Глава 4
За спиной остались и промозглая осень, и аномально теплая бесснежная зима. В мир бесцеремонно ввалилась хмельная весна. Тщаниями этой легкомысленной особы всё живое буквально потеряло голову: птицы пели на все голоса, цвели и благоухали дикие горные травы и даже теперь уже вымирающие горные медведи затеяли любовную возню.
Да, у сосланной богини снова возникла проблема с продовольствием: после продолжительного пребывания в этой местности, её стараниями вывелось практически всё взрослое поголовье горных чёрных медведей, в изобилии водившихся в здешних краях ещё не так давно, и она была просто вынуждена таскать коров у местных скотоводов. Любви аборигенов к ней это, естественно, не прибавляло.
Наоборот, как ни надеялась Ришеррэ, ночные посещения неизвестных людей не прекратились со смертью одноухого наёмника. Её крайне раздражали их якобы беззвучные передвижения среди густых зарослей леса и приглушенные шепотки, напоминавшие владелице драконьего слуха комариный писк. Боролась она с деревенскими (а это были они) теми же способами, что и с помянутыми выше кровососущими насекомыми: когда грозным рыком, а когда и при помощи хвоста, гоняя пришлецов между деревьями.
Однажды среди ночи она услыхала один разговор, произошедший между её незваными гостями:
— Барр, а много золота ты видел у дракона?
Тот, кого назвали Барром, чем-то зашуршал и ответил:
— Горы, целые горы до потолка его пещеры! Жемчуга скатные, камни самоцветные, — богинька готова была поклясться, что рассказчик загибал пальцы, перечисляя, — и даже парча золотая грудами лежит и рухлядь всякая дорогостоящая!
Барр, конечно же, врал. Риш в который раз подивилась неосведомлённости людей. Ну с чего они вдруг решили, что дракон обязан иметь несметные сокровища?!
Не сдержавшись, дракониха трубным голосом заявила в темноту:
— Эй вы, валите отсюда! Вы тут даже драконьего помёта не найдете — я дома не гажу!
В кустах приглушенно охнули и растворились в ночи.
Ришеррэ заметила одну неизменную закономерность: всё самое интересное происходило только в то время, когда она отсутствовала, находясь на охоте. Так случилось и в этот день.
Стоило драконьим лапам коснуться поверхности земли, как привычную гамму звуков убежища разрезал истошный женский крик.
Желтые глаза богини устремились в сторону кричавшей. Последняя была надёжно привязана к стволу дерева толстой верёвкой и изо всех сил пыталась вырваться. Это была молоденькая человеческая девушка, лет семнадцати от роду, длинные белокурые волосы которой были собраны в порядком уже растрепанную косу, а яркие васильковые очи блистали как сапфиры.
Насколько Риш знала из книг, мужчинам такие женщины нравились неописуемо.
Ришеррэ стало очень любопытно, и она медленно, попеременно озираясь по сторонам и смотря себе под ноги — вдруг опять засада! — подошла к пленнице совсем близко и спросила:
— Ты кто?
Брызнули слёзы, и несчастная громко разревелась. Они катились, будто крупные алмазы и, собираясь на кончике подбородка в более крупную каплю, падали вниз на кружевной воротник, коим было украшено простое, без всяких изысков, синее платье незнакомки.
Драконица застыла в недоумении, однако после некоторого раздумья — пленница никак не могла ответить на столь простой вопрос хозяйки пещеры — до Риш, наконец, дошел смысл всего происходящего.
Она гомерически захохотала. От такого громового хохота не стало слышно даже шум водопада.
Отсмеявшись, богиня посмотрела на девушку. Та, ни жива, ни мертва, вжалась в дерево и испуганно таращилась на огромного ящера, умевшего смеяться.
— Люди решили принести тебя в жертву мне?
Привязанная нервно икнула и кивнула.
— Да не бойся ты! — драконица обошла дерево и полоснула острыми когтями по путам, связывавшим несостоявшуюся еду. — Я людей не ем, вы невкусные.
— Вкус-ны-е! — донеслось с реки. Русалки не могли остаться в стороне от происходящего действа и вынырнули посмотреть, чем всё закончится.
Ришеррэ обернулась и строго произнесла:
— Не стращайте её! Не видите, что ли, ей пока не до смеха! А ну бегом к карасям на дно, пока я плюфрандэ на вас не пожаловалась!
Перестав обращать внимание на надувшихся от обиды рыболюдок, богиня повернулась к девушке, продолжавшей прижиматься спиной к стволу, и представилась:
— Меня зовут Ришеррэ. А тебя как?
— А… Алэра, — заикаясь, произнесла гостья.— Люди собирались отдать меня тебе в невесты…
Наверное, это был день смеха. Шум водопада снова был неуважительно заглушен смехом чешуйчатой Ришеррэ.
— …ведь вы, драконы, воруете дев и принуждаете их становиться вашими женами… — неуверенно продолжила Алэра.
В приступе неистового хохота, драконица повалилась на землю и покатывалась, будучи не в силах успокоиться. Ясные очи девушки расширились, и теперь выражение жертвы походило на выражение кролика, увидавшего удава, жующего траву.
Пытаясь отдышаться, дракониха медленно поднялась и, прижав когтистую лапу к груди, срывающимся голосом произнесла:
— Ты меня этими глупостями до сердечного приступа доведёшь! Можешь не бояться, я — женщина, и однополые отношения меня не интересуют, — она хихикнула. — Невеста! И как они себе это представляют? — вопрос был риторический и Алэра промолчала.
Поняв, что Ришеррэ не причинит ей вреда, девушка осмелела, провела рукой по спутавшимся белокурым волосам и, сев прямо на землю у дерева, к которому была до этого привязана, поджала ноги к груди.
Драконица склонила набок голову и спросила:
— За что же они тебя так?
История оказалась грустной, сказочной и в то же время банальной до безобразия.
Алэра — внебрачная дочь знатного барона, чьи владения находились в нескольких лигах от горной гряды, в одной из пещер которой поселилась аймара, и скромной сельской лекарки. Совершенно непостижимым образом у пары, не владеющей магией, родилась девочка-колдунья.
О таких говорят: «поцелованная Миришшианой». И действительно, мать Ришеррэ часто одаривала детей какими-нибудь талантами: одному давала дар гениального художника; другого наделяла прекрасным голосом и слухом, и тот пел, как райская пташка; третьим даровала небывалую щедрость. Так что вполне вероятно, что Алэру матушка облагодетельствовала, сделав её колдуньей. Не очень сильной, надо сказать, это юная богиня чувствовала инстинктивно, ведь магия имеет определённый вкус и запах, однако же…
— Папа очень любил нас с мамой, — рассказывала девушка, — но он уже был женат, когда я родилась. Несмотря на протесты его бездетной супружницы, я не нуждалась совершенно ни в чём. Лучшее образование, наряды, игрушки — всего этого было в достатке. Мы жили в небольшом особнячке у гор, — подбородок Алэры задрожал, она едва сдерживала слёзы,— там так вкусно пахло чайными розами…
После смерти родителей, их обоих унес мор в прошлом году, Алэру привезли к баронессе, жене её отца, и та, хитростью заставила девушку поклясться на крови, что никто и никогда не узнает фамилию Алэры — перед смертью барон успел признать свою внебрачную дочь официально — и обманутая согласилась.
Она до сих пор ревностно хранила эту тайну, поскольку наказанием за несоблюдение условий магической клятвы крови была смерть.
Злобной баронессе было недостаточно одного молчания. Женщина, которой измена мужа отравила сердце, решила избавиться от дитя предательства, заслав к Алэре наёмных убийц. Однако, хранимая богами, девушка успела бежать до покушения с несколькими верными ей людьми.
Несчастья на этом не прекратились.
На кавалькаду дочери барона напали лесные разбойники. В единый миг вся охрана оказалась утыканной стрелами и лежать бы девушке сейчас вместе с ними где-нибудь в лесу хладным трупом, если бы не молодой дворянин, маркиз Оттавэ рю Брелемнер, проезжавший мимо и спасший жизнь незнакомой красавице.
Говорят: «любовь с первого взгляда»… именно так: с первого взгляда, с первого удара клинком, с первой капли крови врага. Ришеррэ ничего не знала о любви, но почему-то ясно представила себе случайно встретившиеся взгляды: первый — испуганный — девушки; и второй — горящий пламенем битвы — маркиза. Один вздох, одно биение сердца и вот оно, чувство.
Как это часто случается у молодых людей, решение соединить судьбы пришло через несколько часов после знакомства. Пара пала к ногам батюшки Оттавэ с просьбой благословить их, но тот, не желая смешивать благородную кровь с кровью той, что не может даже назвать собственного имени, отослал сына в армию, благо, тогда не велись никакие военные действия, а Алэру велел принести в жертву кровожадному дракону, ворующему скот.
Бедная девушка теперь рыдала навзрыд, не сдерживая потоки слёз.
Обалделая драконица тяжело уселась на травку так, что сотряслась земля и Алэра даже немного подпрыгнула и ласково, по-сестрински, сказала:
— Ну что же ты… — та не прекращала своё мокрое занятие. — Ну, подумай сама: ты живая, я тебя не собираюсь ни есть, ни обижать. А Оттавэ твой тоже жив останется — не война сейчас, сама сказала.
— Его папенька про-о-тив… — надрывно протянула Алэра, растирая грязными кулачками и без того уже покрасневшие глаза.
Чрезвычайная слезливость начинала донимать, и Ришеррэ не нашла ничего лучшего, как гаркнуть на плаксу. Давно замечено, — и не только аймарами — что личности, которые сами не прочь поплакать, терпеть не могут чужие слёзы.
И — о, чудо! — девушка, как по команде в тот же миг пришла в себя и успокоилась. Теперь она смотрела на огромную дракониху, глядевшую на неё из-под полуопущенных век, как на спасительницу.
Алэра в мольбе сложила руки и, встав на колени перед Риш, стала умолять её помочь.
— Я знаю, — говорила она с придыханием, — драконы — существа волшебные, почти боги! Ришеррэ, смилостивись!
Более пафосных просьб непутёвой богиньке слушать еще не приходилось, за исключением того случая, когда плюфрандэ заклинала её не уничтожать русалочий выводок, и драконица, подражая Алэре, приняла картинную позу и сказала:
— Я помогу вам лишь в том случае, если ты пообещаешь мне дать то, что ты уже имеешь, но ещё не знаешь об этом.
Риш где-то читала о такой сделке в человеческих книгах и уже давно мечтала применить её на деле. Ей казалось это смешным и забавным: потребовать то, неизвестно что.
Девушка, не раздумывая, согласилась.
Янтарные очи чешуйчатой богини серьёзно посмотрели на Алэру, съёжившуюся под таким взглядом. Девушка и сама по себе была маленькой и худенькой, а теперь показалась вообще крохотной.
— Ты слишком легкомысленна, Алэра. Запомни навсегда: никогда и ничего не обещай незнакомцу. Ты можешь быть беременна и не знать этого. Разве ты готова пожертвовать своим ребёнком ради какого-то призрачного счастья?
Пристыженная дева понурила голову. Ришеррэ угадала: к Алэре единороги по определённым причинам теперь не подойдут.
— Я забираю своё слово обратно. Благодарю тебя, мудрая Ришеррэ.
Как же любила дочь аймаров похвалу! Плечи её расправились, гордость за себя наполнила всё её существо, заставляя сердце забиться чаще. Но она всё же взяла себя в руки и заявила:
— Я могу помочь тебе в твоей беде. Но надо ждать, пока папенька твоего возлюбленного немного поостынет и пожалеет о содеянном.
***
Немного привыкнув к обществу жуткой рогатой драконицы, Алэра тут же принялась, как она выразилась, «наводить красоту» в логове Ришеррэ.
Истлевшие останки наёмника магическим образом были соскоблены и отправлены в неизвестном обеим барышням направлении — новообретённая подружка была слабенькой волшебницей, и вполне возможно, что ржавая лепёха из одноухого убийцы драконов очутилась у кого-нибудь на обеденном столе во время развесёлой пьянки.
Сломанный коготь Ришеррэ был подобран и надёжно прикреплён к длинному поясу, до этого опоясывавшему осиную талию колдуньи, а затем торжественно надет на драконью шею.
— Негоже дракону терять свою силу. Твой коготь может подобрать человек, желающий тебе зла, и провести черный ритуал. Так что — носи!
Из пещеры драконихи с позором были изгнаны все летучие мыши, комары и пауки. Спала девушка рядом с Риш, устроившись под кожистым крылом, как под шатром.
Впервые за столь долгое время у богини появилась возможность разговаривать не со своим отражением в воде, но с живым, нормальным человеком, пусть он и рыдал при каждом удобном случае.
Единственное, в чем аймара не призналась неудавшейся «невесте» дракона, так это в своей божественности. Как ни была мила и добра Алэра, но люди всегда блюдут собственные шкурные интересы, и даже она могла использовать происхождение Риш себе во благо.
***
Маркиз Арбек рю Брелемнер.
Высоко в небе над замком рю Брелемнер появился дракон. Он парил над ним подобно коршуну, наворачивая круги. Старый маркиз, вооружившись такой же старой, как и он, алебардой, сопровождаемый вооруженной до зубов охраной, торопливо вышел во двор — подивиться чуду.
На лужайку перед ними, оглушительно хлопая крыльями и снося фигурно вырезанные кусты самшита, и приземлился этот страшный зверь.
Велико же было удивление людей, когда они увидели, что на спине рогатого дракона сидела девушка, недавно отправленная ими ему же на поживу.
Алэра медленно спустилась на землю и низко поклонилась дракону. Бестия, в свою очередь, ответила той кивком.
Маркиз был готов поклясться собственной бородой, что тварь была разумна. И она не преминула это доказать.
***
Ришеррэ.
Оскалив острые клыки, Ришеррэ посмотрела на людей исподлобья, как это она хорошо умела, и громко вопросила:
— Здесь ли Арбек рю Брелемнер? Ну же! Я ждать не люблю!
Приятно было наблюдать, как Арбек вздрогнул всем телом, как на его лбу, испещрённом множеством морщин, появились капли пота и как он на негнущихся ногах выступил вперёд.
— Признаёшься ли ты, маркиз, в злодействе, совершенном тобой и твоими людьми в отношении этой девушки?
Риш украдкой бросила взгляд на дочь барона. Та стояла, прижимая руки к груди, и богиня всё не могла понять: переживает ли Алэра за свою дальнейшую судьбу или за жизнь человека, обрёкшего ни в чём ни повинную зазнобу сыночка на мучения.
— Признаюсь, — коротко ответил седой маркиз и отпустил древко алебарды, позволив той с глухим звоном упасть в зелёную траву. — Перед смертью прошу тебя, дракон, не убивай моих людей. Они сделали это только по моему приказу.
Он обернулся к своим слугам и сделал знак, чтоб те убирались. Никто не тронулся с места, и вассалы остались стоять рядом со своим сюзереном.
Ришеррэ невольно почувствовала уважение к этому смелому человеку. Однако стоило проверить ещё кое-что.
— Добро, человечишка. Людей обещаю не обижать.
Она грузно протопала к маркизу и уже занесла над его головой тяжелую лапу, дабы раздавить его, как вдруг дикий крик Алэры остановил экзекуцию.
— Стой! Прошу тебя, стой! Не надо!
На самом деле, богиня и не собиралась причинять какой-либо вред старику. Она попросту испытывала подругу, желая понять, достойна ли та помощи. Кроме всего прочего, храбрый поступок самого маркиза и то, что его прислуга не ушла и не бросила своего господина, давали повод понять: Арбек — не самый плохой правитель и человек в Заселённом мире.
Рю Брелемнер-старший схватился за сердце и зашатался, но его тут же подхватили заботливые руки челяди. Он ошалелыми глазами смотрел то на дракона, то на Алэру и не мог взять в толк: почему девушка заступилась за своего несостоявшегося убийцу?
Алэра, не сказав ни слова, подошла к нему и, прошептав обезболивавшее заклинание, предложила опереться на своё плечо.
Драконица же, улегшись, подобно большой кошке, на мягкой травке лужайки, спросила:
— Арбек, а ты вообще интересовался у невесты своего сына,
почему она не может сказать тебе свою фамилию?
Отец Оттавэ продолжал опираться на Алэру. На глаза седого человека стали наворачиваться слёзы. Стыда? Этого желтоглазая богиня понять не могла, поэтому повторила свой вопрос, немного смягчив интонацию.
— Я опасался, что Алэра — одна из охотниц за наследством. Боялся не за деньги, нет… они — мусор. За сына. А когда его избранница сказала о том, что не может озвучить свою фамилию, я потерял голову от горя. Допустить, чтоб мой мальчик страдал из-за любви, я не мог, поэтому его отправил служить на границу, а бедную девочку приказал отдать тебе. Хвала богам, что она осталась жива и невредима!
«Не богам, а богине», — не без тщеславия подумала Ришеррэ.
— Алэра, — обратилась она, расскажи им всем то, о чем поведала мне там, у водопада.
И снова баронесса повторила свою историю. Теперь, когда на её стороне был самый взаправдашний дракон, каждому слову, слетевшему с губ ясноокой девы, верили безоговорочно.
***
Закончился этот сказочный водевиль, как и полагается, пышной свадьбой. Богиня по такому поводу тайком у своей пещеры, куда приехали её навестить молодожены, — лично явиться на церемонию Ришеррэ не могла, иначе распугала бы добрую половину гостей — подарила им чешуйку со своей лапы, наказав, чтобы никто, кроме них, не знал о существовании драконицы.
И да, хитрая богиня оказалась права: через семь месяцев Алэра и Оттавэ ожидали рождения ребёнка.
***
Лёжа у себя в пещере брюхом вверх и рассматривая каменные своды потолка, юная аймара снова предавалась рассуждениям:
— Алэра — чудная и добрая девочка, хоть и ужасная плакса. Оттавэ — смелый воин, хоть и не умеющий постоять за себя и свою любимую перед отцом. Старый маркиз — ханжа, не желающий разбавлять свою голубую кровь с чьей-то не такой голубой. Однако, не трус — тут сынок пошёл в родителя. А кто я? Тщеславная ящерица, падкая на лесть и вообразившая себя вершительницей судеб…
