Цветок, проросший в песке, или Ход пешки

Никого не любить - это величайший дар, делающий тебя непобедимым, так как никого не любя, ты лишаешься самой страшной боли. Адольф Гитлер       - Я заметил, что ты любишь эту пустынную лису, - сказал Раса, восседая на своем троне и глядя сверху вниз на Гаару. Гаара так удивился, что забыл о своем страхе перед неожиданным вызовом. Вероятно, кто-то ему донес.       - Ты понимаешь, что это слабость, Гаара?, - сказал король. – Любить что-либо – слабость. А любить лисицу – глупость. Гаара ничего не отвечал и смотрел отцу прямо в глаза. Они были непроницаемыми.       - Должен ли я убить это животное? Старший кивнул в сторону угла. Гаара медленно обернулся и увидел феника. Он лежал без каких любо признаков жизни.       - Нет! – вырвался у мальчика крик ужаса.       - Видишь, каким слабым сделал тебя этот ушастый лис? Как ты будешь править пустыней и другими землями, если не можешь справиться с собой?       - Оставь его в покое, - звонкий мальчишеский голос умоляюще дрожал, но угроза старшего была слишком жестокой.       - Возможно мы поступим по-другому, - он посмотрел на молоток, который наследнику поднес слуга.       - Ты должен сломать ему ноги. Быстрый удар – и ты, возможно, повзрослеешь.       - Нет. Я не могу. Правитель пожал плечами. Он встал и потянулся за факелом.       Ужас накрывал Гаару с головой, и он не знал, что ему делать, но он знал, что может позволить утонуть себе сейчас в слезах, сорваться в истерику. Он бы мог убежать отсюда и оставить лису на сожжение…но он взял молоток, прежде чем Раса взял факел. Мальчику потребовалось усилие, чтобы поднять его. Лис дрожал и смотрел на Гаару, как-то скуля и поджимая хвост, чувствуя только страх.       - Размахнись хорошенько. Иначе придется размахиваться снова. Красноволосый смотрел то на отца, то на лапы маленького животного.       - Это наказание, папа? Я делал все, что ты приказывал!       - И сейчас ты должен сделать то, что я говорю. Ты испытываешь мое терпение, мальчик. Гаара поднял молоток ослабевшими руками, дрожащими так же, как дрожал лисенок. Гаара медлил, словно ждал, когда отец скажет: « Хватит, довольно!» Но эти слова все не звучали в зале.       - Ты сломаешь ему ногу или он сгорит. И Гаара с криком обрушил молоток. Лапа сломалась с характерным щелчком. Конечность теперь выглядела иначе. Верхняя и нижняя части сходились под неправильным углом, в вершине которого выступала белоснежная косточка, измазанная кровью. Затем раздался вой, полный ярости. Лис даже не пытался убежать, а просто лежал и смотрел на Гаару.       - Ты должен это сделать еще раз. Он хотел бы сказать «Нет», но понимал, что если рука возьмет факел, то уже не отпустит. На этот раз животное поняло, что означает поднятый молоток. Лис скулил, просил. Глаза были наполнены слезами, тем самым ослепляя принца, но он размахнулся и ударил. В ноге лопнуло сухожилье. Он сломал вторую ногу.       Гаара не смог вынести этого. Рвота застала его в врасплох и хлынула изо рта. Гаара давился и задыхался, почти не слышав слов отца:       - Еще раз. И третья нога была сломана. Когда Гаара рядом корчился от рыданий, животное уткнулось в него носом.       - Еще раз. У него осталась еще одна нога.       - Нет. Он бросил факел прямо в животное. Гаара отскочил, чтобы не попасть в огонь. Вой обессмыслил все что было раньше. Многие назвали бы это воем, но это был крик. Человек, лошадь, собака…Когда нам больно мы все звучим одинаково.       Со злости Гаара резко обхватил рукоять молотка и метнул его. И если бы король замешкался и не отклонился, Гаара бы унаследовал трон. Но молот лишь задел его головной убор, свернув его на бок.       - Мама, почему мне запрещено выходить из дворца? И почему Неджи этот запрет не установлен так же как и мне? Это так несправедливо.       - Мир, за этими белыми стенами очень опасен для тебя. Там никто не пожелает тебе добра, узнав о тебе, - женщина нежно провела пальцами по подбородку девочки.       - Это из-за ткацкого станка, верно?       - Да. Пойми, Хината, - мать встала на колени перед своей дочкой. – Ты – обладательница дара, который передается в нашем роду. Все ткани, что ты ткешь не обычные. Они смогут сделать все, чтобы помочь людям: дать воду, подарить плодородие землям, излучать солнечный свет.       - Но почему никто не должен видеть моих следов? Ведь они такие красивые и цветные. И действительно, куда бы ни ступила ножка Хинаты или ее матери, там, на земле, моментально вырастала трава и цветы.       - Носи обувь, чтобы скрыть это. Если об этом узнают, то может случиться непоправимое. Ты поймешь это когда вырастешь. Многие соседние страны, а в особенности пустыня, завидует нашей процветающей стране. Многие захотят завладеть тобой и использовать.       Вопросы маленькой девочки были исчерпаны. Она продолжала работать на ручном ткацком станке, постепенно вплетая нить. По всей комнате только и доносилось: «Клац - клац, клац - клац». Мама сидела рядом и, исколов себе все пальцы, вышивала одеяло для своей дочурки. За окном, в саду, пела птица. На минуту Хината прекратила роботу и, закрыв глаза, прислушалась. Ветер зашарудел листьями, лепестками цветов. Хината поднялась и вышла в сад. Там было так умиротворённо, что Хинату от туда бы не выкинуло даже самым сильным ураганом. Казалось, что этот покой будет здесь вечно. Хината захватила с собой небольшой кусочек ткани которую она соткала сама. Ткань была синей словно она достала кусочек неба, лишь протянув руку. Как только девочка развернула ткань и поднеся к кустарнику, из нее небольшим ручейком потекла вода. Со временем «кусочек неба» становился все меньше и меньше и с его исчезновением вода перестала стекать с ладошки юной принцессы. Мама одобрительно кивнула и улыбнулась.