Вуаль эрилиона

Переложив ответственность за безопасность пути на своих воинов — не зря же он брал с собой самых опытных, Тарлин погрузился в размышления. Он действительно верил, что рассказанное вчера Гилором — это не сказка, и на самом деле может помочь. И если уж так получилось, что пять лет им никуда не деться друг от друга, почему бы не научить супруга доверять ему? Тем более что, если всё получится, провести это время с красивым существом будет намного приятнее. Но прежде чем воплощать в жизнь план по «завоеванию» Гилора, нужно было решить еще одну проблему. Вчерашняя выходка Ализарина очень сильно сказалась на уверенности эрилиона в себе. Непонятно почему, но этот ребенок очень быстро стал важен для него, и теперь Гилор грустно вздыхал каждый раз, когда светлый появлялся в поле его зрения. Огня в чашу негодования добавляли и воины. До сих пор эрилион очень ревностно следил за сокрытием своей внешности — по большому счету, кроме Тарлина, его никто и не видел. Но вчерашний случай позволил разглядеть его лицо в мельчайших подробностях. И теперь принц постоянно натыкался на их сочувствующие взгляды. Это неимоверно раздражало. Разговоры он мог бы с легкостью пресечь, но воины молчали. Возможно, обсуждали это между собой, но при нем не было сказано ни слова. Но это совсем не значило, что эрилион этих взглядов не замечал — замечал, и еще как. Но никак не комментировал. Тарлин выбивался из сил, отвлекая Гилора разговорами, а заодно пытаясь показать остальным, что лично его такая внешность не смущает. А что до посторонних — это не их дело и не их супруг. Похоже, что выбора нет, и с воинами придется открыто поговорить, чтобы раз и навсегда пресечь эти жалостливые взгляды. Увы, сейчас с глазу на глаз это сделать не получилось бы и оставалось только дождаться ближайшего трактира. Скоро должна была начаться Свободная полоса — участок между границами, не принадлежащий никому из государств. Случись что на ней, никто не будет нести ответственность за произошедшее. Но перед этим отряду должен был встретиться долгожданный трактир — последний на землях дроу. Конечно, он был совсем небольшим по сравнению с тем, что на королевском тракте, но всё же там можно было поесть, переночевать и, самое главное, вымыться. Трактиром оказалось невысокое двухэтажное здание комнат на десять, некогда выкрашенное синей краской, а сейчас крайне ободранное. Оставалось надеяться, что внутри обстановка будет более достойной. Видимо, конюхи принца узнали и тут же доложили о нем управляющему, потому что, едва отряд успел снять сумки с лошадей, к ним навстречу выбежал полноватый мужчина, блестя улыбкой гнилых зубов: — Ваши высочества, господа воины! Я так рад видеть вас в своем трактире! О ваших лошадях позаботятся самым лучшим образом. Чем я могу быть вам полезен? — Нам нужно десять отдельных комнат, в них лохани сейчас и ужин в зале через час. Вымыться в горячей воде первый раз почти за неделю было божественно. Мальчишка, принесший Тарлину постельное белье и полотенца, почти профессионально строил глазки и крутил попой, когда настойчиво предлагал свою помощь в помывке. — Я сам, — только и ответил на это принц, но, заметив вмиг посмурневшую мордашку горничного, усмехнулся и добавил: — Вечером приходи, ближе к ночи. Через час в зале собрались не все. Очевидно, трое воинов всё же не смогли отказаться от предложения потереть спинку и сейчас вовсю развлекались. — Дальше начинается Свободная полоса, — объявил Тарлин, когда донельзя довольные воины заняли свои места за столом, и первый голод был утолен. — На этой тропе любителей чужого богатства меньше, чем на основном тракте, но тоже хватает. Надеюсь, клинками вы пользоваться умеете. — Он внимательно посмотрел на Ализарина и Гилора. И если последний лишь склонил голову в согласии, эльф вскинулся и ожег его взглядом, полным негодования. — Идем плотно и быстро. Гилор, в первую очередь защищаешь себя. Таков мой приказ как главы отряда. — Эрилион снова только кивнул. — Дориан, — принц закусил губу, задумчиво глядя на одного из воинов, — твоя задача — защита эльфа. Отвечаешь за него головой. Остальные — по ситуации. Всё. Тарлин колебался, прежде чем принять такое решение, но всё же выделил одного охранника для Ализарина. Если он действительно императорских кровей, то это необходимо. А в таком случае лучше перестраховаться. — Уже достаточно вечер для меня? — К столику подошел мальчишка-горничный и уселся принцу на колени. — Или мне еще подождать? — Вот ты где! — Рядом внезапно появился один из парней, носивших лохань, быстро оценивая ситуацию. — Ваше высочество, а вы не желаете уединиться? Гилор поднял голову, с удивлением поняв, что обращались к нему. Он окинул подошедшего внимательным взглядом, вздохнул, стиснув вилку в задрожавшей руке, и проговорил: — Почему бы и нет. Тарлин изумленно приподнял бровь и, улыбнувшись, сказал: — В таком случае, считаю вечер оконченным. Оказавшись в комнатах, он едва успел захлопнуть дверь, как мальчишка буквально атаковал его, целуя и вылизывая шею умелым языком. Пока Тарлин был еще в состоянии вспомнить и сделать это, он прошептал заклинание, плотно обернувшее его член тонкой тянущейся пленкой. Всё-таки его случайный любовник был общественного пользования, не хватало еще подцепить от него что-нибудь. Хлопнула дверь соседнего номера, и мысли принца вернулись к Гилору. Неужели его супруг всё же решился расстаться с девственностью? Но почему именно сейчас? Не из-за вчерашнего происшествия ли Гилор решил, что это его единственная возможность? Руки продолжали автоматически сжимать упругие ягодицы горничного. Вот только… Если этот непонятный лоханщик обидит эрилиона — а это скорее всего так и будет — с идеей о доверии можно будет попрощаться. Он попытался представить, что происходит сейчас в соседней комнате и настолько погрузился в свои мысли, что даже не замечал действий любовника. А тот уже проворными пальцами распустил шнуровку на его брюках, запуская ладонь внутрь. Там наметилось кое-какое оживление, но явно недостаточное в данной ситуации. — Так, парень, не сегодня. — Тарлин отодвинул от себя мальчишку, продолжавшего упрямо тянуть к нему руки. Бросив несколько монет на кровать, он быстрым шагом вышел из комнаты, не беспокоясь за сохранность вещей — двое воинов должны были нести дежурство независимо от того, где ночует отряд, — и вышиб дверь соседней комнаты, в которой с любовником уединился его супруг. Жалобно звякнув, выбитая щеколда безжизненно повисла на одном гвозде. — Тебе не кажется, что расставаться с девственностью в захудалом трактире с первым попавшимся мужчиной — недостойно принца? — холодно спросил Тарлин, глядя на пару, расположившуюся на постели. Из-под капюшона с испугом и диким облегчением на него уставились огромные блестящие глаза. Лоханщик, мгновенно поняв, что его присутствие здесь крайне нежелательно, вытащил сухие пальцы, заставив Гилора болезненно поморщиться, и удалился, сцапав с тумбочки у кровати приготовленные ему деньги и кое-как прикрыв дверь. В тот же момент на смену холоду и отчужденности в глазах принца пришло тепло. — Ну и зачем? — поинтересовался он, выпутывая Гилора из куртки и закутывая в тонкое одеяло. Ответом ему было лишь слабое пожатие плеч и отведенный взгляд. — Если ты из-за вчерашнего, то зря. Этот светловолосый — еще ребенок совсем. Не принимай его слова близко к сердцу. Да и помнишь легенду, что ты мне рассказал? Пройдет немного времени, и что мужчины, что женщины будут сами бороться за право провести с тобой ночь. Гилор на это, всхлипнув, только покачал головой. — Ну, хочешь, когда вернемся домой, я сам выберу тебе достойного любовника? С которым действительно будет хорошо. Хочешь? Пальцы Тарлина, не останавливаясь ни на секунду, мягко перебирали волосы тесно прижавшегося к нему эрилиона, и только потому он сумел не пропустить совсем слабый кивок. — Вот и молодец. А теперь попробуй поспать. Хочешь, я останусь с тобой? — Еще один кивок. На мгновение отстранившись, принц скинул уже развязанные штаны и рубашку и забрался под одно на двоих одеяло, снова прижимая к себе горячее тело неожиданно напрягшегося Гилора. «Да, — внезапно подумалось ему, — не так я представлял первую ночь в постели с супругом». Постепенно эрилион сумел расслабиться и заснуть, так и не сказав ни слова. Тарлину же было не до сна. Он никак не мог взять в толк, как такое светлое, чистое создание могло решиться на добровольное изнасилование себя? Неужели он настолько отчаялся? Увидев супруга в столь унизительной позе, в чужих руках, он едва сумел совладать с собственной яростью. Никто не смеет так касаться его супруга, а тем более причинять боль! Его обязанность как старшего мужа — позаботиться о Гилоре, и он сделает это, чем бы ни пришлось поступиться. От волос эрилиона, куда зарылся носом Тарлин, исходил нежный аромат трав. Держать в объятиях спящего, беззащитного супруга оказалось очень приятно и умиротворяюще. Принцу даже подумалось, что, выгляди Гилор иначе, ему и не потребовалось бы спустя пять лет искать кого-то другого — слишком хорошо ему было рядом с этим существом. Значит, нужно сделать всё, чтобы эрилион обрел настоящую внешность. С такими мыслями Тарлин уснул, плотнее прижимая к себе супруга.

***

Просыпаться не хотелось. Постель казалась самой мягкой из всех, на каких Тарлин спал, а теплое дыхание существа, свернувшегося под боком и положившего голову ему на грудь, звало вернуться в мир грез. Вот только дроу никогда, ни одному любовнику не позволял остаться с ним до утра. Гилор! Принц распахнул глаза. Водопад сияющих даже в свете едва вставшего солнца волос словно покрывалом лежал на его руках и спине эрилиона. Чуть подрагивали длинные ресницы на нежном лице, изящные пальцы слегка сжимали его ладонь, выдавая беспокойный сон своего хозяина. Сейчас рядом с Тарлином лежало воистину прекрасное существо. Это был тот, чей образ предстал перед ним в день свадьбы во время нетрезвого поцелуя, тот, кого видел, прежде чем упал в обморок в саду. «Возможно ли, — взволнованно думал он, — что то чудесное существо мне совсем не привиделось? Что оно не было результатом слишком сильной магии Гилора и моего расшалившегося воображения? Что, если тогда я видел его настоящего? Значит ли это, что он уже тогда начал верить мне?» И что его тогда дернуло в день свадьбы поцеловать Гилора? Ведь не привлекал он, не привлекал ни капли. Но даже в мыслях не было вложить в тот поцелуй издевку. Неужели он уже тогда изголодался по ощущению искренних губ на своих губах? Кто были все те, что обычно прыгал в его постель? Они искренны лишь в своем желании заработать денег да поднять собственный статус, побывав любовником наследного принца. Или ему просто хотелось стать первым, кого поцелуют эти невинные губы? Тарлин с восторгом рассматривал истинное лицо своего супруга и вполне отдавал себе отчет, что теперь не отказался бы остаться единственным. Не хотелось будить его — хотелось и дальше наслаждаться его видом и теплым дыханием. Но нужно было выдвигаться в путь, чтобы успеть к закату пересечь Свободную полосу и достигнуть, наконец, земель эльфов. — Гилли, маленький, пора вставать. — Можно еще полчаса? — невнятно пробормотал эрилион, утыкаясь носом ему в грудь и занавешиваясь волосами. — Завтра. Завтра будешь спать, сколько захочешь. А сегодня нужно выехать рано, нас ждет опасная дорога. — Принц аккуратно собрал его волосы в хвост, чтобы не потерять ни секунды трогательного пробуждения. — Дорога? Куда? — Гилор недовольно наморщил нос и слегка приподнялся. — Ох… Тарлин? — в голосе появились панические нотки, а краска как будто отлила от лица, превращая прекрасного эрилиона в того, кто был вынужден постоянно прятать себя. — Прости, я… спросонья не сразу понял. Он попытался вылезти из-под одеяла, но, поняв, что кроме тонкой нижней рубашки на нем ничего нет, мгновенно зарылся обратно, как можно дальше отодвигаясь от дроу. — Я буду в зале, — видя его метания, сказал Тарлин и, одевшись, вышел в общий зал трактира. — Доброе утро, — поприветствовал он собравшихся за столом. — Пока есть возможность, хочу напомнить вам, — он серьезным взглядом обвел присутствующих, — жалость унижает того, к кому ее испытывают. А потому постарайтесь более тщательно прятать ее. Тем более что я в вашей жалости никоим образом не нуждаюсь, — закончил он твердо. Воины покорно склонили головы, молча соглашаясь с его словами, и лишь один, который знал, где на самом деле провел ночь его принц, с интересом посмотрел на Тарлина. Тем временем к завтраку присоединился Гилор. Тихо поздоровавшись, он взял в руки ложку, намереваясь приступить к завтраку, но так практически ничего и не съел. — Сегодня мы должны войти в земли эльфийской Империи, — обратился ко всем Тарлин. — Мои приказы на Свободной полосе не обсуждаются, Ализарин, особенно это касается тебя. Если я велю тебе убить группу светлых эльфов, ты сделаешь это не задумываясь и лишь после будешь иметь право узнать причину. Перед выездом ты и Гилор выберете себе оружие, с которым справляетесь лучше всего. И не приведи бог тебе, мальчик, обратить его против нас, — глаза принца опасно блеснули. Эльф вспыхнул, порываясь вскочить с места, но под тяжелым взглядом опустился обратно. Собирались недолго. Просмотрев всё оружие, Ализарин выбрал себе облегченный полуторный меч, Гилор же попросил лишь несколько коротких кинжалов да пару сюрикенов, объяснив, что ему лучше держать руки свободными. Утреннее приподнятое настроение отряда сменилось мрачной настороженностью. За несколько минут до начала свободной полосы эрилион призвал отряд остановиться. Из седельной сумки он вынул небольшой глиняный горшок с землей и вручил его Тарлину, накрыв ладонью и что-то невнятно прошептав. В ту же минуту голову и торс дроу оплели упругие стебли. — Ото всех возможных повреждений это тебя не защитит, но хоть от режущих ударов укроет, — объяснил он, возвращаясь к своему коню. — Гилор, но разве это не нужно тебе самому? — встревоженно заметил дроу. — Тебе нужнее. А я справлюсь и так. Тарлин с сомнением посмотрел на супруга, но спорить не стал. Только какое-то тревожащее чувство всё сильнее разрасталось в его груди. Они ехали по полосе быстрым шагом около получаса, когда Гилор заметил, как в сторону дроу летит заговоренный мерцающий болт, от которого не спасут ни доспехи, ни покрывало из растений, и ничего не успевал сделать. — Тарлин! — закричал эрилион, но было уже поздно. Болт, сверкая оперением, вонзился в грудь принца‏. Дроу стал заваливаться на бок, а для Гилора время словно остановилось. Он скатился с коня, почти у земли поймав тело супруга, и осторожно уложил его на землю. Предоставив воинам самим справляться с появившимися словно из ниоткуда разбойниками, он зашептал заклинание, возводя вокруг себя и раненого принца что-то вроде плотной клети из веток и стеблей. В последний момент Дориан, защищавший эльфа, успел буквально за шкирку впихнуть своего подопечного в стремительно зарастающий лаз. Вечно сидеть здесь было нельзя — спустя какое-то время растения примут свой первоначальный вид, и оставалось надеяться, что остальные члены отряда успеют расправиться с незваными гостями. Теперь основной задачей перед Гилором стояло спасение жизни дроу. Он сорвал несколько трав, растирая их между ладонями и шепча заклинания — его магия позволяла лечить, пользуясь свойствами растений и многократно усиливая их. Медленно потянув за оперение, эрилион аккуратно вытащил болт и тут же закрыл рану получившейся кашицей, заталкивая ее как можно глубже. Сверху он налепил еще каких-то листьев и сел, укладывая принца спиной себе на грудь и ладонью зажимая их. Между пальцами сочилась кровь, ладонь светилась, будто маленькое солнце, и Гилор бледнел с каждой минутой всё сильнее, делясь своей магией широким потоком. Сейчас он не боялся, что пострадает рассудок Тарлина — слишком серьезна была рана, оказавшаяся в считанных миллиметрах от сердца, и потому вся сила уходила лишь на ее излечение. За мгновение до обморока Гилор успел помолиться всем известным ему богам, чтобы этой силы оказалось достаточно.