***
В день свидания, первого и явно неповторимого опять когда-либо, Гарри чувствовал, что земля уходит из-под ног, буквально. Гримеры вертелись вокруг него около двух часов, но в результате кудрявый все еще видел мешки под глазами и горящий нос, что немного удручало. Он надеялся выглядеть так, каким Луи заслуживает видеть его, а все идет наперекосяк. Немного грустно, но все вокруг из команды проекта пытались его приободрить, практически делая успехи в этом. Но стоило тяжелым дверям особняка закрыться, а водителю открыть дверцы машины, Гарри почувствовал, как внутри что-то сжимается, а руки едва справляются с тем, чтобы не сломать ногти. Обстриженные ногти. Его прикрытые глаза, красивая линия губ, веки, ресницы, коленки, ничего, о чем говорил Принц в интервью, не было в порядке. Это настолько жестокое шоу, что никто даже не посмеет открыть рот, куда же они везут его, а оператор на сидении рядом только докучал светом камеры, вопросами, написанными Ником заранее. Гарри должен отвечать что-то вроде «я так взволнован», «не знаю, смогу ли сдержаться и не лечь под него сегодня» или на крайний случай «он просто душка королевской семьи!», но он был ужасающе молчалив, возможно, если Луи сам не выгонит его из проекта, это сделают режиссеры. — Слишком большая скорость, не так ли? — усмехнулся ведущий, встречая Гарри. Возможность оглянуться вокруг была крохотной, но все, что увидел Гарри, это высокое ограждение и зеленая искусственная трава. Ник провел его прямиком через трибуны, заводя в своеобразный тоннель, в конце которого поблескивали лучи прожекторов. Старое футбольное поле — единственное, что пришло на ум. Но Гарри не думал, что эта идея будет удачной, учитывая его природную грацию и осторожность. — Здравствуй, — тихий голос раздался эхом, от чего Гарри не мог понять, где же стоит Холостяк. Юноша обернулся, замечая фигуру прямо перед собой, скорее чувствуя, чем видя Принца. — Привет, — скромно ответил он, сцепляя руки в прочный замочек перед собой, — это неожиданный выбор. Яркая улыбка Принца засияла ярче машинных фар автомобиля их водителя, и Гарри тихо вздохнул, переводя дух после нервной дороги. — Свидание на футбольном поле — так прошло мое первое настоящее свидание, — признался мужчина, нежно беря Гарри за руку и ведя к полю со скошенной травой. Кудрявый думал, что первое свидание Принца прошло где-нибудь в Гранд-Рояле, Королевской академии искусств, на худой конец в самом Букингеме, но никак не на старом небольшом футбольном поле. — Наверно, это очень много значит для тебя, — пролепетал Гарри, осторожно переставляя ноги чтобы не упасть прямо под ноги Луи. Гарри очень надеялся, что то свидание прошло не очень удачно, просто потому, что тогда у Луи не было бы смысла быть на проекте, быть таким же отчаянным, как сам Гарри, пускаться во все тяжкие и позволить всей Англии, всему континенту наблюдать за тем, как он выстраивает новый имидж королевской семьи. — Да, я думаю. Это была девушка из академии, нам было по семнадцать, и, правда, мне стыдно, что мое первое свидание прошло так поздно. — Совершенно не стыдно, это даже здорово, — пробормотал Гарри с запинкой, ковыряя носком своих ботинок скошенную траву, — честно говоря, не знаю никого, у кого бы первое свидание было в сознательном возрасте. Это всегда походы в кафе-мороженое, прогулки по парку, когда за вами по следам идут ваши родители. Принц громко рассмеялся, разрывая застывшие клубы пара над полем. Он зажмурился, предлагая юноше просто навсегда сфотографировать для памяти эту сеточку морщинок, «хотя он так молод» — по крайней мере, так пишут газеты, которые Гарри ежедневно выбрасывал в мусорное ведро, пренебрегая трудом почтальона. Он все еще был невероятно смущен тем, как Холостяк держал его руку в своей, иногда пробегаясь по пальцам легкими как крылья бабочки касаниями, словно играя. И это свидание, это место, словно Принц выбрал его чтобы просто поговорить. Поэтому он ведет кудрявого на трибуны и усаживает на теплый плед, так трепетно заботясь о сохранности его маленькой задницы, что Гарри мучительно долго сидит тихо с красными щеками и сухими обветренными губами, будучи даже не в состоянии облизать их. Луи тем временем просто уставился на старое поле, по краям которого трава совсем не плавно переходила в жесткую резину, по которой бегали спортсмены. Это все сейчас видят участники, а вскоре увидят и зрители, и его свидания начнут называть самым худшим на проекте, но когда Луи переводит на него взгляд, он смотрит так нежно, что Гарри пытается вспомнить, как ощущал чей-то подобный ласковый взгляд на себе. Он вовремя осознал, что, наверно, ни один мужчина не смотрел на него именно так до тех пор, пока у них не было ни поцелуя, ни секса. Гарри временами было не по себе, ведь, честно, от него редко хотели просто улыбки. — Только сейчас понимаю, насколько глупым был мой выбор отвести тебя на свидания в таком месте. Ты ведь только выздоровел, — это не совсем правда, потому что Гарри все еще чувствовал себя больным, — прости, я, мне точно иногда стоит мыслить логично. — Я хорошо себя чувствую, — тем не менее, лжет Гарри, — и это место лучшее для свидания. Мне правда интересно узнать что-то новое о тебе. — Правильный ответ, — на грани слышимого прошептал Луи, тепло улыбаясь кудрявому, и в тени его лицо камере не видно. — Как долго длились ваши отношения? — спросил юноша, не расцепляя рук, иногда забывая, что они могут и не держаться за пальцы друг друга. — Около года. Чуть меньше, но нам было хорошо до того времени, пока ей не начали нравиться папарацци, журналисты, интервью и неожиданное появление представителей модных журналов на наших свиданиях. Меня, по правде, довольно часто преследовало недоверие к людям, зная, что каждый может просто захотеть не отношений со мной, а славы в прессе. Это очень сложно — найти кого-то искреннего. Возможно, они и правда самые отчаянные люди в этом мире. — Я хочу быть честным, — признался Гарри, комкая руками толстовку на локте Луи, который обнял его одной рукой, — и я не доверяю тебе полностью сейчас. Не знаю даже, когда смогу, но, я думаю, ты достоин этого. Гарри не всегда понимал, как он действует на людей, будучи просто откровенным, но он знает точно, что в этом случае ему скорее всего не стоит бояться того, что Луи отвергнет его. — Мне нравится это, — улыбнулся Луи, если он когда-то переставал, — многие участники говорят, что уже всецело доверяют мне, хотя это не правда. Твоя искренность это твой огромный плюс. О, это льстило больше, чем комплименты вроде «отличный зад», «прекрасные ножки». Гарри заправил волосы за уши, зная, что пряди все равно совсем скоро вновь спадут на лицо, но ему было необходимо деть куда-то свои руки. Луи все еще внимательно смотрел на него, вдумываясь во что-то свое, возможно, разыскивая пути чтобы спросить о чем-то. — Какими были твои прошлые отношения? — все же спросил он то, от чего Гарри бежал довольно долгое время, — что заставило тебя прийти сюда? Камера могла уловить даже трепетание его ресниц, что говорить о явном дискомфорте, который Гарри несомненно ощущал. Он понимал, что не сможет избежать этого вопроса на проекте, но не был готов к тому, что будет вынужден сказать все так рано. Повернувшись так, что нос щекотали волосы Принца, а тени его профиля закрывали лицо, Гарри чувствовал себя более уверенно, чтобы говорить. — У нас были немного отличительные взгляды на кое-какие вещи, — кудрявый выдохнул клубок пара, — это, конечно, касалось и создания семьи, но он не сразу сказал, что категорически против брака и детей. На самом деле, только в подобные моменты остро чувствуется все то, о чем говорят люди за кадром — присутствие десятка людей из команды вокруг, осветители, операторы, режиссеры, и все эти люди делают хорошее дело, несомненно, но в отдельные моменты Гарри пожелал бы обойтись без них, особенно когда говорит о нежелании своего бывшего создавать семью, когда за этим скрываются довольно странные пристрастия в постели, совсем не понравившиеся самому Гарри. Все достаточно легко видеть дома по телевизору, осознавая на одну треть сколько мучений испытывает участник, скрывая лицо в тени Холостяка. — Все хорошо, — заговорил Принц, когда лицо Гарри погрустнело и он не думал услышать что-то еще этим вечером, — я мало знаю о действительно серьезных причинах разрывов, но, как мне кажется, твоя достаточно серьезная, чтобы чувствовать себя неловко, когда говоришь это на камеру. Гарри рассеянно кивнул, чувствуя, как Холостяк проводит рукой по его спине, практически ощущая дрожь в самих костях позвонков из-за одного знака поддержки от мужчины. — Что же, мы здесь для того, чтобы немного попинать мяч, да? С расслабленным вздохом Гарри Холостяк взял в руки потрепанный футбольный мяч, и кудрявый вряд ли мог быть еще более благодарным за его понимающую улыбку, сверкающий взгляд и двухчасовой урок точных ударов по воротам для чайников. Несмотря на позднее возвращение участника со свидания, никто в доме и не думал ложиться спать. Принц еще не дал новую пищу для обсуждений — не было пригласительного на следующее индивидуальное свидание, так что тема встречи Гарри с Холостяком оставалась актуальна. Когда он вошел в гостиную со старым мячом в руках и дрожащими костяшками пальцев, серьезно, никто ничего не сказал, только Зейн перестал так увлеченно жевать свой десерт и подмигнул ему, пока остальные сверлили взглядом, едва сдерживаясь от десятка вопросов. Благодаря этому Гарри смог беспрепятственно пройти в комнату, снять с себя верхнюю одежду и осторожно положить к увядающим розам свежий трофей.***
— Кто бы сомневался, — фыркали недовольные участники утром, будя этим проспавшего до десяти утра Гарри. На утро у них и правда появилась новость, так что о свидании прошедшего вечера напоминала только не выключенная плазма и кассета с записью на полочке. Гарри, возможно, и не хотел знать новую причину недовольства в доме, но его все равно посвятили в то, что на индивидуальное свидание идет Зейн. — Я даже не рассчитывал на другое, — ухмыльнулся он за столом девушкам и парням. Наверное, Гарри должен был думать об этом раньше. Он и Зейн, какими бы друзьями они не могли стать в будущем, сейчас они конкуренты, и ядовитый змей ревности зашипел где-то глубоко внутри вместе с урчащим желудком. Но это совершенно не значит, что он не помог Зейну выбрать наряд для свидания, не пожелал ему удачи у двери и не угодил в его объятия перед уходом Малика. Ему нужен был кто-нибудь на проекте вроде Зейна, он бы не удержался здесь надолго с таким сумасшедшим вниманием и сплетнями. — Он уже приехал! — запищали три девушки, усаживаясь на подушки, чтобы наблюдать за индивидуальным свиданием. Гарри чувствовал себя угнетенно, видя в кадре те же улыбки, тот же взгляд, но направленный не на него, а на другого участника, хотя ему стоило быть к этому готовым. Он имеет шансы поехать домой на этой неделе, он абсолютно уверен, что вся магия вчерашнего вечера и легкое покалывание кожи не от холода просто испарились и остался горький привкус разочарования в своей же наивности. Наблюдая за практически каждым движением чужих ресниц, легким румянцем и спрятанными в карманы руки, он даже забыл на какое-то время, что все это принадлежало ему прошлой ночью. Но теперь это получает каждый из четырнадцати претендентов на сердце Холостяка. — Сложно привыкнуть к такому количеству людей вокруг, — говорил он позже на интервью, — думаю, Луи более приспособлен к этому нежели каждый из нас, участников, мы просто теряемся в том, в какую камеру нужно смотреть по команде, на чьи команды реагировать. К этому еще стоит привыкнуть. — Это точно не так, — отвечал Луи на его реплику в своем собственном монологе перед камерой, — я всегда старался избежать камер, насколько это было возможно, и поэтому сейчас мне бы тоже хотелось убрать лишний десяток из них наблюдал, как я неловко жестикулирую на свидании, пытаясь что-то сказать. — Он правда так сказал? — студию просто захватила волна смеха кудрявого, — обычно, когда он сдвигает руки вместе и соединяет кончики пальцев я думаю, что сказал что-то не то. — Абсолютная ложь, он не сказал ни одного лишнего слова за те встречи, что у нас были. Общаться отрывками из интервью было единственным способом не сходить с ума от нехватки даже коротких фраз Луи. На протяжении нескольких дней, когда участников просто волокли в комнату их эмоциональных монологов, Гарри знал, что его ждет частичка интервью Холостяка и несколько слов, адресованных именно ему, и это не могло заставлять его чувствовать себя хоть немного более особенным, чем остальные. Но всех их ставили в определенные рамки шоу, некоторым даже создавали конкретные образы, но Гарри посчастливилось остаться в своей привычной среде и не лезть из кожи, чтобы показать себя не таким, какой он есть. Все же, в каждом монологе перед камерой поднималась тема этого своеобразного движущегося квадрата вокруг участников, будь они в доме или на свидании. Кто-то правда не мог привыкнуть к звукам со стороны команды, кому-то хотелось лукавить, но каждое неточное слово поддавалось жестокой критике в гостиной дома, когда все четырнадцать парней и девушек с иронией наблюдали за тем, как кто-то из них рассказывает о своей жизни на проекте. Зейн, по мнению Гарри, вел себя более раскованно, нежели остальные, он мог даже прихватить пакетик шоколадных шариков на интервью, беззастенчиво жуя во время разговора. И, конечно, кому не нравилось наблюдать за обработанными кадрами, смонтированными видео в эфирах шоу по субботам, просто перед тем, как на следующий день они прощаются с кем-то. Каждый кадр реальной программы для публики отличался от того, что все видели в прямых трансляциях свиданий на одну только плазму их дома, так что многие участники считали своим долгом подойти к директорам и осветителям, чтобы обнять и поблагодарить за красивое лицо в объективе камер. — Ладно, вы слишком напряжены, — сказала визажист, порхая над каждым из взволнованных участников, пытаясь поправить хотя бы самые броские недостатки макияжа. Никто не ждал, что вторая неделя уже станет худшим испытанием. Несколько человек рассорились до едва не вырванных волос, кто-то украл чью-то помаду, прожгли волосы, сломали фен, и Гарри чувствовал себя в эпицентре этого хаоса, потому что больший процент осужденных взглядов получил именно он. — Все в порядке, вы прекрасно выглядите, нет повода для волнения, — продолжала щебетать женщина, будто не понимая, что перспектива покинуть проект прямо сейчас не радовала здесь абсолютно никого. — Три минуты, Грейс. — Соберите эти чертовы заколки! — Сколько можно ждать? — Гарри, просто иди, — обреченно застонала стилист, последний раз брызгая лак на его волосы. Сквозь этот цирк и летающие нитки с одного конца гримерки в другой, Гарри испуганно смотрел своими зелеными глазами просто на поправляющего пиджак Луи. Он знал, что ему не о чем переживать, когда он получил свою розу на свидании, и что Зейн в таком же положении, но вся эта паника церемонии всегда заражала и его тоже. Участники толпились, готовясь красиво выйти к Принцу. Как только от Холостяка отскочили гримеры, камера включилась, Моника задалась целью выйти к нему первой, и Зейна заставили выплюнуть его розовую жвачку. — Здравствуй, — Луи снова засиял улыбкой, целуя счастливую девушку в щеку, — прекрасно выглядишь сегодня. Она встала на свое место, отмеченное стертым в будущей программе редакторами крестиком на скользком паркете. Всегда удивляло, как Принц мог найти столько способов сказать одну стандартную фразу участникам столько раз. Он был, как и всегда, приветлив и улыбчив, его руки двигались словно в отработанных движениях, то покоясь по швам, то обхватывая чужие пальцы. — Привет, — вздохнул он с улыбкой, здороваясь с Гарри, — не позволяй им слишком часто укладывать твои волосы, они прекрасны и без лака. Гарри неловко кивнул головой, от чего несколько прядей вырвались из этой лаковой тюрьмы его локонов, от чего по павильону раздалось шипение по другую сторону камеры. Он благополучно встал рядом с Зейном, замечая, как тот подмигивает ему. Этот процесс мог длиться вечно, но даже до того, как Холостяк вызвал первого участника на тет уже хотелось поскорее убрать свою задницу с этого места, где время застыло. Когда Моника вернулась в основную часть павильона, она была немного расстроенной, а Луи же наоборот — просто выглядел отлично в своем костюме и с убранными назад волосами. — Со многими мы уже говорили, я хочу обсудить важные моменты еще с несколькими из вас, прежде чем сделать выбор. Словно он не был сделан днями ранее. Спустя три участника и три тета, Гарри едва имел силы опираться на правую ногу, держа руки за спиной. Он видел, как Холостяк волнующе взял в руки первую розу, и она досталась Жасмин, что практически справедливо, потому что девушка вела себя достаточно спокойно как для их дома. Одна за другой с серебряной подставки розы пропадали, появляясь в руках довольных претендентов на Принца. Луи всегда умел держать такую же драматическую паузу, как Ник, так что, когда в помещении осталось двое девушек без розы, Холостяк медленно вертел в руках последний трофей вечера. — Моника, Элизабет, — протянул он, глядя почему-то вниз, а не на них, — вы обе вызываете у меня сомнения, разница лишь в том, насколько они отвечают действительности. Мне сложно делать этот выбор, но, Эли, прими эту розу от меня, потому что, я уверен, ты сможешь доказать мне, что я ошибался. Растерявшись, девушка сдержалась от того, чтобы споткнуться на половине пути к Принцу, и, все еще не понимая это до конца, приняла розу и вернулась на место. Моника прикрыла глаза, ступая вперед вкрадчиво, и Луи прижал ее к себе, пусть ее руки все еще беспомощно свисали по бокам. Он что-то бормотал ей, что-то не слишком важное для нее, судя по реакции, но, как только он отпустил девушку, она коротко кивнула, даже не глядя на мужчину, и поскорее ушла, оставив всех чувствовать недосказанность и недоумение. Камеры выключились, участники взяли игристое вино и никто больше в диалогах не возвращался к довольно яркой Монике, и Гарри серьезно задумался, забудут ли его так же быстро после ухода.