Погоня за судьбой

      Дом, в котором Норен жил вместе с женой и дочерью, располагался на тихой, утопающей в зелени кустарников улице неподалеку от главной площади города. Это было просторное одноэтажное здание с большим светлым холлом и несколькими жилыми комнатами, скрытыми за раздвигающимися деревянными перегородками. Рамы широких окон вместо стекла были затянуты просвечивающей матовой бумагой, которая в дневное время суток пропускала вовнутрь достаточно света. Сейчас же помещение освещалось ярким желтым светом нескольких ламп, подвешенных под невысоким потолком. На полу холла были разложены небольшие соломенные коврики для сидения, вдоль стен стояли многочисленные шкафчики, столики и скамеечки, такие же легкие и воздушные, как и сам дом, что разительно контрастировало с типичными для столицы Страны Огня массивными каменными и металлическими зданиями и тяжеловесными предметами интерьера.       Хозяйкой оказалась женщина по имени Норико, примерно того же возраста, что и ее муж. Ее лицо нельзя было назвать красивым или даже миловидным, однако ее добрая улыбка и теплый мягкий взгляд были настолько приятными, что все недостатки внешности меркли на их фоне. Норико радушно приветствовала неожиданных гостей, разместила их в холле и помогла избавиться от промокших накидок, в то время как Норен занялся ужином. Катара сразу же вызывалась помочь ему, но хозяин попросил ее не беспокоиться и спокойно отдыхать.       – Норико уже все приготовила, – с улыбкой проговорил он. – А разложить еду по тарелкам меня совершенно не затруднит.       – У вас прекрасный дом, Норико, – заметила Катара, опускаясь на коврик возле хозяйки. – Он такой… воздушный. Ощущение, что сидишь в палатке или в беседке.       – Да, мне это тоже нравится, – отозвалась та. – Не представляю, как можно жить в темных каменных домах. В них стены и потолки будут просто давить со всех сторон.       – Я с Вами согласен, Норико, – подал голос Джет. Они вместе с Мэй расположились у окна в углу холла. Аанг подсел поближе к Катаре и Норико, а Зуко остался у двери, сидя почти на пороге и с мрачной задумчивостью глядя на плотные дождевые струи значительно усилившегося дождя.       Уловив на периферии зрения какое-то движение, Зуко поднял голову и заметил робко выглядывающую из-за приоткрывшейся в одну из комнат двери дочь хозяев.       – Привет, Кии, – приветливо улыбнулся он. Девочка еще несколько секунд изучала его настороженным взглядом, а затем тоже улыбнулась и вышла в холл.       – Привет. – Она осторожно приблизилась к Зуко, все так же внимательно разглядывая его. – Как тебя зовут?       – Меня зовут Ли, – не задумываясь отозвался он. К его собственному раздражению, эти слова сорвались с его языка совершенно естественно. Он слишком долго был Ли, слишком привык к этому имени. Он ненавидел и презирал это свое альтер эго, но, похоже, парень по имени Ли действительно стал частью его личности навсегда. Незаметно вздохнув, Зуко подавил внезапно возникшую в нем злость на самого себя. В конце концов, Ли здорово выручал его, когда это было необходимо. Он имеет право на существование.       – А что с твоим лицом? – поинтересовалась малышка, указывая на его шрам.       – Кии! – возмущенно воскликнула Норико, но Зуко только махнул рукой.       – Все в порядке. – Он снова обернулся к девочке. – Я был неосторожен с огнем и сильно обжегся. С пламенем всегда нужно быть очень осторожным. Ты умеешь покорять огонь, Кии?       Малышка молча помотала головой.       – А твои мама и папа?       – Неа.       Зуко снова улыбнулся, создал на ладони небольшой язычок пламени и, поведя в воздухе рукой, заставил огонек перемещаться из стороны в сторону, имитируя полет крошечного дракона, а затем рассеял его в воздухе. Кии радостно рассмеялась и даже захлопала в ладоши.       – Ты так здорово это делаешь!       – В Хира’а очень мало покорителей огня, – пояснил Норен, внося в холл поднос, на котором были составлены многочисленные тарелки и пиалы. – А даже те, кто обладает этой способностью, не слишком умелы.       Зуко недоуменно нахмурился.       – Это странно.       – Не так уж и странно. – Норен слегка пожал плечами. – Хира’а – провинциальный городок. Война его не особо затронула. Все военнообязанные еще много лет назад были призваны на фронт. Вернулись немногие. Кто-то погиб, но большинство просто осталось жить в других городах, ближе к столице. Конечно, жизнь там не сравнится с жизнью в нашем поселении. Кому-то больше по душе постоянное движение, гонка, а нам, местным жителям, нравится такая спокойная неторопливая жизнь.       – Скорее уж, существование, – едва слышно пробормотал Джет, так что его услышала только сидящая рядом Мэй. Она промолчала, однако движение ее пальцев, слегка сжавших ладонь мужа, свидетельствовало о том, что она целиком и полностью с ним согласна.       – А вы не служили в армии, Норен? – поинтересовался Аанг.       Тот отрицательно покачал головой.       – Нет. Я не проходил военную подготовку, и мобилизация меня не затронула. Я всю свою жизнь занимался искусством, театром. Раньше я жил в другом городе, на западном побережье Страны Огня, а потом узнал о театре в Хира’а и переехал жить сюда. Могу с гордостью сказать, что постановки нашей театральной труппы после окончания войны стали пользоваться большой популярностью, и смотреть их с каждым годом приезжает все больше и больше людей. – Он широко улыбнулся. – Я надеюсь, что однажды наш театр станет таким же популярным, как труппа Актеров Угольного Острова.       На лице Зуко отразилось неприкрытое недовольство. В детстве мама постоянно водила его и Азулу в театр на постановки актеров этой труппы. Актеры Угольного Острова умудрялись портить каждую пьесу, независимо от того, насколько хорошим был ее сюжет. Несмотря на то, что большинству зрителей эти представления нравились, Азула полностью разделяла точку зрения Зуко на этот счет, а с учетом того, что они с сестрой очень мало в чем сходились во мнениях, это дорогого стоило. Возможно, конечно, что за прошедшие годы работа этой труппы изменилась в лучшую сторону, но что-то необъяснимое, словно голос из другой жизни, подсказывало Зуко, что этого не произошло.       – Ну, садитесь скорее ужинать, – позвала Норико, расставляя посуду по столу. – Вы все, наверное, очень проголодались.       – Готов съесть целого комодо-носорога! – отозвался Норен, присаживаясь за стол возле жены и ласково целуя ее в щеку. – Спасибо, дорогая.       Аанг и Катара переглянулись с улыбками.       – Они такие милые, – прошептала Катара на ухо Аангу, и тот согласно кивнул в ответ.              Поужинав и убрав посуду, хозяева и гости дома Норена расположились в холле, коротая оставшееся до сна время за неспешной, ни к чему не обязывающей беседой. Аанг и Мэй разыгрывали партию в пай-шо на предложенной им хозяевами раскладной доске, Норико занялась шитьем, устроившись на подушке в углу, а остальные разместились возле нее, попивая чай из больших глиняных чашек.       – Хочешь, я покажу тебе свою куклу? – обратилась Кии к Зуко, тронув его за плечо.       Кии весь вечер не отходила от Зуко, за столом села между ним и Катарой и постоянно заговаривала с ним, по-детски непосредственно выказывая к нему свое расположение.       – Конечно, – усмехнулся Зуко. – Покажи, пожалуйста.       – Сейчас. – Малышка, подорвавшись с места, исчезла в одной из комнат и спустя полминуты вернулась, неся с собой простую тряпичную куклу с глазами-пуговицами, сшитую, судя по всему, ее мамой. – На. – Она сунула куклу в руку Зуко. – Это Кии.       – А я думал, это тебя зовут Кии. – Зуко старательно изображал неподдельный интерес к предмету их разговора.       Кии рассмеялась.       – Просто это такое хорошее имя, что я решила использовать его еще раз!       – Маленькая Кии очень красивая, – похвалил он, скептически разглядывая куклу. – И прическа у нее такая… необычная.       То, что Зуко назвал «прической», на самом деле представляло собой обскубанный то ли ножницами, то ли ножом торчащий во все стороны ёжик жестких темных ниток, видимо, когда-то имитировавших волосы тряпичной игрушки.       – Я просто хотела сделать ее посимпатичнее. – На лице Кии отразилось раскаяние. – Но у меня ничего не вышло…       – Ну, ничего, короткая стрижка ей очень даже идет.       Малышка просияла.       – Правда?       – Конечно, правда, – с совершенно серьезным видом кивнул Зуко. – Так маленькая Кии выглядит взрослее и сильнее, чем если бы у нее были длинные волосы.       Мэй, оторвавшись от игры, внимательно слушала этот диалог, чуть приподняв одну бровь, а затем, обернувшись к сидящей рядом с ней Катаре, негромко проговорила:       – Я и не подозревала, что Ли так хорошо ладит с детьми.       Катара молча улыбнулась и тоже подняла взгляд на мужа, который в этот момент с заинтересованным видом слушал рассказ Кии о том, как ее кукла угодила в большую лужу, и как она самостоятельно ее оттуда вылавливала и отмывала. Было заметно, как непривычно Зуко общаться с маленькой девочкой, но он явно получал удовольствие от того, что мог доставить хотя бы небольшую радость ребенку своим вниманием и интересом к ее делам.       – У вас есть еще дети, Норико? – поинтересовалась Катара, обернувшись к хозяйке дома.       – Нет, – спокойно отозвалась женщина, не отрываясь от своей работы. – Мы с Нореном встретились в довольно поздний отрезок нашей жизни, всего шесть лет назад, и Кии – наша единственная дочь. – Она подняла взгляд на ребят и тепло улыбнулась. – Я вам даже немного завидую. Вы все такие молодые, а уже нашли друг друга. Так приятно смотреть на юных возлюбленных!       – О, дорогая, что ты такое говоришь! – встрепенувшись, весело воскликнул Норен, который последние несколько минут с какой-то холодной задумчивостью наблюдал за общающимся с его дочерью Зуко. – Да мы с тобой этих желторотых юнцов еще за пояс заткнем. Любовь – всегда любовь, вне зависимости от возраста.       Зуко поднял на него взгляд и многозначительно усмехнулся. О, да, учитывая, чей он племянник, кому, как не ему, было это знать. Что-что, но возраст для дяди Айро в его любовных похождениях никогда не был препятствием.       Норико тоже улыбнулась, отложила шитье и неторопливо поднялась на ноги.       – Кии, дорогая, тебе пора ложиться спать.       – Но я совсем не устала, – заупрямилась малышка. – Я хочу еще поиграть с Ли.       – А вот Ли наверняка очень устал. Ему тоже пора ложиться спать, – проговорила Норико, приблизившись к дочери.       Кии подняла на Зуко вопросительный взгляд.       – Ли, ты устал?       – Ужасно! – живо отозвался тот, демонстративно зевая. – Просто засыпаю на ходу.       – Но ты же не ходишь, ты же сидишь, – нахмурилась малышка, скрестив руки на груди.       Джет не удержался и насмешливо фыркнул.       – Эй, Ли, тебя только что уделала пятилетняя девочка.       Зуко обернулся к приятелю и угрожающе прищурился.       – Наши гости и вправду очень устали, – пришел на выручку жене Норен, тоже поднимаясь с места. – Пойдем, Кии, я уложу тебя спать. Ты сможешь поиграть с Ли завтра утром.       – Ладно, – разочарованно протянула Кии и, ухватившись за отцовскую руку, послушно последовала за ним. – Спокойной ночи, Ли.       Зуко помахал ей рукой на прощание.       – Хороших тебе снов, Кии.       Дождавшись, пока дверь за дочерью закроется, Норико снова повернулась к гостям.       – Я сейчас подготовлю для вас комнату. К сожалению, у нас нет кроватей для гостей, вам придется переночевать на одеялах на полу, вы уж простите…       – О, что вы, нам это не доставит никаких неудобств! – воскликнул Аанг, протестующе вскинув руку. – Огромное спасибо вам с мужем за гостеприимство.       – Не за что, нам было очень приятно разделить с вами общество, ребята, – улыбнулась она. – И Кии просто светится от счастья. Она, похоже, нашла нового друга. – Норико ласково взглянула на Зуко, от чего тот даже слегка смутился. – Ванная комната находится рядом с кухней. Можете пока что привести себя в порядок.       Ребята еще раз поблагодарили гостеприимную хозяйку, после чего все разошлись, готовясь ко сну.              Комната, которую Норико выделила гостям для ночевки, находилась в другой части дома, расположенной далеко от жилых комнат хозяев. Помещение было совсем небольшим, однако здесь было вполне достаточно места для размещения пятерых человек. Хозяйка устроила спальные места, разложив поверх соломенных циновок плотные одеяла и небольшие подушки.       Едва войдя в комнату, Аанг плюхнулся на одну из лежанок и с наслаждением вытянулся на ней.       – Прямо как в старые добрые времена, – проговорил он, прикрыв глаза. – Давно мне не доводилось спать прямо на полу.       – Скажи спасибо, что не под открытым небом, – хмыкнул Джет, сбрасывая обувь, и тоже опустился на одеяло.       – Ну, мне пришлось ночевать под открытым небом, пока я добирался сюда из Южного Храма Воздуха, – отозвался Аанг. Он принял сидячее положение и принялся стягивать с себя верхнюю одежду. Пока Норико готовила им комнату, он успел сбегать в ближайший лес, чтобы проведать оставшихся там Аппу и Момо и угостить их яблоками, и слегка промок, гуляя под дождем, который к этому времени превратился в настоящий ливень. – Правда, я спал в седле Аппы. Это мне намного привычнее.       – А я очень рада, что мы познакомились с Нореном и Норико, – заметила Катара, поправляя одеяло своей лежанки. – Они чудесные люди. И дочка у них чудесная. Да, Зуко?       Зуко, который в этот момент, сидя на коленях, искал что-то в сумке, слегка пожал плечами, не отрываясь от своего занятия.       – Она просто ребенок. Я же не мог ее обидеть невниманием. – Почувствовав на себе скептические взгляды четырех пар глаз, он поднял голову и слегка повел бровью. – Что?       – Лже-е-ец, – ехидно протянул Джет, в точности копируя интонацию Тоф.       – Я что-то не понял, когда это ты успел сейсмозрением овладеть? – недовольно отозвался Зуко.       – Да нам никакого сейсмозрения не требуется, чтобы понять, что эта малышка тебе понравилась, – улыбнулся Аанг. – Зуко, ну серьезно, мы все знаем, что ты железный парень, но нет ничего плохого в том, чтобы время от времени проявлять свои настоящие чувства.       – Тем более что ты вполне умеешь их проявлять, – многозначительно заметила Катара. – Мне ли это не знать.       Зуко еще несколько секунд выдерживал нацеленные на него пристальные взгляды и, в конце концов, сдался.       – Ну, хорошо, мне Кии понравилась, и что с того?       – Да ничего, – отозвался Джет, вытаскивая из зубов соломинку и вальяжно откидываясь назад. – Просто вы весь вечер так мило ворковали, я даже растрогался.       Зуко угрожающе прищурился.       – Давно фаерболом в физиономию не получал?       – Ой, боюсь, – хмыкнул тот, снова отправляя стебелек в рот.       Опустившись на лежанку, Зуко вытянулся на одеяле, приобняв сидящую рядом с ним Катару за талию, и задумчиво уставился в невысокий потолок.       – Мне Кии чем-то напомнила Азулу, – неожиданно проговорил он.       Все как один изумленно уставились на него.       – Да брось, – протянул Джет. – Она ничуть на твою бешеную сестру не похожа.       – Ты не знал ее в детстве. А я знал, – все так же отрешенно произнес Зуко. – Что-то в Кии есть такое… Но я не могу понять, что.       – Вообще вы заметили, – подал голос Аанг, – что Кии совершенно не похожа ни на свою мать, ни на отца?       Ребята снова задумались.       – Эй, Аанг, а ты ведь прав, – снова проговорил Джет. – Я сразу обратил внимание, что она ничуть не похожа на Норена, и подумал, что девочка пошла в маму. Но и от Норико в ее внешности нет ничего.       – Да что вы пристали к ребенку? – возмутилась Катара. – Может, она унаследовала черты своих дедушек-бабушек, откуда нам знать?       – Вот именно, – поддержала ее Мэй. – Не следует вторгаться в чужое личное пространство и чужую личную жизнь. Это неправильно.       – Эй, а мне можно вторгнуться в твое личное пространство? – тут же среагировал Джет, проворно придвигаясь к жене.       – Тебе – можно, – улыбнулась та, подставив щеку для поцелуя, чем Джет незамедлительно воспользовался.       – Давайте спать, – предложила Катара, опускаясь на одеяло рядом с супругом. – Сегодня был тяжелый день, нам необходимо отдохнуть.       Зуко глубоко вдохнул, а затем, прикрыв глаза, медленно выдохнул, и оба масляных светильника, освещавших комнату тусклым мерцающим светом, погасли.       Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь шумом дождя, барабанящего по крыше, по земле и густой листве растущего вокруг дома кустарника, которая спустя несколько минут вдруг неожиданно нарушилась возмущенным возгласом Зуко:       – Джет, Мэй, имейте совесть, я же все слышу!       В ответ послышался только короткий смешок Джета, и в спальне снова воцарилась тишина.              Катара пробудилась от тихого стука закрывшейся двери и, приоткрыв глаза, сонно вгляделась в темноту. Была еще глухая ночь. В царящей в доме тишине было слышно лишь тихое дыхание спящих друзей и шум дождя, все так же шелестящего в листве, проникающего в комнату через раскрытое настежь окно.       Зуко рядом не было, и Катара, преодолевая сонную неподвижность, уже было приподнялась, чтобы отправиться искать супруга, как до ее слуха донесся звук тихих, едва различимых шагов, и, успокоившись, она снова вытянулась на одеяле. Видимо, он просто куда-то выходил и теперь вернулся.       Катара почувствовала, как Зуко тяжело опустился на лежанку позади нее, а спустя мгновение его теплое тело прижалось к ее спине, и сильная рука обвилась вокруг ее талии. Катара улыбнулась и, не открывая глаз, чуть поерзала, уютнее устраиваясь в объятиях возлюбленного.       – Где ты был? – шепотом поинтересовалась она.       Зуко не ответил. Он глубоко вздохнул, плотнее прижимаясь к спине супруги, и Катара явственно ощутила его напряженную плоть, упруго упершуюся в ее бедро.       – Зуко, прекрати, – прошептала она, изо всех сил пытаясь унять резко участившееся сердцебиение. – Мы же не одни.       Рука, обнимающая Катару за талию, скользнула вверх, задирая рубашку, и прохладная ладонь легла на ее живот, касаясь обнаженной кожи, слегка надавливая и поглаживая. Катара беззвучно ахнула, не в силах бороться с внезапно пробудившимся в ней желанием. Ее охватило сладострастное томление, по телу пробежала чувственная дрожь. Забыв обо всем на свете, она прерывисто вздохнула, отдаваясь во власть ласк возлюбленного, и накрыла ладонью его кисть.       Катара замерла, оцепенев от леденящего ужаса, сковавшего все ее тело, как только она прикоснулась к обнимающей ее руке. Узкая кисть, длинные тонкие пальцы, огромные острые когти… Это не Зуко!       Распахнув глаза, Катара подскочила на лежанке, рванувшись из объятий незнакомца, и резко обернулась. Комната была погружена во мрак, но Катара отчетливо разглядела знакомую злобную клыкастую ухмылку и горящие ярким желтым огнем глаза.       – Иди ко мне, – прошипел Синий Дух и резко подался вперед, опрокидывая Катару на пол и прижимая ее своим телом.       Катара попыталась закричать, но от объявшего ее ужаса не могла выдавить из себя ни звука. Она еще раз отчаянно рванулась, осознавая, насколько это бесполезно. Силы стремительно оставляли ее. Синий Дух снова ухмыльнулся, и его рука проникла между их телами, прижимаясь к ее животу, впиваясь острыми когтями в кожу. Понимание яркой огненной вспышкой пронзило сознание Катары.       – Нет! – сипло выдавила она из себя, дернулась изо всех сил, пытаясь вырваться из стальной хватки духа, и проснулась.              Подскочив на месте, Катара рывком приняла сидячее положение, медленно приходя в себя. Разбуженный ее резким движением, Зуко тоже приподнялся и, с трудом разлепив веки, сонно вгляделся в темноту.       – Катара, что случилось? – прошептал он.       Катара резко обернулась к супругу, и вдруг, беззвучно разрыдавшись, бросилась к нему на шею.       С Зуко весь сон как рукой сняло. Он прижал возлюбленную к себе, чувствуя, как она вся дрожит в его руках, и успокаивающе зашептал ей на ухо:       – Ш-ш-ш. Катара, все хорошо. Катара, любовь моя, ну не плачь. Что случилось?       – Мне приснилось… – с трудом выдавила из себя Катара, и снова зашлась в беззвучном плаче.       – Катара, ну что ты? Это был просто сон. – Зуко старался говорить спокойно, но его очень напугала такая реакция жены на сновидение. – Все хорошо, ты же видишь. Тебе нельзя плакать. Успокойся, пожалуйста. Возьми себя в руки. Ну?       – Мне приснился Синий Дух, – наконец, смогла произнести она. – И он… Он хотел убить нашего ребенка.       Зуко даже зажмурился. Его самые страшные опасения теперь передались и Катаре.       Стараясь не выдать обуревающих его чувств, он чуть отстранился, заглядывая супруге в глаза, и как можно спокойнее прошептал:       – Это был просто сон. Понимаешь? Просто сон. Все хорошо, Катара. Ты сама себе все придумала. Ему незачем это делать. Он убил старика только для того, чтобы тот не выдал мне информацию. Он просто старается не дать мне найти Урсу. До всего остального ему дела нет. Понимаешь?       Катара судорожно вздохнула.       – Ты думаешь?       – Да, – уверенно кивнул Зуко. – Если бы он хотел что-то сделать – он бы сделал это уже давно. Если бы была опасность – Юи сказала бы мне. Она ведь была человеком, она понимает.       Он снова заключил возлюбленную в объятия и увлек ее за собой на лежанку. Катара прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Она постепенно успокаивалась, ее дыхание выравнивалось, и вскоре она снова погрузилась в сон.       Зуко еще очень долго лежал неподвижно, опасаясь потревожить Катару, и смотрел невидящим взглядом в пространство перед собой. Убеждая супругу, он убеждал и самого себя. Но верил ли он сам в то, что говорил?       Если бы Синий Дух хотел убить кого-то из его друзей или навредить его ребенку – он бы попытался это сделать еще задолго до того, как они добрались до Хира’а. Но он этого не сделал. Значит, он не собирается прибегать к таким методам. Правильно ведь?       Если бы Синий Дух действительно хотел доставить Зуко большие неприятности, он бы не просто напугал мастера Горо до смерти, он бы устроил в его доме кровавую бойню, чтобы на Зуко и остальных пало подозрение в убийстве. Синий Дух лишь пытается уничтожить любые зацепки, чтобы Зуко не мог найти Урсу. Это все, что ему нужно, а до остального ему нет дела. Правильно ведь?       Если бы Синий Дух хотел остановить Зуко путем расправы над ним или над дорогими ему людьми – Юи предупредила бы об этом и не стала настаивать на продолжении поисков. Она была человеком, она понимает людей, она понимает ценность каждой человеческой жизни. Правильно ведь?