Между небом и землей

По поводу увольнения с работы я наконец-то соизволил написать главу -_- Серия длинных гудков, так и оставшихся без ответа, заставляет Сонгю недовольно нахмуриться. Этот телефонный звонок — его последняя надежда найти точки соприкосновения с человеком, отчего-то запавшим ему глубоко в душу. Поэтому он снова и снова набирает номер, с непонятным упорством стараясь достучаться до абонента, отчего-то не желающего отвечать на звонки с незнакомых номеров. Проходит около часа, прежде чем, после бог его знает какого по счету звонка, на том конце провода раздается устало-недовольный, чуть хрипловатый голос Ховона. - Я, конечно, уважаю ваше упорство, мистер неизвестный, но, не пошли бы вы…, — тут словарный запас Сонгю, и без того довольно обширный, обогащается парой непечатных фраз на пусанском диалекте. И неважно, что их смысл остается за гранью понимания Кима, понимающего лишь ругательства на чолладо. Боясь, что после своей нецензурной тирады младший тут же отключится, он торопливо выпаливает, перекладывая телефон из одной руки в другую.  — Ховон-ши! Это Ким Сонгю вас беспокоит, староста третьего курса колледжа, где учится Сонджон. - Хен? — голос на том конце провода тут же теряет весь свой запал и, подобно шарику, из которого выпустили воздух, переходит в свистящий шепот, — Зачем ты звонишь мне? Что-то случилось? Он опять, да? — в тоне Хои незаметно проступает что-то жалкое и болезненное, похоже, отпустить Сонджона он никак не может, хоть и пытается изо всех сил. - Нет. — Коротко отвечает Ким, щуря глаза в нелепой попытке спрятаться от слишком ярких солнечных лучей, осветивших пыльно-серый двор, изнемогающий от стоящей в городе почти недельной жары, — Он не появлялся сегодня в колледже и, соответственно, не виделся с Ухеном. Это я гарантирую. — Облегченный вздох младшего придает ему решимости, и он продолжает, волнуясь не хуже студента-первокурсника, в первый раз отвечающего возле доски сложный материал, — Я просто хотел увидеть тебя… В смысле услышать… То есть… — Сонгю закрывает глаза, мысленно ругая самого себя за косноязычие и допущенные вольности в разговоре, и обреченно ждет, как его собеседник отправит его в пешее эротическое. Но, к его вящему удивлению, младший отнюдь не горит желанием отправить его туда, он лишь приглушенно смеется, немного вымученно, но все же.  — Это предложение, хен? — чуть погодя произносит Хоя, и Сонгю чувствует, как что-то екает внутри, под сердцем. — Если да, то ты очень кстати. У меня довольно паршивое настроение, но, думаю, вместе мы справимся с ним. Сонгю не успевает ни опомниться, ни ответить что-то мало-мальски связное, а тот уже диктует ему адрес близлежащего кафе и обещает прибыть туда ровно через час, после чего отключается, оставляя старшего наедине с собственными мыслями и чувствами.  — Пиво будешь? — вместо приветствия интересуется у него младший. Хоя крутит в руках ярко-красную бейсболку и нетерпеливо ерошит темную челку в ожидании ответа Сонгю, неподвижно застывшего перед стеклянными дверями кафе.  — Наверное, — отвечает тот, неловко переминаясь с ноги на ногу. Хмуро-отчужденное лицо младшего ему совершенно не нравится, но Сонгю предпочитает не делиться с Ховоном своими наблюдениями. А то, чего доброго, ещё спровоцирует очередную вспышку неконтролируемой ярости, или, что много хуже, абсолютно черной меланхолии.  — Отлично, а то я уже заказал, — на какое-то мгновение на лице пусанца мелькает некое подобие улыбки. Затем Хоя протягивает Сонгю свою руку, и, нимало не смущаясь от того, как удивленно вздрагивает старший, тянет его за собой в полутемное пространство кафе. Усевшись за столик в самом углу помещения, Ховон нетерпеливо машет официанту и тот, коротко кивнув им с Сонгю, ставит на стол сразу пять-шесть бутылок пива, чуть запотевших, в мелких бисеринках влаги, на изумрудно-зеленом стекле.  — А не много ли? — спрашивает не то у Хои, не то у официанта, Сонгю, уже с полгода не бравший в рот ничего крепче мангового сока.  — В самый раз, — уверенно отвечает Хоя, легким жестом руки, отправляя официанта назад в легкий полумрак, — В самый раз для того, чтобы забыться, — он горько усмехается самому себе и придвигает к Киму одну из бутылок, заманчиво поблескивающую запотевшими стеклянными боками. Сонгю пожимает плечами и ловко открывает бутылку, отчего скопившаяся в горлышке пена рвется наружу белесым фонтанчиком, щедро окропляя его светло-голубые джинсы россыпью брызг.  — Твою мать! — вырывается у старшего в ответ на неконтролируемое пеноизвержение, — Сраное пиво! — Сонгю ничуть не заботится о собственной репутации, по сравнению с расползающимся на светлой ткани пятном, это куда как меньшая проблема.  — Держи, хен, — Ховон, пиво которого ведет себя на порядок приличнее пива Сонгю, протягивает Киму пару бумажных салфеток и, отпив пару глотков из своей бутылки, бессильно откидывается на спинку стула.  — Спасибо, — Сонгю ожесточенно размахивает салфеткой, изо всех сил стараясь сократить масштабы пятна на джинсах, но, как назло, все его движения имеют лишь обратный эффект. Чертово пятно, больше похожее на залив в миниатюре, ни в какую не желает уменьшаться, напротив, оно расползается все шире, отчего кажется, что у Сонгю по меньшей мере проблемы весьма и весьма определенного свойства. Хоя, наблюдающий за этим, без сомнения, увлекательным представлением, не выдерживает и тихо, но удивительно отчетливо смеется, отставляя в сторону недопитое пиво.  — Уж прости, хен, — с трудом сохраняя на лице самое серьезное выражение, произносит он, придвигаясь ближе, — Но выглядишь ты сущим идиотом. Да ещё и с проблемами мочеполовой системы, — тут он снова заливается странным, ни на что не похожим смехом. - Ну, спасибо тебе, — Сонгю уже готов обидеться на столь нелицеприятное для него высказывание младшего, но что-то останавливает его. Это что-то проскальзывает во взгляде Хои, в суетливых движениях пальцев, теребящих бумажную салфетку, в неуверенной улыбке, то и дело возникающей на губах пусанца, — Лучше помог бы, — Ким вопросительно смотрит на младшего и протягивает тому чистую салфетку. Хоя в ответ смотрит на Сонгю, после чего, отложив в сторону салфетку, касается бедра старшего рукой, словно надеется, что мокрое пятно на самом видном месте исчезнет как по волшебству. Эти поглаживания вводят Гю в состояние перманентного шока, и он лишь хлопает глазами с минуту или около того, прежде чем решается прервать этот неожиданный обмен любезностями, - Йа, чего это ты делаешь?! — Ким отталкивает в сторону руку пусанца и на всякий случай сдвигается вправо. Кто его знает. Может Хою разносит ровно с половины бутылки самого обычного пива?!  — А ты не видишь, хен?! — Хоя поднимает голову, и Сонгю едва не тонет в непроницаемой темноте его антрацитовых глаз, — Пристаю к тебе — Хоя отрешенно усмехается, оставляя, наконец, в покое бедро Сонгю.  — А зачем? — задает ещё один совершенно идиотский вопрос Ким, втайне жалея о том, что эта сладкая пытка прикосновениями так быстро закончилась.  — Не знаю, — совершенно честно отвечает ему Ховон, — Может, хотел проверить твою реакцию, а может… Неважно, — он отводит взгляд и тянется за недопитой бутылкой пива, делая два больших глотка прямо из горла, — Кажется, я схожу с ума, — сообщает он старшему, отставляя в сторону пустую тару и протягивая руку за второй бутылкой.  — Не ты один, — в тон ему произносит Сонгю, наконец-то удосужившийся попробовать пиво. Вопреки его опасениям, на вкус оно оказывается очень даже ничего. – Я, например, сошел с ума уже очень давно. С тех самых пор, как встретил Ухена, — Ким криво усмехается, до половины опустошив бутылку.  — Не напоминай о нем, хен, — криво морщится младший, протягивая руку за второй бутылкой. Сонгю даже не успевает удивиться такой спринтерской скорости распития алкогольных напитков, и лишь отпивает ещё пару глотков, чуть морщась от слишком отчетливого вкуса солода.  — Я постараюсь, — не слишком-то уверенно обещает он и, помедлив пару секунд, спрашивает у младшего, взгляд которого постепенно теряет фокусировку, — Может, все-таки возьмем хотя бы сухариков? — Гю терпеливо ждет ответа от пусанца, отставляя в сторону полупустую бутылку, тогда как рядом с младшим красуются уже две зеленовато-желтых и абсолютно пустых красавицы.  — Можно — хрипловатым шепотом отвечает ему Ховон, присматриваясь к третьей по счету бутылке. Его упорное желание напиться до потери сознания несколько страшит Кима, но пока он не предпринимает абсолютно никаких попыток остановить младшего. Сонгю в принципе не любит соваться в чью-то жизнь без особого на то разрешения. Он предпочитает роль этакого молчаливого наблюдателя, поглощающего рассыпчатые, обжигающие небо острым вкусом, сухарики, пачкающие пальцы светлой россыпью крошек. Тогда как Хоя, похоже, игнорирует закуску в принципе, с неумолимой настойчивостью вливая в себя все новые и новые порции пива. К исходу часа Сонгю наконец-то допивает свою бутылку, вместе с ним торопливо допивает ещё одну Хоя. Счет 5:1 в его пользу, об этом весьма красноречиво свидетельствуют опорожненные бутылки, занимающие, по меньшей мере, половину столика. Пугающий блеск в его сумеречно-темнеющих глазах мало чего может сказать Сонгю, не привыкшему в полном молчании напиваться с почти незнакомым ему человеком. Потому он и не придает особого значения этой кошачье-вкрадчивой интонации в голосе пусанца, появившейся ни с того ни с сего.  — Кажется, нам немного прогуляться, Гю-хен, — вкрадчиво произносит младший, с трудом приводя тело в вертикальное положение.  — Я только за, — у старшего гораздо легче получается выглядеть относительно трезвым, он практически сразу встает из-за стола, разве что хватается за спинку стула непонятно отчего дрожащими пальцами. Сонгю протягивает руку Ховону, и тот едва не валится на него, кривя губы в непонятной усмешке, — Тебе определенно нужно прийти в себя, Ховон-а, — быстро произносит он, вздрагивая от излишне нескромных прикосновений последнего. Они выходят на яркий свет из полутьмы кафе и почти синхронно щурят глаза от ослепляющего солнца, раскинувшегося над городом душным маревом лучей. Сонджон подозрительно вглядывается в полумрак квартиры Менсу и переступает с ноги на ногу, не решаясь пройти дальше.  — Свет включить? — насмешливо интересуется у него последний, исчезая в одном из ответвлений коридора.  — Обойдусь, — бурчит себе самому под нос Ли, развязывая шнурки кроссовок. Он оглядывается по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, ставит обувь рядом с ослепительно-белыми кроссовками, не иначе как из натуральной кожи. Точно такие же он с неделю тому назад видел в витрине одного из модных магазинчиков Каннама. Также, как и энное число ноликов, сразу после двух первых цифр. «Интересно, откуда у этого смазливого парня такие кроссовки?» — думает про себя он, стараясь ступать как можно тише.  — Я здесь, — довольная мордашка Менсу внезапно появляется в дверном проеме, заставляя Сонджона непроизвольно вздрогнуть, — Кофе будешь? — спрашивает он, улыбаясь так, будто и не заметил, как напугал Сонджона своим внезапным появлением. - Да, если можно, — невнятно произносит тот, заходя на кухню, — Без сахара. Одна ложка молока. Полторы кофе.  — Учту, — повернувшись к нему спиной, Менсу медленно подходит к столу, словно приглашая Сонджона полюбоваться своей стройной фигурой, облаченной в идеально сидящие джинсы, и, тщательно отмерив каждый из ингредиентов, заливает все это кипятком. И все это без единого слова. Только эта улыбка на тонких губах, снисходительно-насмешливая и уверенная в себе. Улыбка, которая уже успела довести Джонни до мини-инсульта и противной дрожи в руках. И это всего за каких-то пять-десять минут! — Присаживайся, — тихий, но удивительно отчетливый голос Су выводит Сонджона из состояния мучительного оцепенения, и он, не глядя, опускается на стул, машинально отпивает кофе из кружки с монохромным узором, и лишь после этого решает оглядеться по сторонам. Конечно же, стараясь при этом не встречаться взглядом с парнем, сидящим прямо напротив него. Тогда как Менсу, напротив, слишком уж пристально изучает своего нежданного гостя, отводя взгляд лишь затем, чтобы насладиться вкусом кофе. Кухня не слишком большая, но и не маленькая тоже. Светлые обои. Минимум мебели. Много навороченных кухонных агрегатов. Все это, по самым скромным подсчетам Сонджона, наверняка, стоило тьму-тьмущую денег и ему жутко интересно, откуда у этого парня такие средства. Ведь даже Ухен, который в общем-то в денежном отношении для Сонджона оказался на порядок выше того же Ховона, до сих пор живет в общаге, пусть и в одной из самых комфортабельных комнат. Но спрашивать об этом, по меньшей мере, невежливо. Поэтому Сонджон до поры до времени тактично молчит, лишь зыркает по сторонам темными бусинами глаз, торопливо глотая терпкую коричневую жидкость, — Так и будешь молчать? — Менсу первым допивает свой кофе и, отставив в сторону темно-синюю чашку с трещиной возле ручки, начинает свою тщательно продуманную игру.  — А… о чем говорить? — Сонджон делает ещё один торопливый глоток и непонимающе щурится, стараясь смотреть чуть в сторону между холодильником и прядкой волос Су, выбившихся из идеально уложенной прически.  — О чем угодно, о погоде, или, быть может, о планах на жизнь. Для тебя это сейчас как никогда актуально, тебе так не кажется? — Эл приглушенно смеется, отодвигаясь чуть назад, и машинально облизывает губы.  — Даже если и кажется, то, какое тебе дело?! — резко отвечает ему Сонджон, порываясь встать со стула и нарочито театрально хлопнуть дверью прямо под носом у этого самодовольного нахала.  — Не стоит… — мягкая полуулыбка на губах Су возвращает его на место. Просто удивительно, как ему удается так точно удерживать Джонни в рамках дозволенного. — Тебе ведь больше некуда пойти. Ухен как всегда будет занят. Максимум на что ты можешь рассчитывать, пара-тройка часов бесцельного перепихона, — хлесткие, но удивительно правдивые слова Менсу, выстуживают и без того покалеченное сердца Сонджона, воскрешают в памяти целый сонм воспоминаний, ранящих ещё больнее, чем слова совершенно незнакомого парня. Незнакомого, но отчего-то знающего о нем куда как больше самых близких людей.  — Откуда… ты знаешь… про Ухена? Про то, что он занят, про нас с ним? Кто тебе рассказал? — на одном дыхании произносит Сонджон, борясь с отчаянным желанием выбраться из этой чертовой квартиры и бежать. Бежать куда подальше от этого парня и от его угольно-черных глаз, знающих, кажется, обо всем, что происходило, происходит, и, чем черт не шутит, ещё будет происходить в его многострадальной жизни.  — Я не знаю, я догадываюсь, — не то усмехается, не то улыбается в ответ Менсу, с хрустом разгрызая карамельку, выуженную из стеклянной вазочки, сиротливо стоящей на краю стола, — Ты может и не в курсе, но среди своих друзей я известен как весьма и весьма неплохой психолог. Да и у тебя все на лице написано, ты уж извини. — Менсу расправляет конфетный фантик и в одно мгновение оказывается рядом с Сонджоном, инстинктивно отступившим к стене, — Если бы тебя все устраивало в этом самом Ухене, ты бы не возвращался каждый раз к Хое. Так ведь? — его едва слышный голос так и сочится ядовитой и не нужной никому правдой и Сонджону не остается ничего другого кроме, как кивнуть головой, прикрывая глаза. — Так что кончай выпендриваться давай уже распаковывай свое барахло. Спать можешь в дальней комнате, там конечно не такие роскошные апартаменты, как во всей квартире, но ничего другого я пока предложить не могу.  — А с чего ты решил, что я захочу остаться у тебя на ночь? — Сонджон широко распахивает глаза и тут же опускает их, не в силах справиться с насмешкой во взгляде Эла, — С чего тебе вообще предлагать мне остаться на ночь? Тоже хочешь попробовать какой я на вкус? — он понимает, что несет полнейшую чушь, но уже не может остановиться.  — Потому что я так сказал! — Менсу подкрепляет свои слова легкой, но вполне ощутимой пощечиной, которая, пусть и не надолго, но все же отрезвляет Джона, — Считай это чисто практическим интересом с моей стороны. И да, в интимном плане ты меня нисколько не интересуешь, можешь не обольщаться на этот счет. — Менсу поворачивается к нему спиной и уходит в одну из комнат. Сонджон неслышно ступает за ним, таща за собой чертов чемодан, того и гляди готовый развалиться на части. Он не понимает, почему ещё не сбежал от этого странного парня, но у него почти не осталось сил на сопротивление кому бы то ни было. Тем более Ким Менсу и его лишающему силы воли взгляду.