***
Белка еще не ложилась и сидела, тупо уставившись на фотографию, с которой смотрел на нее бравый вояка с двумя детишками на руках, серьезным, важным мальчиком и девочкой со смешными, растрепанными хвостиками. Ее отец. Ее брат. И она сама, единственная из дружной семьи, оставшаяся в живых. Зачем? Глупый вопрос. Чтобы мстить. Белка судорожно вздохнула и зажмурилась, чувствуя как сознание тонет в багрово-черной волне. Она безумно устала барахтаться на поверхности, почему бы просто не позволить волнам захлестнуть ее с головой. Позволить унести далеко-далеко, где нет смерти, где все счастливы и никогда не расстаются. Из прострации Белку вывела скрипнувшая дверь. Поспешно придав лицу привычное выражение безразличия, девушка обернулась на звук. В дверном проеме стояла Темная и внимательно смотрела на нее. - Стучаться не учили? - буркнула Белка неприязненно, но без обычного своего оголтелого фанатизма. Она чувствовала себя застигнутой врасплох и понятия не имела как себя вести дальше. - Кто это? - Темная кивнула на фотографию, которую Белка все еще держала в руке. Белка чуть не ответила в своей обычной манере, от которой, случалось, краснели даже матерые боевики «Долга», но передумала. Сил для словесной эквилибристики не осталось совершенно. Она впервые посмотрела Темной прямо в глаза и сказала: - Мой отец и брат. Их убили мутанты. Такие как ты. Темная покачала головой. - Я не убивала твоих родных. - Это все слова, - ответила Белка. - Зачем ты пришла? - Мы должны обсудить детали предстоящей ходки. Белка скривилась по привычке, но вспомнила, что от этого задания зависит ее будущее. Иначе так ей и торчать на базе, не имея возможности в первых рядах сражаться со злом. Придется терпеть. - Полагаю, ты права, - сказала она неохотно. Темная вскинула бровь. Ну ни фига себе! Контакт практически налажен. Если так пойдет дальше, возможно, к концу путешествия они станут друзьями. Темная усмехнулась своим мыслям. - Чего скалишься? - немедленно взвилась Белка. Н-да. А может и нет. Полтора часа девушки досконально прорабатывали детали маршрута. Решали что взять с собой, а что лучше оставить. Белка возражала удивительно мало и даже обошлась без единой шпильки в адрес напарницы. Правда она так откровенно зевала, что Темная списала ее хорошее поведение на усталость. Сделала себе на будущее в уме пометку, как можно сильнее выматывать Белку за день, чтобы вечером наслаждаться тишиной и покоем. Наконец решив, что на сегодня достаточно, Темная направилась к двери, но остановилась. - Что-то еще? - недовольно спросила Белка. - Я понимаю что ты чувствуешь, - вдруг сказала Темная и сама удивилась своим словам. - О, избавь меня от разговоров по душам, - съязвила Белка, - ни хрена ты не понимаешь. - У меня тоже никого нет. Никого. Темная вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Белка двинула кулаком по стене и застонала от боли. «У меня никого нет». Вскочила и пинком опрокинула древнюю тумбочку. Та, не выдержав такого надругательства, рассыпалась на части. «Никого нет». Схватила фотографию и, скомкав, зашвырнула в угол. «Никого».***
Послушав недолго грохот доносящийся из комнаты Белки Темная пошла в свою каморку у Бармена. В голове крутилась фраза сказанная ей Белке, сразу вспомнилась та фотография счастливой семьи и то, что у самой Темной никого и ничего нет. Никаких воспоминаний, вещей, татуировок, документов... Она даже имени собственного не знала, все что у нее есть это виденье аномалий, относительный мир с мутантами и все. Вместо имени кличка, вместо дома закуточек в подвале. А все попытки вспомнить прошлое заканчивались депрессией и дикой головной болью. Никаких данных о ней не было ни у ученных, ни у военных, ни в полиции. Будто она возникла из неоткуда в одночасье, сразу с шрамами и фобиями. С самого начала умеющая убивать и относящаяся к этому спокойно, как к чему-то ничего не значащему. Изначально знавшая все об аномалиях и артефактах что они порождают... От подобных мыслей становилось тоскливо, а сердце сжималось от боли. Кто она такая? Откуда пришла? Почему ее никто не ищет? Всего три вопроса интересовавшие ее и не имевшие никакого ответа. Человек без прошлого и будущего. Загнанный в угол болью и отчаяньем, погрязший в ненависти окружающей его, научившийся прятать слезы за маской равнодушия. Брошенная и ненужная, словно сломанная кукла. И нет никого в Зоне кто мог бы узнать ее, никого. Никого нет. Она сама себе и мать, и отец, и сестра. Никто не пожалеет ее если ей будет тяжело, никто не придет на помощь если будет в опасности, никто не вспомнит если умрет. От осознания этой простой правды на глаза наворачивались слезы, а к горлу подступал комок. Скорее, скрыться в комнатушке, пока не заметили непрошеных слез, пока не увидели слабости Темной. Завернуться в тонкое одеяло и смолить горькие сигареты пока не станет плохо, а потом забыться в беспокойном сне, что бы завтра снова быть спокойной и неприступной, что бы забыть себя, свое прошлое которого никогда не было.... Ни за что на свете ее не смогут принять, ведь она мутант, ее не полюбят, ведь она не подпускает никого к себе, боясь новой боли, ее могут только отвергать или игнорировать. Так легче, так спокойней. Ей самой. А остальное не должно волновать, ведь однажды она исполнит единственную мечту, дойдет до своей цели и наконец успокоится, похоронит и забудет эту вечную боль в сердце. Наконец сможет найти ответы на свои вопросы. Короткий кивок приветствия занятому разговором с каким-то сталкером Бармену и многочисленные ступеньки вниз, два поворота и неприметная дверь, быстро закрытая на замок. Узкая койка, раковина у двери, тусклое окошко под потолком. Сбросить одежду и обувь, плеснуть в лицо ледяной водой и взять со стола пепельницу. Завернуться в колючее одеяло, чиркнуть зажигалкой и закурить дрянную сигарету. Долго смолить одну за одной, роняя незамеченные слезы на колени, обсыпать их не сброшенным пеплом. И пить теплую уже воду из банки, пытаясь избавиться от горечи на языке... Если бы могла Темная бы напилась, но организм не приемлет алкоголь мстя жуткой головной болью и рвотой, выворачивающей наизнанку. Поэтому только сигареты и вода из-под крана, жутко вредная, не пойми с чем в составе, но такая вкусная... Невольно вспоминается тот день когда ее нашли в Припяти. Удивленные лица долговцов, при виде истощенной, с воспаленной на плече раной девушки, в грязной футболке и драных джинсах. Долгие тяжелые разговоры и горькие лекарства, лихорадка от заражения и время восстановления после тяжелой болезни. Врач тогда сказал, что она должна быть ему благодарна, ведь руку могли ампутировать, но он не дал, выходил и поставил на ноги... Затем осознание своих способностей, резкая смена отношения тех людей с которыми так долго общалась и перевод на основную базу Долга. Затем прививки, анализы и снова, долгие, удручающие разговоры, какие-то приборы и недомолвки. Неожиданная свобода, вымеренная по часам, под конвоем и постоянным наблюдением, но свобода видеть небо и дышать воздухом Зоны. Первая ходка, с теми же людьми, проба способностей в поле и поиски артефактов. Неприятие и ненависть окружающих, бессонные ночи и пустые кошмары, сменившиеся равнодушием и вежливым интересом. Теперь она ходит одна, никто не хочет идти с ней сам, только если не наймет в качестве проводника. Никто не заговорит первым и не предложит присесть за столик. Никто не вспомнит о ее существовании пока не понадобится для дела как сегодня... И никто не вспомнит после смерти. Сигарета в руке давно потухла и не дымит, но Темная не замечает этого, они сидит прислонившись спиной к стене и положив голову на колени. Она спит изредка вздрагивая всем телом, но не просыпаясь.