Sail On!

О сердце бессердечного Дракуля, о многоликом Шанксе, об играх и о новых временах Тайминг: от первой листовки Луффи, через флешбеки в таймскип

...Брат, обернемся назад, далеко ли нам плыть еще? И что там, на пути?.. (с) Владимир Рыскин, «Штурвал»

- Десять лет, - раздался насмешливый голос из тени. Михоук остановился и глянул через плечо. Рыжий стоял под пальмой, держа руку на поясе, и тяжелый плащ струящимся мраком укрывал его почти до пят. Он улыбался, но смотрел испытующе, без злобы и без радости. Команда Шанкса обустраивала привал на ночлег. Сгущались сумерки, повсюду в палаточном лагере горели костры. Неподалеку громко пели, играла музыка, где-то уже шла пьяная драка под одобрительный свист команды и соленую пиратскую брань. Пахло жареным мясом с пряностями, едким дымом костров и морем. Лучшее время, чтобы тихо исчезнуть, но Рыжий успел подловить его. - О чем ты? - Десять лет назад я отдал шляпу Луффи. И уже десять лет ты не приходишь драться со мной. - Я уже говорил тебе. Однорукий противник мне не интересен. - Говорил, - расплылся в странной улыбке Шанкс. – Неужто боишься, Дракуль? - Боюсь пошинковать калеку? Я не собираюсь слушать оскорбления от пьяницы, вроде тебя. - Боишься, что я тебя разочарую, - Шанкс улыбался, но взгляд его был серьезен. Михоуку еще пришло в голову, что они впервые за десять лет говорят один на один, без посторонних. И что без зрителей у Рыжего совершенно меняется взгляд и выражение лица. – Хотя боишься напрасно. - Хочешь, чтобы я тебя разрубил? Шанкс положил руку на эфес сабли и мягко потянул ее из ножен. - А если хочу? Михоук вовремя взял себя в руки. - Не пытайся меня спровоцировать. Ты пьян. А я отказался драться с тобой, и своего решения менять не стану. - Почему? И не ври про калеку. Я знаю выражения этого лица, когда тебе скучно. Сколько раз было. И не в умении дело, потому что я и правой могу дать тебе достойный отпор. Тогда что, Дракуль? Слишком гордый, чтобы сказать, что тебе жаль мою руку? - Когда ты стал настолько самоуверенным на мой счет? – нахмурился Михоук. - Когда увидел тебя на берегу, - просто ответил Рыжий, выкладывая этот аргумент как козырь. По спине пробежал озноб. Он уже понял, на каком берегу... – Честно говоря, ни за что не поверил бы, что ты на такое способен, если бы не увидел своими глазами. Думал, у тебя сердце холодное, как у русалки, а тут... Михоук отвернулся. Это было десять лет назад. А все началось раньше, намного раньше... *** - За такую драку грех не выпить! Не вредничай, Дракуль, наливай до краев! Гуляем! Бесцеремонный и фамильярный как портовая крыса, Шанкс пил без меры, но, как и многие выпивохи подобного типа, никогда не напивался до беспамятства. На памяти Михоука ни разу не бывало так, чтобы язык у Рыжего заплетался, однако зажигалась в глазах этакая дикая веселость с хитринкой, и его начинало неумолимо тянуть на опасные авантюры. Он охотно распускал руки, крепко тиская всех, кто был не в силах отбиться. И традиция отмечать всякий бой масштабной пьянкой не была приятна Соколиному Глазу, но у Рыжего был свой принцип на этот счет. Конечно, это случилось не сразу. Михоук сопротивлялся, сколько мог, но Рыжий был приставуч как клещ, и мало что можно было противопоставить его обаянию. «Это был славный бой!» - говорил он. И вел себя так, словно противник, с которым совсем недавно он дрался насмерть, по окончании драки становился ему ближе накама, дороже брата. Против энтузиазма Рыжего у Михоука не было оружия. И перечить ему с каждым разом все сильнее становилось лень. ...Рыжеволосый Шанкс. Морской бродяга, одержимый неистовой страстью к свободе. Несмотря на то, что он жил в море, редко выбираясь на сушу, Рыжий очень крепко стоял на ногах. Он шагал по земле с несвойственной морякам легкой грацией фехтовальщика. И, несмотря на вполне миролюбивый и добрый нрав, без снисхождения топил пиратские корабли. Собственно, тем и промышлял. Убивал он тоже легко и страшно, искренне считая, что право красиво сдохнуть входит в стандартный набор всякого, кто рискнул выйти в море под черным флагом. Он был не чужд справедливости, но охотнее делал то, что ему нравилось. Соколиный Глаз верил в судьбу. Рыжеволосый Шанкс верил в удачу – это было почти та же самая вера, только с поправкой на то, что судьба всегда на его стороне. «Фортуна любит отчаянных!» - смеялся он. И даже в чем-то был прав. Когда именно началась игра, он не знал. Опасная и будоражащая, как хождение по острию. Вполне возможно, это началось с того момента, как он познакомился с Рыжим – рана после этого знакомства до сих пор иногда ощущалась. Рана, после которой он воспринял Рыжего Шанкса всерьез. Игра начиналась в каждую встречу и всегда по одним и тем же правилам. В один из обычных эпизодов их относительно мирного сосуществования, когда уже вовсю шла пьянка после поединка, он уже засобирался было прочь, но Рыжий повернулся к нему и обнял сзади руками, привалившись горячим телом к его спине. Михоук только недовольно фыркнул. Нужно было делать вид, что ему плевать на эти руки. А Шанксу – делать вид, что верит, что ему наплевать. Они оба играли, и оба знали, что играют. Таковы были правила. Как и негласная договоренность никогда не убивать друг друга до смерти. - Ты опять меня бросаешь, - скорбно протянул Рыжий. – Останься, не хочу отпускать тебя так рано. - Почему ты в меня вцепился? Ты уже пьян, а мне пора идти. - Потому что тебя там никто не ждет, - тихо и подозрительно трезво ответил тогда Шанкс. – Разве можно вот так, совсем одному? Это, наверное, тяжело... так жить. Шанкс прижимался к его спине, дышал в шею, обнимал горячими руками. - Мне это подходит. Я люблю одиночество, и мне не нравится подолгу находиться в обществе грубых выпивох. А если ты намекаешь исключительно на себя, то вынужден напомнить, что мы враги. - Да-ха-ха-ха! Ты зануда, но я все равно тебя люблю, Дракуль! Старый враг лучше новых двух! – рассмеялся Шанкс, где-то раздалось «Кампай!», и Михоук высвободился из хватки. Рыжий улыбался ему вслед. Балагур и гуляка, пират и гроза морей. Он нравился Михоуку тем, что не стремился ему понравиться. И еще – привычкой в поединке брать мастерством, а не силой. А то, что он там болтает... это же Рыжий. Он всегда такой. Немногие умели жить так, как жил Шанкс. Он смеялся заливисто, кричал речисто, напивался всласть и дрался так, словно был бессмертен. Или – словно давно плевал на смерть. Словно был Ди. Первый поцелуй Рыжий сорвал в бою, когда клинки в очередной раз с длинным металлическим лязгом пронеслись друг по другу, и они отскочили, чтобы опять пойти на сближение. Шанкс фехтовал одной рукой, и хотя его сабля предполагала двуручный хват, он редко им пользовался. Это давало ему преимущество. У Рыжего была фантастическая скорость. Он шел на ложные выпады, заставляя Михоука с огромным Ёру атаковать на рассечение, легко уходя от траектории удара и пользуясь этим временем, чтобы атаковать самому. В тот раз он заставил Михоука пойти в полный косой замах, и когда тот ударил, пригнув меч к самой земле, ловко перескочил через черное лезвие и... подавшись вперед, влепил ему в губы короткий крепкий поцелуй. Шутя. Дракуль замешкался всего на сотую долю секунды, но Шанкс – не тот противник, который упустит даже эту долю. Сабля Рыжего легонько кольнула ему подбородок, срезав пару волосков. Достаточно для обозначения победы. Михоук отшвырнул от себя нахала, но тот ушел от атаки, звонко смеясь и положив саблю на плечо, обозначая конец поединка. «Ты убит», - улыбалась изгибом сабля. И широко улыбался Шанкс, тяжело дыша. - Ублюдок, - Михоук вытер губы тыльной стороной руки. – Что за грязные приемы? - Зато как сработало! – громко восхитился Рыжий. Он был счастлив, как ребенок, увидевший робота. – Нечасто удается поймать тебя так, чтобы ты потерял контроль. Это стоит целой тысячи грязных приемов! Да-ха-ха-ха! Значит, ты все-таки человек, и ничто человеческое тебе не чуждо! - Я с тобой не играю, Рыжий. В следующий раз это не сработает. - В следующий раз и проверим! Эта игра велась на самой грани между враждой и странным пиратским флиртом. Он не собирался подыгрывать, но такой тип отношений был настолько нов для него, что Дракуль не знал, как достойно на него реагировать. И когда Шанкс в следующий раз вел себя как ни в чем не бывало, Михоук принял правила игры. Второй поцелуй Рыжий украл, когда ему было плохо. Это была годовщина. И это был первый раз, когда их встреча не окончилась дракой. Остров был темный. Он торчал из воды шапкой черепашьего панциря, обросший высоченным синим бамбуком, как дикобраз. Стебли в пять-шесть человеческих роста тянулись вверх, теряясь кронами в низких тучах. Лил теплый дождь, причем, как понял Михоук, лил он здесь почти весь год безостановочно. И место казалось совершенно непригодным для жизни, но пираты Рыжего умели разбивать лагерь. Они находили на любом клочке суши пресную воду, относительно ровный участок для лагеря и добычу на закуску к рому. Даже если ничего подобного на острове отродясь не водилось. Как потом он узнал, ром они пили в таких количествах только на суше. В море им это было строго запрещено. Команда объяснила, где искать капитана, но парни были какие-то хмурые, растерявшиеся от того, что Шанкс уединился и просил его не тревожить. Хмурился даже обычно жизнерадостный Лаки. Ясно было то, что с капитаном такое случалось весьма нечасто. Они с опаской поглядывали в спину Михоука, но выходить в море никто не спешил. Словно знали, что поединка в этот день не случится. Выструганную поляну он обнаружил в десяти минутах ходьбы от лагеря. В небольшом высоком шатре было темно. Шанкс сидел на коленях перед толстым бамбуковым столбиком, на который была надета его соломенная шляпа. Под столбом горела лампада и курились благовония, их терпкий аромат ударил в нос, едва он вошел в шатер. Шанкс чуть повернул голову и встретил его грустной полуулыбкой. Ни приветствий, ни удивления. - Идешь? – коротко и без лишних предисловий спросил Дракуль. - Нет, - ответил Рыжий. Рядом с ним стояла бутыль саке, и он уже выудил откуда-то вторую пиалу. – Лучше уж ты присоединяйся. Он был великим капитаном. Даже ты бы оценил. Михоук уже открыл было рот, чтобы отказаться, когда заметил. Покрасневшие глаза, чуть припухшие веки... Они пили вдвоем, в темноте, перед этим символическим алтарем. Со стороны это, наверное, казалось глупым, но в глазах у Рыжего было слишком много скорби, чтобы относиться к этому ритуалу с издевкой. Михоуку не хотелось пить за Роджера, хотя и видел своими глазами, как умер этот легендарный пират, прокричав перед казнью начало Эры. Но он впервые видел Рыжего таким подавленным, поэтому пил за компанию. Шанкс грустно улыбался. - Хочешь спросить что-нибудь? О том, где мы плавали, что видели... - Нет. Мне это неинтересно. - Ты скучный, Дракуль. Где же пиратский дух? Мы были на небесном острове, представляешь? Там живут люди с крыльями. Маленькие такие крылышки. Летать на таких не улетишь, они просто так растут, для красоты. Спускались к Острову Русалок... Я думал, что это будет всегда. Глупая мысль, правда? – голос его чуть дрогнул, и Шанкс умолк. Михоук тогда еще не знал, насколько тяжело Рыжий переживал распад команды. Как и о том, насколько горячо Шанкс любил Роджера, как восхищался им. И что этот буйный веселый нрав, эта страсть к шумным попойкам и приключениям – наследие покойного Короля Пиратов... Не знал. Тогда Рыжий просто тосковал по чему-то безнадежно утраченному, ушедшему навсегда. И это «навсегда» уже не было юношеским «очень надолго» - оно все сильнее приобретало свою безжалостную безысходность. Он рассказывал что-то еще, очень быстро опустела бутыль. По брезенту шатра молотил теплый дождь, и все вокруг словно вымерло, оставив только их двоих в странном оцепенении. Они молчали. Без неловкости. Это было то самое молчание, которое нельзя нарушать словами. Но время поджимало, снаружи сгущались сумерки. Михоук протянул руку и взял соломенную шляпу. Так же молча с тихим шорохом опустил ее на голову Шанкса. - Пойдем. Начинает темнеть, а тебя ждут. Не стоит встречать ночь на этом острове. Он поднялся. Шанкс встал следом и странно посмотрел на него. Словно впервые обнаружил его присутствие рядом с собой в этом шатре. Сперва Михоуку показалось, что Рыжий спросит «а ты что здесь делаешь?», но тот не спросил. Видимо, счел это неважным. Тронул шляпу, словно тоже только что обнаружил ее на голове... Он стоял слишком близко, подумал потом Дракуль. Слишком близко, чтобы не выкинуть какой-нибудь фортель. Поцелуй получился легким, почти невесомым. Горячее сухое касание губ. Словно поставил печать. - Спасибо, - улыбнулся Шанкс. И Михоук не смог его убить. А стоило бы... В следующий раз был шторм. Дождь потоками хлестал в лицо, закрывая обзор, и на ближайшие пять метров уже ничего не было видно. Вода гудела вокруг, над лодкой поднимались огромные волны, осыпая его брызгами с головы до ног. Первые три волны он разрубил, но шторм быстро наверстал потери, когда по левому борту вырос трехмачтовик. Он вынырнул будто из-под воды, пройдя мокрым боком совсем близко. Михоуку была видна только его корма и перекрестья мачт в просвете неба. Ни флага, ни парусов разглядеть было невозможно, дождь безжалостно бил в глаза. Его заметили, ему что-то кричали. Не было сомнений, что корабль пиратский, и когда он уже занес меч, уловил с корабля сперва знакомую ауру, а секунду спустя ветер донес до него громкий бодрый голос: - Чем махаться с бурей, давай лучше на борт, Дракуль! Чертов Рыжий, не к ночи будь помянут! Наверняка увидел зеленые огни, пока они не погасли. Михоук уступил. Наверное, со стороны его разрезания шторма действительно выглядели нелепо. На борт. Легко сказать – на борт! Проще разрезать надвое грозовое небо, чем поднять на борт его вместе с лодкой. Но судно у Рыжего было маневренное, оно круто развернулось против течения, меняя галс(1) так, что лодка оказалась с подветренной стороны прямо под бортом. Судно поравнялось с ним, но сильно накренилось, над Михоуком зависла его громадная тень, и хотя корабль защитил от шквалистого ветра, при такой сильной качке был велик риск разбиться о борт, если подойти слишком близко. Море бурлило под днищем судна, вздыбливая буруны белой пены, лодка раскачивалась и раз за разом черпала воду. Он уже подумал было, что его перевернет, когда сверху бросили фалини. - Закрепить сумеешь? – издевательски прокричал ему Шанкс, и первой мыслью было послать его ко всем морским чертям, но он прикусил язык, спешно продевая тросы в рым-болты. Только бы выдержали!.. Рыжий рисковал. Подбирать в шторм при сильной качке даже обычную шлюпку опасно, а при таком крене судно может легко перевернуться, если ветер ударит сильнее. Но он уже понял – Шанкс намеренно удерживал крен, собираясь использовать его как рычаг. У него маневренное судно. Если вовремя изменит галс, это может сработать. Но его лодка была тяжелее шлюпки... Беспокоился напрасно. Все случилось гораздо быстрее, чем он думал вначале. Когда дюжина крепких парней подтянула лодку до уровня палубы, он помог закрепить ее и, ухватившись за леер, вспрыгнул на фальшборт. И в этот момент корабль содрогнулся до самого киля. Большая волна взметнулась сзади и разбилась о корму, тут же отпрянув обратно. Сверху прозвучала команда, с громким мокрым хлопком натянулись просоленные паруса, и надсадно завизжал ветер, пойманный в них. Корабль, качнувшись, выровнял крен. Но для Михоука все это происходило где-то на фоне, потому как с этим толчком он едва не свалился за борт. Ноги скользнули по мокрому дереву, и если бы Рыжий вовремя не схватил его за руку, он бы полетел спиной вперед в пенное море. Они вцепились друг другу в запястья, Шанкс легко рванул его на себя, и Михоук спрыгнул на палубу. - Добро пожаловать на борт, Дракуль! – поприветствовал его капитан, перекрикивая шторм и улыбаясь так, словно они вовсе не находились в центре стихии. Матросы, обнажив мечи и глядя на них, пятились и отступали на шканцы. - Учти, это только из-за шторма! – холодно оповестил он, перекрикивая ветер. - Я тоже рад тебя видеть! – выкрикнул Шанкс и обернулся к команде. – А вы все, что встали?! По местам! И тут же оглушительно-громко ударило откуда-то сверху: - Держать курс! Проверить тросы! Если сорвет парусину, я вас под киль пущу! За работу, сукины дети! И палуба загремела от топота ног. Его лодку втащили на палубу и закрепляли на рострах, чтоб не побило при качке, пираты носились туда-сюда, стоял гвалт. Судно то и дело поднималось на дыбы и зарывалось носом в волну при каждом спуске, осыпая палубу крупными брызгами. Корабль ходил под ногами как живой. - Гляди, Михоук! Этот океан показывает норов, ха-ха! - Водоворот прямо по курсу! – крикнул тот же голос сверху. – Лево руля! Раскидистые ветви молний чертили небо, ярко вспыхивали и гасли. В их свете впереди виднелось шумное море – оно раскинулось плотным лесом разнокалиберных водоворотов, оставляя только узкие тропы спокойной воды между ними. Дождь хлестал, казалось, со всех сторон сразу. - Придется поманеврировать, ребята! – смеялся бешеный Рыжий Дьявол. – Полный вперед! - Капитан! – окликнул голос старпома. Бекман безуспешно пытался раскурить сигарету, но в общей суматохе выглядел спокойным, как памятник. – Я тут справлюсь сам. Позаботьтесь о нашем госте. - Как скажешь! Если что – немедленно зови. Идем, Дракуль! – позвал он... ...И какое-то время спустя они уже сидели в капитанской каюте. Михоук вытирал лицо и волосы полотенцем, сидя в удобном кресле перед столиком, пока Рыжий бегал где-то еще. Вскоре Шанкс вернулся, протянув ему чарку горячего грога. За кормой выл ветер. Корабль мчался на всех парусах, качаясь вперед-назад по линии киля. - Уверен, что они там справятся без тебя? - Абсолютно, - Шанкс сбросил плащ, устало присев на койку и положив рядом с собой саблю в кожаных ножнах. – Это опасный шторм, но они опытные матросы. Без меня они справятся даже лучше. Бэнн знает, что делает. - Он тебя балует, отстраняя от командования, - заметил Михоук, прикончив напиток в три глотка. Шанкс улыбнулся. - Вовсе нет. В иное время он бы не дал мне спуску, если бы я сбежал в такой момент. Просто ребята побаиваются тебя, и если Бэнн велел о тебе позаботиться, они отвлекаются слишком сильно. А сейчас им нужны трезвые головы. - В твоем альтруизме не было большой нужды. Это не первый мой шторм. - Там же были водовороты! И потом, разве мог я оставить тебя одного наедине со стихией? В шторм все моряки друг другу братья. И у меня есть отличное вино. - Ты неисправим. Так и знал, что не упустишь случая использовать меня как предлог напиться. - Во всем есть свои плюсы, - философски заметил он, доставая бутыль и разливая вино по бокалам. Весьма непростое занятие при сильной качке, но Рыжий умудрился не расплескать. - Неплохо, - сдержанно похвалил Михоук. - Плохого вина не держу. Ты... позволишь? Он проследил взгляд капитана, усмехнулся и кивнул. - Только не поранься. Это тебе не игрушка. Шанкс не ответил. Просто через минуту сел обратно на койку, поджав одну ногу и положив на колени черное лезвие Ёру. Они молчали, глотали вино. Шанкс рассматривал переливы света на вороненом металле. Судно кренилось с борта на борт, огибая водовороты. Снаружи слышались крики и грохот волн. - А ты строгий капитан, - наконец, нарушил тишину Михоук, и Шанкс, подняв на него глаза, вздохнул. - Иначе нельзя, Дракуль. Дисциплина на корабле – это необходимость. - Я думал, у тебя в команде одни головорезы. Шанкс расхохотался. - Ну, они все отличные бойцы! Но зачастую они нужны мне как простые матросы. Чем больше судно, тем сложнее наводить порядок. И ребята должны работать как одна команда. Это трудная работа, что поделать... приходится быть строгим. Но мы плаваем не первый год. Они меня уже до неприличия не стесняются. После троекратного стука дверь каюты распахнулась, и на пороге вырос насквозь мокрый матрос со снайперской сумасшедшинкой в глазах. - Капитан, вы нужны на мостике, - сообщил Ясопп и скрылся. Шанкс тяжело вздохнул и поднялся, прислонив Ёру к стене. - Море зовет. Извини, Дракуль. Располагайся, как угодно. Михоук рассеянно погладил подлокотник. - Мне по нраву это кресло. - Ну нет уж, в кресле сплю я! Ты же гость! И в своей лохани ты и так сидишь целыми днями. Устраивайся с комфортом, пока есть возможность! И еще, - он снял шляпу и бросил ее Михоуку. Тот поймал. Шляпа, несмотря на проливной дождь снаружи, была теплой, хрусткой и очень легкой. – Присмотри за ней. Не хочу мочить лишний раз. Михоук только усмехнулся про себя. Услуга за услугу, да?.. Рыжий вернулся где-то через час, когда Соколиного Глаза вконец одолела дремота. Он погасил лампу и лег, с удовольствием вытянув гудящие от напряжения ноги. Потом закутался в одеяло и даже успел согреться, когда дверь тихо скрипнула. Михоук спиной почувствовал эту ауру. Вернулся Шанкс, уставший и продрогший. Качать перестало минут за двадцать до этого. Капитан закрыл дверь, переоделся, постоял тихо, о чем-то думая. А затем удавом вполз к нему под одеяло, оплетя Михоука лианами рук-ног, и довольно засопел в затылок. Он еще чуть дрожал, и оттого дышал прерывисто. Щиколотки и ладони у него были ледяные. - Пошел вон в свое кресло, - не поворачивая головы, проворчал он. - Ты чертовски, чертовски жесток с тем, кто замерз до костей, - тихо отозвался Шанкс. – Смилуйся. - Милости не по моей части. - Верен себе. Должно быть, поэтому меня так к тебе тянет... - Тебя долго не было, - прервал он Рыжего. – Проблемы? - Нет. Праздновали победу над стихией. Они не хотели меня отпускать, но я сказал, что запер тебя в каюте. И если через десять минут не вернусь, ты прорубишь себе путь наружу. Если б ты знал, как приятно пугать их тобой... - Опять напился? - Нет. В море нельзя ничего крепче грога. Иначе удача отвернется. Это не тот океан, где можно расслабиться. - Но ты пил со мной. - Так то с тобой... чем еще, кроме вина, можно было тебя удержать? До него наконец-то достучалась трезвая мысль. - Буря прекратилась? Шанкс будто ждал этого вопроса, но очень не хотел на него отвечать. - Мы вышли из шторма, но ветер сильный, и льет как из ведра, - сказал он таким тоном, чтобы Михоуку точно не захотелось никуда срываться отсюда, где тепло и сухо. – Не убегай так скоро. Ты же мой гость. - И чего ты хочешь добиться этим, подлец? - Ничего. Просто для хладнокровного гада ты слишком теплый, Дракуль... И Шанкс уснул. Он провалился в сон быстро, как камень в колодец. Вымотался. Устал. Михоук вздохнул. Предусмотрительный хмырь лег с краю, чем отрезал ему пути к отступлению в кресло. Но двигаться не хотелось. У Шанкса теплели руки. Михоук не пытался расшифровать, был ли скрытый смысл в его последней фразе или не был. В каюте пахло смолой, деревом и ламповой копотью. На столике лежала соломенная шляпа. В тишине раздавались протяжные звуки, долгие скрипы, стуки и шорохи, отчего казалось, будто корабль стонет от боли. И дышит. Михоук никогда не думал, что сможет уснуть в такой обстановке, но сон сразил его мягким ударом в висок где-то на середине мысли о том, что он слышит пульс этого могучего судна... Отплывал ранним утром. Команды на палубе не было. Вокруг стоял штиль, и над морем белым покрывалом висел туман. Рыжий широко зевал и лохматил волосы, но очень ловко помог ему спустить лодку на воду. Они коротко попрощались, и Михоук уплыл... чувствуя странную, тянущую в груди досаду. Мысль о причине досады ударила его под дых через пару миль. «Это же был удачный момент. Почему Рыжий упустил его?..» Он разозлился на себя за такие мысли. Докатился. Думал, что Рыжий что-нибудь выкинет. Нет, даже не так. Он ждал, что тот выкинет что-нибудь. Это томительное ожидание держало его с тех пор, как он ступил на палубу, держало, когда Рыжий пришел к нему греться. Держало, когда прощались. Без этого прощание казалось каким-то неполным, и он словно нарочно оттягивал его. И теперь разочарование царапало его изнутри неуместным диссонансом. Разочарование. Стало быть, очарование тоже было... Михоук боялся Рыжего Шанкса. Он много времени посвятил осмыслению этого чувства. Глупо. Он боялся Шанкса не как врага. Он боялся власти Рыжего над собой. Того, что рядом с ним Михоук чувствовал себя безоружным. Он был замкнут с самого детства, и это была замкнутость сосредоточенного, обращенного в себя человека. Как если бы он просто не хотел тратить время на окружающих, потому что с мечом в руках и внутри своей головы ему всегда было интереснее, чем в обществе. Люди раздражали, они действовали на нервы. Поэтому он говорил с ними на языке оружия, и этот язык был откровеннее, правдивее и понятнее любой человеческой речи. Остальное было ему неинтересно. Холодный и беспощадный боец, страшное и восхищающее порождение черной стали... Рыжий Шанкс тянул его. В этом пирате было двойное дно. Изредка, исподволь в его взгляде и голосе прорезалась деловая и острая сосредоточенность стрелы, летящей в невидимую мишень, но все исчезало быстро, как мираж в тумане, вынуждая жадно вглядываться в него, искать. Было? Не было? Но меч его никогда не врал. Шанкс был гораздо опаснее, сильнее и сложнее, чем казался на первый взгляд. Это подкупало. Как подкупало и то, что Рыжий сам задавал правила их отношений, словно сразу говорил: «нарекаю тебя своим другом!». И все. Шанкс не спрашивал, хочет с ним общаться Дракуль или не хочет. Если Михоук приходил с ним сражаться, он получал весь комплект Шанкса разом. Поначалу это раздражало, а потом он привык. Рыжий не лез в душу и принимал его как-то безусловно и целиком. Он даже в открытую восхищался гордостью Соколиного Глаза, его спокойствием, умением, его принципами и острым чувством чести. Он отдавал должное его задумчивому немногословию и обычно пасмурному настроению, и ничего не ждал взамен. И Шанкса всегда было много. Даже слишком. Привыкший к уединению, Михоук не мог выносить его общество долго, поскольку быстро от него уставал. Рыжего следовало рассчитывать дозами, как радикальное лекарство от скуки. Он считал образ жизни Шанкса слишком разнузданным, волосы слишком яркими, смех слишком громким. Слишком безрассудными их странные отношения. Но бывали вечера, когда он понимал, что долго не виделся с Рыжим - когда одиночество начинало давить, обступая со всех сторон серой геометрией стен и пыльной пустой тишиной. Они общались не первый год, хотя об этом мало кто знал, да и не должен был никто знать. Это был риск. Дракулю хватало одной встречи в несколько месяцев, но она непременно случалась, когда он понимал, что согласен вытерпеть и шумную команду Шанкса, и его громкий смех, и лукавые подначки. Он приходил, когда понимал, что хочет всего этого. И не заметил, как привык к Рыжеволосому Шанксу. Но Гранд Лайн – не то место, где можно крепко привязываться. ...Этот бой был действительно славным. Рыжеволосый непременно сказал бы это, если бы мог говорить. Они сидели и пытались отдышаться среди вспаханной, рассеченной и вывернутой наизнанку земли. У стороннего зрителя могло бы сложиться впечатление, что несчастный остров попал под гигантскую газонокосилку – даже скалы, до того смотревшиеся застывшими в камне языками пламени, были срезаны под корень. Просто на острове была хорошая погода, светило солнце, и они отчего-то разошлись сильнее обычного. Рыжий был страстен, улыбался дико и вкладывал в удары всю свою мощь. Славный бой. Воистину, славный. Позже они сидели и пили у побережья, относительно уцелевшего после побоища. Смеялся Лаки, вгрызаясь в мясо. Парни ехидно подначивали Шанкса, что-де ждет его милая сестричка-бармен Макино в самом соку, которая на него давно глаз положила. Шанкс, притворно вздыхая и даже смущаясь, протянул: - Аах, Макино-чан замечательная девушка, это верно. Но я же пират! Плохая пара для такой, как она. Да и потом, вы же знаете, что мое сердце уже давно принадлежит вот этому красавцу, - сказал он, указав большим пальцем на Михоука. Новый взрыв хохота, но уже аккуратней, с оглядкой на строгое лицо. - Не слишком наглей, Рыжеволосый, - пожурил мечник. - Недотрога, - притворно посетовал Шанкс, и вокруг даже кое-где раздались одобрительные понимающие смешки. Грянуло зычное «КАМПАЙ!», и громыхнули кружки, вспугнув в кронах стаю мелких пичужек. Михоук только усмехнулся. Игра продолжалась... Команда Рыжеволосого отправлялась в Ист-Блу. Михоук не знал тогда, что это был их последний бой.