Напасть такая, новая и непонятная

      — Блять, мы хотя бы в ту сторону идём?       — Да правильно, правильно, — ответил Тарасов на надоедливый вопрос прапорщика. Мы шли в расстоянии пяти метров друг от друга. Когда кричать друг между другом не нужно, и взрыв от растяжки не положит разом всю группу. Стрелок в отличии от остальной группы не смотрел за каждый угол, ожидая подвоха. Сразу видно — местный. Остальные же высматривали при небыстром беге каждый балкон на пятиэтажке, которую мы проходили, едва касаясь бетона левым плечом. Больница с надписью сверху «ЗДОРОВ’Я НАРОДУ — БАГАТСВО КРАЇНИ» находилась через заросшую двухполосную дорогу по правой стороне. Ковальский шёл впереди. Иногда он отдавал приказы пальцами, но лишь пару раз, когда было подозрение на что-то неладное. Вот и теперь он приказал нам остановиться перед углом дома, что мы и сделали. Дальше за пятиэтажкой стояла девятиэтажка. Таких домов стояло трое: все с одним подъездом в коричневых и серых тонах. Стояли они, так сказать, в одной линии на краю города. Через небольшую площадь, на другой стороне которой находился речной порт, начинались дремучие леса, затопленные рекой Припять. Между вторым и третьим от нас домами находилась аномалия «Лоза», которую я видел раньше, обходя БКО «Юбилейный».       Осмотрев школу, Ковальский дал команду: мы по очереди под его прикрытием рванули к ближайшей девятиэтажке. Он перебежал последним и ушёл в правую сторону, осматривать площадь перед речным вокзалом. Остальные же стояли под стенкой, и только Стрелку это не нравилось.       — К чему такая предосторожность? Тут ведь никого нет, — держа свою Гаусску, отметил он.       — Молчи, сталкер, — сказал лейтенант Подорожный, голоса которого до этого я не слышал. — Не тебе нас учить городским боям.       — Но ведь Викинг перебил их к чертям недавно? Я прав? — этот вопрос он адресовал Ковальскому, который высматривал местность через бинокль и не дал ответа на вопрос. Повесив оптику на пояс, он подошёл к нам.       — Итак, площадь впереди обильно заросла кустарниками. На крыше речпорта я никого не видел. На здании есть вышка, я видел труп предполагаемого снайпера. Значит, Викинг таки всех перебил…       — Вот и отлично, на одну проблему меньше, — прокомментировал Валентир, проверяя затвор на своём Абакане. Полковник на него недовольно взглянул и издал звук, схожий между кашлем и рыком. — Что?       — … значит, так. Сейчас мы проходим между кустами, проходим за старым автобусом к речпорту, а оттуда к точке эвакуации.       — Разве вертолёты не приземлятся на площади перед речпортом? — спросил Стрелок.       — Нет. Точка эвакуации находится перед кинотеатром, на севере от речпорта. Там вся площадь в бетонных плитках и нет обильной растительности. Всё ясно? Подорожный, Дегтярёв, вы первые. Занимаете место в автобусе и следите за высотками.       «Впрочем, не всегда же штаны просиживать», — подумал я от того, что именно мне первому предстояло перебежать к автобусу, чтобы прикрывать наш отряд. По команде «Вперёд!» я побежал с лейтенантом обходной дугой за кустами, поближе к больнице. Действительно, когда-то большая площадь была обильно заросшая кустарниками и редкими тонкими деревьями, из-за чего не было видно кинотеатра, а заметить нас можно было разве что с трёх девятиэтажек, стоявших будто три башни у площади.       Довольно скоро мы подбежали к автобусу. Обычный, старый, усеянный ржавчиной на когда-то красной краске, квадратный, львовского завода с дверьми впереди и посредине. Уже подбежав к машине я приметил вышку речного вокзала и вывеску «ПРИПЯТЬ» на кафешке, находящуюся с правой стороны. Я занял место в задней части автобуса, лейтенант — в передней, за сидением водителя. Взяв гаусску, я высмотрел крыши высоток и осмотрел балконы, особенно те, где были распахнуты двери в квартиры. Ни одной нечаянно выглядывающей каски фанатика я не увидел; в общем-то и не казалось, что в эти здания кто-то заглядывал, слишком уж окна выглядели запустевшими.       Убрав прицел, я увидел Тарасова и Валентира, вяло бегущих в нашу сторону. По лицу прапорщика было видно, что он не в восторге от таких пробежек. Когда они подошли к автобусу, капитан указал левой рукой, что они движутся дальше к речпорту, на что я кивнул и продолжил дальше с помощью прицела на винтовке высматривать возможного неприятеля на крышах.       Прошло полминуты. На крышах никого. Лейтенант тоже не почувствовал чего-то подозрительного в зримой для него зоны меж кустов. Послышались шаги: это бежали механик и медик. Две важных персоны нашего отряда опасно идут вместе. Я боялся, чтобы в данный момент не выскочили фанатики, а потом мысленно выругал себя за такие мысли. Казалось бы, что плохого может случиться? Хорошая, как для Зоны погода; ветер качает листья кустов, отчего не слышно шагов бойцов. Не успел я оглянуться, как понял что они уже прошли мимо нас и должны были находиться в кафешке. Я очень надеялся, что кто-то додумается вылезти на крышу и посмотреть на местность с высоты, но не сразу додумался, что одна снайперская винтовка у меня, а вторая — у Стрелка.       Наконец, обходя кусты, показались Ковальский и Стрелок. Когда полковник подошёл к автобусу, он прошептал мне, чтобы через полминуты я шёл в кафе у речпорта, на что я ответил кивком. Они ушли. Я остался с Подорожным. Стал про себя отсчитывать секунды, уже не глядя в прицел. Я понял, что никого не увижу: если на крышах нет фанатиков сейчас, то они никогда не появятся. И вот я досчитал до двадцати.       Прозвучала короткая очередь из винтовки ТРс-301 издалека. Источник звука находился на той стороне леса из кустов. Затем застрекотал автомат ИЛ86. Этот грубый звук автомата нельзя было ни с чем не перепутать. От наших ребят полетела ответка, а затем началась настоящая перестрелка, подходящая городскому бою.       Прошло пять секунд, прежде чем через радиодинамик в шлеме во всю глотку заорал Ковальский:       — Дегтярёв, Подорожный, мы в засаде, живо сюда!       Ещё раз мигом осмотрев прицелом крыши девятиэтажек, мы ретировались с автобуса в сторону кафе, куда уже со всех ног впереди меня бежал лейтенант.       Кафе и речной вокзал находились отдельно друг от друга в пятидесяти метрах. Между ними проходил навес, который я часто видел на автостанциях. Возможно, сюда изначально и хотели принимать автобусы — большая площадь была асфальтирована. И в кафе и в здании порта были высокие потолки; стена с лицевой стороны кафе когда-то была остеклена, от неё остались только большие металлические рамки и подпорки для крыши. Именно под этой крышей за холодильником с витриной и перевёрнутым столом вели бой Валентир и Тарасов.       Как только добежал до стены, чтобы обойти перестрелку, я нарочно пригнулся: в мою сторону пролетела очередь автоматных пуль. Я забежал в другой зал для когда-то сидевших тут гостей, спрятанный среди четырёх стен. Здесь в разных частях я нашёл три трупа фанатиков-новичков. Увидев автоматы возле их тел, я готов был поспорить, что никто не обобрал их хабар. Кроме застывшей крови, пахло свежим дымом от пороха. Из кухни ко мне вышел полковник.       — Майор, какого ты ждёшь?! — перекрикивал он череду выстрелов русских автоматов. — Лезь на крышу, веди снайперский огонь оттуда!       Повернув голову направо, я увидел лестницу, ведущую на крышу. Но прежде, чем я успел дотронутся до неё, прозвучал глухой звук, будто псевдогигант ударил конечностью по бетону, а затем начался мужской вопль.       — Снайпер!!! — крикнул в радио Тарасов, но затем я услышал ещё один удар. — Блядь, Валентир ранен!       — Где он засел? — крикнул полковник.       — Вторая высотка слева, балкон под крышей.       Это было ожидаемо. Снайпер начал работать в разгар битвы. Через десять секунд я уже стоял на перекладинах у отверстия в крыше и неуклюже, но быстро высунулся с гаусской и нацелился на балкон. Снайпер нашёлся быстро. Фанатик-ветеран с гаусс-пушкой в тёмном экзоскелете «Монолита», не обращая ни на что внимания, выстрелил дважды по Тарасову.       — Сука, да уберите же его кто-нибудь!       Зная пробивающие свойства зарядов, я прицелился в бетонный экран балкона, за которым стрелял монолитовец. Он ещё выстрелил третий раз, но тут уже заработал я. Пролетев сквозь бетонную стенку, пуля попала в фанатика. Качнувшись, он упал за балконом и не шевелился. "Значит, мёртв", — подумал я.       — Снял, — сказал я и оглянулся. Крыша была не шибко удачной. Единственным укромным местом для меня был край крыши над гостиным залом, поскольку та часть крыши была немного наклонена вверх. Проползши на животе, я добрался до края, спрятавшись за буквами «ПРИПЯТЬ». Сверху было видно, что отряд фанатиков - четыре человека обороняли площадь за самодельными баррикадами, где была наша точка эвакуации. Два фанатика попёрлись через площадь, на которой валялись тела нескольких бойцов Монолита. Один из живых попал под обстрел, стоило ему только показаться из-за кустов нашим бойцам. Его «брата» наши вояки не заметили и я решил взять инициативу на себя. Когда я переместил корпус к краю крыши и взял на прицел одинокого ходока, меня увидели все: и этот фанатик и те, которые вели огонь с укрытия у кинотеатра. Прицелившись в тело и выстрелив, я быстро перекатился к началу пологой крыши. Несколько пуль прошили металлические буквы над фасадом. Я же радовался, что кто-то сделал крышу из бетона, а не черепицы.       Подорожный сказал по радио, что вышел из боя — ему серьёзно ранили ногу. Роговец поспешил к нему. Пара наших бойцов обстреливали здание речвокзала, стоящее буквально в тридцати метрах от нас, с большой вышкой высотой в целый этаж, которая напоминала кожух выхлопной трубы советских пассажирских теплоходов. Ковальский не командовал парадом и только тогда я вспомнил, что это я возглавлял операцию и стоило брать инициативу в свои руки.       — Отряд. Кто стоит на заднем дворе?       — Кириллов и Стрелок, — ответил Ковальский. Уверен, он так и торчал где-то среди стен склада, укрываясь от обстрела. — Роговец перевязывает Подорожного.       — Отлично. По моему сигналу Кириллов и Стрелок перебегают к другому зданию пока там чисто. Я и Тарасов прикрываем огнём. Понятно? Передайте Стрелку.       Через две секунды в канал вышел механик.       — Стрелок передал, что он тебя слышит. У него перехватчик.       — Хорошо на счёт «три». Раз, — я снова подвинулся к краю крыши. — Два, — оставалось одно движение, чтобы я навёлся на фанатиков и вёл по ним прицельный огонь. — Три! Прикрываем!       Боец и сталкер рванули вперёд под крышей между зданиями. Монолитовцы это сразу заметили и открыли шквальный огонь, но тут вступил я и остальные военные. Моя винтовка сразу выстрелила в сквад противника, повалив одного из них. Двое сектантов, молодняки, прикрылись за бетонным блоком для труб теплоснабжения. Один из двух ветеранов кинулся на своих двух в сторону одинокого Жигуля среди зарослей, но другой хранитель Монолита не спрятался и в наглую открыл по мне огонь, не прекращая зажимать гашетку НАТОвского автомата, перегревая его. Мой ответ был коротким: выстрел из винтовки и пуля пролетает сквозь грудь, пробивая экзоскелет. Мужик падает на землю, корчась в агонии и истекая кровью. Кроме меня его никто не видел и некому было окончить его муки, потому, я укоротил его страдания своим выстрелом.       Но пока я занимался фанатиками, не заметил, как пуля гаусс-винтовки прилетела в одного из наших ребят. Крик раненого Роговца был слышен на всю площадь. Дико дёрнувшись от того, что я проворонил снайпера, я повернул голову на ту самую девятиэтажку, но вражеской снайпер мигом спрятался. Поиск не дал результатов: ни в одном окне никого не было видно. В бой вступил полковник, кося из своего «Грома» засевших за бетонным блоком фанатиков. Когда никто не хотел высовывать носа, он пальнул из подствольника; такой удар наверняка их оглушил.       Я контролировал девятиэтажку, и хоть Тарасов рванул к зданию речвокзала, я не мог поддерживать военных от фанатиков на земле. Тем более я заметил, что из кинотеатра на площадку выбежал матёрый отряд из троих мастерски одетых «монолитовцев»: один со снайперской винтовкой, а два — с немецкими ГП37. Очень матёрый отряд.       Мне удалось засечь снайпера с высотки, он на мгновенье высунул свою голову и я заметил его на кухне одной из квартир на 8 этаже. Это значило, что рано я обрадовался. Я сразу пустил две пули в бетон: под окно, куда он мог сразу спрятаться, и в направлении двери на кухню, куда он должен был побежать. Я очень надеялся, что пули пробили бетон так же, как пулемёт простреливающий дома и всё то, что внутри. От пуль остался быстро рассевшийся голубоватый трассер. Пока на земле длился бой, я держал винтовку в другой стороне. Неожиданность появилась тогда, когда я её не ждал.       Двухголовый дракон с близнецами на шеях появился со стороны больницы. Уверен, что они сидели на крыше и просто выжидали удобный момент, чтобы выступить и не попасть под прострел, вместо того чтобы сидеть где-то далеко, где их никто не тронет.       Они подлетели к девятиэтажке, где засел снайпер с необстреливаемой фанатиками стороны. Парочка была у меня на мушке, но «монолитовцы» не подозревали о их визите. Зацепившись лапами за окна на двух этажах, выломав своим телом окна, дракон надёжно закрепился на здании и пустил из правой головы газ, наполняя этаж зелёным густым газом. Я удивлялся мастерству близнецов, которые обхватились ногами за шеи дракона и держались на них, будто циркачи на тросах. Дракон долго наполнял взрывной смесью квартиры, а когда зелёный газ начал выходить со всех окон на этаже, близнецы скомандовали своей рептилии отлететь от здания. Искра левой головы зажгла газовый след, по которому огонь добрался до облака в здании. Прогремел взрыв. Кроме него ничего не было слышно — настолько он был мощным.       Взрывное пламя вылетело со всех окон на восьмом этаже: по всему зданию вылетели стёкла, рассыпались окна в соседних девятиэтажках. Снайпер улетел через балкон с правой стороны здания. Встретившись с землей, его тело осталось лежать неподвижно. Рядом приземлилась его винтовка; её приклад разломился надвое.       Огонь охватил старые обои, шторы на карнизах, деревянные советские двери, мебель, которую не увезли. От здания вверх шёл клуб дыма. Казалось, что больше ничего не произойдёт, пока от этажа не отвалился бетонный блок, затем соседний, а потом одна за другой посыпались бетонные панели с верхних этажей, и они падали друг за другом, будто карточный домик. Рухнула кирпичная будка машинного помещения лифта на самой крыше. Вся конструкция валилась на землю с высот. Стоял невыносимый гул, точно обрушивались камни в карьере после взрыва. Под сооружением поднялось огромное облако пыли, которое окутало половину площади.        Здание перестало рушиться: когда-то красивое, теперь оно напоминало собой сожжённую спичку ушедшей эпохи. Казалось, что всё кончено, но звуки перестрелки между речвокзалом и кинотеатром вернули меня в реальность, а сам я вспомнил, что должен помогать военным. Угроза миновала, теперь я полностью был повёрнут в сторону кинотеатра. Мне стоило выстрелить один раз по снайперу, как вдалеке послышались звуки множества вертолётных винтов. Моё счастье, что операция подходила к завершению.       — Группа Фарватер, говорит Ястреб, как слышно, приём? — вышел на связь пилот группы из трёх вертолётов, очертания которых уже были видны в небе над рекой.       — Ястреб, говорит командир операции Фарватер, майор Дегтярёв! Приём!       — Хорошо вас слышу, майор. Вы подготовили нам площадку для высадки?       — Почти очистили, но мелкий сорняк не сдаётся. По зданиям кафе и речного вокзала не стрелять, как поняли?       — Вас понял, Фарватер, речной вокзал и кафе не трогать, наслаждайтесь шоу.       И только я хотел спросить «Какое, нафиг, шоу?!», как затрещал миниган на носу, а затем полетели залпы ракет на точку эвакуации. Каждый взрыв ракеты был невероятно громким: на мгновенье я потерял слух, чего уж говорить про тех военных, которые были ближе к взрывам. Затем второй вертолёт опустошил свою ракетницу. Ракеты врезались в здание кинотеатра, обвалив стенку над главным входом. Два коричневых Ми-24 с зелёным камуфляжем ушли на круг и повисли над памятником Прометею. Последний - третий вертолёт повис над площадью, дежуря за обстановкой. Вертолёты приземлились, вторые пилоты открыли двери и подгоняли военных, выбегающих из речвокзала. Остатки отряда Фарватер вышли из здания речвокзала и побежали к вертолётам. Тех, кто был ранен помогали нести. Военные распределялись по машинам.       — И это всё? — спросил пилот Ястреба, держа свою машину над площадью. — Я думал, вас больше будет.       — Да, это все, — ответил я, смотря на пилота в парящем Ми. — Забирайте их и отправляйтесь на базу. Я остаюсь в Припяти.       — Вас понял. Взлетаем.       Когда все подчинённые Ковальского и Стрелок зашли в пепелацы, вторые пилоты закрыли двери и вертолёты пошли на взлёт. Когда крокодилы с военными отлетели от точки эвакуации, пилот Ястреба развернулся и улетел в южную сторону к акватории Днепра.       — Фарватер, я Ястреб. Посылку получили, летим домой. Спасибо за работу, конец связи.       — И вам удачи, Ястреб. Конец связи.       Попрощавшись, вертолёты улетели, скрылись с поля зрения, а через несколько минут их и вовсе не было слышно. Я, не теряя времени, слез с крыши через лестницу, подбежал к площади эвакуации и стал разыскивать тех фанатиков с немецкими вундервафлями. Их было трудно найти, учитывая, что от монолитовцев остались руки да ноги, а их тела представляли собой жалкое месиво. Но их винтовки не пострадали. Схватив две немки и НАТОвские патроны к ним, я сложил трофеи в сумку и обыскал другие тела фанатиков, забрав в сумку готовые к бойне рожки с западными патронами. Затем я побежал через площадь в сторону химчистки, не забыв посмотреть на разрушенную драконом высотку. Увидев, что за мной погони нет, я в спокойном темпе ушёл дальше.       Только я вышел на улицу Ленина, по которой должен был пройти несколько сот метров и завернуть к химчистке, я увидел фигуру в легионерском чёрном жилете из драконьей кожи, державший в руках массивную винтовку. Одна из его рук была чёрной. Увидев меня, возвращавшегося обратно, Викинг прекратил бег, тяжело дышал и с недовольной миной подошёл ко мне. Оснувшись после операции, он успел надеть только темно-коричневые штаны от экзоскелета, которые он носил с момента нашей первой встречи, и доспех.       — Вы что, без меня закончили? — с недоумением спросил он у меня, будто его не пригласили на корпоратив.       — Да. Военные улетели домой. Почти успешно.       — Это как - «почти»? — заметив мой потухший взгляд, спросил он.       — Один боец погиб. Ещё двое ранены. Надеюсь, жить будут. Ещё мне помогли всадники-близнецы.       Послышались хлопки крыльев. Прилетев со стороны больницы, в компании с чёрным Фантомом, они приземлились посреди улицы.       — А вот и они, легки на помине, — заметил я.       Иккинг сразу спрыгнул со своего дракона, но близнецы остались на своих посадочных местах, схватив свои пушки и направив на Викинга. Беззубый тоже негативно смотрел на сталкера: увидев истинное лицо неприятеля, он оскалил зубы и был готов в любой момент выстрелить или порвать в клочья. Только Иккинг, встав перед ними, пытался остудить всю компашку. Викинг поднёс ко мне свою пушку.       — Подержи. Я перекинусь с ними парой слов.       Подняв руки вверх, он медленно пошёл в их сторону.       — Скажи им, — крикнул я, — что нам придётся пройтись на другой конец Зоны.       Он обернулся. — А ты знаешь, куда? — недоверчиво спросил он.       — Да. Но чем раньше мы доберёмся, тем лучше. Этих драконов хочет поймать весь мир.       Викинг хлопнул руками по поясу. — Ты хоть понимаешь, что этих ворошиловских стрелков нужно научить стрелять из винтовок?       — Если что, у меня есть несколько автоматов. Думаю, они им понравятся.       Повернувшись обратно, он подошёл к ним. Разговаривали они минут пять максимум. Разговор был недлинным. Близнецы задирали его, а вождь успокаивал их и своего дракона. Три всадника спрашивали его про железную руку. А дальше, наверно, разговор у них не сильно хорошо клеился. Даже Иккинг помрачнел, когда обсуждал с Викингом какие-то детали, а тот всё рассказывал, что-то объясняя ему. В конце-концов, когда они к пришли к консенсусу, всадники уселись на своих драконов и улетели в южную сторону.       Викинг отчитался, что они договорились встретиться на автовокзале через час, а оттуда мы уже пойдём из города. Но сперва сталкер должен был прихватить вещи, которые он не успел забрать.       Удивительно, но уже по прибытию в химчистку её осматривали первые сталкеры: Лоцман — свободный сталкер, водивший людей по Зоне, и Яр– свободовец из базы на Янове. Викинг у них особого доверия не вызывал — кто в здравом уме без брони на руках будет ходить? Да и не каждый день видишь сталкеров с нано-рукой из неизвестного металла. Но татуировку на правой руке Викинг старался не показывать.       Пока напарник надевал на себя бронежилет от сломанного экзоскелета и чистил шлем, я порылся в запасниках военных и забрал свой старый автомат — «Абакан» долговца, костюм и патроны к нему. Я был уверен, что трёх автоматов будет достаточно, чтобы вооружить безоружных викингов. Ещё я был уверен, что они не будут выбирать между оружием: русским ширпотребом и арийскими стволами. Для этого как раз подходила жеребьёвка со спичками. Кто вытянет короткую спичку, тот будет ходить с «Абаканом», а если не понравится — будут стрелять нежить с обреза, у меня он до сих пор с собой.       Выйдя с нагруженным рюкзаком, держа в руке сложенный долговский комбинезон, я застал, как Викинг выклянчил у Яра стакан водки и запил ею свои таблетки. Поморщившись, он вернул стакан и одел шлем. Мы двинули к автовокзалу.       — Хотел спросить, — поднял я тему для разговора, пока мы шли к всадникам, — зачем тебе эти таблетки?       — Зачем эти таблетки? Это — защита от зова Монолита, победоносной поступью несущий мир на всю Зону, — с желчью ответил он мне.       — Перед выбросом пока ты отстреливал монолитовцев, мне явился во сне твой… друг. Он сказал, что не может с тобой разговаривать из-за этих таблеток.       — Альфа-шесть? –с упрёком сказал он. — Я не знаю, каким макаром он проникает в головы сталкеров, но передай ему, что пусть идёт в жопу, если он забыл с чьего благословения я здесь появился... И о чём мне с ним разговаривать?! Я его гонял по всему архипелагу, он топил мои корабли, а когда я его поймал, мне пришлось обшить свою каюту свинцом, чтобы он меня не терроризировал во сне. И знаешь - все были ему по барабану, только я ходил невыспавшийся и заливал в себя стаканы крепкого "экспрессо".       Раньше он мне таких подробностей не рассказывал.       — Это ты недавно вспомнил?       — Да. Вот недавно. Вспомнил. Потому мне и нужен был Иккинг. Мы договорились, что я научу его прихвостней стрелять и мы отправимся... куда-то. Один хрен, никуда с субмарины не денемся.       — Я знаю, куда нам идти. Возле Лиманска есть радиолокационная станция «Дуга». Я уверен, что эти антенны смогли переделать под другие нужды и нам нужно идти туда.       — Кто тебе это сказал?       — Тот самый - Альфа-шесть.       На мгновенье он замолчал.       — Я ему не верю. Он мог тебя отправить туда, где я точно сдохну. Он ведь видел, чем я занимался раньше.       — Но ведь ты изменился.       — Изменился? Ну конечно изменился! Побегай недельку по Зоне один, когда тебя всё хочет убить, а напарники живут не дольше дня!.. Ага, изменился. Аж дважды... Сколько мы будем идти к этой "Дуге"?       — Уверен, мы полетим на драконах. Иккинг рассказывал тебе, что у них есть ещё один дракон без всадника?       — Как он выглядит?!       — Тёмно-сиреневого цвета, без передних лап, стреляет молниями.       — Скрилл... — настроение Викинга стало ещё хуже. — Надеюсь, эти молокососы помогут мне с ним договориться.       Мне не понравилась его реакция. Зная, что он охотился на драконов, было неожиданно услышать испуг в его голосе… Я не был уверен, что встреча пройдёт по душам и Викинг заключит со Скриллом договор. Но отсутствие дракона означало, что мне придётся с ним идти на своих двоих не зная дороги. Или же ему придётся скинуть какого-то всадника с другого дракона.