол.        Мужик ещё с секунду смотрел на меня недоумённым взглядом, но затем дотянулся рукой до нужного мне «изделия», держа за катушки и под моим наблюдением, как мне и было нужно, медленно положил на бетон.        — А теперь медленно отойди, — скомандовал я.        — Да ты издеваешься. — недовольный, он отошёл задом на пять шагов и остановился. Руки его были внизу, и хоть бы он попробовал шевельнуться в сторону «Грозы», то мигом бы получил бронебойную пулю в голову. Пушка была под ногами, оставалось только взять её в руки и уйти с гордо поднятой головой куда подальше. Я присел. Он наблюдал за моими движениями и за тем, как я слежу за его и тут он дёрнул голову, увидев что-то за мной, и вскинул свой «Гром» с пояса. Только когда я понял, что он целится намного выше меня, я окончательно присел. Где-то сзади застрекотал забугорный автомат, пули въелись в бронелисты громилы, но тот отважно зажал курок и отправил порцию свинца в противника. Обернувшись назад, я увидел упавшее тело молодого наёмника.        — Ещё один неудачник, — отметил он, оставив задымивший автомат в левой руке, а сам смотрел и прощупывал рукой новые отметины от пуль на левом плече. — Паразит, чуть мне в левую руку не попал.        Я стоял перед ним с двумя винтовками в руках и, когда он безмолвно посмотрел на меня, я только тогда осознал, что пора поднять свою челюсть с пола.       Тогда я ушёл на ва-банк и вскинул Винтарь за спину, хоть у меня ещё была гаусска, и не факт, что включена и заряжена. Он же закинул свой автомат на пояс с правой стороны, пытаясь выйти на договорённости.        — Ужасные у тебя методы переговоров. Всё равно я тебе хотел отдать эту… «Электровинтовку»?        — «Изделие №62».        — Ага. Оно всё равно не рабочее.        У меня резко пропало настроение, я стал рассматривать винтовку, всё было на месте, никаких почернений не было, и я не мог понять, как такое отличное оружие могло выйти со строя.        — Слушай, как там тебя?..        — Дегтярёв.        — Используешь вместо клички фамилию?.. — он кисло хихикнул. — Впрочем, как тебе угодно. Я думаю, тебе можно довериться. — всё же не покидает меня мысль, что он раньше делал что-то тёмное. Это отзывалось в его манере речи. — Сейчас в Припяти есть только два вольных не свихнувшихся сталкера: ты и я. Предлагаю сотрудничество.        Я задумался. В мои планы никак не входила помощь другим лицам, хотя у меня этот великан вызывал доверие и… уважение? Не каждый день видишь сталкеров с танкобойной пушкой.        — Твоё предложение интересно, но я сюда не за этим приехал.        — Тогда зачем? Очередной сталкер — искатель приключений или очередной отчаянный страдалец, ищущий «великий» Монолит? — сарказмом от него дурно пахло.        — Моя миссия — забрать документы, которые сейчас у тебя, и помочь выбраться отсюда группе сталкеров. — они были военные, но ему не нужно было это знать.        — Ага, даже так. Тогда давай по-другому. Я тебе помогаю вывести этих сталкеров из города, а ты помогаешь мне. Ты согласен? — он протянул мне руку, чтобы заключить сделку, я поразился широте его ладони. Но соглашаться было рано.        — Ты мне не рассказываешь, на что я пойду.        — Что же ты такой толстолобый! — его голос озлобился, но потом он успокоился. — Ты ведь не просто так мне поможешь, а за награду! — мужик подошёл к окну, глубоко набрав в лёгкие воздуха, а затем выдохнул. — Здесь недалеко моё убежище. Там есть то, что ты нигде не найдёшь. Оно даже спасёт твою шкуру. Возможно. А твоих сталкеров я, как два пальца об асфальт, отсюда выведу, хоть до Кордона. Я в такие дебри ходил, куда Проводник боялся сунуться. Ну как?..        В принципе можно было сходить и проверить, что он мне предложит. Но я боялся, что этот поход будет для меня последним. Но если он действительно сможет вывести отсюда военных домой, а добрался он до Припяти не просто так. Не каждый одиночка способен обзавестись такой экипировкой и дойти до Припяти. Стоило рискнуть.        — Веди.        Выйдя с «Юбилейного», мы направились на юго-запад к пятиэтажкам. Тем временем я думал, хватит ли арсенала военсталкеров, чтобы убить эту ходячую машину. Но шли мы спокойно. Несмотря на пасмурную погоду, на горизонте не было ни души, и ни один снайпер не хотел забрал наши души.        — Кстати, а тебя как зовут? — спросил я, когда мы проходили мимо детской площадки, запрятанной среди деревьев и кустов.        — Викинг. Такая у меня кличка.        Ну да. По телосложению он не просто на викинга, а на берсерка спокойно тянул.