Так зарождалась легенда

      Джон уже намеревался выходить из дома, чтобы успеть к Полу вовремя. Полностью собравшись, он закинул за спину гитару, и вдруг взгляд его остановился на ненавистных круглых очках, лежавших на письменном столе. Без них он не видел ровным счетом ничего дальше двух шагов, и даже то, что находилось в паре десятков сантиметров от его собственного носа, расплывалось или имело нечеткие границы. Но носить этот «велосипед» на людях было, как он считал, ниже его достоинства. Может, это и могло показаться странным, но от природы Джон был довольно стеснительным в том, что касалось таких вот вопросов. И от этой собственной стеснительности он начинал злиться. Именно поэтому он задумался сейчас. «Ведь Пол будет мне показывать аккорды, — пронеслось у него в голове. — Как же ж я смогу что-нибудь нормально увидеть без этих чертовых очков?» Надеть их он ни за что бы не решился. Но Пол, вроде, был вполне хорошим парнем, и вряд ли ему захочется поприкалываться над Джоном из-за его близорукости. Решив так, Леннон сунул очки в карман рубашки и направился к выходу.       Он уже взялся было за ручку двери, как из гостиной послышался голос тети Мими:       — Джон, куда ты собрался?       — К одному своему другу. Он живет неподалеку.       — Нет уж, погоди! Зайди-ка сюда, будь добр.       Джон, тихонько зарычал, но повиновался. Мими сидела в кресле с до ужаса властным видом. Она внимательно оглядела племянника с ног до головы и немедленно спросила:       — Что за вид, Джон? Что это еще за узкие штанишки на тебе? Мало тебе этих кошмарных ярких рубашек? Выглядишь как нахорохорившийся петух, как какой-то шут!       — О Господи, Мими! — воскликнул Джон. — Это такой стиль, ты ничего не понимаешь все равно. Какая тебе разница-то! Тебя ж не заставляют так одеваться.       — Я категорически запрещаю тебе появляться на улице в таком виде! — Мими чуть повысила голос. — Иди сейчас же к себе и переоденься. А потом поможешь мне в саду.       — Но Мими! — Джон аж опешил. — Мы уже договорились о встрече! Ты не можешь вот так раз — и все отменить!       — Меня мало волнуют твои дружки и ваша чертова группа, — с убийственным холодом произнесла тетка. — Так что, будь добр, сделай то, что тебе сказано.       — Ты правда не понимаешь, что это неприлично?! — Джон уже почти орал. — Договориться о встрече, а потом не придти! Мы собирались репетировать вместе! Так что нихрена я делать не собираюсь! Я пойду туда, куда шел. Все, я свое слово сказал!       Но когда Джон понял, что тетка уже встала из кресла и направилась к двери, похоже, намереваясь запереть ее, было уже поздно.       — У тебя странные понятия о приличии, — сухо произнесла Мими, после чего послышался скрежет ключа в замке. — Нет, мой дорогой, никуда ты не пойдешь, пока не выполнишь то, что велено. Пора браться за ум, Джон! Пора взрослеть! — с этими словами она появилась на пороге комнаты, глядя на него и скрестив на груди руки.       Обида и злость закипели в душе Джона. Он так сцепил зубы, что на глазах аж выступили слезы. Сжав кулаки, он не выдержал и заорал:       — Да пошла ты, Мими, со своими приказами!!!       Тетя просто опешила от подобной наглости. И Джону хватило этих пары секунд, чтобы выскочить в окно, которое, к счастью, оказалось открытым настежь. Мими спохватилась, но было поздно. Когда она подбежала к окну, Джон уже во всю прыть мчался по улице. В сердцах женщина прокричала ему вслед:       — Попомнишь мои слова, Джон Леннон! Эта чертова гитара не доведет тебя до добра!       Но Джон уже не слышал ее. Он несся так, что аж ветер свистел в ушах. Остановился только возле дома МакКартни, преодолев бегом не такое уж и малое расстояние. Как следует отдышавшись, он поправил на плече гитару и, открыв калитку, подошел к двери, взобрался на крыльцо и постучал.       В глубине дома послышался топот, и тут дверь отворилась. Перед Джоном стоял мальчик лет двенадцати, с любопытством уставившийся на него.       — Привет, — Джон почему-то даже попытался улыбнуться. — Пол дома?       — Ты Джон? — спросил мальчишка и, получив кивок, вдруг кинулся в дом и неистово завопил: — По-ол! К тебе тут!       Джон осторожно преступил порог, решив, что, теоретически, может уже войти. Тут же появился Пол и, дружелюбно улыбаясь, поприветствовал его:       — О, привет, Джон! Проходи. Как дела?       — Да ничего, — чуть уклончиво ответил тот. — Мими только бушует. А что за паренек мне открыл?       — А, это мой младший брат Майк, — отмахнулся Пол. — А кто такая Мими?       — Моя тетка, — ответил Джон, почему-то немного мрачнея.       — Ты живешь с ней?       — С пяти лет. Так получилось, не бери в голову! — Джон, мотнув головой, отбросил щекотливую тему.       — Может, чего-нибудь хочешь? — гостеприимно спросил Пол. — Чаю, например, или еще что-нибудь?       — Мне, пожалуйста, шумный рок-н-ролл, Макка! — Джон вдруг рассмеялся. — Начнем нашу «музыкальную сессию».       — Ну ладно, пойдем в гостиную, — рассмеявшись в свою очередь, согласился Пол и проводил гостя в гостиную.       Дом Пола был небольшим, не очень дорого, но довольно уютно обставленным. Но что-то чувствовалось здесь необычное, какое-то печальное, словно кто-то не так давно его покинул. Внешне и не заметно, но все же… Джон буквально кожей ощущал это.       Жестом пригласив Джона присаживаться на диван, Пол опустился в кресло, подвинувшись так, чтобы быть напротив него. Он тут же взял в руки свою гитару. И Джон, хоть и видел его с инструментом в руках не первый раз, все же невольно удивился на секунду. Но парень напротив аккуратно положил руку на гриф и провел по струнам, извлекая довольно мелодичный звук.       — Ну, что тебе показать для начала? — поднял он глаза на Джона.       — Да даже не знаю, — Джон ухмыльнулся. — Все покажи.       — Хорошо, — Пол, улыбнувшись, зажал первый аккорд и вновь провел по струнам. — Ну вот, попробуй.       — Блин, погоди! Я ничего не вижу, — Джон нацепил на нос очки и внимательно посмотрел на правую руку Пола, зажимающую струны.       Пол, заметив на Джоне сей непривычный атрибут, немного удивился. Джон, подняв на него глаза, почему-то посчитал нужным пояснить:       — Что? Ну да, у меня близорукость. Ни хрена без этих идиотских очков не вижу.       — Да нет, ничего, — удивление стремительно погасло в глазах Пола. — Не знал просто. Ну как, запомнил?       — Знаешь, так мало что понятно. Погоди-ка… — с этими словами Джон поднялся и подошел к камину. Взяв с полки настольное зеркальце, он вернулся и примостил его на так кстати стоявший рядом с диваном столик. Теперь он видел в нем отражение Пола и мог свободно, без путаницы, повторить аккорд.       — А, техника визави, — догадался Пол. — Классная идея.       Да уж, идея оказалась и впрямь классной. В течение следующего часа Пол показал Джону все аккорды, которые знал. Тот, как мог, постарался их повторить, запомнить. А после они даже отрепетировали пару песен. Догадка Джона и здесь очень помогла. Их дуэт был на удивление хорошо сыгран, и им очень понравилось так работать. Джон отметил для себя, что Пол был классным парнем. Совсем не гордец, дружелюбный, он был готов, если надо, хоть сто раз показать какой-нибудь аккорд. В нем было все, чего так не хватало Джону — терпение, внимательность, лучшая сосредоточенность и необходимая сдержанность. Находиться в его компании было приятно. И он почувствовал, что МакКартни становится для него настоящим другом. Пол же обнаружил, что с Джоном ему на удивление легко общаться. Сейчас, когда они были наедине, без остальной группы, Леннон совсем не задирался, не командовал, был весел, но вполне спокоен. Он был другом, настоящим другом, о котором можно только мечтать.       — Слушай, — неожиданно спросил Джон, — а твоя мать не против гитары, группы?       Пол почему-то чуть вздрогнул, опустил глаза и, казалось, даже побледнел.       — У меня нет матери… — наконец тихо ответил он и, подняв вновь глаза на Джона, продолжил: — Она умерла год назад. От рака… Мы живем втроем: я, Майкл и папа.       Джону стало неловко. До ужаса неловко. Он прекрасно понимал, как это больно — жить без матери. Но Джулия хотя бы была жива, и он с удовольствием ее навещал, а мамы Пола даже не было на свете. Как же это ужасно! Если бы Джулия… Нет, даже подумать об этом было страшно! Джон не знал, что можно сказать в такой ситуации. Он не умел утешать, потому что никогда еще ему не приходилось этого делать. Но парень чувствовал, что должен сделать что-нибудь, хоть что-нибудь. Поэтому он коснулся руки Пола, лежавшей на корпусе гитары, и слегка сжал ее, заставив того поднять глаза.       — Пол… Ты прости, я не знал… — голос его стал куда тише обычного, в карих глазах плескалась грусть и даже сочувствие. И почему-то он сказал Полу: — Знаешь, я ведь не просто так живу с Мими. Мама отдала меня ей на воспитание, когда завела себе нового мужа. Я теперь часто вижусь с ней, нам весело вместе, но… это все не то. Я так хотел, чтобы она была рядом, когда был маленьким, так ждал ее. Но ее все не было, как будто… как будто я и не был нужен ей. Сейчас я счастлив, что она рядом, но я помню, как это больно — остаться без мамы. Прости меня, Макка. Я просто…       Джон замолчал, вновь сжав руку Пола. И эта поддержка вдруг заставила МакКартни невольно улыбнуться. Джон открылся ему в абсолютно ином свете. Отчего-то стал еще ближе. «Так вот, оказывается, какой ты на самом деле, Джон Леннон! — пронеслось в голове у парня. — Никакой ты не циник и не пофигист. Нет, ты человек с тонкой душевной организацией. Очень ранимый, потому и закрылся в этой раковине, отгородился с помощью своей задиристости и нахальства». И в этот момент две души как будто окончательно связались самыми невероятными, крепчайшими нитями — нитями дружбы.       Джон пробыл у Пола до самого возвращения МакКартни-старшего. Тот ничего не говорил, пока Джон не ушел. Вроде бы и ничего в этом парне особенно плохого не было, но внешний вид и немного нахальное поведение Леннона насторожило отца семейства.       — Это и есть тот самый Джон Леннон? — с некоторой прохладицей в голосе спросил он у сына.       — Он тебе не понравился, да? — догадался Пол.       — Даже не знаю, — призадумался отец, смягчившись. — Странноватый он какой-то. Настоящий бунтарь на вид. Ох, берегись, сын. Вовлечет он тебя в историю…       — Нет, пап, ты ошибаешься, — мягко возразил Пол, глядя отцу в глаза. — Джон отличный парень. Ты сам в этом когда-нибудь убедишься. Честное слово, вот увидишь.