Сколько Всего Предстоит Осознать

— Черт… тебя… дери, — задыхаясь от бега, еле выговорил Дин, когда они мчались по опустевшему переулку, посекундно ожидая услышать себе вслед гром выстрелов. — Вот же… больной… совсем! — Впереди, сверкая на послеполуденном солнце, показалась машина — не так уж и далеко, если учесть на какое расстояние они от нее отошли; должно быть, неслись на олимпийских скоростях, он нисколько этому не удивился бы. Спотыкаясь и шаркая ногами по песчанику, они бросились к машине, и дверца, по счастью, открылась под дрожащими руками будто сама собой. Дин ткнул кнопку старта, когда Сэм, неловко придерживая украденные дробовики, рухнул на пассажирское сидение, и Дину так не терпелось пуститься в путь, что возникло ощущение, будто машина поехала прежде, чем завелся двигатель. — Какого?.. Какого… хрена… да ты спятил… зачем ты украл… Господи… Машина с ревом сорвалась с места, оставив позади клубы пыли, и Сэм выдохнул: — Вот… же… черт… черт… Господи… Ха… — Ну нет, — заявил Дин, точнее, та уверенная его часть, которая показалась в магазине и была тотчас съедена истерическим убеждением, что в зеркале заднего вида вот-вот замигают с воем сирены синие огни. — Нет у тебя никакого права… ни смеяться, ни кайфовать или вообще думать, что затея удалась, пока… не окажемся за много-много миль отсюда, где нас никто-никто не достанет! Господи… боже. — Бедная машинка никогда еще не летела так быстро, когда они с визгом шин выехали на шоссе. — Не гони так, а то заметут за превышение скорости, не говоря уже обо всем остальном, — сквозь смех выдавил Сэм. Десять минут спустя, когда копы так и не сели им на хвост, Дин развернулся к Сэму, вытаращив глаза. — Что это? Нет, правда, что это было? С чего тебе вдруг вздумалось грабануть оружейный магазин? Сэм заулыбался. — Ну, нам же нужно было оружие, и… — Можно было просто купить! Лицо у Сэма вытянулось так, что Дин развеселился бы, не плавай он в океане неразбавленного ужаса. — Гм, нет, нельзя, потому что… Ни лицензии нет, ни еще чего, а ждать мы не можем… — Да ждать бы и не пришлось! Думаешь, охотники только и делают, что сидят и крутят пальцами, когда им нужен новый ствол? Это скорее… на калифорнийских хиппи похоже. А знаешь, что имело бы куда больший смысл, чем кража? Сама обычная просьба! Господи! Сэм обиженно всплеснул руками. — Ну я же не знал! Я думал, придется ждать хрен знает сколько. Разве не требуется проверить, есть ли у тебя разрешение? Куда мне разбираться в оружии, я же простой парень из техподдержки. — Психопат ты, а не парень из техподдержки. Ты хотел их украсть, вот и не стал заморачиваться. Больной же на всю голову. И почему я все еще торчу в одной с тобой машине? — Да перестань, я думал, другого выхода нет, я же не… И вообще, если б ты не распускал сопли и не уходил от темы, мог бы просто сказать! — А спросить ты не догадался? — Каждый раз, когда я заводил об этом речь, ты уходил от разговора. Ты просто боишься оружия, пришлось взять дело в свои руки. — Ничего я не боюсь… Сэм схватил дробовик и навел прямо на него. Дин подпрыгнул, выругался и дернулся так, что машина вильнула в сторону. — Совсем башню снесло?! — завопил он, и Сэм с довольным видом вернул дробовик на место. — Вот видишь, — сказал он. — Ну, ясное дело, я боюсь оружия, когда им тычут прямо в лицо! — Слушай, — махнул рукой Сэм, — что сделано, то сделано, мы живы-здоровы и при оружии, забудь уже. — Господи, — произнес Дин еле слышно. — Да ладно, весело же было. Ответом Дин его не удостоил. — К тому же, ты мне подыграл, — ворчливо прибавил Сэм. — Знал, наверное, что я выкину какой-нибудь фокус. Ответить: «Ты отлично командуешь» было нельзя, так что Дин просто зло на него посмотрел, упорно храня молчание. Он снова принялся убеждать сам себя, что с минуту на минуту объявится полиция, и ближайшее время он проведет за решеткой; ясно же, как день: он явно не заточен под такую жизнь. Спустя полчаса бешеной гонки Дин притормозил на остановке, выкатился из машины, уперся ладонями в ближайший столик и часто-часто задышал. Было слышно, как Сэм хлопнул дверцей и осторожно подошел к нему. — Дин? Не надо… Ну же, нам еще призрака убивать, не время для сердечных приступов. Дин моргнул. — Кажется, меня сейчас вырвет. — Он раскрыл рот и, неизвестно с чего вдруг, закатился смехом — безудержным и прерывистым, возможно, даже истерическим смехом. Он опустился на редкую траву и закрыл рот ладонью. Заболели щеки. Напустив на себя самодовольный вид, Сэм привалился к столу. — Помалкивай, — выдохнул Дин, выравнивая дыхание, и сердце вдруг снова пустилось вскачь, точно он опять бежал из магазина, вот только подгонял уже не страх, а лишь адреналин и головокружительное облегчение, и было это… жуть как круто. — Господи, — проговорил он. — Мы же только что украли оружие. — И это было круто. — Да глупо это было и безответственно. Понять не могу, как мы еще не в наручниках. — Но было круто. Дин вздохнул и откинулся назад, даже не заботясь о том, что пачкает одежду, а может, и волосы тоже. — Да было-было. С нового угла улыбка Сэма показалась невообразимо шальной, и Дин лишь просиял в ответ. Он кое-как поднялся, пересиливая резкую слабость и легкую дрожь, но губы его все еще растягивала беспомощная улыбка, и он чувствовал себя неспокойно, будто только что выдул на пустой желудок двойную порцию эспрессо, вот только последний раз он пил кофе в придорожной забегаловке много часов назад. — Не слишком-то я заточен под эту работу. — Шутишь? Очень даже заточен. Да ты прямо светишься. Ты так под нее заточен, что по тебе штамповать можно. Я знал, что ты с радостью нарушишь закон. — О Господи, я нарушил закон. — Да не переживай ты. Улучшишь карму, когда начнешь спасать людей. Может, в логике Сэма и крылся подвох, но Дин расплылся в улыбке все равно. Они спасут людей. И не все ли… не все ли равно, если ради этого пришлось нарушить закон. Они же не попались. Тут он наставил на Сэма палец. — Ты все равно меня не знаешь! — Да, да. — По-прежнему улыбаясь, Сэм крепко ухватил его за плечо и стиснул, и Дина пробрала дрожь. Взбудораженный до предела, он чувствовал себя невероятно живым; хотелось уткнуться в Сэма, прикоснуться, спрятать лицо у него на шее, там, где кожа была такой теплой и гладкой на вид; хотелось ощутить, каково это — когда руки Сэма растирают тебе плечо, унимают нервное возбуждение под кожей; хотелось стиснуть Сэма в объятиях и крикнуть: «Получилось!» Он насупился и оттолкнул Сэма, отошел от него, потер подбородок. Кожа будто высохла и плотно облепила тело; не надо было пропускать увлажнитель, придется сегодня уделить коже особое внимание. Сэм взглянул на него, озадаченно склонив голову. — Ты чего? Дин откашлялся. — А? Да так, ничего. Слушай, а мы вообще знаем, как стрелять? Патроны-то хоть прихватили? — Сообразим. И, само собой, прихватили, — отозвался Сэм, шкодливо улыбаясь, и вынул из кармана коробку патронов. — Я крут, не забывай. Немного соли и бам! — ни один призрак к нам не подберется. Почти против воли губы Дина снова тронула улыбка. — Да, ты ничего так. И все же остаток дня Дин не находил себе места. Сэм просто… сидел рядом, в машине, заполняя пространство своей теплой, двигающейся, восторженно разговорчивой сущностью. Она как-то тяготила, словно в груди угнездилось нечто слишком большое, чтобы его можно было вместить; еще немного улыбок Сэма, и слов, и случайных легких прикосновений, и Дин взорвется, как Чужой в фильме, и будет это… да форменным свинством это будет, бедная машинка не заслужила такого отношения, это же столько ошметков — убирать замучаешься, и не заткнется ли Сэм уже наконец? Не отводя пристального взгляда от дороги, он аккуратно сложил ладони так, чтобы они оказались под одним и тем же углом, а пальцы — на одинаковом друг от друга расстоянии, и выровнял дыхание. — Да ты же ни слова не услышал! Остановиться бы скоро, поздно уже. — Хорошо, — буркнул Дин и заметил краем глаза, как Сэм поднял брови. — А я что говорил? Весь день на взводе. — Может, потому что днем мы нарушили закон, нет? А может, я… ну, нервничаю, потому что… скоро нам разбираться с призраком, который, вообще-то, людей убивает! Господи! Взгляд Сэма смягчился, и Дин почувствовал себя глупо за ложь, ведь беспокойство о таких вещах очень даже оправдано. На самом деле он попросту не мог справиться с тем, что теперь у него есть друг, и ему… не все равно, что с этим другом будет дальше. — Так, ладно, — сказал Сэм и добавил: — Все будет хорошо. У нас неплохо получается. Точно тебе говорю. И я знаю, для тебя это все непривычно и напряжно, так что… спасибо, что поддержал. Что не бросил меня там. Я просто… просто знаю: вот чем мы должны заниматься. Чутье подсказывает. — Верю на слово, — проворчал Дин, но… он чувствовал то же самое. Занятие это глупое, и пугающее, и непривычное, и опасное, и все же именно оно — целиком и полностью — дело его жизни. Работа в «Сэндовере» была отлично организованной и простой — даже при возникающих время от времени трудностях — и хотя было понятно, чем заниматься каждую минуту каждого дня, что-то в ней всегда его смущало. Словно носишь великолепную тройку от Армани, которая слегка тесновата в плечах. Не полагалось хотеть вместо нее ту уродливую дешевку, но ведь она же сидит настолько лучше, пусть даже люди смотрят на тебя в ней по-другому. Ладно-ладно, метафору он подобрал самой низшей пробы, но дело было в том, что Сэм говорил правду, и его правота пугала Дина больше, чем призраки, на которых они охотились. Пожалуй, больше, чем все остальное. Вскоре они заехали на парковку мотеля — всего в паре часов езды от самого городка; дорога отняла куда меньше времени, чем он думал. Не исключено, что уже завтра они примутся за расследование. Так или иначе. Дин представления не имел, откуда начинать. Он открыл багажник и помрачнел, увидев, что огромный рюкзак Сэма придавил его собственный. — Круто же ты примял мой багаж, — сказал он. Сэм только посмеялся. — Багаж. Ну ты даешь. Какой багаж, мы что, в отпуске? — Помалкивай, — резко бросил Дин, потом осторожно вытащил сумку из-под рюкзака Сэма и, придерживая ее рукой, завозился с замком. — Молись, чтобы все уцелело. — Да расслабься ты. Дин поджал губы и гордой поступью двинулся в мотель. Войдя в номер, он растянул губы в брезгливой насмешке. — Сэм, тут луком воняет. Сэм усмехнулся. — Проголодался? — Может… попросим другую комнату? А? Как тут… да ты взгляни на эти полотенца — их вообще стирали? Я уж не говорю, что они как бумага на ощупь — представить боюсь, что после них станет с кожей, удивительно, как я еще сыпью не покрылся… — Да заткнись ты уже! — не выдержал Сэм и бросил рюкзак на кровать, что стояла дальше от двери. — Хватит уже! Хватит уже нудить о полотенцах, коже, еде и о чем еще ты там болтаешь. Расслабишься на секунду, и с тобой так классно, а потом ты опять заползаешь в эту свою… жеманную скорлупу! Твой защитный механизм такой прозрачный, тебя будто из пластика сделали… — Чего… да ты… лицо у тебя из пластика! — захлебываясь словами, выдал Дин. — Не смешно. — А я и не старался тебя рассмешить! Я просто… плохо умею спорить. Особенно если разозлить. Если настолько тяжело принять меня таким, давай тогда повернем назад, может, нас еще возьмут на оплачиваемую работу. Говорю так, потому что меня не изменить, Сэм, даже и пытаться нечего. — Ничего подобного. Ты просто строишь из себя такого, или пытаешься им стать и думаешь, что так надо, потому что не получалось найти что-то по-настоящему важное, вот только — внимание-внимание! — как раз-таки важным мы и занимаемся — именно тем, чем должны, тем, что имеет для тебя значение. Я знаю, что имеет, чувствую. Дин мысленно сунул пальцы в уши и мысленно же принялся напевать, стараясь не вслушиваться в слова Сэма, которые отчасти, а может, и очень даже смахивали на правду и этим пугали. Он буркнул: «Проехали», и открыл было сумку, чтобы вытащить пижаму с туалетными принадлежностями и приготовиться ко сну, вот только… только… Баночка с огуречным кремом выпала из косметички и — наверное, где-то на полпути между тем, как Сэм кое-как забросил сумки в багажник, и тем, как бездумно они мчались по ухабам после ограбления — пластиковый контейнер лопнул. Липкий зеленоватый крем вымарал сумку изнутри и все, что в ней было. Замерев, он беспомощно глядел на испорченные вещи. И как… Легко это не отстираешь. Придется мыть всю сумку — наверняка рядом с этим вшивым мотелем даже прачечной нет — а все Сэм виноват. Дин сдвинул брови и хотел было наорать на напарника за беспечность, но что-то его остановило. Он по-прежнему не отрывал взгляда от сумки. И вдруг дернул уголком рта. Сэм с любопытством глядел на него. — Ты чего? — Он наморщил лоб и принюхался. — Чем пахнет? Дин придушенно всхлипнул. Он представил, как говорит: «Моим огуречным кремом для кожи вокруг глаз», и ему вдруг показалось, что ничего смешнее с ним еще не случалось. Сэм вздрогнул и обеспокоенно протянул к нему руку, отчего все стало в сотню раз хуже, и Дин с секунду не мог вдохнуть от внезапно накатившего смеха; он рухнул на кровать, выставив перед собой руки, и затрясся от хохота. Судя по звукам, Сэм не знал, что и думать, и убрал руку, когда понял, что Дин смеется. Дин фыркнул и, глотнув воздуха, рискнул-таки взглянуть на напарника, отчего только снова сложился пополам — Сэм явно не понимал причину столь внезапного веселья, но лицо его невольно отражало выражение Дина: уголки рта приподнялись, обозначились ямочки на щеках, и тут, подавшись вперед и узрев наконец огуречное побоище в сумке, он покачал головой и тоже засмеялся. Дин затих и только ловил большими глотками воздух, как вдруг понял, что очутился на полу. Он расслабился и отлично себя чувствовал, словно скинул часть своего бремени — всего этого беспокойства и страха, просто позволил себе быть и чувствовать, и чего было бояться, спрашивается? Это же… это же классно. Сэм классный. Как и вообще вся их затея. Не нужно цепляться за то, кем он был и что делал прежде — это новая глава в их жизни. И ее нечего опасаться. Опра всегда говорила: начиная жизнь с чистого листа, необходимо избавиться от страха перемен, и он… Он справится. Определенно. Улыбаясь и выпуская остатки собственного смеха, Сэм присел рядом с ним на пол, поблескивая глазами. Они стукнулись коленями, и Дин просиял. — Видишь, — сказал ему Сэм, — какой ты. Когда расслабишься. Ты классный. — Улыбаясь, он приблизился к Дину вплотную и поцеловал его. *** — Боже мой, — выдавил Кастиэль. Захария взглянул на него мельком. — Поразить бы тебя молнией за святотатство, но ты прав. Боже мой. — Эээ, — продолжил Кастиэль. — Мне кажется… Кажется, пора положить этому конец. Сейчас же, Захария. Захария был вне себя от восторга. — Может быть. Нет, это нечто. Просто нечто. — Унижение Дина уже не единственная твоя цель, да? — Я начинаю понимать одержимость человечества сериалами. Такое пропустить нельзя. Что же, во имя всего сущего на земле, небесах или в аду, они будут делать дальше? — Вообще-то, это несправедливо — ничего… Ничего не предпринимать. — В смысле — несправедливо? — Ты же видишь, к чему все идет! У них все смешалось в голове, и… Они же братья! Когда все закончится, это их… травмирует. Захария пренебрежительно хмыкнул. — Вот уж не думал, что ты такая ханжа. Ты же знаешь, что гомосексуальный инцест — самое мелкое их прегрешение, и они и так уже были на грани того, чтобы его совершить. — На грани? — Вот только не строй из себя оскорбленную невинность! Ты же видишь, как они зациклены друг на друге — до патологии. Дин в буквальном смысле слова продал за Сэма душу. Сэм же поддался той силе, что соблазнила бы любого другого за считанные месяцы, только тогда, когда убили брата, что превратило его самого практически в психопата. Физическая сторона отношений всего лишь последняя ступень, и я почти не сомневаюсь, что до сегодняшнего дня их останавливал один только запрет общества. Кастиэль растерянно моргнул. — А ты много об этом думал. Захария пожал плечами. — Да и моим дальнейшим планам на них пойдет только на пользу, если это и правда… внесет в их отношения еще больший раскол, так что… Сплошные плюсы. Если правда хочется их остановить — спустись и попробуй. Кастиэль прикусил губу, но с места не тронулся. *** Сэм бегал из угла в угол, а Дин в некотором оцепенении по-прежнему сидел на полу. — Нет, ну правда, скажи уже что-нибудь, сколько еще мне извиняться? Я просто забылся, ничего такого, ты не думай. Ну… Дин. Нужно было что-то произнести. Хоть что-то. Хоть какие-то слова. — Да ладно, — откликнулся он машинально. — Ничего страшного. — Он хлопнул ресницами и шевельнул ногами, после чего замер на мгновение, пытаясь решить, как скоординировать движения, чтобы снова подняться. Чудилось, что работали только отдельные участки мозга, и притом поочередно. Когда он сказал, что ему по плечу перемены, он… он вовсе не это имел в виду, ничего счастливо-веселого в таких переменах нет, это совсем не круто и вообще за гранью, и такое ощущение, что голова вот-вот взорвется, а то и отвалится нафиг, и все это очень-очень странно, и Дин сейчас запрет вызванные этой переменой мысли в красивой аккуратной коробочке, и положит на полку, и не будет пока смотреть на Сэма. Ничего страшного, просто, ну… Ничего такого. Это больше не повторится. И думать не о чем. Дин моргнул; глаза, казалось, того и гляди выкатятся из глазниц — такими большими они вдруг стали. — Ничего страшного, — повторил он. — Да какое там ничего, когда ты так психуешь, — отозвался Сэм и, прекратив наконец беспрестанно метаться из угла в угол, взглянул Дину прямо в глаза. — Да нет же, — ответил Дин, зная, что так просто не отделается, — говорю же, ничего страшного. Я просто… — он сглотнул и тщательно сложил предложение в голове. — Правда, Сэм, ничего страшного. Понимаю, передо мной трудно устоять. Проехали. — Он улыбнулся, но Сэма, судя по виду, он убедил так же мало, как если бы сказал ему, что на следующей неделе снимется в бродвейском мюзикле. — Да нет, ты психуешь, причем больше, чем если бы просто… — он резко закрыл рот, будто намеревался сказать что-то еще, но передумал, и Дин ощутил смутное облегчение. Пусть даже Сэм и ошибался. Дин… не психовал, нет. Он просто… Все с ним нормально. Он просто выкинул случившееся из головы. Он вообще многое оттуда выкинул, но места на этой полке оставалось предостаточно, он содержал ее в полном порядке. Надо бы заполнить воцарившуюся тишину чем-нибудь еще. — Я в душ, ладно? Нам надо бы… «Нельзя сказать: “Лечь в постель”!» — истерикой прорезался внутренний голос, что, в общем-то, было не сильно лучше застывшей тишины. — …от… отдохнуть. Так? Завтра ведь много работы, так? Охотиться будем и все такое. Сэм согласно кивнул и умиротворяюще ему улыбнулся, будто имел дело с пугливым животным. — Ну да. Точно. — Он не сводил с Дина пристального взгляда. — Но ты в порядке? Пока что? — Конечно. В душе Дин тщательно вымыл каждый дюйм, вытерся и увлажнил кожу, затем поработал пинцетом, помял, помассировал, припудрил и еще раз увлажнил, пока тело не стало мягким, совершенным и со всех сторон ухоженным. Стало гораздо лучше. Совершенно не о чем беспокоиться. *** Наутро Сэм вел себя с ним неестественно осторожно, но хватило его ровно до тех пор, пока Дин со всей тщательностью не принялся счищать с машины очередное воображаемое пятно. Тут раздражение явственно проступило у него на лице, и Дин просиял, потому как раз этого он и добивался. Что бы… что бы там ни случилось, какое бы затмение ни нашло на Сэма, не было ни одной причины для разлада между ними — дело это прошлое, и ему не нравилось, когда Сэм напряженно и неловко вел себя с ним. Сэм всегда привносил в обстановку толику восторженно-расслабленного умиротворения, и Дину это было по душе; рядом с ним мало кто испытывал умиротворение. По большей части люди либо тряслись от страха, либо пытались заключить сделку, а то и приударить за ним — и это уже… Ладно, проехали. В основном, Сэм ничего такого не делал, а то, что случилось, это так. Затмение. — Ну ты и придурок, — сказал Сэм наполовину настороженно, наполовину весело, а еще наполовину раздраженно. Кажется, половин насчиталось слишком уж много, но Дину это было, если честно, до лампочки. — Ну, знаешь, — решительно проговорил он, — то, что у тебя поехала крыша, не означает, что нам теперь невозможно будет общаться. — Он и сам почти в это верил. — Ну, за дело — мы будем в Эверетте, где все и заварилось, через несколько часов, так? Надо разработать план действий! Логика, расписания, ключевые моменты — я в этом мастер! Сэм с усмешкой взглянул на него. — Правда, что ли? Никогда бы не подумал. — Вообще-то, директором по продажам и маркетингу не стать, только щегольнув костюмом, — напыщенно отозвался Дин. — Я вроде как крут и смекалист, могу развернуть охрененную маркетинговую кампанию. А с этим справлюсь моментально. Сэм откинулся на спинку пассажирского сидения, слегка изогнулся, чтобы взглянуть на Дина с расслабленным и любопытствующим выражением лица. — Так с чего начнем, гений? — Выкладывай факты, — уверенно ответил ему Дин. Сэм откашлялся. — В прошлом месяце в Эверетте погибло трое белых в возрасте от сорока пяти до шестидесяти восьми; по версии следователей смерть наступила в результате несчастного случая —падения с лестницы или чего-то подобного; однако выглядят раны, согласно паре отчетов озадаченного патологоанатома, исключительно как следы от ударов тупым деревянным предметом — что, конечно, нелепо, потому что забить человека до смерти подобным предметом практически невозможно. Больше зацепок нет — никаких очевидных параллелей между жертвами, кроме того, что им всем было больше сорока пяти, и все они выросли в Эверетте. Но это явно еще не все. Полиция начала вяло текущее расследование, и в местной газетенке опубликовали парочку заметок, но никто, похоже, не обратил внимание на странность повреждений или не заметил между ними никакой связи. Это все, что есть. — Хорошо, — ответил Дин. — Обычно этого бы хватило, чтобы воссоздать общую картину, но мы еще не все выяснили, так что надо будет подтвердить и дополнить то, что у нас уже есть. — Прежде чем принимать решения и выяснять, в чем все-таки дело. Согласен. А поскольку дело наверняка в чем-то сверхъестественном, необъяснимом или же в чем-то таком, на что обычно закрывают глаза, потому что не видят связи или пользы, в официальных записях упоминаний об этом не будет. — Точно! Это как… с перчаткой Сэндовера! Мы бы в жизни не догадались, что она пригодится, не узнай мы побольше о призраках. Никому и в голову бы не пришло писать о ней. — Значит, нужно добыть все возможные сведения, включая те, что нельзя получить из «официальных источников». — Сэм начертил в воздухе кавычки своими длинными тонкими пальцами, и Дин отвел взгляд в сторону. — Вот именно. Значит, поговорим с людьми, которые и впрямь что-то знают — с теми, кто там побывал или знал погибших: с друзьями, родственниками и так далее. — Точно. — Дин улыбнулся Сэму, чувствуя… облегчение. В венах закипело искреннее возбуждение, эхо чувства, что волной омыло его после того, как они убили П. Т. Сэндовера и взглянули друг на друга; легкий отголосок переживания, которое подсказало, что он сделал правильный выбор, когда в припадке безумия бросил все и отправился в путь с парнем, которого едва знал. — Так откуда начнем? — Ну, нам известны имена всех жертв и… — Сэм порылся в кипе бумаг, которую, точно фокусник, вытащил словно из воздуха — уму непостижимо, где удалось откопать это все, но парень он явно не без способностей. — И у нас есть имя жены первого погибшего, так что заглянем-ка к ней на огонек. — И что скажем? Нельзя вот так с бухты-барахты пристать к человеку с расспросами о мертвом муже, так не поступают. Сэм прыснул. — Не поступают! Да при чем тут это, главное — людей спасти. — Он пожал плечами. — Придумаем что-нибудь. — Как легко у тебя получается врать, даже странно. — Слушай, пора бы уже расстаться с мыслью, что надо придерживаться каких-то там правил. Самое главное тут — конечная цель, скажешь нет? Подгоним под себя или нарушим по пути парочку правил… — …или законов, — мрачно вставил Дин. — …не все ли равно? Скажем, что мы… Ну, не знаю, статейку для газеты кропаем. — Я что, по-твоему, похож на репортера? Сэм усмехнулся. — Спрашиваешь! Пристегнем тебе карманный протектор, сунем в карман рубашки пару ручек, и вот ты уже вылитый журналист. *** Уверенности у Сэма малость поубавилось, когда они подошли к воротам, выходящим на аккуратную дорожку к дому миссис Доннелл. Вещи они оставили в мотеле на окраине города — в базовом лагере, как Сэм упорно его называл. Дин вцепился в блокнот. — Значит, как тырить дробовики — так это здорово и весело, зато когда мы вот-вот приврем безобидной старушке, ты вдруг занервничал? Сэм пожал плечами и отбросил волосы назад; непослушные пряди без конца падали ему на лоб. — Да не знаю я! Спец я тебе, что ли? Я это первый раз делаю! Не хочется выставить себя идиотом! Ну или расстроить ее еще больше! — И это от мастера толкать речи про то, что главное тут — конечная цель, — прошипел Дин. — Соберись! — Маму свою собери, — огрызнулся Сэм, насупившись, и тут на другом конце дорожки скрипнула дверь. Старушкой хозяйку — женщину лет пятидесяти — нельзя было назвать, но вид у нее и впрямь был безобидный. Она вскинула бровь. — Да? Помочь чем-нибудь? Сэм заметно вздрогнул, и Дин проглотил усмешку. — А! Да! Простите, мэм… я… мы… да. Дин вышел вперед. — Мы пишем заметку о… о недавних трагедиях, чтобы, так сказать, почтить память этих… смельчаков, постараться отдать должное их… их жизням. — Внутри его всего передернуло, но взгляд миссис Доннелл затуманился, и она жестом пригласила их войти. — Да-да, — сказала она. — Я с радостью все расскажу, можете цитировать любые мои слова, какие понравятся. — Она осторожно поправила рукой волосы, и Дин подумал: «Какое счастье, что некоторых хлебом не корми — дай побыть в центре внимания». — Речь пойдет в основном о близких людях погибших, о том, как преждевременная смерть любимого человека затронула их жизни — о друзьях, родственниках и так далее, — без запинки отбарабанил Сэм, и они с Дином переглянулись, заметив явное нетерпение хозяйки. — Дадим им наконец слово. — Это вы здорово придумали, — последовал ответ. — Я хочу сказать, разумеется, трагедия оставила необычайно глубокую рану в моей душе. Жизнь никогда уже не станет прежней. — Слова миссис Доннелл должны были вызвать сочувствие, но глаза у нее так сверкали, что жалеть ее получалось с трудом. — Это ведь вы нашли тело мужа после… несчастного случая? — Да-да, — с театральным надрывом отозвалась она. — Настоящий кошмар. Бедный Джерри — его так жестоко изломало, у меня мурашки по телу побежали, и я вся закоченела от шока. Дин с Сэмом переглянулись. — Было прохладно, когда вы его нашли? — спросил Дин. — Да нет, — ответила миссис Доннелл. — Говорю же, закоченела от одного этого ужаса. — Конечно-конечно. Но, говорите, у вас мурашки побежали? Миссис Доннелл растерянно моргнула, и Сэм, кашлянув, быстро шагнул вперед. — Миссис Доннелл, и вообразить нельзя, каким кошмаром это для вас обернулось. И в каком… гм, состоянии вы его нашли? Много ли… много ли крови было? Дина передернуло, но миссис Доннелл, казалось, с радостью ухватилась за возможность красочно расписать, насколько душераздирающая картина ей открылась. — Нет, кровь у него не шла, но он был весь в синяках, прямо весь, все эти полоски на руке, и лице, и вообще везде, одним словом… жуть. Я кричала не переставая. Дин ободряюще кивнул. — Как вы думаете, чем занимался ваш муж, что все закончилось так трагично? Миссис Доннелл нахмурилась. — Ну, он с лестницы, наверное, упал — а до этого, судя по муке в волосах, побывал на кухне, и я нашла его в подвале — надо думать, свалился со ступенек, это объяснило бы синяки. Не важно — это был такой кошмар для меня, вы не представляете. Очень плохо сплю с тех пор. Все так добры ко мне — звонят, навещают и просто… дают выговориться. Разговоры помогают и очень даже — рассказываешь, как у тебя дела, каково это вообще, и я так благодарна людям за участие, ведь у меня такая рана, такая рана в душе, я порой не знаю, как жить дальше, но разговоры помогают, да-да — особенно когда можно излить душу таким замечательным слушателям, как вы. Как я уже говорила, буду счастлива, если вы процитируете любые мои слова, любые. Я и сфотографироваться не прочь, если надо, я так рада буду помочь… — Можно и… ну да, — встрял Дин и круглыми глазами посмотрел на Сэма. — Только… не было ли там… — он пораскинул умом в поисках более тактичных слов, чем: «Чего-то странного» и ничего не нашел. — Чего-то странного? Миссис Доннелл посмотрела на него, озадаченно сдвинув брови. — В смысле, странного? Не считая безвременной и ужасной смерти моего мужа? Сэм закрыл глаза рукой. — Я не… Простите, я хотел сказать… — замялся Дин. — Я в этом деле новичок. Есть определенные… вопросы, которые мы обязаны задать… для заметки, которую мы… ну… Он умолк, и страстного желания все им рассказать у миссис Доннелл явно поубавилось. Возможно, она смекнула, что они здесь вовсе не за тем, чтобы как следует потешить ее стремление побыть в центре внимания. — Ну что, — чересчур громко возвестил Сэм, — пожалуй, теперь у нас есть все, чтобы написать по-настоящему проникновенную историю. Мы обязательно вас процитируем, укажем имя и поблагодарим. От всей души. Спасибо, мы… Всего вам доброго, спасибо, до свидания! Они стремительно зашагали по дорожке к выходу, и Сэм выхватил у Дина блокнот. — В следующий раз говорить буду я, — заявил он, и Дин помрачнел. — Это ты придумал прикинуться репортерами! И ничего вразумительного я от тебя там не услышал! В следующий раз назовемся давно потерянными родственниками! — Ладно! *** — Джордж ни разу не упоминал никаких племянников, я бы точно… — Миссис Кент оказалась на порядок старше миссис Доннелл и на порядок же молчаливее. Дин нацепил свою лучшую обезоруживающую улыбку. — Троюродные… давно потеряли все связи с семьей. Но мы еще помним дядю Джорджа, он здорово впечатлил нас в детстве, правда, Сэмми? Сэм чуть было не помрачнел, но потом сделал над собой усилие и широко улыбнулся миссис Кент. — Не то слово. Дин в десять лет так шкодил, только дядя Джордж и мог заставить его усидеть на месте. По части очарования старушек соревноваться с Сэмом и его ямочками на щеках было решительно невозможно — миссис Кент глупо заулыбалась и без лишних слов впустила их. — Мой Джордж в детстве тоже, как я слышала, был озорник. Бедные его учителя не знали покоя. Он, наверное, почувствовал родственную душу. Сэм улыбнулся и участливо пожал ей руку. — Да, мы слышали! Но хорошо мы его так и не узнали — взрослыми мы его ни разу не видели. Не расскажете… о нем немного? Чтобы я почувствовал себя так… как если бы и впрямь знал его. И мог как следует почтить его память. Миссис Кент мягко улыбнулась и кивком указала на кушетку. — Может быть, чаю? Почти два часа спустя живот Дина неприятно раздулся от обилия некрепкого чая с молоком и переслащенного рассыпчатого печенья — какое счастье, что он бросил подсчитывать калории, иначе ужаснулся бы — и голова его переполнилась зевотными фактами из жизни зевотного старика, в курсе которых ему совсем не хотелось быть. Они шагнули за порог, улыбнувшись и помахав на прощанье, и прошли целых два квартала, прежде чем остановились и ошарашенно переглянулись, словно позабыли язык после многочасовой словесной атаки миссис Кент с ее нескончаемыми историями о покойном муже. Сэм затравленно оглянулся. — Неужто… Неужто и правда вырвались? Дин кашлянул. — Кажется, у меня только что появилась новая фобия на всю жизнь — засахаренное печенье. Что, впрочем, пойдет мне только на пользу. Господи. Сэм покачал головой. — Непонятно даже, узнали мы от нее что-нибудь полезное или нет. Надо бы вздремнуть, прежде чем искать следующую жертву интервью. И если ей окажется очередная старушка, я смоюсь в горы, только меня и видели. — Ну нет, надо сегодня же закончить, мы же… Мы же так близки к разгадке! Где твоя выдержка? На последнем слове Сэм поднял бровь, и Дин, затеребив сложенные в кармане бумажки, поспешно продолжил: — Кажется… Ну да, точно: у третьего погибшего жены не было, и тело нашел старший брат, живущий в этом же городе. Кем прикинемся на этот раз? — Ну, не знаю. Студентами, которые собирают материал для курсовой? — А не слишком ли мы стары для студентов? — Говори за себя, я еще вполне сойду. Дин негодующе зафыркал в ответ на ухмылку Сэма и сунул руку в карман, чтобы не начать обеспокоенно тереть уголки глаз. — Да и вообще, — прибавил Сэм, — впитывать знания никогда не поздно. Дин закатил глаза. Брат последнего погибшего жил в откровенно неприятном, обветшалом доме ближе к окраине — по всему видно, захудалой. Дин нервно одернул рукава своей Хенли — гребаной Хенли, хоть он и заявил Сэму, что увидеть студентов в подобных рубашках можно хоть каждый день. Сэм с недовольным видом перехватил его запястье теплой и твердой рукой, и не успел Дин сказать: «Прекрати», сердито сверкнув глазами, как дверь перед ними распахнулась. Показавшийся из-за нее мужчина явно злился на весь мир вокруг. Он хмуро глянул на них сквозь жидкие, подернутые сединой пряди, прищурив слезящиеся глаза. — Да? — сказал или, точнее, буркнул он. Дин моргнул, надеясь, что глаза у него не так широко раскрыты, как ощущается. Вид у него был, наверное, как у испуганного кролика. Одно отчасти пугающее мгновение Сэм тоже хранил молчание, но потом откашлялся и через силу улыбнулся. — Здравствуйте! Нам очень жаль отнимать у вас время, но… Мы студенты, надеемся написать работу на тему местной истории — ретроспективный взгляд на некоторых членов местного общества, которые отошли… отошли в мир иной. Возможно, вы согласились бы уделить нам пару минут, чтобы рассказать о вашем брате, Эде Сэмпсоне? Их так долго изучали, что у Дина пот выступил на шее, и участилось дыхание. Мистер Сэмпсон ухмыльнулся. — А вы не староваты ли для колледжа-то? — Впитывать знания никогда не поздно, — ответил Дин наставительно и, ощутив, как Сэм зашелся внутри тихим смехом, немного успокоился. И примиряюще улыбнулся мистеру Сэмпсону. — Мы были бы очень благодарны, поговори вы с нами пять минут. — Мистер Сэмпсон не сдвинулся с места, чтобы их пропустить, но и дверь у них перед носом не захлопнул; так и стоял, наполовину скрытый дверью, пристально на них глядя. Дин ободряюще ему улыбнулся. — Меня зовут Дин Смит, а это мой… партнер по проекту, Сэм Вессон. — Смит и Вессон. Ага. Дин растерялся. — Ну… вообще-то, да. — Ну еще бы. А я тогда Джон Смит. — А разве не Кристофер Сэмпсон? Если только у нас не тот… — Вы уж его извините, — молниеносно вклинился Сэм, и Дин наконец сообразил, что так насторожило мистера Сэмпсона. Гм. И правда немного странно. Но что с того, если производители оружия не сразу пришли ему в голову. Кристофер, к слову, держался уже не так напряженно, словно ненастоящие имена его неким образом успокоили; словно в компании мошенников, в отличие от студентов, он чувствовал себя раскованнее. Откровенно говоря, тут Дину стало совсем не по себе. — Образование, — проговорил Кристофер и сплюнул в сторону. Дин еле сдержался, чтобы не отпрыгнуть в ужасе, и от усилий едва не потянул мышцу. — Никогда не хватало для него времени. — А как насчет вашего брата? Эд учился в колледже? Дин взглянул на Сэма мельком. Что за?.. Сэм перехватил его взгляд, и Дин почти услышал в голове его голос: «Тут что-то есть, нутром чую. Давай посмотрим, куда оно выведет». Кристофер скривился. — В детстве Эд ходил в одну из этих супер-пуперских школ — из нас двоих мозговитым был он — но эта жизнь была не для него. Раз за разом его временно исключали, пока не выкинули совсем, а все потому, что ему не нравилось подчиняться тупым правилам. — Он снова сплюнул. — Настоящие мужики сами устанавливают правила. А ведь рассуждать так для настоящих мужчин, к которым этот лох явно себя причислял, было совсем, совсем не опасно, что вы, что вы. Как бы там ни было… Теперь Дин видел, почему Сэм доверился чутью. Миссис Кент добрых двадцать минут распространялась о том, как третировал учителей ее покойный муж. Возможно, тут прослеживалась некая параллель. — Что ж… Большое вам спасибо, мистер Сэмпсон, — сказал Сэм. Кажется, теперь у нас есть все, что нужно… Не будем больше отнимать у вас время. — Эй! — донесся до них хриплый окрик прежде, чем они успели отойти довольно далеко. Дин поморщился и неохотно повернулся. Быстрее бы уже уехать отсюда. Кристофер сплюнул еще раз. — Из вас такие же студенты, как из меня — гламурная модель, — сказал он, и Дин похолодел, только представив себе этот кошмар. — Но вы это дело расследуете и, кажется, помочь хотите, так что… Может, будет интересно узнать, что когда я его нашел, он был весь в меловой пыли. Сэм склонил голову набок. — В меловой пыли? Кристофер кивнул. — Ага. Я нашел его на чердаке, и полицейские сказали, что это обычная пыль, но я-то знаю, как мел выглядит и пахнет, пусть даже ученик из меня был так себе. В меловой пыли с головы до ног. Особых зацепок тут нет, я знаю, но все же… Лучше, чем ничего. — Спасибо, мистер Сэмпсон, — медленно проговорил Сэм. — Возможно, это поможет делу гораздо больше, чем вы думаете. Мистер Сэмпсон кивнул. — Вы уж только… Разберитесь. Что это была за тварь. — Непременно, — отозвался Дин и весь вдруг раскраснелся от внезапной уверенности, что они обязательно сдержат слово. Кристофер сплюнул в последний раз и захлопнул дверь. Сэм с Дином развернулись друг к другу, удивленно приподняв брови. — М-да, — протянули они в один голос. *** — Так, — сказал Сэм по дороге к базовому лагерю. — Об этой связи со школой определенно стоит задуматься. Дин кивнул. — Ага. Совпадений таких явно не бывает. — Он разулыбался, вернув себе прежнее нетерпение: чувство, с которым они распутывали эту головоломку, куда сильнее будоражило кровь, чем чувство, с которым заключаешь сделку или заканчиваешь по-настоящему трудное судоку, — одним словом, чувство, не сравнимое ни с чем. Он забарабанил пальцами по рулю. Вот бы разгадка была уже не за горами. Может, снова доведется что-нибудь сжечь. Было бы круто, не забыть бы только прикрутить к машине портативный огнетушитель — так, на всякий случай; огонь штука такая, неуправляемая. Он покачал головой, когда понял, что Сэм что-то говорит: — …та мука в волосах первой жертвы на самом деле меловая пыль, точно тебе говорю. Дин кивнул: — Итак, у нас есть двое, которые куролесили в школе только так, и два тела, покрытых меловой пылью. Тут явно можно применить экстраполяцию и сказать, что у всех трех жертв эти признаки совпадают. На словах «применить экстраполяцию» Сэм ухмыльнулся, но говорить ничего не стал. — Значит, вместе с повреждениями от ударов налицо необъяснимая связь, уходящая корнями в школьные годы. Скажем… у кого-то или чего-то на этих сучат зуб еще со школы. Может, призрак затравленного одноклассника? Дин поджал губы. — Может. Как бы разузнать побольше? — В библиотеку сходить. Замечательно. В библиотеках Дину нравилось. В них всегда так спокойно. Не то чтобы ему требовалось успокоиться, Дин… отлично себя чувствовал. Та полка в его голове заполнилась до отказа и содержалась в совершенном порядке за надежно запечатанной дверью, да и вообще, все было, как должно было быть. Он охотился на призраков, спасая жизни, вспоминал, почему охота — это весело, и если на задворках сознания позванивал тревожный звоночек, когда Сэм смотрел на него, а он на Сэма слишком долго, Дин захлопывал эту дверь, и все снова становилось хорошо, а как же иначе, какое беспокойство, вы о чем? *** Пальцы Сэма летали над клавиатурой, и Дин не чувствовал и десятой доли того спокойствия, которое, как он всегда считал, снисходило на него в библиотеке. Неизвестно, чем конкретно занимался Сэм, одно Дин знал наверняка: посредством публичного компьютера доступ к этим записям получить нельзя. — Ну что, — сказал Сэм, — я поднял школьные архивы — зашифрованные, по мнению местного совета, на отлично, и которые взламываются, по правде говоря, ногами — и следующий кусочек головоломки не только бросается в глаза, но и замечательно вписывается в то, что у нас уже есть: все погибшие ходили в одну и ту же школу. — Ух ты, — с восхищением и легкой тревогой проговорил Дин. — Да ты, я смотрю, и не думаешь сворачивать свою преступную деятельность. Сэм красноречиво на него посмотрел. — Мне прекратить? — Да нет, это все здорово, полезно, впечатляет! И все такое! Просто оно еще и пугает немного. Но, в основном, конечно, впечатляет! Сэм просиял. — Поработать в техподдержке и не набраться каких-нибудь хитростей — такого не бывает. Нужно разбираться в том, как вещь устроена и на что она способна, чтобы ее починить, а когда ты это узнаёшь, узнаёшь и… что еще с ней можно сделать, хоть это и не положено. — Так чего же еще ты набрался, хакер ты наш? Сэм закатил глаза. — Мало того, что они ходили в одну и ту же школу, школа была дорогая и элитарная — частная, только для мальчиков, где, судя по всему, придерживались строгой дисциплины и старомодных принципов — форму заставляли носить и все такое. — Школа с призраком? Сэм скривил губы. — Может быть, не знаю — зачем сейчас-то на них нападать? Школу закрыли десять лет назад — сейчас найду — ага. — Что? Что? — нетерпеливо спросил Дин, вытянув шею и налегая на Сэма сзади. Сэм раздраженно отпихнул его. — Над душой не стой. «Ага!», потому что месяц назад тут умер один школьный учитель. Мистер Дуг Харрисон. Проработал в школе дольше всех остальных — до самого ее закрытия, считай, всю свою жизнь, в том числе и десять лет на пенсии. — Господи, — разулыбался Дин, — это он! Детишки устраивали ему на работе сущий ад, и теперь, после смерти, он наконец-то смог им отомстить. Пойдем выясним, где его похоронили, живо! У Сэма тоже засверкали глаза, и все же он в раздумье прикусил губу: — Нет, — сказал он, — нельзя вот так откопать какого-то старика только потому, что мы уверены — это именно он. У нас никаких доказательств — одни догадки и совпадения — надо собрать достаточно сведений, чтобы больше не сомневаться. Дин наигранно застонал и плюхнулся обратно на стул. — Нет, ну как же с тобой скучно! — Скучно? Со мной? А кто недавно переживал, что мы закон нарушаем, все дела? Хватит дуться. — Да не дуюсь я! И кто знает. Может, стоило распробовать — и теперь меня не оторвать. Не терпится взяться за дело. — Если будешь и дальше вот так подпрыгивать от нетерпения, на встречу с внучкой Харрисона я тебя не возьму. — Нечестно! — В мотеле оставлю! — Только попробуй! Улыбка Сэма слепила глаза. — Заставлю отвернуться к стене, бросить все игры и лишу сладкого… — Нечестно! Когда их без церемоний вышвырнули из библиотеки за шум, Дин с усмешкой сказал Сэму: — А ты вообще в курсе, где нам найти эту самую внучку? Обещаю вести себя хорошо. Сэм показал ему листок бумаги. — Ага. Не надо сомневаться в моей исследовательской офигенности. И если своим рассказом она развеет последние сомнения, я даже знаю, где он похоронен. Внучка Харрисона — зашуганная серая мышка — ничуть не усомнилась в том, что они и правда пишут книгу об истории края, и что глава о школе включает в себя абзац о ее самом верном сотруднике. Она хихикнула. — Дедушка любил учить, я потому и решила идти по его стопам, но вы бы ни за что не поверили в его любовь к работе, так много он на нее жаловался. Но все-таки какую-то привязанность он к ней сохранил, наверное. Раз занимался этим так долго. Пусть даже ученики в той школе были сущим кошмаром — он всегда на них жаловался, нытье вообще было его любимым занятием. Такой типичный старый ворчун. Всегда приговаривал: «Вернуть бы трость! Уж я бы им показал». Но директор твердо стоял на своем: «Никаких наказаний в моей школе», — отвечал он, хотя дедушка много раз подавал заявление. И мне вечно говорил: «Вернуть бы трость, враз научились бы себя вести!» У него даже имелась одна такая — старинная, резная, он держал ее в кабинете для устрашения, но действовала угроза слабо, все же знали, что ему нельзя ею пользоваться. Мама, бывало, все советовала ему переехать в Миссури или в один из штатов Библейского пояса — там телесные наказания в порядке вещей, на что он всегда отвечал: «А смысл. Наказание-то требуется именно тут». Поди разбери. У него вечно был пунктик на эту тему. — Она покраснела. — Прошу прощения, я и не думала столько болтать. Сэм перехватил взгляд Дина и расплылся в улыбке. — Что вы, мисс, это даже здорово, вы нам очень… помогли. Большое вам спасибо. От широкой улыбки Сэма она раскраснелась еще больше, и Дин… даже и не думал ревновать. Было бы к кому — к серой мышке-воспитательнице детского сада. Да будь она даже чумовой пышногрудой красоткой, какое ему дело, флиртует с ней Сэм или нет? Господи. Тем не менее. Дин довольно улыбнулся, стоило Сэму вновь обратить все свое внимание на него, когда они вышли из дома. Улыбка и глаза его наверняка ярко сверкали в темноте, спускавшейся на город, день выдался длинный и чрезвычайно насыщенный, но адреналин по-прежнему будоражил кровь, и ему не терпелось попасть на кладбище, взяться за дело, пришить наконец сукина сына. — Ну что, убедился? — спросил Дин и чуть не хлопнул в ладоши, когда Сэм согласно кивнул. — В базовый лагерь переодеться, взять лопаты и на кладбище! Возражения? — А откуда мы, интересно, лопаты достанем? Нам ведь нужны лопаты, я правильно понимаю? — спросил Дин. Над тем, как сжигать кости, он особенно не задумывался, только смутно радовался, что предстоит развести костерчик. Сэм принял самодовольный вид. — Я тут приметил на заднем дворе небольшой сарай с ремонтным оборудованием. Забраться в него легче легкого, там и лопаты имеются и черт знает что еще. Возьмем парочку. Дин потрясенно покачал головой. — Ну я же говорю — катишься на дно прямо на глазах. — Да мы их только одолжим! *** Дин несмело взялся за лопату. — Гм, — промямлил он и, борясь с подступающим смятением, потыкал плотно утрамбованную землю. Сэм вздохнул и откинул с лица волосы. — Ну чего еще? Мы целый час убили на то, чтобы разыскать могилу, давай откопаем его и сожжем, чтобы можно было поздравить друг друга, сходить в душ и лечь спать. Дин скривил губы. — Да знаю я, просто… — Он снова потыкал землю лопатой. — Это все… Я как-то особо не задумывался, что придется его откапывать. Целиком, то есть. Сэм воткнул лопату в землю и облокотился на нее. — А как же еще добраться до костей? Дин беспомощно всплеснул руками. — Понятия не имею. Говорю же, не думал я об этом. Просто кажется… что работы тут до хрена. И перепачкаемся с головы до ног. — Только не говори, что ручки боишься запачкать. Как на это ответить, не покраснев, Дин не знал, поэтому схватил лопату и с ворчанием принялся копать возле Сэма. Два часа, и Дин стер ладони до крови, а спина его попросту убивала. — Да уж, — выдохнул он, — когда роешь сам, шесть футов уже не кажутся такой маленькой ямкой. Сэм усмехнулся и снова принялся выбрасывать из могилы землю; его сильные и умелые ладони крепко держали лопату, плечи плавно двигались, и на руках вздувались мышцы. Дин чуть не возненавидел его на мгновение. У него с телом тоже был полный порядок, но в нем не чувствовалось того изящества, с которым двигался Сэм. Не то чтобы Дин обращал внимание на то, как Сэм двигается, на блеск пота у него на коже, сверкающий мелкими капельками в прохладном лунном свете; на крупицы могильной земли, прилипшей к скулам. — …кончай уже ныть, — советовал ему тем временем Сэм, а потом торжествующе вскрикнул: — Ага! — когда стукнул лопатой обо что-то явно деревянное. От этого глухого звука — слабого отголоска расколотого дерева, смешавшегося с прохладой ночного воздуха, с насыщенным земляным запахом обступившей их со всех сторон грязи — словом, от всей этой смеси у Дина возникло самое мощное в его жизни ощущение дежа-вю. — Ух ты, — проговорил он и упал бы, благо вовремя оперся о сырую земляную стену. Он посмотрел на Сэма, сузив глаза, ожидая, что же тот скажет дальше, но Сэм, улыбнувшись, сказал только: — И не говори! Еще чуть-чуть! — И хоть у Дина и не возникло чувство, будто он ждал именно этих слов, так что ни о каком дежа-вю уже не было и речи, тем не менее. Странно как-то. И тут, когда Сэм сгребал с крышки гроба налипшую грязь, поднялся ветер — и разыгрался не на шутку; порыв прошелся поверх вырытой могилы и взъерошил Сэму волосы. Они переглянулись и вздрогнули, когда во тьме раздался душераздирающий вой. — О Господи, — сказал Сэм. — Это точно наш призрак. Это точно Мистер Харрисон. И тут Дин узнал его, это чувство — он испытывал его всякий раз, когда П. Т. Сэндовер показывался на глаза, сперва в корпоративной уборной и каждый раз после; узнал отрезвляющий запах озона и особенно — чувство, от которого встали дыбом волоски на руках. — Что нам делать? — крикнул он погромче, чтобы Сэм услышал его сквозь завывание, но и просто криком он отвел немного душу, потому что — Господи! — их сейчас укокошит призрак! Сэм наставил на Дина палец. — Стой тут! Вскрой гроб и сожги его! У нас в мешках дробовики с солью, я буду стоять на страже и не дам ему помешать. Сэм лезет наверх, к призраку? — Сэм, нет, давай я… — начал было Дин, но Сэм, не обращая на него внимание, уже выбирался из могилы. По правде говоря, Дин поразился, что вообще вызвался. Возможно, в могиле и возникла некая иллюзия безопасности, но даже иллюзия гораздо лучше, чем стоять там на виду у всякой нечисти, и вот поди ж ты — представлять там Сэма хотелось еще меньше, чем представлять себя самого. Что если?.. Вой стал еще пронзительнее, и Дин взялся за дело — чем быстрее удастся вскрыть гроб и сжечь кости, тем быстрее сгинет призрак, и Сэму перестанет грозить опасность. Он соскоблил грязь лопатой, очистив большую часть гроба, — что совсем не так легко, когда на нем стоишь — и исступленно тыкал деревянную крышку, пока не сообразил, что толку от долбежки выйдет немного, гроб был совсем новый и прочный. Он притиснулся к краю и попытался приподнять крышку, почти не думая о том, сколько грязи заберется под ногти. Но одно мгновение на раздумья о том, что придется разориться на первостатейный маникюр, он все же потратил. Вой превратился в нечто, напоминающее отчаянный крик: «Нет!» А поверх него вдруг отчетливо послышался голос Сэма: «Господи! Да чтоб ты…» — Сэм! — позвал Дин и вскочил на ноги, едва не задев носом черенок лопаты, лежавший на крышке. Последовал громкий выстрел дробовика, затем торжествующий возглас Сэма: — О Господи, да, получилось! Я в него попал! Он взял и… испарился! Говорил же, они нам понадобятся… Вот же блин, черт, черт, че… Крышка гроба хлопнулась об стенку могилы, как раз когда Дин услышал крик Сэма и ужасный глухой звук двух столкнувшихся предметов. — Сэм! — заорал он, и кровь отхлынула у него от лица, когда ответа он не дождался. Под ним распростерся мистер Харрисон… и спустя всего пару недель после смерти он представлял собой не столько кости, сколько частично разложившийся труп; вонь от него поднялась вверх удушливой тошнотворной волной, и Дин смутно осознал, что надо бы психовать сейчас и делиться содержимым желудка, но в голове стучало лишь: «Сжечь, сжечь его, добраться до Сэма». Он нашарил катализатор и щедро побрызгал им мерзкую сморщенную оболочку, что была некогда мистером, черт бы его побрал, Харрисоном, а потом вылез из могилы на ветер, растрепавший ему волосы и остудивший взмокшее от пота тело. Ветер стих, когда он достал из кармана спички, но это только сильнее — до трясущихся пальцев — его испугало, словно призрак готовился напасть снова. Спичка зажглась лишь с четвертой попытки под его крики: «Черт-черт-черт!» в застывший ночной воздух, когда он наконец-то бросил ее вниз, и могила вспыхнула с долгожданным свистом. Но Дину было не до огня; он судорожно крутил головой, стараясь разглядеть в полумраке Сэма. Языки пламени взвились ввысь, и в их свете Дин наконец увидел его: тот лежал, скорчившись под деревом. — Сэм! — крикнул он снова — казалось, все остальные слова он позабыл. Он подбежал, плюхнулся рядом на колени, и его затопило невероятное облегчение, когда Сэм зашевелился. — Ой, блин, — сказал Сэм, схватившись руками за голову, и оглянулся по сторонам. — Сгинул? — Да. Слава тебе, Господи, — сказал Дин и, подавшись вперед, поцеловал его. *** — Сбейте меня с ног и подергайте за хвост, — сказал Захария. Кастиэль почти не сомневался, что выражение это изначально звучало несколько по-другому, но как его поправить, он точно не знал и потому придержал свой ничуть не раскрывшийся в удивлении рот на замке. — Вот это да. Не думал, что следующий шаг сделает он. Захария взглянул на него с ликующим до неприличия видом. — А я о чем?