До и после

Сюрпризы, особенно неприятные, не заставили себя ждать. Началось с того, что по рабскому радио объявили, будто неизвестно кто подсуетился, и везде распространяются бланки со списком голосования. Все рабы должны проставить галочку, если согласны с требованием, предъявляемым наместнику. Антон даже приподнялся и сел на диване, когда услышал имя Завулона. Того сейчас не было дома, выехал куда-то по делам. Требование было нелепым: рабы голосовали, чтобы наместник снял со своего раба ошейник. Прилюдно снял. Якобы только это мешает сумраку успокоиться и наладить поток сил. Антон ругнулся. Сразу представилось, как может отреагировать на это Завулон. Затянет ошейник еще туже? — Маразм, — прокомментировал вслух Антон. — Интересно, кто додумался? Завулон его теперь сожрет. Катрин стояла в дверях и довольно скалилась. — Хена с ног сбился, пытаясь выяснить, откуда в рабском центре эти листовки, — поведала вампирша. Она все еще пыталась помириться и старалась быть предупредительной. — Повстанцы? — Они не тупые. — Кто-то намеренно злит Завулона? — Или подставляет. Теперь все довольные теперешним положением вещей, кинутся его травить. Не будут верить, конечно, что так сумрак угомонится, но просто на всякий случай цену понабивают, погалдят, настроение попортят. Антон нахмурился. Защита дома питается не одним десятком мощных амулетов, потому толпа Темных вряд ли ее пробьет. Но все-таки… Все-таки. — Или спецотдел решит, что безопаснее тебя развоплотить, ну чтобы не было повода сеять смуту, — продолжала делиться догадками Катрин. — Могу представить, что сейчас докладывают коггнуру. — Ты зачем вернулась? — недовольно перебил Антон. Вампирша говорила дело, и осознание, что она права, окончательно портило настроение. — Так Завулон приказал. Велел приглядывать за тобой. И ей — тоже. За ее спиной переминалась Юлька. Антон хмыкнул: вот из кого никудышный телохранитель, так это из нее. — Ее хоть кормили? А то накинется и высосет. Тоже мне помощник. Юля, не глядя на Антона, прошла в комнату и с вызовом устроилась у окна. — Сейчас вот и покормим, — непонятно хмыкнула Катрин и поднялась на свой этаж. — Ты набрала силы, — был вынужден признать Антон. — Как и ты, — она глянула бегло, вскользь, но в момент контакта их взглядов Антона прошило дрожью — она была на взводе, словно охотница, вынюхивающая добычу. — Завулон обещал отдать мне магов, которые рискнут штурмовать дом, — она верно растолковала беспокойство раба, пояснила, даже не скрывая своего голодного предвкушения. — Знаешь, кровь Иных вкуснее, и хватает надолго. Как мощный наркотик. — А кровь пустышек? Или оборотней? — было интересно, всех ли она уже перепробовала. — Гарик мне не понравился, — равнодушно обронила она, что-то слушая за окном. — Кто позволил? — Антон напрягся, получив подтверждение своих худших опасений. — Он в порядке? Юля пожала плечами, будто недоумевая, к чему столь бессмысленный вопрос. — Меня тоже отпробуешь? — не остался в долгу Антон, равнодушие в словах далось ему легко. Юлька разом вскинулась, зашипела. — Ты инициировал, тебя не смогу. — Не я. Завулон. А формально тот… — назвать его нежитью при Юльке язык не повернулся, — из госпиталя. — Ты! — она подскочила так быстро, что Антон не успел даже моргнуть, и толкнула возмущенно в грудь. — Ты! Именно ты меня инициировал. И не важно, кто заставил. — И что теперь? — попытался ее успокоить Антон. Она была слишком разозлена. — Все ждут, будто все вернется, как прежде. Только мне там уже нет места. Ты понял? Нет. И не будет! — Скорее всего, сумрак всех переварит — да и дело с концом. Всем одна участь. Юлька недоверчиво вскинула глаза. — Врешь ты всё. У вас с Завулоном есть какой-то план. Он мне так и сказал: «Ты теперь его собственность, захочет — заберет с собой». — Завулон заберет? — не понял Антон. — Ты заберешь. Да только зачем я такая? Каждый день мечтаю тебя убить, но не могу. Ты инициировал, я обязана служить. И защищать. Антон покачал головой. В воздухе висела атмосфера всеобщего безумия. Или чего-то близкого к тому. Вот Юля уже чуть ли не бредит. Хотя это она, может, и от голода. — Тебе Катрин мозги промыла на мой счет? — спросил Антон. Юлька возмущенно фыркнула, гордо отступила назад. — Знаешь, как теперь все просто? — сказала она. — Не хочешь агонии — кусай и пей. Без разницы кого. И плевать на память. На угрызения совести. Просто. Предельно просто. — Ты же никого не убивала. Зачем угрызения совести? Она замолчала. Потом вздохнула. — Дурак ты. Чтобы у Завулона и не убивать? Ему опытные охранники нужны, остальные за ненадобностью. Тебе подсчитать скольких убила Катрин? За последнюю неделю? За месяц? За год? — Остановись. Хватит. Пришла Катрин, таща за собой своего раба. Тот был под воздействием вампирского морока, глупо улыбался. — Пей, — велела она Юле, да с таким видом, будто делилась особой драгоценностью. — Только не досыта. Тогда ты соображаешь быстрее. Антон, посмотришь? — Катрин глянула на него почти ласково — настолько у нее было сытое и сладостное настроение. Юлька растерянно отступила к самому окну. — Пусть он уйдет. Это будет… слишком. Катрин ее не слушала. — Ты можешь не только смотреть, ты можешь поучаствовать, — предложила она Антону. — Это красиво. И воспринимается по-особому. По-родственному. Знаешь, как меня кормил Завулон, когда только инициировали по его приказу? Взгляд у него делался более голодным, чем у меня. Один общий голод. Сделаешь так же? Хочешь? Антон от этой мысли не испытал ничего кроме отвращения и тошноты. Зачем Завулон поступил так? Почему подарил Юльку как копию своей вампирши? В надежде, что она когда-нибудь станет столь же преданной, как Катрин? Может, он хотел как лучше, по-своему, по-темному. Только по сути это всё такое тошнотворное и никому не нужное издевательство получилось, что хоть кричи. Или проклинай — Завулона, именно его, больше ведь некого. — Антон, — окликнула его вампирша. — Что ты решил? — Уймитесь, обе. И отстаньте от меня, — приказал Антон и вышел. Приказывать у него в последнее время получалось отменно. Настолько, что даже Катрин слушалась. А вот бороться с тошнотой из-за внезапных открытий — выходило неважно. Пришлось тащиться в ванную, умываться холодной водой, чтобы хоть немного прийти в себя. Открытие, что Завулон ненавязчиво окружает Антона копией собственного мира, не радовало. И даже настораживало. Страшно представить, каким будет его следующий подарок. Но несомненно одно: общее безумие заразительно. Каждый в этом мире теряет себя. По частям или сразу целиком, в трясину с головой — не суть. Две недели. Или всё изменится, или останется лишь смириться да сойти с ума. Окончательно и бесповоротно.