***
Дарси Шеннон всегда напоминал большого пса на привязи. Волкодава или мастифа. Такого, что ведёт себя хорошо, реагирует на команды "фу", "сидеть", "рядом" и даже лижет руки, ровно до тех пор, пока ты не отвяжешь цепь. И тогда зверь показывает, каков он на самом деле. Так и со старшим Лето. В обществе, на публике он всегда пытался казаться рубаха-парнем, этаким простоватым мужланом, дамским угодником и повесой. Всегда на вторых ролях, в тени оскароносного брата, всегда улыбчив и сдержан. Немногие знали его настоящим. Немногим он позволял видеть себя таким. Наркотики и алкоголь высвобождали тёмную сторону мужчины, ту первобытную силу, дикую мощь и агрессию, что были старательно скрыты в свете софитов и вспышек камер. Земного в барабанщике было больше, чем марсианского, в отличие от младшего, но что-то невидимое придавало его внешности и поведению особой перчинки. Как можно громче хлопнув входной, Дарсинея переступила порог двухэтажного особняка, с ходу стараясь привлечь внимание. Тишина. Бросив в холле сумочку и тамблер с чаем, девушка проследовала в комнату, деловито стуча каблуками чёрных лодочек о паркет. Дёрнула ручку двери, ведущей в спальню, и та сдалась без сопротивления, широко распахнув свои объятья. Переплетение запахов кофе, сигарет, мятной жвачки и перегара едва не сбило с ног. Марсианский полубог спал на животе, широко раскинув конечности в разные стороны, заливисто похрапывая. На шёлковых итальянских простынях чернели следы от ботинок, которые он даже не удосужился снять. Задравшаяся футболка обнажала кусок загорелой спины, узор татуировки на боку и ложбинку, ведущую к копчику, кокетливо прячущуюся под резинкой выглядывающих из-под ремня трусов. Невольно засмотрелась, подавив в себе тяжёлый вздох. А затем, прихватив с прикроватной тумбы открытую бутылку "Evian", со злорадным удовольствием опрокинула горлышком вниз прямо на голову спящего. Храп сменился булькающими звуками, и рокер испуганно дёрнулся вверх, хорошенько приложившись взъерошенной макушкой о дубовое основание кровати. Охнув и приняв, наконец, сидячее положение, косым взглядом смерил стоящую в двух шагах девушку брата, процедив сквозь зубы сдавленные ругательства. — Сука, — швырнул в неё пустой бутылкой, сплёвывая остатки минералки. — Чего припёрлась? Отношения между этими двумя колебались от "отвратительно" до "кошмарно" уже не первый месяц, хотя Джаред прилагал все усилия, чтобы примирить их. Наивный, решил, что это обоюдная ревность к его скромной персоне, даже не догадываясь об истинных причинах конфликта. — На тебя посмотреть, — фыркнула, ловко уворачиваясь от пластикового снаряда. — Телефон твой где? У вас съёмки через два часа, тебе дозвониться никто не может. — И вместо Эммы или Шейлы ко мне послали Её Блядское Величество? Потаскуху понизили до гонца? Встал, потянувшись до хруста, на мгновенье обнажив рельефный живот и полоску волос, ведущую к паху. Потёр заплывшие после пьянки глаза, стаскивая мокрую одежду, обращая на собеседницу внимания не больше, чем на предмет интерьера. — Захлопни скворечник. Просто была поблизости, — пока рядом нет Джея, можно не скупиться на брань. — Из нас двоих шлюха здесь одна. И это не я. Рядом с ним невозможно сохранять спокойствие, и Дарс старательно избегала смотреть на Шеннона, кусая внутреннюю сторону щеки, чтобы не сорваться на крик. Самодовольный смешок всё же заставил поднять глаза. Обнажившись полностью, рокер стоял прямо перед ней, сложив руки на груди. Одиночные капли воды ещё бежали по его крепкому, смуглому телу. Прокладывали дорожки между курчавых волос, ниже по прессу, теряясь в пупочной впадине. Не смотри, не смотри туда! Но глаза сами скользнули ниже и к слюне вдруг примешался металлический привкус — прикусила кожу до крови. Член Лето не был напряжён, но даже в таком виде выглядел внушительно. Правильно истолковав смущённый взгляд, самодовольно улыбнулся, обнажив полоску идеально белых зубов. — И тебе это нравится, — не дав ответить, скрылся в ванной комнате, откуда спустя минуту донёсся шум включенного крана и насвистывания. Ублюдок! Правильнее всего сейчас было бы уйти, но таксиста девушка отпустила, а найти свободную машину на Голливудских холмах сложнее, чем совесть у Лето-старшего. К тому же, если уйдёт — признает его правоту, а этого допустить нельзя даже в самых страшных кошмарах. Зато очень хочется съездить кое-кому по лицу. Обидно не то, что парень ведёт себя, как последняя сволочь. К этому она как раз привыкла. Обидно то, что в чём-то он прав. Несмотря на все перепалки, Дарси и правда чувствовала себя сучкой, которую тянуло к этому холёному псу, намеренно выставляющему себя дворнягой. — Ты ещё здесь? — скорее утверждение, чем вопрос, что вырвал из бурлящего потока реки мыслей, плавно перетекающих, меняющих форму. Паровые испарения поднимаются к потолку, влажностью своей завивая непослушные волосы музыканта. Из одежды на теле лишь широкое полотенце, небрежно повязанное на бёдрах, чуть ниже выпуклых тазовых костей, от одного взгляда на которые появляется дикое желание поцеловать и прикусить на них кожу. Терпкий аромат лосьона. Но даже он не может перебить запах кофе, который, кажется, навечно въелся в эту блестящую каплями воды кожу. — Поеду с тобой. Джаред просил доставить до места назначения. Слишком много баров по пути, — не просил он. Маленькая ложь во благо. Снова хохотнув, утвердительно кивнул, признав рациональность этого поступка. Не тратя время на выбор одежды, нырнул под кровать, извлекая на свет футболку и уродские штаны, являющиеся результатом собственного дизайнерского маразма. Понюхал майку и, буркнув "сойдёт", быстро переоделся, мгновенно переключившись с утренней лени на продуктивный настрой.***
Новенький внедорожник Шеннона мелодично урчал мотором, разгоняясь по автобану. В салоне пахло кожей и пластиком — запах ещё не выветрился до конца, так как автомобиль сошел с конвейера меньше месяца назад. На переднем сиденье при желании могли поместиться двое, а на заднем вполне удобно может расположиться небольшой цыганский табор. Хотелось пошутить о комплексах, но девушка лично убедилась, что с размером достоинства у барабанщика всё в полном порядке. Разговаривать не хотелось обоим, и злые мысли преобразовывались в электрическое напряжение, проскакивающее между ними. Водитель лениво щурился, уверено направляя авто одной рукой, держа во второй стаканчик с кофе. — Убери ноги с панели, — блондинка и не заметила, увлёкшись размышлениями, что по привычке забросила конечности наверх, как делала это обычно в машине у Джей-Джея. — Не указывай мне, — огрызнулась, но всё же послушалась, припоминая, чем всё закончилось в прошлый раз. Словно прочитав её мысли, Ше негромко отчеканил каждое слово, явно наслаждаясь: — Помнишь, что случилось, когда ты в последний раз сказала мне "не указывай"? — Замолкни, мудак. — Шлюха-а-а, — нараспев, даже не пытаясь скрыть наглую ухмылку. — И что только брат в тебе нашёл? Я же тоже тебя трахнул. Ничего особенного. Обычная давалка. Звонкая пощёчина обожгла щетинистую щеку Лето раньше, чем оба успели сообразить, что произошло. Но Дарсинея не жалела о этом порыве. Жалела лишь о том, что в кулаке не оказалось кастета или чего потяжелее. Это случилось чуть больше года назад. Тогда модель и рокер только познакомились и первая испытывала нежную симпатию к брутальному взрослому мужчине. Он был обходителен, даже где-то галантен, и девушка подумала, что вот он — человек, с которым хотелось бы идти бок о бок по жизни. А он просто споил её на одной из своих домашних вечеринок, переспал и выставил утром за дверь, как очередную девицу, как использованную вещь, которая больше не интересна. Уже позже Дарси познакомилась с Джаредом. В отличие от брата, меняющего дам чаще, чем исподнее, он был настроен серьёзно, увидев в девушке то, чего не увидел Шеннон: открытый ум и умение быть благодарной. Именно это она испытывала — благодарность, не любовь. — Зато мне есть к кому возвращаться вечерами! Меня ждут! — хочется зарыдать от обиды, но такого удовольствия она ему не доставит. Последняя фраза больнее пощёчины. Мелкая стерва слишком хорошо знает его больное место, знает, на что надавить. — Что ты сказала? — щека пульсирует сотнями мелких иголок, но Ше не оборачивается, глядя прямо перед собой, до побеления сжав руки на коже руля. Стрелка спидометра неумолимо ползёт выше, и желваки прорезают точёные скулы. — Посмотри на себя, посмотри, кем ты стал. Самовлюблённый, напыщенный индюк, возомнивший себя Богом. Алкоголик, который боится любви и пытается заменить её случайными перепихонами. Ты никому не нужен. Ни единой душе. Лет через десять у тебя перестанет стоять и твои девки сбегут от тебя, даже деньги не помогут. Ты сдохнешь в одиночестве. Как шлюха. Резкий визг тормозов, и внедорожник замирает посреди трассы. Проезжающие мимо водители, чудом избежавшие столкновения, надрывно сигналят и крутят у виска, но мужчина этого не видит. Клокочущий комок ярости сдавливает грудь и пелена застилает взор. — Пошла вон. — Посреди дороги?! Я не выйду! Джаред сказал... — ...я сказал проваливай. Или брат узнает о тебе много интересного, — только сейчас осознав, что наговорила лишнего, Дарс белеет и пытается пойти на попятную, но налившиеся кровью глаза оппонента говорят ей, что лучше сделать так, как он желает. Взглянув на каменное лицо Шеннона, девушка выходит прямо посреди оживленной трассы, провожая взглядом быстро удаляющийся автомобиль.