Интересно, я умею плавать? На Штормовом берегу
Дождь лил, не переставая. Инквизитор воздал хвалу Создателю, когда увидел через брезжущий заслон воды давно высматриваемый ориентир — вход в пещеру, ранее оккупированную храмовниками. К ней измученный отряд добрался едва ли не бегом. — О-о-о, во имя всех жрецов! Если бы у меня был с собой раб, я бы непременно его зарезал и принёс в жертву Думату. Кстати, это отличная идея — может, местного божка погоды достаточно задобрить подарком? Готов отдать пару золотых. — Дориан, защитные чары, — без смеха напомнил Инквизитор. — Ты меня прости, дорогой, но если мои чары не спасают мою же прическу от водяных капель, то нас от облавы точно… — Дориан. Защитные чары. Инквизитор снял шлем и, внимательно озираясь, стал раздеваться. В пещере было холодно, сквозняк через два входа бегал внушительный, но зато — сухо. И можно развести костёр. Поиском начинки для последнего Инквизитор и занялся, на ходу раздавая приказы: — Бык, сооруди лежак. Коул, зажги факелы. Дориан, хватит любоваться грозой! Давайте, немного поработаем — и отдохнём. Через полчаса они сидели у трескучего огня; Дориан сумел зажечь насквозь мокрые ветки и свежевыброшенные водоросли. Над пламенем кипел суп — тоже из веток и водорослей. Команда разделилась: Павус вальяжно занял весь лежак, Железный Бык без проблем прижался к стенке, а Мак уселся на ранец. Коул встал вместо мага у выхода, глядя на молнии и волны. — Почти готово, — улыбнулся Тревельян, — сейчас, соль добавлю… эх, жаль, рыбки нет. Я бы сейчас котелок ухи слопал. С укропчиком. — Не сыпь мне соль на рану, — покачал головой Железный Бык, — я мечтаю о горячем с тех пор, как мы вышли из лагеря. — Горячем, в смысле… горячем? А, аматус? — проникновенно поинтересовался Дориан. — О, чёрт, убери от меня свою жопу. Горячем — в смысле обеде, — отмахнулся Железный. — А-а-а, — огорченно покачал головой Павус. — Слушайте, вот тут совсем рядом ещё одна пещерка, там столько комнат — выбирайте любую, — съязвил Инквизитор. — А сейчас давайте похаваем. Протягивайте плошки, я разолью. Инквизитор наполнил походные миски товарищей унылой бурой жидкостью без всякого намёка на жир и вкус. — Мне побольше, — попросил Железный Бык, — ну черпани со дна корешки, что тебе, жалко, что ли? — Прям от сердца отрываю. На, жри. Коул, — позвал духа Тревельян, опустошив черпак для новой порции, — тащи сюда свой зад и миску. Коул! Коул? Инквизитор повернул голову. Вход в пещеру был пуст. Инквизитор повернул голову в другую сторону, но и тот вход был пуст. Дориан перестал хлюпать супом. Мак уронил и миску Железного Быка (тот не жаловался), и половник, и сердце в пятки. Выбежав наружу, Тревельян покрутил головой и увидел поднявшуюся на волне шляпу, а затем — барахтавшегося среди волн и шторма Коула. Тот изо всех сил пытался оттолкнуться от воды и бил руками, как ластами. Инквизитор вбежал в море. — Босс, стой! Ты… Инквизитор не услышал конца фразы по трём причинам: загремел гром; заорал Дориан; заволокло волной.***
В двух шагах от берега камни кончались, и земля уходила в обрыв — неглубокий, но очень крутой. Течения били нещадно; было слышно рокот грозы и шум моря, будто в нём тоже разлетались маленькие молнии и шёл свой водяной дождь… Сказать, что глазам было больно — почти промолчать; боль в неподготовленных лёгких, впрочем, была ещё сильнее — Тревельян почувствовал это, когда, подплывая к уходящему на дно Коулу, стал задыхаться. Море внутри казалось совершенно пустым, и можно было подумать, что они с Коулом — единственные обитатели здесь; причём Инквизитор — единственный живой обитатель, потому что Коул застыл в вертикальном положении, закрыв глаза. С огромным трудом пробиваясь через толщу грозовых вод, Инквизитор протянул руку, — марка ярко светилась — схватил уже обмякшего Коула за волосы и потащил. До поверхности было долго, далеко. Грести рукой! Отталкиваться ногами! Крепче держать утопленника! Тут Мак понял, что не может плыть вверх, что ногам в сапогах очень тяжело, что ремень стал железным, а на плечи будто поставили шкаф — и Тревельян не сумел спасти себя и мальчика; волна оттащила Мака, и дно притянуло его. Страх накрыл Инквизитора сверху, ужас заволок снизу, и он оказался зажат в плотной раковине из двух створок, откуда никак не мог выбраться; сам он превратился в одно сплошное желание жить и видел лишь край, куда хотел попасть — смятение волн наверху. Но блеклые колосья он отпустить не смог.***
Инквизитор представил, как плохо это всё могло закончиться, и его едва не стошнило. Ещё раз. — С-создатель, — застонал он, дрожа на лежанке близко к огню. — Я б-больше никогда в в-воду не полезу. — Я т-тоже, — задробил зубами Коул, прижавшись к Треву сзади. Дориан набросил на двоих еще один плащ и вытер со лба то ли пот, то ли дождик. — А я рад, красавчики, ей-богу. Давно хотел соприкоснуться губами с великим Вестником. Дышать тебе в рот — изумительно. Когда будем в замке, зайди ко мне на часок-другой, ненаглядный. Железный Бык, неслышно подойдя к Дориану сзади, демонстративно отжал ему на голову свои полосатые штаны. Волосы, впрочем, всё равно были мокрые. — Ты ж вроде хотел богов отблагодарить? Вот сейчас самое времечко. Аматус. А жертву, коль у тебя что-то есть, давай мне. Так, босс, я пью три плошки. Ясно? Нет, нет, что я мелочусь, двоих же вытащил. Четыре. Плюс одна, которую ты разлил. Пять плошек! Ее-е-еах! Казалось бы, после такого жуткого происшествия не остаётся сил даже на ногах стоять, но соратников Мака ничем сломать нельзя. Инквизитор перевернулся на другой бок и обнял Коула.