Между небом и землей

Сонджон слоняется по безлюдным улицам ближайшие пару часов, справедливо полагая, что идти сейчас домой – мазохизм и безумие чистой воды. Телефон больше не звонит и Джонни прячет его в карман джинс. Серые бетонные многоэтажки вырастают перед ним одна за другой, заслоняя кроваво-алый рассвет своими уродливыми коробками. Время тянется как назло слишком медленно, старческими, негнущимися пальцами нанизывая минуту за минутой на суровую нитку зарождающегося дня. Сонджон то приближается к учебному корпусу, то отдаляется от него, бесцельно меряет шагами приторно серый асфальт, подолгу стоит на пустынных перекрестках, терпеливо ожидая зеленого сигнала светофора. Не важно, что машин почти нет, и можно было бы наплевать на правила дорожного движения, как наплевал он на самого себя этой ночью, несомненно, навечно отложившейся в его памяти. Он судорожно вздрагивает, когда рядом с ним останавливается такси и пьяная компания на заднем сиденье машины истерично хохочущей волной выплескивается на тротуар, едва удерживаясь на ногах. Помедлив пару секунд, он внезапно залезает в такси и бросив водителю короткое «Поехали», бессильно откидывается на сиденье. Спустя пятнадцать минут машина тормозит рядом со съемной квартирой Сонеля. Сонджон расплачивается с водителем, отказывается от сдачи и пулей врывается в подъезд, который, слава богу, пока ещё не успели оборудовать домофоном. Сонджон безостановочно жмет на кнопку звонка, даже не задумываясь о том, что в такой ранний час все нормальные люди ещё спят. - Какого хрена? – спустя пару минут дверь приоткрывается и Сонель, потирая глаза, показывается на пороге квартиры, кутаясь в большое стеганое одеяло, - Сонджон? Ты чего приперся… в такую рань? – Сонель широко зевает, разглядывая мученически бледное лицо товарища, - Случилось чего? - Случилось, - коротко отвечает Сонджон и, не дожидаесь приглашения, проходит в коридор, едва не наступив на ногу Елю, – Я у тебя побуду пару часов? – даже не спрашивает, а скорее утверждает он, снимая куртку, - В колледж вместе пойдем. - Я вообще-то собирался поспать ещё, - недоуменно хлопает глазами тот, закрывая входную дверь. - На том свете отоспишься, - хмуро отвечает Сонджон, направляясь в ванную, - Я возьму твое полотенце? Синее? - Возьми, конечно, - отвечает ему Сонель, удивление которого движется по нарастающей, - Но может, ты мне сначала объяснишь, что произошло? И почему ты не дома? Ты поссорился с Ховоном? - Я переспал с Ухеном. – в тон ему отвечает Сонджон, после чего резко хлопает дверью ванной комнаты и включает воду, оставляя Сонеля наедине с самим собой. Сонджон ожесточенно трет кожу мочалкой, стараясь смыть с себя хоть малую толику той грязи, что успела облепить его со всех сторон. Но тщетно, эта грязь не на коже, она внутри и разъедает его не хуже соляной кислоты, прожигая насквозь. По щекам катятся соленые слезы, руки Джонни безостановочно дрожат. Спустя пять минут он не выдерживает и с бессильным стоном опускается в ванную, пряча голову в коленях. Ну почему. Почему ему почти не стыдно за совершенную им самим подлость? Подлость по отношению к тому, кто, наверное, до сих пор ещё верит. Ему. В него. Верит в них, в их будущее, которое уже никогда не будет таким же безоблачным. А было ли оно когда-то безоблачным? Разве он, Ли Сонджон хоть раз был на все сто процентов честен с Ховоном? Сонджону нечего ответить своему внутреннему голосу, и он ещё глубже зарывается головой в колени, и царапает негнущимися пальцами по холодной поверхности ванной. - Эй, ты чего, совсем с ума сошел? - Сонель, непонятно как просочившийся в ванную, рывком поднимает его на ноги, накидывает на дрожащее то ли от холода, то ли от слишком сильных эмоций тело ярко-красное махровое полотенце и, натужно пыхтя пытается вытащить из ванной, - Ещё мне суицида тут не хватало! И так хозяйка грозится вышвырнуть к чертовой матери! А ну вылазь, кому говорят! – Сонджон безропотно ступает на скользкий кафельный пол, утыкается в плечо Сонеля и надрывно всхлипывает, крепко вцепляясь в друга. Чайник надрывно свистит, выпуская матовое облачко пара. Но, кажется, все его потуги так и останутся незамеченными. Сонджон, босые ноги которого нелепо торчат из-под края халата Сонеля, невидящим взглядом смотрит куда-то в стену, закусив губу. Он игнорирует любые расспросы Сонеля, который суетливо мечется по кухне в поисках мало-мальски приличных кружек, затем лезет в шкафчик за заваркой, просыпает её большую часть на пол и снова и снова обращается к Джонни, которого все ещё колотит мелкая дрожь. - Я ведь не успокоюсь, пока не расскажешь! Ты меня, между прочим, разбудил, так что давай выкладывай! - А оно тебе надо? – разворачивается к нему Сонджон, в тусклом блеске глаз которого плещется застарелая тоска, - Кажется, причину моего состояния я тебе ясно объяснил! - Надо! Ты мой друг как-никак, - Сонель давится чаем, разбрызгивая по столу отдающую лимоном жидкость, и продолжает, возмущенно размахивая зажатой в руке ложечкой, - Ты в курсе, что твой парень тебя по головке не погладит за такое? У тебя голова где была? Ты какого черта поперся к этому Ухену? - В курсе я, - передразнивает его Сонджон, постукивая своей собственной ложечкой по краю стола, - Он мне не парень вовсе, а… - Джонни прерывает свой ответ на полуслове, так до сих пор и не поняв, а кто на самом деле для него Хоя. Парень, любовник, или что-то вовсе неопределимое, – И вообще, какое тебе дело до наших отношений с ним? - Ясно-понятно. - Сонель залпом допивает свой чай и лезет в холодильник, - C одними отношениями не разобрался, а уже в другие готов нырнуть с головой. Правильно мне Сонгю-хен говорил, правильно. Только поздно я спохватился. - Снюхался уже с этим узкоглазым да? – Сонджон неожиданно срывается на крик и встает из-за стола, порываясь расколотить собственную кружку о ближайшую стену или о голову Сонеля, это уж как повезет, - Чего он тебе про меня наговорил, а? - Про тебя как раз-таки ничего. А вот про Ухена… много всяких занятных вещей… Вплоть до перечисления его послужного списка, к слову сказать, весьма и весьма обширного. - Сонель забирает кружку у него из рук, несильно встряхивает Джонни за плечи и легким движением колена отправляет патрулировать коридор, добавив, - И не смей так говорить о хене, он-то умнее тебя оказался. - Да пошел ты со своим Сонгю знаешь куда?! – негромко ругается Сонджон, потуже запахивая безразмерный халат Сонеля, - Сам разберусь! Это вы ничего про Ухена не знаете! - Ну-ну, - недоверчиво хмыкает Сонель, отправляясь вслед за ним. До начала занятий остается чуть более пары часов и по-хорошему, пора бы уже начать собираться. По дороге в универ Сонджон оскорбленно молчит, крепко прижимая к груди сумку с учебниками. Сонель, сидящий рядом сосредоточенно думает о том, что на перемене он обязательно забежит к Сонгю, просто потому, что сам со всем этим адом местного разлива не справится. Когда они выходят из автобуса, в кармане Джонни вдруг звонит телефон. Пронзительная трель мобильника на мгновение заставляет узкие плечи Сонджона распрямиться. - Возьми уже трубку, - недовольно морщится Сонель, наблюдая за тем, как неумело игнорирует тот бравурную мелодию, разносящую по всей улице, - Кто бы это ни был, невежливо оставлять его без ответа, - тихо произносит он, отлично понимая, кто и зачем звонит его другу. - Ответь сам, - разворачивается к нему Сонджон, - Я не могу говорить с ним… Скажи, что я ночевал у тебя... Что телефон разрядился… Я не знаю… - сбивчиво шепчет он, и испуг в его глазах настолько неподделен, что Сонелю не остается ничего другого, кроме как взять мобильник и ответить на звонок совершенно незнакомого ему человека. - Алло? – голос Сонеля непроизвольно дрожит, словно это он поступил как последняя свинья, а не Сонджон, напряженно следящий за каждым его словом и жестом, - Сонджон? Он это… в туалет вышел… - Сонджон возмущенно хмыкает, но Сонель показывает ему кулак и продолжает разговор, тщательно подбирая слова, - Сонель это, друг его… Ага… Почему не позвонил? Он у меня заночевал… у телефона зарядка кончилась, а у меня модель другая… - Сонель проклинает тот день, когда впервые встретил Ли Сонджона, который в одночасье превратился в его личную головную боль, свое собственное косноязычие, Нам Ухена и весь мир в придачу, - Мы зарядили его немного в магазинчике рядом с корпусом… Я скажу, чтобы он тебе перезвонил, хен, как только он вернется. Мне, правда, очень жаль, что так получилось… Я запишу твой номер телефона на всякий случай. Надеюсь, ещё увидимся, - Сонель нажимает на кнопку отбоя и сипло выдыхает воздух, чувствуя, что этот разговор его вконец измотал. - Спасибо, хен…, - неуверенно произносит Сонджон, протягивая руку за мобильником, - Я куплю тебе рамена с кимчи на обед. - Совесть свою купить хочешь в моем лице? – Сонель кидает ему мобильник и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, шагает в корпус, - Я к Сонгю, - бросает он, обернувшись, и ускоряет шаг, заметив, как Сонджон устремляется за ним, размахивая зажатым в руке телефоном. Сверившись с расписанием в коридоре на первом этаже, Сонель поднимается на третий этаж, долго блуждает в полутемных, змеящихся коридорах, пока не натыкается на кого-то рядом с аудиторией. Этот кто-то отчаянно ругается на чолладо, обогащая словарный запас Еля как минимум на пару десятков слов. - Сонгю-хен? – неуверенно спрашивает Сонель, потирая ушибленное колено, - Ты чего тут делаешь? - Пара у меня здесь, - старший прерывает свою изобилующую красочными эпитетами и метафорами речь и выходит из полумрака, недовольно разглядывая грязное пятно на светло-синих джинсах, - А ты чего тут забыл? У тебя сейчас композиция чего-то там, если не ошибаюсь. Второй этаж, аудитория двести сорок три, - Сонгю щурится от яркого света, льющегося из аудитории напротив, отряхивая джинсы. - У нас проблема, хен, - Сонель распахивает глаза и ерошит непослушную челку, приглушая голос. - Уточню. Проблема очевидно у тебя. У меня никаких проблем нет, пока. И, слава богу, - Ким недовольно морщится, чертово пятно ни в какую не желает покидать джинсы. - Помнишь, ты предупреждал меня… насчет Сонджона и Ухена, - Сонель не обращает внимания на его ворчание и продолжает, надеясь, что после всего, что он сейчас скажет, Сонгю не столкнет его с лестницы, не выбросит в окно и не задушит собственными руками прямо под портретом какого-то важного ученого. - Помню, - медленно произносит Сонгю, отчего узкие щелочки его глаз, кажется, совсем закрываются, - И что? – старшему не нравится ни тон Сонеля, ни его слишком взволнованное лицо. Ему вообще не нравится все, что хоть как-то связано с именем Нам Ухена. - А вот что, - приготовившись к самому худшему, Сонель делает пару шагов вперед, наклоняется к старосте третьего курса и выпаливает, зажмурив глаза, - Они переспали! – Сонель долго ждет реакции от Сонгю и не спешит открывать глаза. Однако, вопреки всем его опасениям, Сонгю лишь коротко хмыкает и, как ни в чем, ни бывало, возвращается к пятну на своих джинсах. И никто и никогда не узнает, каких усилий стоила старшему эта показная безмятежность, это обманчивое спокойствие. Когда все внутри закручивается в узел от тупой ноющей боли и пошлые картинки с Ухеном и Сонджоном в главных ролях так и мельтешат перед глазами, заставляя все крепче и крепче вцепляться пальцами в джинсовую ткань, делая вид, что ты занят этим чертовым пятном. - Очень рад, что личная жизнь твоего друга с каждым днем становится все разнообразнее, - Сонгю разлепляет губы и пытается усмехнуться, закрывая глаза, - Но мне до этого нет никакого дела, уж извини, - Ким собирается уже вернуться в аудиторию, но Сонель хватает его за руку и удивленно вопрошает, хлопая длинными ресницами. - Но хен! Ухен твой бывший парень! Тебе не должно быть все равно! - БЫВШИЙ! Ли Сонель, БЫВШИЙ! – Сонгю старается высвободить руку и недовольно смотрит на массивный циферблат часов у себя на запястье, - До пары осталось ровно пять минут, и тебе лучше не знать, что я с тобой сделаю, если хоть на секунду опоздаю! – хмуро произносит он, поднимая голову. - Но хен! – не сдается тот, - Только ты сможешь повлиять на него! Я не справляюсь! - Я тебе что – мать Тереза, фонд помощи угнетенным, и красный крест в одном лице?! – старший устало вздыхает, понимая, что от Ли Сонеля не так-то просто избавиться, - Ладно-ладно, я поговорю с Ухеном. Если меня вдруг посадят за то, что я выкинул его из окна общежития, в этом будешь виноват только ты, так и знай! – Сонгю вымученно улыбается оторопевшему от такого заявления Сонелю и, высвободив, наконец, руку, скрывается в аудитории. А в это время Хоя, успевший за последние пару часов прочесать все больницы, бары, кафе и даже, чем черт не шутит, полицейские участки, невидящим взглядом рассматривает собственный мобильник и снова и снова повторяет про себя слова Сонеля. Со стороны все выглядит вполне себе благопристойно и даже похоже на правду. Только вот его собственная интуиция, непонятно отчего вылезшая из полугодовой спячки, рвет и мечет, мешая в голове и без того не слишком-то связные мысли. Глупая, ни на что не похожая ревность комком стоит в горле, неприятной тошнотой отдается где-то внутри, колотится под ребрами склеенным наспех сердцем. Он опаздывает на работу потому, что проезжает нужную остановку и ему приходится пересесть на другой автобус. Вопреки привычному ритуалу, он не останавливается у кофейного автомата, чтобы выпить традиционную чашку кофе, а сразу идет в танцзал, силясь воссоздать что-то отдаленно напоминающее улыбку на искусанных в кровь губах. - Ты сегодня поздно, - замечает Дону, выполняющий растяжку, - Пробки на дорогах? – участливо интересуется он, вставая со шпагата. - Что-то вроде того, - кивает ему Хоя и начинает разминку. Дону удивленно улыбается. Немногословный Хоя, это что-то на удивление странное и ранее не виданное. Но Чжан списывает это на те самые «пробки», и поэтому не особенно переживает. Ближе к обеду подтягиваются первые ученики. Те, что помладше отправляются вместе с Дону в соседний танцзал, откуда тут же раздается заливистый смех «учителя Чжана». Оставшиеся расходятся по залу, группируясь по двое, по трое для разминки под попсовые мелодии старенькой магнитолы с истертыми кнопками включения и перемотки. - Ховон-ши? – спустя полчаса выдает одна из любимиц Хои, Юн Джими, стоящая в первом ряду, - Мы уже десять минут выполняем одно и тоже. Я понимаю, что растяжка очень важна, но все же… может быть мы уже начнем отрабатывать движения? – девушка собирает в хвост струящийся каскад волос и вопросительно смотрит на парня, отрешенный вид которого говорит сам за себя. - Что? – Хоя разворачивается в сторону Джими и видит взволнованные взгляды всей группы, нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу двойняшек Ким, язвительную усмешку Кан Чихуна, который уже не раз показывал всем своим видом, что он разбирается в танцах лучше его, - Ах, да, простите… - выдавливает из себя он, прислушиваясь к мелодии очередной песни. - Не пойму, что это сегодня со мной…. - Какие-то проблемы, сонсенним? – подает насмешливый голос Чихун, разглядывая собственное отражение в одном из зеркал, - Любимая девушка бросила? – ухмыляется он, даже и не догадываясь, насколько он близок к настоящей причине поведения Ховона. - Проблемы будут у тебя Чихун-ши, если ты не прикроешь свой рот! – резко бросает Джими, после чего преувеличенно внимательно обращается к Хое, - Ховон-ши, я не знаю, в чем причина вашего сегодняшнего состояния, но думаю, что нам следует перенести наше занятие, на более подходящее время… - остальные согласно кивают. Кто-то потому, что ему действительно больно смотреть на то, как их учитель потерянно шарит взглядом по залу, кто-то от того, что изматывающая тренировка закончилась так быстро. - Но это будет неправильно… - растерянно произносит Хоя. Ему ужасно стыдно за то, что он расклеился на глазах у всех. За то, что показал свою слабость совершенно посторонним людям. Положение спасает Дону, который уже успел отзаниматься со своими малышами и подобно ангелу спасения появляется на пороге зала. Чжан заявляет уже собравшимся расходиться ученикам, что он с удовольствием заменит Ховона-ши и что-то прерывать занятие ни в коем случае нельзя. Его заявление кого-то радует, а кого-то наоборот, но кроме Чихуна никто не решается возражать. - Перерыв пять минут, - широко улыбаясь, Дону позволяет всем и себе, в том числе маленькую передышку, после чего отправляется в раздевалку, в которой уже успел скрыться Хоя.