Les Arcanes. Ole Lukoie

      Кажется, что с каждой новой ночью Оле-Лукойе старался превзойти сам себя. И каждый раз, когда Исину казалось, что его уже ничем нельзя удивить, каждый раз, когда он думал, что повидал все, Чондэ удивлял его чем-нибудь новым.       Вот, например, сейчас, Исин стоял во дворе своего дома, и смотрел на огромных размеров бобовый стебель, который устремлялся к самому небу, выше облаков.       — Я сейчас задам очень глупый вопрос, — сказал Исин, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и спокойно, — однако ответь мне на него.       — В чем суть вопроса?       — Тебе в детстве не говорили, что огромный бобовый стебель во дворе не сулит ничего хорошего? — Чжан еле заметно сглотнул и настороженно посмотрел на стоящего рядом Чондэ.       — А что плохого может случиться? Это же всего лишь бобовый стебель…       — Ну, я не знаю, — безразлично начал Исин, очень плавно повышая голос, — возможно по нему спустятся гиганты, которые сожрут меня и не пукнут!       — Ты трусливый зануда, — фыркнул Чондэ, подходя к стволу и задирая рукава пальто, — неужели твоя прекрасная пятая точка не жаждет приключений?       — Нет, — хмыкнул Чжан, — зато, я смотрю, твоя так и зудит. Любишь же ты рисковать.       — Кто не рискует, тот не пьет!       — Шампанское, — подсказал Исин конец фразы.       — Что «шампанское»? — не понял Чондэ.       — Кто не рискует, тот не пьет шампанское, — пояснил юноша.       — Шампанское, не шампанское — не важно, — махнул рукой Оле-Лукойе, — главное, что не пьет.       — Погоди, — Исин увидел потуги Оле влезть по бобовому стеблю, — ты что же, наверх собираешься?       — А ты разве нет?       — А зачем мне туда?       — За уткой, которая несет золотые яйца. Между прочим, больших денег стоит.       — Утка? Разве не курица?       — Не важно, что-то пернатое.       — Да тебя послушать, так тебе ничего не важно.       — Эй, — вдруг вскрикнул Чондэ, — где тот восторженный мальчик, который радостно летал на своих крылышках и не слушал мои наставления? Верни мне его, он был просто восхитителен. А теперь я смотрю на тебя, и мне кажется, что это не я старик, а ты. Быстро лезь на бобовый стебель, а то зонтиком проткну.       И Оле-Лукойе материализовал свой любимый цветастый зонтик-трость, угрожающе тыкая им в воздух рядом с Исином, чтобы подогнать молодого человека.       — Ладно, ладно! — согласился Исин, отходя от зонта на безопасное расстояние. — Уже лезу.       Чжан Исин подошел к бобовому стеблю, придирчиво его оглядывая, и, тяжело вздохнув, полез по нему наверх, изображая на своем лице вселенскую скорбь. К несчастью, Оле-Лукойе не сказал ни сколько нужно лезть по этому стеблю, ни есть ли какие-нибудь приспособления, чтобы упростить длительное восхождение.       — А не было какого-то более легкого способа оказаться наверху? — не выдержал Исин через полчаса.       — Если бы он был, я бы им воспользовался, — буркнул Чондэ, который тоже был изрядно утомлен. Он не предполагал, что путь по бобовому стеблю будет такой долгий и нудный.       — И долго нам еще ползти?       — Как только уткнешься в облака — считай, что мы уже на месте…       Исин вскинул голову, чтобы прикинуть, сколько еще ему предстоит преодолеть, но никаких облаков почему-то на его пути не было. Наоборот, пелену облаков они преодолели уже в первые десять минут. Чжан подозревал, что если они продолжат свое путешествие в том же духе, то выйдут в открытый космос. Чем выше они поднимались, тем светлее становилось небо, окрашиваясь в желто-розовый цвет заката.       — Ты уверен, что мы движемся в правильном направлении? — выдавил Исин, чувствуя, как саднят ладони. Он уже давно содрал кожу на руках и теперь держался на бобовом стебле лишь на силе воли.       — Конечно, я уверен, — зашипел Чондэ и шмыгнул носом, — еще перед тем как прийти к тебе я все проверил по google maps или ты думаешь, что я поведу тебя куда-то наобум?       — Думаю, — подтвердил Исин, — нет, не так. Я полностью уверен в том, что ты так и поступаешь.       — В таком случае, — с нескрываемой обидой из-за такого выпада в свой адрес, пробурчал сквозь зубы Оле, — можешь спускаться и идти спать. Не приду к тебе больше. Очень надо.       — Эй, не обижайся, — Чжан перестал карабкаться, чтобы перевести дух и через плечо бросить взгляд вниз на Чондэ, — я не хотел тебя обидеть.       — Обидеть он меня не хотел. А что ты хотел?       — Просто выразил свою неуверенность в том, что наши путешествия безопасны.       — Конечно они безопасны! — возмущенно вскрикнул Чондэ. — Техника безопасности, помнишь? Я не могу причинить тебе вред, даже если захочу! Я тут для тебя стараюсь, из кожи вон лезу, чтобы тебе было весело, а ты еще возмущаешься! Как старикан, честное слово…       Исин закатил глаза и собрался уже лезть дальше, но его нога соскользнула и грязь с подошвы посыпалась прямо в лицо Чондэ.       — Тьфу, — Оле-Лукойе стал вертеть головой, чтобы убрать с лица грязь, — вон уже песок из тебя сыпется, динозавр.       — Сам ты динозавр, — Исин снова остановился, чтобы с наслаждением несколько раз ударить носком ботинка о стебель, слыша, как Чондэ ругается и шипит сквозь зубы, потому что песок сыпался ему прямо в глаза.       — А ну прекрати, а то за задницу укушу, — прорычал Оле, поднимаясь так высоко, что пятки Исина упирались ему в живот. — Шевели булочками! — и, отведя голову чуть назад, Чондэ со всей силы приложился лбом к пояснице Чжана.       — Ай! — от неожиданности молодой человек поторопился влезть по стеблю. — Это домогательство!       — Хехехехехе, — самодовольно посмеялся Оле, — шалость. О, а вот и нужные нам облака.       Исин немного отклонился назад, поднимая голову, чтобы посмотреть на те облака, о которых говорил Оле-Лукойе. Прямо над ними, в метрах, может быть, трех, была нежно-розовая дымка, которой было затянуто все небо. Было такое чувство, что молодые люди достигли потолка, потому что преграда была идеально плоской, но при этом струи дыма, из которых она состояла, были в постоянном движении.       Чжан Исин долго колебался, не решаясь продолжать путь, поэтому Чондэ пришлось лезть вперед, чтобы показать на своем примере, что это вполне безопасно. Обогнув по неудобному стеблю своего спутника, Оле-Лукойе быстро добрался до дымки, без колебаний в ней исчезая.       Молодой человек растерянно проводил Чондэ взглядом, глянул вниз и, решив, что его меньше страшит дымка и то, что скрывается за ней, чем мысль о том, что придется спускаться вниз с этого бобового стебля, полез дальше. Оказавшись вплотную у преграды, Исин на всякий случай сунул туда палец, ощущая мягкие, почти невесомые касания волн дыма. Убедившись в том, что это безопасно, юноша зажмурил глаза, даже задержал дыхание, и нырнул в дымку.       Исин не сразу решился открыть глаза, боясь, что они заболят. Для начала он осторожно приоткрыл их, сквозь пушистые ресницы опасливо озираясь. Кругом ничего не было кроме розового тумана, даже бобовый стебель был в нем еле различим. Оле-Лукойе тоже нигде не было видно. Исин еще раз огляделся. Он боялся, что этот дым может быть опасен, что ничего хорошего не произойдет, если его вдохнуть, но, если бы это было действительно так, Чондэ бы об этом обязательно сказал. Исин решил, что ничего страшного не произойдет, если он снова доверится Чондэ, поэтому сделал глубокий вдох.       Чжан беззвучно вскрикнул, потому что ему показалось, что легкие разрывает изнутри. Он был не готов к такому повороту событий, поэтому еле подавил в себе инстинктивное желание схватиться за горло. Прижавшись к стеблю, он стал прерывисто вдыхать воздух, но нехватку кислорода в легких заполнить не мог. Мысли, подгоняемые паническим страхом, пустились в пляс, лишая Исина любой, даже маленькой возможности, принять хоть какое-то стоящее решение. Прекрасно понимая, что у него нет времени, он, отбросив многообразие вариантов своей дальнейшей судьбы, выбирал лишь только куда лезть: вверх или вниз. Вариант вверх, почему-то показался единственно верным.       Лезть пришлось слишком долго. Исин продолжал прерывисто дышать, но это по-прежнему не помогало. Легкие просто сворачивало внутри как выжатый пакетик сока. Голова начинала кружиться, в ней была свинцовая тяжесть, распирающая череп изнутри. Пальцы рук стало покалывать. Конечности с трудом поддавались контролю. Все тело пропиталось слабостью. Исин чувствовал, что в глазах начинает темнеть и сейчас он, потеряв сознание, полетит вниз. Сердце заходилось в бешеном ритме от накатившей паники.       Чжан Исин был на грани, он понимал, что еще несколько секунд, и наступит его предел, а это было действительно страшно.       Рука вдруг соскользнула, Исин попытался уцепиться за стебель, но только содрал ладонь в кровь. Полностью обессиленный и испуганный, Чжан полетел вниз.       — Чондэ! — только и успел прохрипеть он, в отчаянной попытке получить помощь.       В туже секунду чья-то сильная рука схватила Исина за шкирку, не давая ему упасть, и дернула наверх. Чжан сделал глубокий вдох, когда вынырнул из тумана. Он обессилено рухнул на землю, чувствуя, как сводит ноги, и стал жадно дышать, будто у него через пару минут снова заберут эту возможность.       — Боже, я уже испугался, что ты сорвался, — как-то очень буднично пожаловался Оле-Лукойе, словно бы он говорил о том, что Исин чуть не разбил коленку.       — Чтоб я тебе еще хоть раз доверился, — прохрипел Чжан, утыкаясь лбом в землю.       — А что я такого сделал? — поразился Оле-Лукойе.       — Я чуть не умер, пока лез сюда! — вкладывая все возмущение и негодование в свои слова, закричал Исин, кидаясь в сторону Чондэ. — Я ненавижу тебя, Ким Чондэ. Всем сердцем ненавижу, — выдохнул Чжан, опуская голову.       Оле оцепенел. Уголки его губ болезненно дрогнули, он стиснул зубы. На короткий миг в глазах Чондэ отразилась злость, смешанная с обидой. Оле-Лукойе смотрел на Исина сверху вниз, пряча стиснутые в кулак руки в карманы своего пальто.       Чондэ переполняла безграничная обида. Кто бы мог подумать, что слова почти незнакомого человека могут ранить так сильно, но правда для Оле-Лукойе была в том, что Чжан Исина он знал куда дольше, чем сам Чжан Исин знал его. И от этого слова звучали еще ужаснее.       Оле-Лукойе продолжительно выдохнул, но это все равно не помогло сдержать свое негодование от обиды. Слова так и рвались наружу, но не было никакого смысла их произносить. Чондэ прекрасно понимал, что с самого начала вся эта затея не была легкой, просто в какой-то момент все пошло не так, и он понятия не имел почему. Возможно, он сам виноват в том, что все сложилось именно так, но это ни в коем случае не значило, что он сможет просто улыбнуться и продолжить как ни в чем не бывало. С него хватит.       Чондэ шмыгнул носом и материализовал в руке свой цветастый зонт, который в этот раз почему-то сочился оранжево-красными красками, словно отражая цвет неба здесь.       — Возьми его и возвращайся, — стараясь произнести это как можно спокойнее, словно бы это ничего не значило, сказал Оле и практически бросил зонт в руки Исина.       — Что? — не понял Чжан, еле успевший поймать брошенный предмет прежде, чем он ударит его ручкой по лицу.       — Путешествие окончено, возвращайся, — Чондэ поправил темно-серую шапку у себя на голове, запахнул пальто и, даже не глянув на Исина, развернулся, — дальше я пойду один.       И Оле пошел, оставляя Исина в полном недоумении позади. Внутри Чондэ поднималась волна злости, от которой хотелось скрежетать зубами. Оле-Лукойе шагал быстро, желая уйти раньше, чем опрометчиво произнесет или сделает все то, что как неоновая вывеска светится в его сознании.       — Но Чондэ… — растерянно вскрикнул Чжан, сжимая зонт в руке. — Что мне…?       — Просто прыгай вниз и раскрой зонт, — рявкнул Чондэ, чуть повернув голову в сторону, — не бойся, в этот раз, как и во все другие, с тобой ничего не случится!       Оле-Лукойе прикрыл глаза. Он слышал, как неестественно звучит его голос, пропитанный раздражением и обидой. Каждое слово отзывалось режущей болью, вызывая чувство вины. Ему было стыдно за свое ребячество. Ударить еще больнее человека, который сделал больно тебе, это так по-человечески, если честно. Желая сбежать от стыда и чувства вины, затормозивший на мгновение Оле, пошел вперед еще быстрее.       — Стой, Чондэ, — крикнул Исин, вскакивая с земли.       Оле не остановился, даже не замедлил шаг. Исин понял, что от него хотят сбежать. Он просто смотрел в спину уходящему Чондэ и чувствовал себя брошенным, отчего сильнее сжимал в своей руке зонт.       — Как же наши приключения? — тихо спросил Исин себя, потому что Оле его бы все равно не услышал.       Наверно, Исину тоже было обидно. Он лез целую вечность сюда, содрал себе ладони, чуть не умер, а его вдруг бросили, как будто он старая игрушка. Зачем нужно было проходить через все это, чтобы вернуться обратно домой? Почему вполне естественная реакция Исина на случившееся, была встречена не пониманием, а обидой? Это заставляло чувствовать себя виноватым, но признаться в том, что сделал что-то не так, Чжан просто не мог. Не понимал, что он сделал не так.        «К черту», — подумалось Исину. Он уже здесь и ни что не может помешать ему устроить свои приключения. Если Чондэ хочет уйти, бросить его здесь без объяснения причин, пусть делает это, Чжан Исин уже не маленький ребенок, он и сам может себя развлекать.       Вокруг было только небо и розовая дымка тумана, поглощающая все, что находится вокруг. Исин закусил губу, разглядывая горящий закатом зонт в своих руках. Он не знал, куда ему идти, кроме как назад. И в конечном итоге, он не хотел никуда идти без Чондэ.       Прежде, чем Оле-Лукойе стал растворяться в тумане, Исин осознал, что все что вокруг, все, что ждет его дальше просто бессмысленно, если Чондэ не будет рядом.       — Оле! — крикнул Исин, и быстро зашагал вперед, срываясь на отчаянный бег, когда вдруг фигура, за которой он шел, растворилась в тумане. — Чондэ! Ким Чондэ!       Исин вбежал в густой туман, чем-то похожий на тот, который ему пришлось преодолеть, когда он взбирался по бобовому стеблю, поэтому сердце испуганно сжалось, и Чжан попятился назад, вырываясь обратно на пяточек, свободный от тумана. Оглядевшись по сторонам, Исин понял, что кроме как через эту дымку, ему никак не пойти дальше, поэтому он нахмурил брови, зажал нос и рот рукой, и нырнул обратно.       Кругом не было видно ничего. Исин озирался, пытаясь отыскать знакомую фигуру, но лишь розовая дымка подрагивала, растекаясь струями от самого неба. Молодой человек не знал с чем это можно сравнить, но где-то в глубине сознания вспомнил курилку в аэропорту, где из-за стеклянной двери можно было разглядеть только дым. Здесь было почти так же. Как будто что-то держало этот туман в одном месте, не давая ветру его разогнать. Он не был опасным, только глаза немного слезились.       — Чондэ! — Чжан побежал в сторону выбранную наугад. Ему ничего не оставалось, ведь теперь он даже не знал, откуда пришел, а значит, не мог вернуться. Кругом не было никаких следов Чондэ.       Туман вокруг никак не рассеивался, Исин был в ловушке, абсолютно не зная, куда ему стоит идти. Он несколько раз менял направление, но никуда не приходил, словно бы он блуждал по лабиринту и ходил кругами.       Чжан на мгновение остановился, чтобы оглядеться. Вокруг все было по-прежнему. В своей панике он не подумал о том, что разумнее бы было никуда не сворачивать, поэтому сейчас стоило заключить, что он окончательно потерялся. Откуда он пришел? Справа или слева? Куда ему идти? Вперед или назад?       Исин пошел вперед, потому что казалось, что больше ему ничего и не оставалось. Он решил, что если не будет сворачивать, в конечном итоге куда-нибудь выйдет. И чем дольше он шел, тем больше было желание выбраться, наконец, из этого тумана.       Чжан Исин был в смятении, как загнанный в ловушку зверь. Его сердце нервно колотилось где-то в горле и, казалось, скоро просто могло выпрыгнуть наружу через рот. Нетерпеливое желание выбраться заставляло бежать. Исин озирался, силясь отыскать в этом тумане Чондэ. Надежда все еще теплилась в его голове. Чем сильнее Исин боялся, тем больше мысленно взывал к Оле-Лукойе, почти умоляя его появиться. Осознание того, что без Чондэ Исин абсолютно беспомощен, пульсировало в висках. Потому что здесь и сейчас, в этом тумане, где ничего нельзя увидеть кроме розовой дымки, Исин ощущал себя потерявшимся ребенком. Он был так же беспомощен и одинок в своем бессилии. В груди разгоралось инстинктивное детское желание взять кого-то за руку, желательно именно Оле, потому что только когда он держал за руку его, Исин ощущал себя в безопасности.       И это ощущение жуткого страха и тоски наваливались всей своей тяжестью на грудь, что хотелось даже заплакать, как в детстве. Ведь к детям всегда спешат на помощь, когда они плачут. Только Исин не был ребенком, его слезы не вызывали жалости или желания помочь. Сейчас Чжан Исин был один и один он должен был с этим справиться. Пусть он так и решил, но внутренний голос все равно эхом повторял чужое имя.       Исин был так погружен в свое отчаянье, невнимателен из-за своих попыток отыскать Оле-Лукойе, что не успел никак отреагировать, когда пелена тумана резко оборвалась. Дымка рассеялась, открывая взору вид на безграничное небо кровавое, как закат. И кроме неба дальше не было ничего.       Чжан, испугавшись резкого изменения пейзажа, попытался остановиться, но как это обычно бывает, погрешность в несколько мгновений между мыслью и движениями тела, просто не дала ему возможности затормозить раньше, чем земля под его ногами оборвалась.       Осознание происходящего тоже запаздывало, поэтому секунды, которые ботинки скользили по сухой земле и камням, останавливаясь в опасной близости на краю, когда только пятки касались твердой поверхности, были преисполнены паникой. Исин раскинул руки, желая удержать равновесие, и разжал пальцы, которые все это время держали зонт.       Все происходило словно в замедленной съемке. В лицо ударил поток воздуха, поднимающийся сверху, но пятки все еще чувствовали землю. Исин протянул руку к зонту, пытаясь зацепить прохладную деревянную ручку пальцами, и в этот момент, Чжан Исин меньше всего думал о том, что зонт может вернуть его домой, спасти ему жизнь или сотворить какое-то чудо, потому что он магический. Исин тянул к нему руку совсем не из-за этого. Была лишь одна причина того, почему Чжан боялся потерять столь ценный предмет — зонт принадлежал Чондэ. Именно в этом была его ценность. Даже представить себе сложно, что бы сказал Оле-Лукойе, если бы узнал, что неотъемлемый атрибут столь сложной работы, волшебный зонт, представляющий немалую ценность, который был доверен Исину, был им же и потерян.       Сейчас меньше всего Исин думал о своей безопасности. Можно сказать, что он совсем ни о чем не думал. Панический страх просто не оставлял места доводам разума. Исин практически нырнул вперед, вцепляясь непослушными руками в выскальзывающую ручку зонта.       Пятки все еще касались земли, однако положение тела в пространстве уже было критическим. Исин слишком внезапно для себя осознал положение, в котором находится. Он однозначно падал, и падение было неизбежно.       Исин закричал, активно взмахивая руками, в надежде, что это поможет ему не упасть. В голове промелькнула мысль о том, что ему бы не помешала сейчас парочка крыльев. Он бы очень хотел взлететь, как до этого летал вместе с Оле. И стоило ему об этом подумать, как кто-то привычно схватил его за шиворот и дернул вверх, возвращая обратно на бренную землю.       Сердце все еще билось слишком быстро, оттого и ноги подрагивали, норовя в любой момент подкоситься. Исин вцепился в зонт дрожащими пальцами, прижимая к груди, как самое ценное, что у него сейчас было.       — Я говорил тебе возвращаться, — раздраженно произнес голос за спиной, и Исина небрежно дернули за ворот назад, — почему ты постоянно делаешь все поперек моих слов?       Исин очень медленно повернул голову к Оле, смотря на него полными страха и раскаяния глазами. Встретив серьезный, осуждающий взгляд Чондэ, Чжан нервно закусил губу и опустил голову, все еще по-детски несмело прижимая к груди зонт.       — Прости, — тихо проговорил он. — Я просто…       — Что ты просто? — взорвался Чондэ. — Просто проигнорировал мои слова? Решил убиться мне назло? Что ты просто?       — Искал тебя, — тихо проговорил Исин, пристыженный родительским тоном в голосе Оле.       Услышав это, Оле-Лукойе растерялся, смягчился и смущенно поправил шапку. Иногда даже такие простые слова льются бальзамом на душу, потому что показывают значимость твоего существования для одного единственного человека. Это было, безусловно, приятно, знать, что ты нужен кому-то, знать, что кому-то нужен именно ты.       — Зачем? — спокойно произнес Оле. — Я сказал тебе возвращаться, и ты должен был вернуться. Мои слова для тебя приказ, который выполняется неукоснительно.       — Но наши приключения, — попытался оправдать себя Исин.       — Нет больше никаких приключений, — горько усмехнулся Чондэ, — ищешь ты меня или нет, чувствуешь ли ты вину, раскаиваешься ли ты, не изменят тот факт, что ты совершил ошибку, и дальше я пойду один. Возвращайся домой, Чжан Исин.       Мягкая улыбка тронула губы Оле-Лукойе, отражаясь грустью в глазах, словно бы он прощался навсегда со своим старым другом. Не разумом, а скорее сердцем, Исин осознал, что так все и будет. Чондэ уйдет, и уйдет навсегда. Не было сомнений в том, что приключения закончились.       Оле еле поклонился, словно королю, отдавая дань уважения Исину, а после развернулся и направился прочь, исчезая в подрагивающем тумане.       — Чондэ, — вскрикнул Исин, бросаясь вслед за ним.       Ему не хотелось заканчивать все вот так, обрывая историю на полуслове. Пусть он в полной мере и не осознавал ценность каждого приключения, но знал, что совершит большую ошибку, если позволит всему закончится именно сейчас.       — Я больше не буду, — Чжан догнал быстро идущего Оле, — правда, я больше не буду. Я обещаю тебе, что буду внимательнее, начну доверять тебе. Я не буду жаловаться, буду слушать тебя, буду делать все, как ты скажешь…       — Тогда, — Чондэ остановился, чтобы посмотреть на взволнованного Исина, — почему ты все еще здесь? Сколько раз мне нужно сказать, чтобы ты сделал это? Если ты собираешься делать так, как я скажу, начни прямо сейчас и возвращайся домой.       — Нет, — Исин вцепился в рукав пальто Оле, не давая ему возможности уйти, — я не собираюсь слушать тебя, пока ты не возьмешь меня с собой.       Чондэ вздохнул и болезненно нахмурился, прикрывая глаза. Он знал, что Исин не понимает, что в его действиях так задело Оле, поэтому, скорее всего, это повторится снова.       — Послушай, Чжан Исин, — Оле-Лукойе притянул к себе молодого человека за ворот, — дело не в том, что ты не слушал меня, не в том, что ты не доверяешь мне. Ты вправе жаловаться, но никогда, слышишь меня, — голос Чондэ зазвучал угрожающе, — не смей говорить мне или кому-либо еще слово «ненавижу».       — Но я… — испуганно забормотал Исин, видя языки адского пламени, загоревшиеся в черных глазах Оле.       — Не это имел в виду, так? — вкрадчиво уточнил Чондэ, неуловимо мотнув головой вбок. — Никогда, запомни это на всю оставшуюся жизнь, никогда не говори то, чего не имеешь в виду. Особенно слова вроде «люблю» и «ненавижу». Из-за таких как ты они теряют смысл. Что ты будешь делать, когда полюбишь кого-то или возненавидишь? Никто не воспримет твои слова всерьез. Ты как мальчик, который кричал: «Волки!».       — Прости, — только и смог выдавить обескураженный Исин. Он боялся даже пошевелиться под взглядом Оле, пронизывающим дрожью тело.       — А теперь скажи мне, Чжан Исин, кому из нас двоих стоит меньше всего доверять, если только один из нас говорит правду?       Исин опустил голову, потупив взгляд. Он не понимал, почему брошенная невзначай фраза вдруг поставила под угрозу доверие. Видимо то, что Чжан не придавал значения таким мелочам, было его самой большой ошибкой. Все состоит из мелочей: и человеческие отношения, и доверие между людьми.       — Слова всего лишь слова, — пробормотал Исин, — они не должны тебя задевать.       Чжан вскинул голову и посмотрел на Чондэ настолько искренне, насколько мог. Его глаза горели отчаяньем, потому что он не понимал.       — И, тем не менее, они меня задевают, — пожал плечами Оле, — и знаешь почему?       Исин еле заметно помотал головой в ответ, стискивая зубы.       — Потому что людям нужны слова, чтобы общаться. Люди понимают друг друга только с помощью слов. Они давно отвыкли прислушиваться к своему сердцу, которое дает возможность прикоснуться и разглядеть чужую душу. Поэтому нам так нужны слова. Мы всегда вкладываем в них разный смысл, но пока они значат то, что значат, мы будем понимать друг друга.       — Я понял, — кивнул Исин, сглатывая, — похоже, мои слова действительно потеряли вес, да и я разучился верить чужим. Это делает меня плохим человеком, разве нет?       — Это не делает тебя плохим, — мягко проговорил Оле, — это делает тебя взрослым. Ты боишься быть искренним, потому что это могут использовать против тебя. Ты больше не ребенок, которому правда была дороже, потому что только она отражала реальность такой, какая она есть. Ты теперь взрослый, а мир твой — джунгли, по законам которых живут все. Правда не имеет значения, когда ты пытаешься выжить.       — И что мне теперь делать?       — Будь искренним с самим собой, умей признавать свои слабости и ошибки, тогда тебе и другим не придется врать.       — Хорошо, — согласно кивнул Исин и сильнее прижал к груди зонт.       Оле-Лукойе ободряюще похлопал Чжана по плечу и пошел вперед, оставляя молодого человека позади. Исин не двигался с места. Он все так же стоял, обнимая зонт, и кусал губы.       — Ты идешь? — Чондэ остановился, чтобы бросить на Исина взгляд через плечо.       — Куда?       — Навстречу приключениям, конечно. Вместе со мной, разумеется.       — Ты же сказал… Чондэ расплылся в игривой кошачьей улыбке, и его прищуренные глаза засияли.       — Я передумал…       Исин непонимающе вскинул брови, словно бы не верил своим ушам. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что его ждут. Он неуверенно сделал один шаг, затем другой, а после побежал со всех ног, испугавшись, что пока он дойдет, Оле снова передумает брать его с собой.       — Куда нам дальше? — поинтересовался молодой человек, поравнявшись с Чондэ.       — Вперед, — незамедлительно ответил Оле-Лукойе, а потом отстал на пару шагов, чтобы оказаться у Исина за спиной и, удобно устроив руки на его поясе, с разбегу в несколько шагов, вытолкнул его вперед.       Чжан Исин почти что вылетел из розовой пелены тумана, оказываясь на небольшом островке земли, посреди бескрайнего закатного неба. Он оглянулся назад, дожидаясь Оле-Лукойе, который спокойно выплыл из розовой дымки. Струи дыма, словно щупальца, струились по телу Чондэ, не желая выпускать из своих цепких объятий.       — И что же дальше? — уточнил Исин, потому что впереди была лишь пустота безграничного неба, с оранжево-красными разводами пролитой гуаши на нем. — Здесь ничего нет.       Чондэ обнял за плечи молодого человека, осторожно забирая зонт из его рук, и подвел к самому краю, где земля вдруг обрывалась и уходила вниз. Исин не знал, на чем они стоят и как на такой высоте они все еще держатся. Если бы это была гора, они бы заметили её еще когда поднимались, но это была не она. Это было что-то другое. И когда Чжан подошел к краю, он понял что это.       — Присмотрись получше, — лукаво улыбаясь, произнес Оле, и указал зонтом куда-то вниз, — разве здесь действительно ничего нет?       Исин подошел к самому краю настолько близко, что мелкие камешки с комочками земли посыпались вниз. Когда он, наконец, бросил взгляд туда, куда показывал Оле-Лукойе, его глаза расширились. То, что он увидел, повергло его в шок. Исин видел нечто подобное раньше, но никогда не видел этого вживую.       Практически под его ногами раскинулась целая сеть небесных островов, плавающих по воздуху, словно по воде. Острова были уставлены домами и всякими сооружениями, с высоты казавшимися детскими игрушками. Сверху это выглядело как построенный детишками город, о котором они вдруг забыли, поэтому Исин никак не мог поверить в его реальности.       Чжан, наклонившись и уперев руки в колени, рассматривал город, раскинувшийся прямо под ним. Ему хотелось протянуть руку и потрогать, а потом и разглядеть как можно лучше каждый дом. Исин поднял на Чондэ взгляд, полный восхищения, а Чондэ, видимо очень довольный собой, смотрел на все это великолепие и улыбался.       — Скажи мне, разве оно того не стоило? — посмотрел он сверху вниз на Исина, а потом устремил взгляд перед собой, смотря как яркие краски перемешиваются на небе. — Не каждый имеет возможность увидеть что-то подобное своими глазами, так что ты должен быть счастлив. Ты, пожалуй, единственный, кто видит все это. Все самое лучшее, что я могу показать.       Оле-Лукойе несколько раз ударил зонтиком о землю, после чего вскинул его вверх и раскрыл.       — Идем, нам нужно успеть попасть туда, пока острова еще здесь, — Чондэ, как ребенка, подхватил Исина под живот, и бесстрашно шагнул вниз.       Сейчас, когда Чжан чувствовал сильную руку Оле, удерживающую его от падения, ему совсем не было страшно. Он чувствовал себя в безопасности, даже падая вниз с огромной высоты, потому что знал, что с ним ничего не случится.       Сильный толчок, порыв ветра ударил в зонт, замедляя падения, и молодые люди, покачиваясь в воздухе из стороны в сторону словно маятник, плавно спустились к островам, проплывающим прямо под ними.