Погоня за судьбой

      – Хвала Агни, вода!       Опустившись на колени возле выбивающегося из-под скалы крохотного ручейка, Зуко подставил под него ладони, смывая грязь, а затем поднес пригоршню ко рту и принялся с наслаждением пить ледяную воду.       Джет тяжело сел на землю рядом. Ручеек стекал в неглубокую ложбинку в камнях, образуя большую чистую лужу, и он, зачерпнув из нее воды, сполоснул лицо и в изнеможении привалился к стволу растущего рядом дерева.       – Давай отдохнем, – предложил он. – Я больше не могу идти.       Зуко промолчал, хотя чувствовал примерно то же самое. Он уже совершенно выбился из сил. В лесу давно стемнело, идти стало очень тяжело. Каждый шаг давался все с большим трудом, он спотыкался чуть ли ни на каждом шагу, и боль в ушибленной ноге становилась практически невыносимой.       – Мы должны вернуться к Катаре и Мэй, – угрюмо проговорил он вместо ответа, продолжая тщательно умываться.       – Мы все равно не сможем это сделать в такой темноте, – отозвался Джет. – Я уже вообще перестал что-либо различать вокруг.       Зуко незаметно вздохнул, понимая, что тот прав. Даже если им и встретится более-менее пологий склон, по которому можно будет выбраться наверх, то они его просто не увидят и пройдут мимо. Да и вообще, продолжать сейчас идти – это рисковать довести себя до полного изнеможения, существенно облегчив этим задачу недружественным духам или обитающим здесь хищникам. Им необходимо отдохнуть.       – Хорошо, давай сделаем привал, – хмуро произнес Зуко, поднимаясь на ноги. Он достал из-за пояса небольшой кинжал и принялся молча обрубать им с растущих рядом деревьев нижние мелкие сухие ветки и собирать валяющиеся на земле упавшие сучья.       Джет тем временем снова склонился над крошечным озерцом. Сунув руки в воду, он болезненно поморщился и принялся тщательно, и вместе с тем очень осторожно смывать с них грязь. Зуко бросил на него быстрый взгляд и подозрительно нахмурился.       – Что там у тебя?       – Ничего, просто царапина, – не отрываясь от своего занятия, ответил тот.       Зуко неодобрительно хмыкнул, но промолчал. Имеющий уже довольно большой опыт в этом деле, он быстро сложил костер под скалой, куда не попадали дождевые капли, разжег его покорением и только после этого подошел к товарищу.       – Покажи.       Джет неохотно вытащил левую руку из воды, и Зуко ахнул, разглядев в неровных оранжевых отблесках пламени глубокую запекшуюся рану, пересекающую его ладонь.       – Об скалу поранился, – нарочито небрежным тоном пояснил Джет и натянуто улыбнулся. – Ерунда.       – Почему ты сразу не сказал? – возмущенно рявкнул Зуко, опускаясь на землю рядом с ним.       – А смысл? – пожал плечами Джет. – Когда я очнулся после падения, кровь уже остановилась. Промыть все равно было нечем, а терять времени было нельзя. – Он вновь сунул руку в воду. – Боюсь, клинок я теперь долго держать не смогу. Вот где, спрашивается, Катара, когда она так нужна?       Зуко не слишком разделял его желания разрядить обстановку. Удерживая на лице мрачное выражение, он, порывшись по карманам, вытащил мягкий шелковый платок темно-красного цвета и безжалостно разорвал его на узкие полоски.       – Давай руку.       Он принялся осторожно перевязывать Джету рану. Тот сидел покорно, лишь слегка морщился от боли и пристально наблюдал за его действиями.       – Не слишком в этом опытен, ага?       Зуко бросил на него быстрый взгляд.       – Нет, не слишком. Мой образ жизни немного отличается от твоего. Совсем чуть-чуть.       Джет насмешливо хмыкнул.       – Странно, ты же с тринадцати лет был предоставлен самому себе.       – Ну, не совсем. У меня все равно были слуги. – Зуко пожал плечами. – И лекарь. Да и по-настоящему серьезные ранения, кроме этого, – он указал на свое лицо, – я впервые получил лишь тогда, когда пираты взорвали мой корабль, совсем незадолго до нашего с тобой знакомства. Тогда мне и пришлось постигать навыки оказания первой медицинской помощи… самому себе. – Он закончил с перевязкой и, взяв руку Джета за запястье, внимательно осмотрел ее со всех сторон, задержав взгляд на двух светлых параллельных полосках шрамов на тыльной стороне его ладони. – Побереги руку. Боюсь, в рану инфекция попала.       – Спасибо.       Перебравшись поближе к костру, Джет снял с пояса клинки и аккуратно положил их на камень. Оглядевшись, он отломал с ветки ближайшего дерева тонкий прутик, сунул его себе в рот и удобно устроился на земле, опершись спиной на большой гладкий валун. Зуко молча сел рядом с ним и мрачно уставился на неровно горящее оранжевое пламя.       Сырые сучки в костре громко трещали и дымились, разбрасывая во все стороны яркие золотые искры. На дне расселины было довольно холодно, и ночь медленно окутывала путников густой зловещей темнотой.              Услышав тихое всхлипывание, Мэй оторвала взгляд от пляшущих языков пламени костра и обернулась к сидящей чуть в стороне Катаре.       – Эй, прекрати, – суровым тоном произнесла она. – Держи себя в руках, Катара.       Катара поспешно утерла слезы и, не сдержавшись, снова всхлипнула, по-прежнему глядя в землю перед собой.       Мэй тяжело вздохнула и осторожно, стараясь не тревожить больную ногу, перебралась чуть поближе к своей спутнице.       – Мы, конечно, можем начать сейчас плакать, – холодно проговорила она, – начать выть, заламывать руки и бегать кругами по лесу, только это абсолютно ни к чему не приведет.       Катара зло зыркнула на нее, и Мэй едва заметно улыбнулась.       – Нам нужно набраться терпения. Если Джет и Зуко смогут, они вернутся сюда в самое ближайшее время.       – А если не смогут? – едва слышно прошептала Катара.       Мэй закатила глаза.       – Молчи. Ты что, не понимаешь, что можешь потерять голос навсегда? Просто помолчи один-два дня.       Катара упрямо поджала губы, однако промолчала, продолжая сверлить собеседницу раздраженным взглядом.       – Знаешь, я тебе сейчас немного завидую, – тихо проговорила Мэй.       Катара вопросительно вскинула бровь.       – Если вдруг все-таки случилось непоправимое, ты не останешься одна. Часть Зуко навсегда останется с тобой. Ваш ребенок. – Мэй снова перевела тяжелый взгляд на пламя костра. – И ты обязана сделать все от себя зависящее, чтобы с ним все было в порядке. Ты не имеешь никакого права поддаваться эмоциям.       Катара нахмурилась и, чуть склонив голову, заглянула Мэй в лицо. Та вздернула подбородок и встретилась с Катарой твердым взглядом.       – Ты же помнишь моего брата, Том-Тома, так?       Катара утвердительно кивнула.       – А тебе не показалось странным, что у нас с ним разница в возрасте целых тринадцать лет?       Катара слегка пожала плечами и вопросительно качнула головой.       – Мне было три года, когда у моих родителей должен был появиться второй ребенок, – бесцветным голосом начала Мэй. – Отцу тогда была поручена какая-то очень важная миссия в Царстве Земли, и он уехал, чтобы выполнить волю Лорда Огня. А спустя две недели маме сообщили, что корабль, на котором он путешествовал, подвергся нападению судов вражеского флота. – Она нахмурилась, по-прежнему глядя прямо в глаза собеседнице. – У мамы тогда случился нервный срыв. И она потеряла ребенка. К счастью, с отцом все оказалось в порядке. Он вернулся спустя некоторое время, но ребенка было уже не вернуть. Как и двух последующих. – Мэй слегка пожала плечами. – Я тогда была слишком маленькой и не понимала, что происходит, и только потом все поняла: мама не могла больше иметь детей. И лишь спустя много лет с благословения Агни на свет появился Том-Том. Это была огромная радость для нашей семьи, и для мамы особенно.       Катара расширившимися в изумлении глазами смотрела на собеседницу.       – Ты правильно сделала, что поехала вместе с Зуко, – тихо добавила Мэй. – Терзание неизвестностью гораздо хуже, чем даже самая тяжелая правда. Но, в любом случае, ты обязана не поддаваться эмоциям сейчас, что бы ни случилось. Ты обязана сохранить этого ребенка. Ради Зуко.       По щекам Катары покатились слезы. Она вдруг резко подалась вперед, но тут же замерла в нерешительности. Мэй слегка улыбнулась и развела руки, позволяя обнять себя.       Катара, всхлипнув, обхватила ее за плечи. Мэй тоже слегка приобняла ее, положив подбородок ей на плечо, и незаметно вздохнула.       – Мы напрасно переживаем, Катара, – тихо проговорила она. – Я уверена, с ними все в порядке.              – Умеешь с ним обращаться? – Джет отобрал у Зуко кинжал, который тот задумчиво вертел в руках, и восхищенно присвистнул. – Ого! Шикарная вещь. – Он осторожно вытащил оружие из богато отделанного чехла, с огромным интересом рассматривая его.       Зуко пожал плечами.       – Немного умею. Мне не так часто доводится пускать его в дело. Этот кинжал дядя подарил мне еще тогда, когда я был ребенком, и я с ним практически никогда не расставался. Он дорог мне как память.       – «Никогда не сдавайся без боя», – прочел Джет вслух выгравированные на лезвии слова и многозначительно кивнул. – Почему я никогда не видел его у тебя?       – Я прятал его. – Зуко перевел взгляд на костер, и уже начавшее было стихать пламя разгорелось с новой силой. – Интересно, как бы ты среагировал, если бы увидел у нищего беженца такое оружие?       – Да уж, – ухмыльнулся Джет. – За такой кинжал можно было бы купить весь дом, в котором ты жил в Нижнем Кольце. – Он снова зачехлил нож и вернул его хозяину. – Никогда не сдавайся без боя. Это твое кредо, так? Ты никогда не сдаешься.       – Однажды я практически сдался, – тихо отозвался Зуко.       Джет, чуть склонив голову, пристально вгляделся в его лицо. Зуко помолчал несколько секунд, неподвижно глядя перед собой, а затем встретился с товарищем взглядом и продолжил:       – Это произошло после того, как Азула ранила дядю. В тот момент я остро осознал, что могу потерять его. Потерять навсегда… Пойми меня правильно, Джет, я всегда боролся. Даже когда мне казалось, что все напрасно, даже когда нас с дядей объявили предателями, я все равно пытался идти вперед. Но в тот момент я понял, что дядя для меня гораздо важнее, чем возможность вернуть свою прежнюю жизнь. – Зуко поменял позу, опершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. – Тогда я пытался покорить молнию, – глухо проговорил он, – но у меня ничего не вышло. И я решил, что это знак. Что если я продолжу идти наперекор судьбе, я могу лишиться самого дорогого, единственного, что у меня осталось. И когда дядя предложил уехать жить в качестве беженцев в Ба Синг Се, я согласился.       – Но ведь это неправильно, – тихо проговорил Джет. – Ты не мог жить той жизнью. Ты не должен был идти против себя. Ты… ты же помнишь, чем все тогда закончилось.       – Именно поэтому я так боюсь ошибиться сейчас. – Зуко отнял ладони от лица и неподвижно уставился в пламя костра. – Синий Дух при первой нашей встрече сказал, что если я попытаюсь вернуть прошлое – лишусь будущего. Тогда я не придал его словам особого значения, но после того, как он убил мастера Горо, я осознал, что могу потерять все, что у меня есть.       Джет изумленно вскинул брови.       – Ты что, хочешь остановиться сейчас?       – Я не знаю, как мне поступить правильно. Моя мама – это мое прошлое. Катара, наше дитя, мои друзья – мое будущее. Если я прекращу поиски, даже если другие духи не успеют добраться до меня, Даута убьет мою маму, с помощью энергии Аватара разрушит тот мир, и наш заодно. Если я продолжу поиски – нас всех попереубивают поодиночке. Это просто чудо, что мы не разбились, когда упали сюда. Что случилось с Аангом? Что сейчас с Катарой и Мэй? Оправдан ли этот риск?       – Послушай, Зуко. – Джет немного придвинулся к приятелю и положил руку ему на плечо. – Ты действительно запутался. Ты видишь только два исхода, и оба не сулят ничего хорошего. Но есть же еще и третий.       Зуко перевел на него вопросительный взгляд.       – Найти Урсу, – улыбнулся Джет. – Если ты найдешь ее раньше, чем Даута осуществит задуманное, ты спасешь и ее жизнь, и свою, и два мира заодно.       – Как у тебя все просто. – На губах Зуко тоже заиграла легкая улыбка.       Джет пожал плечами.       – А иначе нельзя. Если бы я сомневался, если бы анализировал каждый свой шаг, я бы не выжил.       – И в неприятности попадал бы гораздо реже, – иронично добавил Зуко.       Джет коротко рассмеялся.       – Не без того.              – Джет совершенно не бережет себя, – задумчиво проговорила Мэй, внимательно наблюдая за манипуляциями Катары. Та медленно водила руками, которые обволакивала сверкающая ярким магическим сиянием вода, по ее поврежденному колену, выполняя пальцами необычные и необычайно сложные пассы, назначение которых было понятно только целителям из Племени Воды. – Ты лечила его и наверняка видела, сколько на его теле шрамов.       Катара утвердительно кивнула, не прерывая своего занятия.       – Большинства из них он мог бы избежать. – Мэй подняла голову, устремив взгляд в темное небо, просвечивающее между кажущейся сейчас совершенно черной листвой деревьев. – Он словно не понимает, что он нужен мне, и желательно живым и здоровым.       Катара замерла на мгновение, а затем, плотно сжав губы, снова возобновила свои движения.       – Два месяца назад Джет заподозрил в нескольких прибывших в наш город торговцах пиратов-контрабандистов. Никому ничего не сказав, он стал следить за ними, и его подозрения подтвердились. Так получилось, что во время слежки он стал свидетелем сделки бандитов с одним местным нечистым на руку предпринимателем. Преступники не смогли договориться между собой, началась поножовщина, и Джет вместо того, чтобы позвать на помощь, решил вмешаться сам. – Мэй сглотнула и перевела тяжелый взгляд на пристально смотрящую на нее исподлобья Катару. – Я едва не потеряла сознание, когда увидела Джета после этого. Его так порезали, что на нем живого места не осталось. Никто не рассчитывал, что он выживет. Он не приходил в себя четыре дня.       – Он… ничего не рассказывал об этом, – прошептала Катара.       Мэй покачала головой.       – Я знаю. Он потом признал, что поступил очень опрометчиво, но это вовсе не означает, что в следующий раз не поступит точно так же. – Она вдруг встрепенулась, и ее лицо вновь обрело каменное выражение. – Прости. Я не знаю, зачем я все это тебе говорю.       Катара кивнула, мягко взяла ее за руку, и тут Мэй не выдержала и горько всхлипнула.       – Мне было очень плохо, Катара. Когда я сидела возле его кровати, когда уже практически считала его мертвым… Я все готова была отдать, лишь бы он выжил. А потом он очнулся. Открыл глаза, улыбнулся и сказал: «Эй, привет». – По щекам Мэй катились слезы, которые она была не в состоянии сдержать. – Я была так счастлива, Катара. Он не оставил меня тогда. И ни он, ни Зуко не оставят нас и сейчас. Они выживут, я уверена. Ради нас.              – …А я такой смотрю на него, и не то чтобы жалость, а просто какое-то омерзение испытываю. Ну, думаю, ладно, живи. Стукнул только еще разок, для проформы… А потом Мэй тихо так говорит: «Ну, рискни»… А я смотрю ей в глаза и демонстративно так, медленно отбираю кинжал, и…       Зуко встрепенулся, осознавая, что тихое не слишком внятное бормотание Джета его совершенно усыпило, и, приоткрыв глаза, недоуменно посмотрел на товарища.       – Что? При чем тут Мэй? Ты же про нападение на базу солдат огня рассказывал.       Джет, который полулежал рядом с ним, опираясь спиной на валун и заложив руки за голову, вздрогнул и резко принял сидячее положение.       – Ой. Я, кажется, заснул. – Он широко зевнул и растерянно потер шею ладонью. – Я хрень какую-то нести начал?       – Ты всегда хрень несешь, – отмахнулся от него Зуко. Он поднялся на ноги и прошелся по их крошечной стоянке туда-сюда. Костер практически прогорел, оставив после себя только слабо тлеющие угли, и он, подбросив на них заранее заготовленный хворост, резко выдохнул, заставив пламя разгореться с новой силой.       – Спать хочу. – Джет медленно завалился на бок, подложив обе руки под голову, и сомкнул веки.       – У меня тоже сил никаких нет. – Зуко снова опустился на землю рядом с ним. Крепко зажмурившись, он потер переносицу, пытаясь разогнать плотно обволакивающую его пелену сна. – Говори что-нибудь, а то я засну.       Джет не ответил. До Зуко донесся звук его тихого ровного дыхания, сливающийся с убаюкивающим шелестом дождя и потрескиванием древесины в костре. Он еще несколько минут безуспешно боролся с охватившей его непреодолимой слабостью, но вскоре не выдержал и, уронив голову на руки, уснул.              Катара, сосредоточенно нахмурившись, медленно водила пальцами, которые обволакивала сверкающая в темноте вода, по своему горлу, пытаясь снять воспаление связок. Увы, лечить себя ей было гораздо сложнее, чем других. Ощущения повреждений, которые она чувствовала руками, и собственной боли смешивались, и было очень трудно отделить одно чувство от другого и производить правильные целительные манипуляции.       Неожиданно совсем рядом раздался громкий шорох. Обе девушки одновременно вскинулись, резко обернувшись на шум, готовые атаковать в любое мгновение. У Мэй в руке сверкнул стилет, а над ладонями Катары зависла струя воды.       – Кто здесь? – жестко проговорила Мэй.       Ответом им была тишина. Катара поднялась на ноги и, все так же удерживая водяной хлыст наготове, отошла на несколько шагов, внимательно оглядываясь по сторонам. Не заметив никого поблизости, она вернулась к своей спутнице и отрицательно покачала головой.       – Как твое горло? – поинтересовалась Мэй, и Катара вдруг осознала, что вполне четко уловила в ее кажущейся холодной интонации сочувствие, чего раньше никогда бы не смогла заметить.       – Немного получше, – прошептала она и болезненно поморщилась.       – Старайся все же пока не говорить. Хотя, признаюсь, я чувствую себя довольно странно, весь вечер разговаривая сама с собой.       Катара улыбнулась и, опустившись на колени, возобновила свои исцеляющие манипуляции.       – Слушай, я хотела попросить у тебя прощения, – неожиданно проговорила Мэй.       Катара недоуменно нахмурилась и вопросительно посмотрела на нее.       – За то, что я наговорила тебе после того, как ты помогла мне сбежать из тюрьмы, – не глядя на нее, пояснила Мэй. – Я на самом деле так не думала. Просто столько всего тогда произошло, и я немного вышла из себя. Прости меня. Ты очень хорошая девушка, и я знаю, что Зуко искренне любит тебя.       Катара уже открыла было рот, чтобы ответить, но Мэй протестующе вскинула руку.       – Молчи, тебе нельзя сейчас говорить. А мне так легче.       На губах Катары заиграла мягкая улыбка, и она утвердительно кивнула, принимая извинения.       Мэй тоже улыбнулась и зябко поежилась, обхватив себя руками за плечи. Она устало откинулась на лежащие за ее спиной свернутые одеяла и прикрыла глаза.       – Я немного отдохну, хорошо? – слабо пробормотала она. – Разбуди меня через полчаса, и я подежурю, а ты поспишь.       Даже если бы Катара могла ответить, она бы не успела этого сделать. Мэй моментально провалилась в сон, обессиленная мистическим воздействием Долины Забвения.       Придвинувшись к Мэй поближе, Катара накрыла ее одеялом и замерла, настороженно вслушиваясь в зловещую тишину леса.              – Ты украл Аппу! – воскликнул Аанг, вскидывая свой сложенный глайдер. – Где он? Что ты с ним сделал?!       На лице покорителя песка отразилась растерянность.       – Они лгут! – выкрикнул он. – Это они воры!       Издав яростный рык, Аанг создал мощную воздушную волну, которая, взметнув песок в воздух, разбила одно из пустынных судов в щепки.       – Где мой бизон?!       Аанг никогда раньше не испытывал подобных чувств. Он мог злиться, мог негодовать, но такой безумной всепоглощающей ярости он не испытывал никогда.       Еще несколько пустынных лодок разлетелись на куски, разрушенные воздушными ударами. Аанг больше не контролировал себя. Безудержная ярость рвалась наружу, грозя уничтожить все на своем пути.       – Говори мне, где Аппа! – гневно проорал он, и в его крике прозвучали отголоски тысяч голосов предыдущих его воплощений.       Он уже не слышал жалких оправданий вора. Он не видел друзей, которые, схватившись за руки, испуганно бежали прочь от потерявшего над собой контроль Аватара. Воздушные потоки завертелись вокруг него, создавая ураган убийственной мощи, вздымающий тучи песка, пыли и мелких камней, сдирающий поверхность со стоящих позади скал. Люди попадали на землю, пытаясь спрятаться от этого кошмара. Бешеный хаос горячего ветра и песка захватил все вокруг, вгрызаясь в дюну, оставляя в ней глубокую воронку.       Аанг был словно ослеплен безумной яростью, смешанной с болью, отчаянием и гневом. Этот человек украл у него Аппу, самое родное ему существо на всей планете. И наказанием за это может быть только смерть.       Занеся обе руки, Аанг замер на мгновение, а затем ветряное лезвие, разорвав воздушный кокон, обрушилось на вора. Взметнувшийся в небо песок скрыл от взора Аватара произошедшее, и до его слуха донесся лишь предсмертный вопль покорителя песка. Все кончено. Вор наказан.       Неожиданно Аанг заметил еще кое-кого и, резко повернув голову, встретился с полным ужаса взглядом знакомых ему золотистых глаз.       Нет, еще не все кончено. Еще один вор должен понести наказание. Вор, укравший его возлюбленную.       Катара и Зуко неподвижно стояли на месте, вцепившись друг в друга, неотрывно глядя на охваченного убийственной яростью Аватара. Встретившись взглядом с Аангом, Зуко непроизвольно отпрянул назад. Его глаза расширились от ужаса, во взгляде мелькнуло понимание.       Ураган поднял Аанга еще выше. Он медленно занес руки. Зуко с силой оттолкнул Катару от себя. Та беззвучно вскрикнула, упала на песок и протянула к нему раскрытую ладонь. Аанг яростно оскалился. Его рука со свистом рассекла воздух. Огненное лезвие обрушилось на Зуко. Предсмертный крик принца огня разорвал вой урагана, и Аанг, резко распахнув глаза, вырвался из этого безумного кошмара.       Тяжело дыша, словно после длительной пробежки, он обхватил голову руками и еще долго сидел на месте, слегка покачиваясь вперед-назад, пытаясь прийти в себя.