***
Лёжа с любовником на роскошном ложе, откинув свои изумительные волосы назад, бегущие по подушкам чёрной блестящей рекой, склонив голову набок и подперев её рукой, Влад кончиком пальца другой точёной руки, очерчивая, медленно вёл по краям ставших алыми от страстных поцелуев, чувственных губ Гэбриэла, следя за плавным движением изящного пальца слегка задумчивым, мечтательно-отрешённым взглядом своих бездонных глаз и при этом лукаво улыбаясь и говоря как бы про себя: — Кто бы мог подумать, что великий Ван Хельсинг, охотник на самых опасных чудовищ, угрожающих человечеству, бесстрашный герой, к тому же Левая рука Господа и по совместительству ватиканский эмиссар, окажется ко всем прочим своим достоинствам ещё и таким мастером феллацио, превосходно владеющим техникой «глубокой глотки»… Я всё ещё под впечатлением… Даже не верится, что мне это сделал архангел… Этому обучают в Ватикане? Или ты прошёл специальные курсы минета, чтобы поразить меня?.. Я… Гэбриэл дёрнулся, вспыхнув, едва не подскочив в раздражении. — Так! Прекрати! — вспылив, резко оборвал он друга и, нахмурившись, в гневе довольно грубо отбросив от себя красивую руку графа. В прекрасных глазах мужчины сверкнула молния. — Если меня угораздило влюбиться в тебя, пав жертвой твоих демонических чар, и я уступил своей страсти, то это — я ещё раз повторяю, если ты запамятовал! — ещё не значит, что я собираюсь безропотно сносить твои оскорбительные насмешки, когда ты пожелаешь отдать дань своей бесовской натуре! Забыл, так я тебе не поленюсь напомнить это! Довольный достигнутым эффектом, Дракула расхохотался, запрокинув голову в своей фирменной манере, сверкая идеальным жемчугом белоснежных зубов. — Не сердись, любовь моя. Это была невинная шутка. К тому же у тебя нет никаких оснований для раздражения — ведь я, надеюсь, не остался в долгу… — обворожительно улыбаясь, сказал вампир, взяв за подбородок отвернувшегося было в сторону любовника и властно повернув его голову к себе, гипнотически посмотрев в пленительные ореховые глаза, что сводили его с ума; а затем нежно погладил мужчину по щеке. После чего изящная рука Влада скользнула по волосам Гэбриэла, тонкие пальцы переплелись с его шелковистыми локонами, играя. Ван Хельсинг не оттолкнул ласкающую руку, но сдвинутые брови охотника разглаживаться не спешили. Раздражённый мужчина недовольно фыркнул. — Ну, хватит дуться, ангел мой, иди ко мне… Сейчас моя очередь показать тебе, как сильно я люблю тебя, — низким, сексуально-бархатным голосом проговорил граф, заключая друга в страстные объятия и увлекая его в пьянящий, глубокий и долгий поцелуй. Когда сладкие губы Влада накрыли уста Гэбриэла, охотник тут же забыл о своём недовольстве бесовскими поддразниваниями вампира — он обнял Владислава, охотно отвечая на его поцелуй, пылко лаская язык графа своим. Оторвавшись от горячего, упоительного рта любовника, вампир жарко прошептал ему на ухо искусительное обещание, губами и языком лаская эрогенную зону мочки у постанывающего от удовольствия мужчины, страстно отвечающего на его ласки: — Поверь, я компенсирую тебе твоё раздражение… Проговорив это, Дракула покрыл лицо Ван Хельсинга неистовыми поцелуями, а затем, опрокинув любовника на спину и склонившись над ним, начав с шеи, стал усердно прокладывать горячую дорогу из ласк по идеально сложенному телу охотника, целуя и гладя его горячую бархатистую загорелую кожу, покрывающую стальные мускулы, наслаждаясь тем, как сладко вздрагивает друг на каждое его прикосновение и поцелуй, пылко отвечая на его ласки и в свою очередь рисуя невидимые узоры нежности по бледной атласной коже столь же совершенного тела вампира. Спустившись до груди объекта своих стараний, Владислав занялся его сосками, усиливая до максимума эрекцию набухших бутонов умелой стимуляцией руками и ртом. Гэбриэл выгнулся и застонал от удовольствия, его руки благодарно скользили по телу черноволосого красавца, гладя его по длинным волосам, лаская рельефные плечи и скульптурную спину. Продолжая дарить страстные ласки любимому охотнику, Влад спускался по его прекрасному телу всё ниже, гладил твёрдый, плоский живот, рассыпая по нему нежные поцелуи, ласкал стройные бёдра, которые мужчина с готовностью, похотливо развёл в стороны, вызвав улыбку на устах графа. Достигнув эрегированного члена любовника, вампир очень медленно провёл по стволу пылающей плоти языком, даря почти мучительное по сладости наслаждение; дойдя до головки, обвёл её по кругу, пососал, слизывая выступившие прозрачные капельки. — Вла-а-ад… — вжав голову в подушку, простонал шумно дышащий, охваченный дрожью удовольствия Ван Хельсинг. Довольный его реакцией, вампир склонился над мошонкой друга, сперва нежно помассировал её руками, а затем стал ласкать ртом. Охотник ёрзал и постанывал под напором ласк Дракулы. Скользнув ладонями под его твёрдые ягодицы и приподняв их, наклонившись, граф хотел продолжить путь вниз — но в этот момент Гэбриэл отпрянул от своего черноволосого любовника. — Что ты собираешься делать? — осведомился мужчина, смущённо зардевшись. — Не ожидал? — на тонких губах Влада заиграла удовлетворённая улыбка. — Я же говорил, что собираюсь показать тебе насколько сильна моя любовь к тебе. Уверен, столь остро пикантное удовольствие, свидетельствующее о силе чувства того, кто так ласкает своего любовника, тебе никто не дарил. Оно и будет показателем степени моей любви к тебе и компенсацией за твоё недавнее раздражение. Ты понимаешь, что, кроме тебя, никто и никогда не удостаивался и не удостоится от меня ничего подобного. Тебе и только тебе я жажду подарить столь пикантную ласку, — многозначительно продолжил вампир, мерцающим взглядом смотря прямо в глаза любовника. — И здесь нет ничего удивительного — я люблю тебя, Гэбриэл. И нет такой части твоего прекрасного тела, которую я не вожделею. — Чёрт, Влад… ты всегда найдёшь, чем ошарашить меня и сбить с толку… — всё ещё в некотором смущении, сказал Гэбриэл, опустив взгляд своих очаровательных глаз вниз. — Поистине, твой дьявольский арсенал просто неисчерпаем… Ты как будто задался целью развратить меня до невозможного предела… — А ты как думал? Как-никак твой любовник — сын самого Сатаны, — на точёном лице Дракулы расцвела его белоснежная, идеальная улыбка. — Это моя прямая обязанность. Что может быть приятнее развращения любимого архангела? И не говори, что тебе не хочется попробовать это, испытав столь развратную ласку в моём исполнении, одновременно приятную и для тела и для самолюбия. Хоть это и неожиданно для тебя, — я знаю, что ты не против. — Что ж, не отрицаю. Наша связь — это уже сплошной разврат. И вообще-то нет причины отказываться дойти в нём с тобой до предела, — улыбаясь, ответил Ван Хельсинг. — Любовь, Гэбриэл… — сказал граф, гладя мужчину по руке и смотря в любимые глаза обжигающим взором, в котором горело истинное чувство. — Мы все в её власти. Ей никто не может противиться. А для неё не существует никаких ограничений и ничтожных установлений. В любви материя подчиняется духу, а не наоборот. Недаром древние греки именно её, воплощённую в боге Эросе, считали творцом Вселенной. Они были правы… — Кто бы мог подумать, что столь гордый аристократ, в прошлом жестокий трансильванский и валашский правитель и великий полководец, а в настоящем король вампиров, архидемон и сын самого Дьявола, окажется тонким философом, практикующим анилингус, — усмехнулся Гэбриэл, накрывая ласкающую его руку своей. Дракула расхохотался. — Это эксклюзив! Только для тебя! И философии довольно. Переходим от теории к практике, — сказал Влад, и его руки легли другу на бёдра. Но тот мягко отстранил его: — Подожди. Перед этим требуется ещё одна, дополнительная процедура в ванной. — Это излишне. Ты верх тщания в нужных процедурах: просто невозможно это делать ещё более регулярно и аккуратно. Но как хочешь. Ванна в твоём распоряжении, — ответил граф, отпуская любовника. Гэбриэл отодвинул полог, поднялся с кровати и направился в санузел. Взявшись за ручку двери в ванную, он обернулся, улыбаясь: — Да, выбери аромат. — Дамасская роза, — прозвучал в ответ сексуальный баритон сияющего ответной улыбкой Влада, вальяжно полулежащего на подушках и не спускающего с обнажённого любовника сверкающих сладострастием глаз, наслаждаясь его неприкрытой красотой. — И не задерживайся слишком долго, или я приду поторопить тебя. — Мне понадобится столько времени, сколько понадобится. Подкрепись пока своим рубиновым напитком. — Хорошо. Даю слово свято исполнить твой приказ, — засмеялся Дракула. После того как друг скрылся за дверью, Владислав поднялся с ложа, прошёл в бар и, захватив бутылку с кровью и высокий бокал, вернулся в спальню. Поставив фужер на изящный прикроватный столик, вампир откупорил бутылку и до краёв наполнил его «красным вином», а затем, с бокалом в руке, вновь откинулся на подушки, с нетерпением ожидая любовника. Дракуле показалось, что прошло довольно много времени, прежде чем дверь в ванную наконец отворилась и красавец-охотник появился на пороге. Спальня наполнилась заказанным Владом благоуханием. А Ван Хельсинг замешкался в дверном проёме, залюбовавшись представшей его взору эффектной картиной роскошной кровати с томно возлежавшим на ней в живописной позе обнажённым красавцем с атлетическим телом и длинными чёрными волосами, медленно потягивающим кровавый напиток из высокого хрустального бокала в ожидании любовника. — Наконец-то! Я тут уже совершенно изнемог в томительном ожидании, — заулыбался граф при виде друга, жадно скользя горящим взглядом по его красивому лицу и идеальной фигуре. — Не ври. С такой компанией ни один кровосос не заскучает, — осклабился в ответ охотник, кивая на почти осушённую бутылку, стоящую на прикроватном столике. — Я лишь неукоснительно выполнял твоё распоряжение. И какая же это компания? О, нет, я был покинут жестоким любовником тосковать в совершеннейшем одиночестве, — рассмеялся вампир. — Но довольно шуток — сюда, быстро! — отсмеявшись, хрипло приказал Владислав, почти хищно облизав раскрасневшиеся тонкие губы и устремляя на Ван Хельсинга жгучий взгляд своих глубоких тёмных глаз, запылавших огнём страсти. — Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — хохотнул Гэбриэл, направляясь к кровати. Едва он приблизился к ней и взошёл на ступеньки возвышения, как граф, приподнявшись с постели ему навстречу, схватил благоухающее ароматом дамасской розы своё возлюбленное воплощение мужской красоты за руку и рывком притянул его к себе, заставив друга упасть в свои крепкие объятия, схватив его так, будто он боялся, что иначе любовник ускользнёт от него. — Успел так соскучиться? — обвивая сильной рукой стройный стан Дракулы, довольно хмыкнул Ван Хельсинг, нежно откинув прядь волос, упавшую на точёное лицо красавца-вампира, и в свою очередь страстно прижимая его к себе. — Даже не представляешь как! — ответил Владислав. И сочные уста любовников слились в глубоком поцелуе, сплетая языки. Продолжая страстно ласкать друг друга, прекрасные мужчины упали на шёлковые простыни. — Случайно не помнишь, на чём мы остановились, моя дамасская роза? — улыбаясь, поинтересовался Влад, жарко проводя ладонями по великолепному телу любовника. — Если память снова мне не изменяет, на тебя нашло желание полизать меня в задницу, — усмехнулся Гэбриэл. После чего, выскользнув из объятий графа, он, обернувшись к нему спиной и опёршись мускулистыми руками об изголовье кровати, стал на колени, сексуально прогнувшись в пояснице и отведя назад свои накачанные ягодицы. — Она готова к этому и в полном твоём распоряжении. При виде этой сладострастной позы, принятой красавцем-любовником, сластолюбивый вампир чуть не подавился слюной. — У тебя самая красивая и аппетитная попка на свете, Гэбриэл, — глухим от возбуждения голосом, шумно дыша, произнёс Владислав, сжимая тугие полушария в руках. — Кажется, я бы просто съел её… — Твоя не хуже, — проговорил в ответ учащённо дышащий, возбуждённый мужчина, похотливо выгибаясь в массирующих его зад руках графа. — Приятно слышать, — отозвался Влад, целуя упругие душистые ягодицы друга. — Мои персики! — в упоении выдохнул вампир, всасывая и смакуя бархатистую кожу, после чего, сильнее раздвинув стройные бёдра загорелого красавца, склонился к его благоухающей соблазнительной розовой дырочке. — Ах эта пахнущая дамасской розой, сладкая «хризантема»!.. — Хризантема? — Такое поэтическое название носит эта сокровеннейшая часть тела на Востоке, в частности, в Японии, — просветил охотника граф. — Не в курсе? Ван Хельсинг рассмеялся: — Когда я был в Тибете, такой темы в программе обучения не было! А сам я ею никогда не интересовался. Но красиво! Мне нравится! — оценил эти восточные изыски мужчина. — Ещё бы! Ведь ты у нас стал так склонен к поэзии. Но судя по аромату у нас это скорее «роза», — улыбнулся Влад и, не дав ничего ответить любовнику, он склонился к «цветку». Нежные губы вампира прижались к нежной коже сокровеннейшего места мужчины. Гэбриэл дёрнулся от нового, впервый раз испытываемого, острого удовольствия, застонав. Кончиком языка вампир плавно очертил дырочку по кругу. Ощутив ласку сочного языка любовника этой чувствительной частью тела, охотник ещё сильнее прогнулся от удовольствия, частые импульсы возбуждения заструились искрами по его телу. Взяв Ван Хельсинга за бёдра, Дракула стал старательно лизать его вход, чувствуя, как мышцы под его лаской, чувственно подрагивая, расслабляются, давая ему доступ внутрь, чем граф не замедлил воспользоваться, глубоко введя свой длинный, гибкий язык в ароматное тело любовника. Почувствовав мягкий язык Владислава у себя внутри, Гэбриэл задрожал и сладострастно выдохнул, громко застонав. От головокружительного удовольствия по его коже волна за волной побежали мурашки возбуждения. Дракула быстро нашёл языком простату Ван Хельсинга и самозабвенно принялся ласкать её. Начав с нежных прикосновений, граф постепенно увеличивал интенсивность поглаживаний, усердно стимулируя этот сверхчувствительный орган, варьируя движения языка — чередуя продольные с круговыми — перемещаясь по заветному месту любовника, нащупывая самую чувствительную точку, чувствуя, как от каждого прикосновения его языка простата друга всё сильнее возбуждается, как она пульсирует и набухает, и наслаждаясь ощущением нарастающей внутренней эрекции охотника, дарящей тому массу удовольствия. — О-о-о-о-о-о… чёрт… Вла-а-ад… У-у-у-у-м-м-м-м… — откинув назад голову, так что его мягкие прохладные кудри, упав на спину, ласкали его горячую кожу, выгибаясь от удовольствия и ёрзая, не в силах спокойно оставаться на месте, задыхаясь, стонал Гэбриэл, утопая в новом, доселе неизведанном им наслаждении, едва ли не соскальзывая руками по изголовью кровати от интенсивности ощущений. Действительно, такого он никогда не испытывал. И такого открытия ему, конечно же, никогда бы не сделать в компании Анны. Вампир был прав: это было особенное наслаждение — сочетание телесного удовольствия с сознанием того, что так его ласкает не кто иной, как гордый красавец, король вампиров, Владислав, — что он мог делать при единственном условии — владеющей его сердцем истинной любви. Это было чертовски возбуждающим и дарило непередаваемое по остроте чувство высшего удовлетворения. Взрыв дикого удовольствия, разразившийся у охотника в паху в результате усердных стараний графа, превратился во всё нарастающие жаркие волны, стремительным огнём побежавшие по позвоночнику, а затем по всему телу стонущего Гэбриэла, затопившие мужчину с головой, накрыв пеленой сладости, в которой он чуть не задохнулся. Ван Хельсинг едва удерживался на коленях. Наконец, не в силах больше терпеть эту сладостную пытку, он судорожно схватил дрожащей рукой свой сочащийся прозрачной жидкостью, до предела налитой член и стал интенсивно поглаживать его, достигая просто умопомрачительной вершины наслаждения, чистого экстаза. В сладостных судорогах блаженства кончала вся промежность. Сперма стала бить струёй, заливая изголовье. Кончив, тяжело дышащий кудрявый красавец в изнеможении повалился на постель. Оргазм, который он испытал в этот раз, был ещё продолжительнее и ярче, чем обычно. — Ну как? Понравилось? — улыбаясь, поинтересовался граф, ложась с ним рядом. У Гэбриэла едва достало сил, чтобы поднять руку и признательно провести ею по гладкой щеке Влада: — Ты… ещё… спрашиваешь… — Рад, что мой дебют был удачен. — Удачен?! Он произвёл фурор! — улыбнулся удовлетворённый любовник. — Я рад, — ещё раз констатировал довольный Дракула, целуя ласкающую руку. Ван Хельсинг приподнялся и впился в его рот. — Моя очередь, — придя в себя, сказал охотник, склоняясь над возбуждённым членом друга, давно нуждающимся в его внимании. — А в процессе я также жажду попробовать твою «хризантему»! — Ван Хельсинг положил ладони на точёные бёдра графа. — Я не против… — улыбнулся Дракула. — Ещё бы ты был против, развратный демон! — расхохотался архангел, перебивая друга. — Не развратный, а влюблённый, очень страстный и чувственный! — лукаво улыбаясь, не согласился с характеристикой Владислав. — О’кей! Очень страстный и чувственный! — пленительно улыбаясь, согласился красавец-шатен. — Но прежде чем удовлетворить твоё желание, — продолжая блистать лукавой улыбкой, продолжил прерванный восклицанием охотника вампир, — сейчас моя очередь уединиться в ванной для проведения дополнительной гигиенической процедуры. — Ну, в этом уж совсем нет никакой надобности! — рассмеялся охотник. — Сколько веков ты уже не пользуешься своим «цветком» по его прямому назначению! — Это ничего не меняет, — возразил вампир, поднимаясь с ложа, — мой «цветок» должен источать не меньший аромат, чем твой! — Ладно, — улыбнулся любовник. — Мой черёд поинтересоваться, какой ты предпочитаешь аромат. — Мне всё равно. Какой хочешь. Главное, что его будет источать твоя «хризантема»… Дракула уединился в ванной. Через непродолжительное время он вернулся в спальню к ожидающему его с нетерпением охотнику и к аромату дамасской розы присоединился пьянящий запах жасмина. — Ммм… Какое благоухание! Влад, мы опьянеем от благовоний, — рассмеялся Ван Хельсинг. — В спальне хоть топор вешай! — Если я и опьянею, то только от тебя, — прозвучал ласкающий душу охотника ответ. Граф поднялся на ложе и снова грациозно опустился в объятия любовника, с нетерпением протянувшего к нему руки. — А я от тебя. Иди ко мне… дай мне свою жасминовую «хризантему»… — Поцеловав любовника в губы, Гэбриэл, скользнув к его благоухающим бёдрам, принял нужное положение. — Попка просто объедение! Эротический шедевр! — сластолюбиво облизавшись, возгласил охотник, ублажив засмеявшегося любовника лестной характеристикой, любуясь сексуальным задом милого. Столь высокая оценка не была преувеличением: эта часть тела прекрасного вампира, как и все остальные, была совершенна. Ван Хельсинг похотливо сжал ладонями в меру округлые, накачанные, упоительно красивые ягодицы, массируя тугие полушария. — Как это я раньше не догадался поласкать её подобным образом! — Так уж получилось, что в нашем запретном союзе инициатором новшеств являюсь я, — чувственно выгибаясь, улыбнулся вампир, погружая свои прелести в ласкающие ладони загорелого красавца. — Ну, ты сам говорил, что эта роль полагается тебе по статусу, — осклабившись, ответил Ван Хельсинг, лаская искусительные, упругие полушария, мягко пружинящие под его пальцами. — Вот именно: демон должен развивать ангела в сексуальном отношении, а не наоборот, — удалось хохотнуть постанывающему вампиру, в упоении принимающему ласки своего ненаглядного, наслаждаясь этой массажной прелюдией в его исполнении. — Ладно. Ещё посмотрим, кто кого в итоге сильнее разовьёт. — Ласкающие руки охотника скользнули на бёдра вампира, в то время как Гэбриэл принялся наслаждаться ягодицами любовника орально. Медленно всасывая горячими губами нежную благоуханную кожу, мужчина, смакуя сладость, ненасытным ртом «ел» лакомство, упиваясь. Лакал и облизывал языком твёрдые полушария, подрагивающие под жаркими прикосновениями бывшего ватиканского эмиссара. Моментами отстраняясь, Ван Хельсинг гладил рукой упоительные прелести, визуально наслаждаясь тем, как они упруго колышутся под его ласками, впитывая глазами их красоту. Обцеловав и облизав сладкий зад любовника, покрыв его своей ароматной слюной, от которой он заблестел и залоснился глянцем, Гэбриэл раздвинул душистые ягодицы, склонившись к источающему аромат жасмина анальному отверстию Владислава: — Ах, у нас это не «хризантема», а «жасмин»… — С этими словами охотник коснулся кончиком языка его нежных лепестков. Вампир застонал, затрепетав. Ван Хельсинг улыбнулся реакции своего разлюбезного. Пройдясь кончиком языка по их поверхности, очертив заветное колечко, охотник принялся целовать жасминовый вход вампира. — О-о-о-о… Гэбриэл… Довольный тем, как пылко реагирует на его ласки любимый, Ван Хельсинг принялся лизать душистый анус Дракулы. Граф сполна наслаждался этой суперпикантной лаской в исполнении великого Ван Хельсинга, получая просто феерическое удовольствие от процесса. Ласки горячих губы и языка любовника в этом эрогенном месте дарили вампиру умопомрачительное ощущение. — А-а-а-х! У-у-у-м-м-м!.. Гэбриэл… Мышцы вампира расслабились, открывая охотнику доступ внутрь, и он скользнул кончиком своего пламенного языка в ароматную влажную розовую дырочку. Коснувшись этой нежнейшей внутренней поверхности своего ненаглядного, охотник издал стон, а демон, почувствовав пылающий жаром язык любимого внутри себя, не смог остаться на месте: выгнувшись, он ёрзнул, сместившись вперёд. Любовник последовал за ним. Как можно глубже проникнув языком в благоухающее тело вампира, Гэбриэл принялся лизать задний проход графа. Поласкать языком простату своего милого, как это сделал ему Дракула, Ван Хельсинг, не обладая вампирскими возможностями трансформации, конечно, не мог, но это и не требовалось. Владислав затрепетал листом на ветру, едва почувствовав сокровеннейшим и чрезвычайно чувствительным местом касание губ возлюбленного. По его позвоночнику проходил ток, рассыпая ворох разрядов по всему телу, заставляя аристократа дрожать и вибрировать каждым нервом в диком возбуждении. Голова демона закружилась от остро пикантного наслаждения. Стремясь как можно дальше проникнуть языком внутрь тела любовника и доставить ему и себе как можно больше удовольствия, Гэбриэл поменял расположение: лёг на спину и скользнул между колен друга, а затем, обхватив его за стройные бёдра, заставил опуститься ягодицами себе на лицо. Поцеловав благоуханную влажную дырочку, Ван Хельсинг полизал лепестки «жасмина» и ввёл в него язык. В этом положении он вошёл гораздо глубже. Коснувшись нежнейшей внутренней ткани, язык мужчины принялся скользить по ней в деликатной ласке, а затем стал гладить её более интенсивно. Теперь Дракула дрожал, стонал и ёрзал на месте. Собрав в кулаки шёлк постели, он, откидывая в наслаждении голову, так изгибался позвоночником, что ему могли позавидовать знаменитые акробаты на его же вампирских балах. Гэбриэл с наслаждением неутомимо лизал задний проход Влада, получая от процесса столь же умопомрачительное удовольствие, как и ублажаемый им граф. Вдоволь насладившись жасминовой «хризантемой» вампира, Ван Хельсинг приготовился уделить необходимое внимание своему не менее сладкому «эскимо», также жаждущему его ласк. Когда язык охотника выскользнул из его анального отверстия и губы мужчины потянулись к члену графа, учащённо дышащий, раскрасневшийся Владислав встал с кровати. — Давай не только позицию поменяем, но и дислокацию: надоело валяться в постели — хочу быть в вертикальном положении стоя, — улыбнулся другу вампир. — Я не против. Влад сошёл с подиума. Гэбриэл последовал за ним и стал перед любовником на колени, утонув ими в густом ворсе персидского ковра. Охотник, закрыв глаза от наслаждения, разомкнул уста и скользнул губами на головку, беря в горячий и сочный рот член своего черноволосого красавца. Но в этот раз, совершенно неожиданно для его друга, Владислав не удовольствовался пассивным наслаждением, доставляемым трудами любимого, когда вся роль заключается в том, чтобы утопать в ласках возлюбленного. После того как Ван Хельсинг продемонстрировал ему высший пилотаж в искусстве оральных ласк и свои возможности и обожавший разнообразие Дракула увидел, что нет никаких физических ограничений для воплощения давно лелеемого им остро-пикантного эротического желания, ему захотелось сыграть активную партию в процессе получения этих услад и самому подвигаться. В тот момент, когда чувственные губы Гэбриэла в который раз сомкнулись вокруг головки его красивого члена, Владислав не стал дожидаться действий мужчины, отдавшись на его волю, а, сделав резкое движение бёдрами, сам до упора вогнал свой впечатляющий скипетр любви ему в рот, войдя головкой в горло, коснувшись гланд. Для Влада было большим удовольствием увидеть, как ресницы любовника, всецело сосредоточенного на добросовестном выполнении работы и не ожидавшего такого хода со стороны черноволосого красавца, вспорхнули, как потревоженные птицы, а чудесные зелёно-карие глаза метнули в него возмущённый взгляд. Его негодующий взор был встречен виноватым пожатием точёных беломраморных плеч, которые изящно приподнявшись, качнули покрывающий их роскошный шёлковый полог изумительных волос, нежной извиняющейся улыбкой и выражением одновременно пленительного раскаяния и робкой просьбы на прекрасном любимом лице, а в тёмных очах, что сияли как чёрные звёзды сквозь сень невероятно густых и длинных ресниц, при этом светилась такая любовь, что Гэбриэлу не оставалось ничего другого, как, плюнув и внутренне смачно выругавшись, проклиная эротические прихоти развратного любовника, позволить графу продолжить начатое и согласиться с намерением Влада отыметь его в рот. Увидев, что приём удался и милый друг, хоть и без особой охоты, покорился его желанию, Владислав, благодарно-нежно погладив красавца-шатена по волосам, готовясь к приятнейшему процессу, мягко обхватил ладонями его голову, в то время как охотник в свою очередь положил руки на сексуальные бёдра вампира. И без труда добившийся своего Дракула начал двигаться, утопая в пучине пикантнейшего наслаждения. Влад в упоении входил в горячий, гладкий, сочный рот загорелого красавца, видя, как в процессе совершаемых им интенсивных фрикций, словно крылья бабочки, трепещут опушенные густой бахромой шелковистых ресниц веки его прекрасных глаз. Это зрелище очень нравилось графу, как и то, что время от времени, из-за энергичности его толчков, руки Гэбриэла то и дело соскальзывали с его бёдер и были вынуждены постоянно восстанавливать свою позицию, упорно возвращаясь на место. Ван Хельсинг же, поначалу не только без энтузиазма, но и с осуждающим раздражением встретивший очередное эротическое желание Дракулы и уступивший лишь из любви к нему, не желая разочаровать своего возлюбленного архидемона и нарушить любовную атмосферу, понял, как ошибался в своей первоначальной реакции — очередной развратный процесс оказался весьма приятным не только его инициатору: совершенно неожиданно для охотника, это понравилось и ему не меньше, чем его распутному любовнику, явившись для него очередным открытием в области сексуальных утех, сделанным в компании графа. Гэбриэл уже не скрепя себя, а со всё более возрастающим удовольствием, плотно сжатыми губами, обнимал скользящий вперёд-назад по его влажному языку ретивый член любовника, ритмично и со всё более короткими интервалами, погружающийся ему в рот, стараясь поплотнее обхватить скипетр любви друга и сделать для Влада пространство внутри как можно уже, начав ласкать член друга языком. Владислав же просто тонул с головой в жгуче пикантном наслаждении. Любовники испытывали обоюдное удовольствие от процесса и, чтобы довести его до идеала, во время этого занятия неотрывно смотрели друг другу в глаза, не прерывая зрительный контакт ни на мгновение, сполна наслаждаясь этим остро-пикантнейшим сеансом любви. Ощутив содрогания члена во рту, Гэбриэл постарался ещё сильнее обхватить его губами, и в следующие мгновение услышал сладостный возглас любовника, перешедший в протяжный стон, в то время как его кончающий скипетр любви, порция за порцией, начал наполнять его рот вязкой, пряно-сладкой на вкус спермой, которую он едва успевал глотать, стараясь не проронить ни капли… Вдоволь напоив Гэбриэла своим соком, Владислав извлёк член из его сочного рта. Тяжело дышащий охотник облизал покрытые спермой графа губы. Дракула опустился на колени рядом с удовлетворившим его красавцем и нежно поцеловал его. — Понравилось? — ласково гладя любовника, осведомился довольный вампир, смотря на него взглядом, полным любви, тем не менее не лишённым его обычного лукавства. — Влад, предупреждаю сразу, если ты собираешься ехидничать и подкалывать меня по этому поводу, то обещаю впредь так тебя не радовать, — немного отдышавшись, предупредил своего распутного возлюбленного охотник. — О! Не пугай меня так! — театрально закатив глаза и воздев руки горе воскликнул вампир. — Я же только поинтересовался. И смею заметить, ты, сперва просто уступивший мне, чтобы не разочаровать, — что я ценю, — как мне показалось, в процессе вошёл во вкус. И наслаждение было обоюдным. Нет? — Да! Да! Не приставай ко мне со своими дурацкими допросами… — буркнул в ответ смущённый Гэбриэл, поднимаясь на ноги и направляясь к помпезному ложу. — Так я могу питать надежду на повторение? — пленительно-лукаво улыбаясь, последовал за другом его любимый распутник, довольный раздражением любовника по такому пикантному поводу, что было как раз в его вкусе. — Посмотрим, как ты будешь себя вести, — парировал Ван Хельсинг, опускаясь на кровать. — Понял. Постараюсь быть примерным мальчиком, — чарующе улыбнулся Владислав, а затем, окинув скептическим взглядом их любовное ложе, глубокомысленно протянул: — М-да… Просто сменить постельное бельё будет явно недостаточной мерой. Придётся заняться ликвидацией последствий твоего пыла! Полюбуйся, что ты натворил, бесстыдник! — лукаво прищурившись на любовника, граф, улыбаясь, кивнул на залитое спермой Гэбриэла изголовье кровати. — А кто в этом виноват? — ответил Ван Хельсинг с таким же лукавым прищуром. Чувственные губы загорелого красавца разъехались в ослепительной улыбке, демонстрирующей идеальные зубы. — Злодей-вампир, конечно, кто же ещё! — засиял ответной улыбкой Дракула. — Не переживай! Хоть виновник случившегося не я, а ты, тебе не придётся заниматься ликвидацией последствий, — охотник игриво щёлкнул графа по щеке, — я охотно возьму это на себя, избавив потомственного аристократа и короля вампиров от унизительной роли уборщика, оставив ему лишь почётную роль горничной! Мужчины рассмеялись. И Гэбриэл, натянув брюки, отправился за моющими средствами, в то время как Влад занялся сменой постельного комплекта. После того как совместными усилиями любовников помпезное ложе было вновь приведено в идеальный порядок, Владислав пригласил друга вниз, желая что-то показать ему.***
Тот объект, который Владислав продемонстрировал Гэбриэлу, действительно стал для него сюрпризом: такого Ван Хельсинг не ожидал. Дракула привёл его на цокольный этаж, в помещение, располагающееся как раз под бальной залой. Неизвестно, кому принадлежала идея, но там соорудили великолепный бассейн, облицованный разноцветной плиткой. Тусклый свет лился со стен и дна — это явно сделал Джонатан*, ибо проводкой электричества в Бране и Летнем дворце занимался он. Гэбриэл подошёл к краю бассейна и опустил пальцы в воду. Она была тёплой и кристально чистой. — Нравится? — поинтересовался граф у удивлённого мужчины. — Я подумал, что ты будешь не против немного порезвиться в воде, — с улыбкой предположил вампир. — Здорово, — оценил Ван Хельсинг. — Я и в правду не ожидал увидеть здесь такое. И ты прав, совершенно не против! — повернулся к довольному любовнику, что стоял за его спиной, улыбающийся охотник. — Это Джонатан постарался, — Дракула подтвердил невысказанные догадки друга. — И это место действительно получилось хорошим. Невесты были в восторге. По лицу охотника против его воли пробежало облачко. — Тебе обязательно было про них вспоминать? — Ревнуешь? — Не дождёшься, — Ван Хельсинг с самодовольным видом отвернулся и сел на край бассейна. — Не ревнуй, — присев возле любовника, Владислав нежно погладил Гэбриэла по щеке, обворожительно-самодовольно улыбаясь. — Мои невесты — замечательные красавицы и мне приятны их любовь и ласки. Я привязан к ним. Но с ними я не испытываю и крупицы того божественного наслаждения, что испытываю во время близости с тобой! Ты сводишь меня с ума, Гэбриэл! Секс с другими — это жалкий суррогат, не идущий ни в какое сравнение с тем райским, неописуемым словами блаженством, что я нахожу в твоих объятиях, любовь моя! Если бы мы могли быть с тобой вместе — я бы всем дал отставку, не исключая и невест, хоть за столько столетий я привык к ним и, вопреки моей «бесстрастности», питаю к ним, пусть и не любовь, но очень тёплые чувства. Но так как, к моему горькому сожалению, это невозможно, — во всяком случае пока, — а я не монах, — Влад взорвался хохотом, — то мне поневоле приходится одарять своим расположением моих второстепенных любовников. Это просто удовлетворение физических потребностей, и не более того. Физиологическая необходимость. Тем более если принять во внимание тот совершенно недопустимый и в высшей степени прискорбный факт, что ты временами подвержен припадкам воздержания от общения со мной, налагая на себя годичные покаяния, хорошо, что не епитимии с бичеваниями грешной плоти, — вновь расхохотался граф, — не считая многовековых перерывов в нашей дружбе, — заключил он, насмешливо улыбаясь. — Ладно, хватит изощряться в насмешках и зубоскалить, — ответил ему Гэбриэл. — И должен признаться, мне приятно слышать, что за мной первенство в сонме твоих любовников, — с ехидной улыбкой добавил он. — Я думаю… — Влад самодовольно улыбнулся. — Неоспоримое первенство, — заверил любимого вампир. — Не сомневайся. Но насчёт сонма ты сильно преувеличиваешь. — Нисколько, — усмехнулся Гэбриэл. — Ты далеко не испытываешь недостатка в этих твоих «второстепенных любовниках». Впрочем, по-другому и быть не может, — добавил он, скользнув влюблённым взглядом по черноволосому красавцу с фарфоровой кожей и бархатными, как у лани, очами. — Но какой же ты всё-таки самовлюблённый гад, Влад, — с чарующе-лукавой улыбкой бросил в заключение охотник, рассмешив себя и любовника получившейся рифмой. — Благодарю за комплимент, — смеясь ответил вампир. — Это неотъемлемая часть моего шарма. — Ты просто невообразимый нарцисс и на самом деле любишь лишь себя любимого, — ехидно ухмыльнувшись, дал едкую психологическую характеристику любовнику охотник, скользя по лицу вампира насмешливым взглядом. — Великий Ван Хельсинг переквалифицировался в тонкого психолога, — засмеялся граф. После чего, уже серьёзно посмотрев в прекрасные глаза возлюбленного и снова нежно проведя рукой по его щеке, Владислав сказал: — Несмотря на всё моё самолюбие и поставленный мне тобой диагноз нарциссизма — ты ошибаешься, потому что больше всего я люблю не себя, а тебя. Хотя, конечно, и к себе — не могу не признать — я тоже неравнодушен! — рассмеялся граф. — Того, кто не будет любить себя, не будет любить никто! — глубокомысленно изрёк он. — Но ты — мой единственный. Моя любовь и в жизни и в не-смерти… — Что ж, мне излишне говорить, в каком смысле ты для меня единственный, — чувственные губы охотника вновь изогнулись в усмешке, но мужчине было ужасно приятно слышать это новое упоительное для него признание из уст самолюбивого демона. — Ты это превосходно знаешь. — Знаю, — мягко улыбнулся в ответ вампир. — Но я бы предпочёл в ответ на моё объяснение в любви ещё раз услышать, что ты тоже любишь меня. — Разве бы я, забыв себя, оставлял семью, врал жене и уединялся с тобой, чтобы предаваться богопротивному разврату, с удовольствием удовлетворяя все твои извращённые желания, позволяя тебе даже трахать себя в рот, если бы это было не так?! — Ох, Гэбриэл, ну к чему этот ложный пафос, рассчитанный на публику, ведь из аудитории только я, если тебе всё это нравится не меньше, чем мне, и наше наслаждение взаимно? — Дракула сделал недоумённый жест своей изящной рукой. — И признайся, очень нравится, разве нет? — Влад хитро прищурился, лукаво улыбаясь, блистая довольным взглядом. — Потому что ты выступил в такой, совершенно немыслимой, для великого героя роли по отношению ко мне, а ведь я — исключение, не так ли? — Ладно, тонкий психолог, — нехотя согласился Ван Хельсинг. — Не спорю. Я уже давно стал таким же развратником, как и ты, что, впрочем, закономерно, так как наша запретная связь ни к чему другому и не могла меня привести. Общение с тобой пробуждает и культивирует во мне самые предосудительные и тёмные проявления, которые я даже не подозревал в себе, чёртов демон, но ты прав: я не против, мне это нравится, если это связано с тобой. И если ты так падок до признаний, о мой сластолюбивый кровопийца… Изволь, я люблю тебя, Влад… — и пленительно улыбаясь, глядя на вампира взглядом, блистающим любовью, присовокупил: — Мой клад… — Ах! Гэбриэл!.. — Владислав закрыл любимые уста, не только вновь удовлетворившие его желанным ему признанием, но и упоительной рифмой, глубоким поцелуем. Губы и языки мужчин принялись страстно ласкать друг друга, доставляя прекрасным любовникам райское наслаждение. Наконец Гэбриэл, улыбаясь, выскользнул из объятий любовника, снял с себя одежду и обувь и, обернувшись через плечо и бросив на вампира недвусмысленный, дразнящий взгляд, опустился в воду. Дракула зачарованно проводил взглядом уплывающего от него, прекрасного обнажённого любовника, похожего на греческого бога, а затем избавился от своих брюк и прыгнул в бассейн. Несмотря на редкий контакт с водоёмами, плавал Владислав превосходно. Ему ничего не стоило догнать Ван Хельсинга. Он задержал его на воде, перевернул на спину и пылко поцеловал в губы. Гэбриэл извернулся, приобнял Влада за плечи и поцеловал его не менее страстно в ответ. — Не так быстро, — рассмеялся Ван Хельсинг, когда Дракула захотел прижать его к себе. Охотник игриво оттолкнул его и уплыл к противоположному концу бассейна. Анна отчего-то не приветствовала подобные развлечения. Супруга хоть и была не против эротических игр, но заниматься ими где-либо кроме спальни не хотела. С Владом же не существовало никаких ограничений. С радостью принимая игру, вампир начал догонять свою «жертву», а поймав — заключал в объятия и страстно целовал, пока Гэбриэлу не удавалось вырваться. И так много раз подряд. В итоге Владислав поймал Ван Хельсинга, прижал его к бортику, и мужчины начали целовать друг друга везде, куда могли дотянуться. — Ты мой, Гэбриэл, — произнёс вампир на полном серьёзе, обхватив щеки любовника ладонями, смотря ему прямо в глаза горящим взглядом, — несмотря на наличие супруги и обзаведение семейством, только мой! — А ты — мой. — Твой, только твой, мой прекрасный архангел…***
Когда, вдоволь насладившись совместным плаванием и эротическим играми в бассейне, любовники вернулись наверх, у Дракулы вдруг зазвонил телефон. Ответив на звонок, Владислав повернулся к Гэбриэлу: — Мне нужно ненадолго спуститься вниз: принять кое-каких посетителей. Это важно. Надо одеться. — И Дракула в сопровождении своего смуглого красавца проследовал в гардеробную. — Требуется образ при полных регалиях? — сложив руки на груди, Ван Хельсинг, улыбаясь, опёрся о косяк двери, наблюдая, как вампир, открыв дверцы одного из огромных шкафов, перебирает одежду. — В этом нет необходимости. Всего лишь достаточно презентабельный вид, — лукаво улыбнулся в ответ граф, бросив на него смеющийся взгляд тёмных глаз, искрящихся чёрными бриллиантами. Он остановил свой выбор на стильной чёрной шёлковой рубашке, того же цвета пиджаке и тех в обтяжку брюках из блестящей, лакированной кожи, которые надевал в ночь соблазнения своего милого друга. Узрев, как вампир, сняв атласные штаны, натягивает на себя это провокационное одеяние, словно страстными объятиями обхватившее его великолепное тело второй кожей, охотник воскликнул, не сумев скрыть нотки недовольства в своём голосе: — Вот это?! ЭТО, — с ударением повторил он, — ты называешь презентабельно?! Этот вызывающий прикид рок-звезды?! Кого ты там собираешься обаять и соблазнить, вырядившись в этот убойно сэкси туалет?! — Взгляд Ван Хельсинга так и прикипел к сексуальным брюкам, в которые облачился граф, сидевшим на нём как влитые, подчёркивая каждый изысканный изгиб, каждую утончённую линию его совершенного тела, пока улыбающийся Дракула одевал рубашку. Заправив её в брюки, граф продел в них соответствующий чёрный кожаный ремень со стильной пряжкой. При каждом совершаемом им движении кожа брюк сексуально поскрипывала. Будучи свидетелем это зрелища, Гэбриэл глотал слюну порция за порцией, чувствуя, всё сильнее охватывающее его возбуждение. — Ха-ха-ха! Гэбриэл! Ты совсем как подозрительная, ревнивая супруга! Счастье, что я не женился! Всё-таки самое главное и в жизни, и в не-смерти одно — полное отсутствие оков! Сладостная свобода! — рассмеялся в ответ на обличительную речь друга Влад. — А ты не подумал, что, может быть, я хочу покрасоваться в таком туалете перед тобой, гм?.. — подойдя к явно встревоженному любовнику, вампир, пленительно улыбаясь, игриво ущипнул его за щеку, глядя в его прекрасные глаза взглядом, горящим любовью. Этот взгляд совершенно успокоил Ван Хельсинга. — Ладно. Верю, — улыбнулся охотник. Он прижал Владислава к себе, заскользив руками по обхваченных блестящей чёрной кожей сексуальных бёдрах графа, обхватил ладонью одну из его накачанных, округлых, аппетитных ягодиц, наслаждаясь этим волшебным ощущением. — Влад… — жарко выдохнул Гэбриэл, сильнее прижимая к себе своего черноволосого красавца, чувствующего его возбуждение. Губы Ван Хельсинга жадно прижались к губам Дракулы. Вампир пылко ответил на его страстный поцелуй, с наслаждением поласкав языком его язык. — М-м-м… Гэбриэл… О-о-о… не сейчас, любовь моя… мне надо продолжить процесс облачения, — с улыбкой мягко отстранившись от охотника, Влад грациозной походкой направился к туалетному столику за запонками. Взгляд охотника намертво приковался к мегасексуальному заду Дракулы — его накачанные ягодицы, затянутые в кожу, подчёркивающую их восхитительную форму, плавно-эротично покачивались при ходьбе. Во рту охотника было море слюны. Он сглотнул и попытался сконцентрироваться на чём-то другом. Выбрав аксессуары из чёрного опала в золотой оправе и защёлкнув их в манжетах, Влад вернулся в гардеробную и, надев пиджак, взял стоящие на одной из полок гардероба стильные полусапожки из нежной, блестящей лайки. — Не поможешь? — улыбаясь, лукаво поднял бровь граф. Сияя ответной улыбкой, смуглый красавец не замедлили откликнуться на призыв вампира. Он подошёл к графу и, взяв у него из рук выбранную им обувь, грациозно опустился перед вампиром на колени: — Ну, давай сюда свою ножку, моя Золушка. Владислав рассмеялся и, не переставая блистать жемчужной улыбкой, — нежной, но не лишённой самодовольства, — грациозным движением положил свою красивую ногу любовнику на колени. Гэбриэл обул её, потянув змейку вверх. Стильный полусапожек из блестящей мягкой кожи плотно обхватил изящную щиколотку Влада. Дракула поменял ногу, и Ван Хельсинг проделал ту же операцию со второй. Взгляд продолжающего оставаться на коленях охотника скользнул вверх по длинным, в меру мускулистым, замечательно красивым ногам Владислава, облитым лакированной чёрной кожей, подчёркивающей точёные изгибы их утончённой формы, а затем по затянутых в эту кожу волнительным бёдрам вампира и по обхваченной ею соблазнительной выпуклости между них. Гэбриэл сглотнул, чувствуя, как на него валом накатил жар усиливающегося возбуждения. Он поднял голову и встретился взглядом своих дивных топазовых глаз с магнетическим очами черноволосого красавца, сверкающими тёмными драгоценными камнями, затенёнными сенью густых и длинных ресниц, излучающего самодовольно-чарующую улыбку, купая любовника в её лучах. — Чёрт! Ты сам секс, Влад!.. — смотря в глаза вампиру пламенным взглядом, жарко выдохнув, воскликнул восхищённый охотник. — Хочешь, чтоб я кончил у твоих ног, лишь глядя на тебя?.. — Я был бы не против полюбоваться таким зрелищем в твоём исполнении, Гэб… Неоконченная фраза графа перешла в томный стон, так как горячие руки Ван Хельсинга, начиная от изящных щиколоток вампира, жадно обхватывая, провели по его обтянутым блестящей чёрной кожей красивым ногам вверх к бёдрам и, достигнув их, легли на них пламенными ладонями. Жар на прохладу. А в следующее мгновение охотник резко толкнул вампира к стене, заставив прижаться к ней, чтобы не упасть. Не успел граф опомниться от этой неожиданной атаки своего пылкого любовника, как руки загорелого красавца расстегнули его рубашку, быстро и ловко справившись с пуговицами, обнажая торс античной статуи. Горящие пламенем губы Гэбриэла стали покрывать свежую атласную кожу обнажённого тела жадными поцелуями, скользя по соблазнительной груди Владислава, по кубикам его рельефного пресса. — Ах! Ооо… уууммм… Гэбриэл… перестань… не сейчас… — вроде бы запротестовал Влад, но при этом не сделал никакой попытки отстранить ласкающего его красавца. В то время как Гэбриэл страстно целовал великолепное тело вампира, руки предприимчивого архангела расстёгивали ремень и застёжку, а затем дёрнули змейку на брюках графа вниз, после чего пальцы Ван Хельсинга скользнули под стринги Влада, обнажая его член. — Гэбриэл! Сексуальный маньяк! Что ты творишь?.. — прерывисто выдохнул Дракула. — Мне некогда… — Ничего не случится, если подготовка к аудиенции будет ненадолго прервана! — прозвучал дерзкий ответ, и в следующее мгновение Гэбриэл, опустившись на колени, вобрал в рот член Владислава. Вампир со свистом пропустил воздух сквозь зубы и, выгнувшись, отбросил голову, опёршись макушкой о стену, шумно задышав. Подхвативший его водоворот сладостных ощущений, заставил Дракулу забыть и о назначенном приёме, и вообще обо всём, когда его член погрузился во влажный и гладкий жар рта Ван Хельсинга, оказавшись во власти его пламенных губ и горячего языка, принявшихся поистине виртуозно ласкать его. Наслаждаясь своим любимым «эскимо», Гэбриэл усердно работал на два фронта: в то же время удовлетворяя себя. Влад, погрузив тонкие пальцы в кудри загорелого красавца, обвил ладонью его затылок и, тяжело дыша и стеная, стал насаживать его на свой член, одновременно делая толчки в рот охотника, жаждая более интенсивных ласк. Гэбриэл не возражал против такого действа, охотно подчинившись желанию разлюбезного и так же наслаждаясь динамичным процессом, как и его любовник, неистово лаская его скипетр любви своим неутомимым языком, а свой член рукой. Движения захлёбывающихся от сладостных стонов мужчин становились всё более быстрыми, сильными и резкими. Ещё несколько энергичных толчков и поглаживаний и красавцы-любовники синхронно достигли пика. С наслаждением вкушая сперму Влада, выстрел за выстрелом наполняющую его рот и стекающую в горло, Гэбриэл одновременно усердно забрызгивал своим густым соком брюки вампира. Жемчужные капли потекли по блестящей чёрной коже, рисуя по ней белые узоры. — У… тебя… совершенно… нет совести… Гэбриэл… — судорожно дышащий вампир, съехав спиной по стене, опустился ко всё ещё стоящему перед ним на коленях любовнику. — Кто… это… говорит? Образчик… высокой морали? — со смаком облизав губы, лукаво ухмыльнулся удовлетворённый Ван Хельсинг, прижимая к себе своего ненаглядного, целуя его в ушко. — Пусти… — немного придя в себя, граф игриво оттолкнул охотника. Он поднялся на ноги и начал приводить себя в порядок. — Надо ликвидировать последствия твоей несвоевременной страсти, одержимый сексом распутный архангел, — ухмыляясь, сказал Влад, кивая на свои щедро окроплённые спермой друга брюки. — Может, проще сменить туалет? — Ха-ха-ха! И не подумаю! Твой коварный замысел провалился! — щёлкнул его по щеке Дракула, направляясь в ванну. Справившись с задачей, Влад вернулся в спальню. Оставалось последнее дело перед выходом — причёска. Граф достал из ящика туалетного стола щётку. — Хочешь? — лукаво прищурившись, вампир протянул её любовнику. — Ты ещё спрашиваешь? Кто ж упустит возможность поиграть с твоими изумительными волосами! — с коварным выражением на лице, хитро улыбнулся Гэбриэл, беря предложенную щётку. — Нет, прелесть моя, игры отложим на потом, — возразил Владислав, садясь на стул перед туалетным столиком и отдаваясь в руки своего загорелого красавца, ставшего у него за спиной, — меня давно ждут, а, как ты знаешь, королям полагается быть точными. — О’кей, на потом, значит, на потом, — не стал протестовать Гэбриэл. Однако вопреки своим словам он то и дело прерывал процесс причёсывания, целуя длинные, мягкие и ароматные пряди потрясающих волос любовника, лаская ими своё лицо, упорно оставаясь глухим к увещеваниям Влада, что, впрочем, было понятно, так как довольный тон, с которым граф их произносил, пытаясь урезонить друга, противоречил их содержанию: вампир наслаждался тем, что проделывал охотник, и был не в силах это скрыть. Расчесав, наконец, волосы любовника, Гэбриэл положил щётку на туалетный столик, показывая, что задание выполнено. — Как это понимать? — улыбнулся любовнику граф. — Не желаешь довести дело до конца? — Что ты имеешь в виду? — делая недоумённое выражение лица, но при этом не силах погасить лукавый блеск в своих очаровательных глазах, поинтересовался у вампира охотник. — О’кей. Справимся без посторонней помощи, — проигнорировав его дразнящий вопрос, с улыбкой сказал Дракула, собирая свои волосы в хвост. Но едва он принялся за эти манипуляции — раздался протестующий возглас: — Ей! А кто обещал забыть о причёсках на время нашего любовного рандеву?! Король вампиров не держит слова?! — Ехидно улыбаясь, Ван Хельсинг сверлил любовника насмешливым взглядом. — Ха-ха-ха! Гэбриэл! Форс-мажорные обстоятельства не в счёт! — рассмеялся Владислав. — Этот аспект отдельным пунктом оговаривается во всех договорах! Не в курсе? — хитро повёл бровью граф, занимаясь своей причёской. — Ладно. Так и быть! Хитрый демон всегда найдёт возможность выкрутиться! — прозвучала в ответ уступительная констатация, щедро сдобренная обвинительными нотками. — Дай сюда! — Гэбриэл бесцеремонно убрал руки графа от его же собственным волос и сам дерзко завладел ими. — Лента или заколка? — Заколка сюда больше подходит, — прозвучал авторитетный вердикт заправского щёголя. Влад выдвинул ящик туалетного столика, подавая другу нужный аксессуар. — К тому же с лентой ты вряд ли справишься: ещё не приобрёл должной квалификации! — рассмеялся граф. — Ну, насчёт моей квалификации ты можешь и ошибаться! — улыбаясь, не согласился с утверждением любовника Ван Хельсинг. — Давай проведём опыт, — предложил мужчина. — Только не сейчас, любовь моя! На эксперименты совершенно нет времени! Попозже. — Хорошо, — с несвойственной ему покорностью согласился Гэбриэл. Он взял протянутую ему графом заколку и ловко соорудил из прекрасных волос Дракулы его традиционный шикарный хвост. Когда с причёсыванием, наконец, было покончено, Влад протянул изящную руку к одному из многочисленных флаконов с парфюмом, которыми был уставлен туалетный столик. Выбрав желаемую композицию, он, поочерёдно поднеся бутылочку к зоне за ушами, нажал на пульвелизатор, укутавший его облачком резкого и одновременно сладкого, терпко-пряного, возбуждающего чувственность аромата, осевшего на кожу и волосы. — Ну, а это к чему? К чему этот разящий наповал сэкси парфюм?! — вновь не удержался от протеста его ревнивый любовник. — И после этого последнего элемента, довершающего твой убойный сексуальный образ, ты будешь утверждать, что даёшь деловую аудиенцию?! — Гэбриэл, не забывай, что я — король вампиров и своим образом должен всегда соответствовать своему статусу. И каждый мой выход — всё равно что выход на сцену, если ты не в курсе, — назидательным тоном сообщил любовнику граф, повернувшись к нему с соответствующим наставлению, серьёзным выражением на лице. — Я не могу, чтобы удовлетворить тебя и успокоить твои подозрения, превратиться в какого-то забулдыгу. Да ты бы сам первый разлюбил меня, стань я таким, хоть это и невозможно, учитывая моё положение. Ты прекрасно знаешь, что ты единственный, кого я люблю, и так будет на веки вечные. Кто может сравниться с тобой, прекрасным архангелом? Никто и в подмётки тебе не годится! К чему тогда эти твои неуместные придирки? — Но, невзирая на то, что эта тирада Дракулы была якобы вызвана недовольством замечаниями друга, по его сверкающих радостью глазах, которую он был не в силах скрыть, было видно, что ему ужасно приятно ревнивое беспокойство милого, выказанное в его адрес. — О’кей. Ладно. Хватит проповедей, — лаконично бросил охотник в ответ на поучительную речь Дракулы, отходя от вампира. Он постарался произнести фразу совершенно безразличным тоном, однако мужчине всё-таки не удалось скрыть проскользнувшие в его голосе недовольные интонации. Загорелый красавец небрежно плюхнулся на кровать, взял в руки ноутбук и, демонстративно отключившись от внешнего мира, устремил внимательный взгляд своих изумительных по красоте глаз на экран, всем своим видом показывая, что ему нет никакого дела до графа и его провокационного, вызывающе сексуального образа. Владислав поднялся со стула и, улыбаясь, последовал за любимым, грациозно присев на кровать рядом со своим насупившимся другом: — Ну-у… бэби, не дуйся на бедного вампира! А то я буду неуверенно чувствовать себя, проводя важную встречу. — Влад ласково накрыл рукой руку Гэбриэла, а затем пробежал изящными пальцами по его шелковистым локонам: — Не веришь моим словам, тогда, может, поверишь этому… — И Дракула, властно повернув к себе любимое лицо, пылко прижался лепестками своих нежных губ к чувственным, ароматным устам Ван Хельсинга, сладостно его целуя. В этом поцелуе «бесстрастного» вампира было столько огненной страсти, столько ласки и нежности, не оставлявших ни малейшего сомнения насчёт чувств, которые испытывал тот, кто дарил его, что охотник и думать забыл о своих подозрениях — так целовать мог только истинно любящий! Мужчина обвил руками душистые щеки целующего его демонического красавца и со всем пылом любви ответил на любовное лобзание графа, в свою очередь страстно лаская его губы, язык, рот — своими. — Ну как, прелесть моя? Надеюсь, мы удовлетворены и больше не собираемся сердиться на старого боевого товарища? — после глубокого и проникновенного поцелуя, нежно взяв своего смуглого красавца за подбородок и с любовью глядя в его прелестные глаза, поинтересовался Влад. — Не собираемся, мой верный изменник! — подтвердил оригинальным оксюмороном правильность его предположения счастливый охотник, получивший очередное доказательство любви Дракулы. Мужчины расхохотались. После ухода графа, оставшийся в одиночестве Гэбриэл решил уделить внимание поддержанию физической формы и направился в спорт-зал Владислава. Пока он таскал железо, перед его глазами неотступно маячили мягко покачивающиеся, облитые лакированной чёрной кожей округлые прелести графа — мужчина никак не мог отделаться от этого неотвязного видения, как ни старался, невольно отметив, что Анна никогда не заводила его так этой частью тела. Охотника начало охватывать возбуждение, мешая его текущему занятию. — Тьфу! — в сердцах плюнул он, вернув гриф штанги на стойки. Ван Хельсинг встал и до предела увеличил вес, сделав его почти неподъёмным, — это помогло отогнать искусительную картинку и сосредоточиться на нужном деле. Как следует поработав, потратив на различные упражнения целый час, вспотевший и уставший Ван Хельсинг пожелал вместо душа принять ванну. Он приготовил её себе в роскошной квадратной ванне-бассейне, которая с полным комфортом могла вместить несколько человек, наполнив его приятно горячей водой с душистой прохладной пеной. Решив как следует себя побаловать, Гэбриэл прошёл в бар и налил в бокал свой любимый ещё с XIX века напиток Зелёной феи, предназначив ему сопровождать очистительную процедуру. Захватив бокал с собой и поставив его на край огромной ванны, уставший мужчина снял одежду и погрузился в воду, с наслаждением вытягиваясь в ней. Откинувшись на спину и попивая абсент, он едва не задремал под воздействием этого приятного и расслабляющего банного ритуала. — Спинку помыть? — вдруг раздался за спиной охотника бархатный голос его возлюбленного вампира. — М-м-м… было бы великолепно… — томно потягиваясь в ванне, блаженно протянул Гэбриэл, откидывая голову на бортик, с игривым блеском в прекрасных глазах посмотрев на своего блистательного черноволосого красавца, сияющего пленительной улыбкой. Влад, с лица которого не сходила чарующая улыбка, подошёл к любовнику. Изящная душистая рука скользнула по волосам загорелого красавца, переплетаясь тонкими пальцами с влажными светло-каштановыми шелковистыми кудрями, спустилась ласковым касанием по точёной шее и остановилась на соблазнительной груди, лаская. Мягкая ладонь охотника накрыла красивую руку вампира. Губы Гэбриэла прижались к ней в нежном поцелуе. — Иди же ко мне, мой демонический Адонис… — ласково гладя руку Дракулы своей, взволнованным голосом промолвил Ван Хельсинг, в следующее мгновение потянув его к себе. — Может, ты дашь мне сперва раздеться? — улыбаясь, осведомился вампир. Прекрасные глаза охотника шаловливо взблеснули. — Может, — ответил он с лукавой улыбкой. — А может… и нет… — и, прежде чем не ожидавший этого вампир смог среагировать, мужчина, применив к нему молниеносный приём захвата, резким рывком погрузил его в ванну рядом с собой, подняв целый фонтан брызг, взметнувшийся чуть ли не до потолка. — Ну разве ты не скотина, Гэбриэл? — отфыркиваясь, сдувая с мокрого лица пену и одновременно растирая рукой плечо, пребольно ушибленное о борт резервуара во время осуществления этого, совершенно неожиданного Владом, погружения, недовольно хмурясь, но при этом борясь с против воли охватившим его со смехом, заметил граф хохочущему любовнику, вдруг оказавшись по воле не в меру проказливого друга в ванне при полном параде, гордо восседая в воде обутым и одетым, покрытый и увенчанный пушистыми хлопьями. Это было настолько уморительное зрелище, что охотник просто давился от хохота. — Недаром всё-таки тебя попёрли с небес… — Вампир сделал попытку отпустить любовнику, вполне заслуженный им, подзатыльник, но тот со смехом увернулся, мгновенно отскочив в сторону в просторной ванне, своим манёвром породив бурную волну, окатившую Дракулу, мокнущего облачённым в свой сексуальный наряд, дополнительной порцией пенной воды. Оставив своё не увенчавшееся успехом намерение, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, что ему не очень удавалось, граф с покорностью судьбе приступил к единственному, что ему оставалось в этой ситуации, — принялся разоблачаться. Он разулся и, вылив из обуви воду, бросил её на пол, после чего стащил с себя мокрый пиджак и через голову любовника швырнул его в раковину. Все эти действия сопровождались новыми взрывами гомерического смеха Ван Хельсинга, ужасно довольного своей проделкой, сполна наслаждающегося устроенной им забавой, от души потешаясь над её предметом, — угодившим в смешное положение королём вампиров. — Сукин сын, — лаконично, но, как он считал, исчерпывающе, охарактеризовал друга граф. Изящные пальцы Влада, пробежались по пуговицам рубашки, расстёгивая, после чего принялись за запонки. — Давай помогу! — предложил смеющийся Ван Хельсинг, придвигаясь к любовнику, видя, что он никак не может успешно справиться с задачей. — Иди к дьяволу! Скотина! — отверг его помощь деланно насупившийся граф, в первый раз в жизни и не-смерти из-за коварной шалости архангела выступивший в комической роли. — Я лишь, наконец, сровнял счёт. Помнишь ожерелье? Дай сюда, а то ты провозишься до утра! — Гэбриэл властно протянул руку к запястью вампира. — Так и быть, негодяй, уважу тебя, — с аффектированным вздохом, Дракула позволил мужчине помочь ему. Ван Хельсинг ловко расстегнул запонку и положил детали на край ванны. Прозвучало повеление: — Другую! Вампир покорно протянул ему другую руку. Когда парный аксессуар присоединился к своему товарищу, Ван Хельсинг помог графу снять прилипшую к его телу рубашку и тем же манером отправил её к пиджаку; а затем с наслаждением провёл рукой по обнажённому торсу любовника: — Какое тело!.. — Гэбриэл потянулся к губам Владислава, но тот отстранился, отказавшись подарить ему поцелуй. — Не заслужил, — мотивировал своё действие вампир, но тон его заявления был шуточным. — О’кей, подожду до лучших времён, — улыбаясь, смиренно ответил проштрафившийся мужчина, не удостоившийся высочайшей ласки. Дракула встал на ноги, следующим номером собираясь избавиться от самого провокационного предмета туалета, вызвавшего столько нареканий у его ревнивого любовника. — Ммм… Влад! Какое зрелище! Жаль, что я не приготовил камеру! — Гэбриэл смачно зацокал языком при виде обнажённого до пояса черноволосого красавца с атлетическим телом, облачённого в узкие кожаные брюки, с тела которого стекала вода. — Тебя бы на рекламный постер! — Гэбриэл, кажется, ты забываешь, что я король вампиров, а не модель, — осклабился в ответ Дракула. — Не озвучивай бредовых идей, а лучше помоги мне справиться с последствиями твоего возмутительного, совершенно непростительного поступка! — сказал Влад. Расстегнув ремень, он с большим трудом стал стаскивать с себя намертво прилипшие к телу брюки. Виновник этого затруднительного неудобства, улыбаясь, поспешил откликнуться на призыв пострадавшего от его озорства друга. Совместными усилиями цель была успешно достигнута, и брюки, а за ними и бельё, последовали за остальными предметами сексуального ансамбля графа в раковину. — Ммм… какой красавчик!.. — причмокнул языком Ван Хельсинг, любуясь полностью обнажённым любовником, который, наконец, избавившись от мокрой одежды, не замедлил обратно плюхнуться в воду. — Хух! Наконец! — облегчённо выдохнул Влад, с наслаждением вытягиваясь в горячей воде с прохладной пеной. — Что ж, мяч на моём поле, и мой ход не замедлит! — коварно ощерившись, пообещал вампир, пронзая друга бесовским взглядом. — Спасибо, что предупредил, — ухмыльнулся Гэбриэл. — Буду начеку. — Это тебе не поможет, — с демоническим блеском, в глазах уверил его любовник. — Посмотрим. А пока, кажется, кто-то предлагал помыть мне спинку… — лукаво улыбнулся в ответ охотник. — После того, что ты проделал, мыть спинку мне должен ты, — возразил Владислав. — Но ладно, так и быть — смилуюсь над тобой, хоть ты этого и не заслуживаешь: ведь я сама доброта и ласка! — О да! Только немножко садистская и слегка кровожадная! — расхохотался Ван Хельсинг. — А ещё чуть-чуть страдающая дурными наклонностями! — Иди сюда, негодяй, — граф, опираясь спиной о борт ванны, широко раздвинул свои согнутые в коленях, красивые, обладающие утончённой формой ноги, приглашая любовника расположиться между них. Как только мужчина скользнул на предлагаемое ему место, вампир, наконец, удовлетворил своё желание и отпустил ему хоть и не слишком сильный, но всё-таки достаточно ощутимый подзатыльник. — Хей! — отшатнулся охотник, недовольно покосившись на любовника, потирая вероломно атакованную часть тела. — А ты как думал? Заслужил — получил! — авторитетно изрёк в ответ вампир. — Ладно, проехали. Иди ко мне, любовь моя, — сказал граф, беря в руки мочалку. И Ван Хельсинг, удобно расположившись между ног Дракулы, отдался в руки любимого, наслаждаясь приятной процедурой, мурлыча от удовольствия. Влад, водя мочалкой по его скульптурной спине, в то же время усыпал влажные плечи любовника нежными поцелуями. Потом друзья поменялись местами, и Гэбриэл, сняв заколку и присоединив её детали к её товарищам-запонкам, откинул длинные волосы вампира ему на грудь и в свою очередь помыл спинку своему красавцу. После чего вновь скользнул между ног Влада, откинувшегося спиной на борт ванны, удобно располагаясь в его объятиях. Нежась в душистой пенной ванне, расслабленные мужчины потягивали абсент из бокала Гэбриэла, время от времени делясь напитком изо рта в рот. — Как прошла аудиенция? — поинтересовался Ван Хельсинг у друга, томно возлежа его объятиях, — всех обаял и сразил? — А на этот счёт могут быть какие-то сомнения? — самодовольно улыбнулся Влад, целуя мокрые локоны любовника. — Никаких, — Гэбриэл повернулся в объятиях графа, запечатав лукавые уста поцелуем. — Можно, Гэбриэл? — Влад провёл кончиком пальца по яремной вене любовника. — Проголодался? — Не столько проголодался, как жажду насладиться моим нектаром! — Что ж, угощайся! Как я могу тебе отказать, после того, как был таким плохим мальчиком! — улыбнулся охотник, играя с волосами друга. — Совершенно верно! — блистая ответной улыбкой, согласился Дракула. Мужчины приняли удобное положение, и Владислав, столь аккуратно прокусив кожу любовника, что тот почти этого не почувствовал, принялся вкушать самый вожделенный им напиток во Вселенной. С головой погрузившись в испытываемое блаженство, он с трудом заставил себя остановиться, оторвавшись от шеи своего загорелого красавца. — Ах… Гэбриэл… — словно в изнеможении от полученного наслаждения, Владислав отбросил голову на борт ванны, облизывая окровавленные губы. Насладившись совместным приёмом ванны, любовники, соответствующим каждому образом, подкрепились. Поев, Гэбриэл растянулся на кровати, а Владислав снова спустился вниз, сказав, что должен пополнить запасы донорской крови в баре. Ожидая его возвращения, Ван Хельсинг, просмотрев почту и уделив нужное внимание текущим делам, стал лениво щёлкать каналы, глядя на экран огромного телевизора, висящего на стене. Влад отчего-то задерживался. Близился рассвет. Пора было ложиться спать. Скучая в ожидании своего ненаглядного, расслабленный мужчина несколько раз зевнул и не заметил, как заснул.