Так зарождалась легенда

      Джон, как обычно, опаздывал на свидание. Однако Синтия упорно ждала, и лишь переминания с ноги на ногу да горящие глаза выдавали ее нетерпение. Наконец, Джон явился. Он бежал со всех ног.       — Джонни! — девушка тут же кинулась ему навстречу.       — Син! — Леннон тут же принял ее в свои объятия, крепко прижал к себе и наконец одарил нежным поцелуем. Отстранившись, он долго всматривался в ее красивые карие глаза и только после этого добавил: — Ух, как же я соскучился по тебе!       — Я тоже очень скучала, — счастливо улыбнулась Синтия. Джон, ответив тем же, взял ее за руку и вдруг предложил:       — А давай-ка мы с тобой пройдемся по магазинам. Я хочу сделать тебе подарок.       — Но Джон… — девушка смущенно опустила глаза, а ее щеки немедленно вспыхнули.       — Так все! Идем! — усмехнувшись, Леннон взял ее под руку и практически потащил в направлении универмага C&A. Он приехал почти без денег. Часть гонорара он исправно отсылал из Гамбурга Мими, гордясь тем, что наконец мог доказать ей, что группа — это действительно работа, приносящая доход. Его радовал тот факт, что он теперь способен сам чем-нибудь помочь тете. А в итоге денег у него осталось совсем немного, да и те он решил поберечь на подарок для Синтии. И вот сейчас у него в голове родился отличный план.       Джон и Син долго ходили вдоль бесконечных рядов вешалок. План Леннона заключался в покупке красивого кожаного пальто для любимой девушки. Вообще-то он подумывал об этом еще в Гамбурге, насмотревшись на различные вещи из кожи и купив вместе с друзьями для себя куртку. Но приобрести подарок там Джон побоялся: еще не подойдет, а Син только расстроится потом. Зато теперь он был полностью спокоен и помогал стеснительной Пауэлл определиться с выбором.       — О, смотри, Син, какое классное! Черное, прям как моя куртка. Будем похожи с тобой, — сказал он, сняв вешалку с красивым черным пальто. Но Синтия, бросив на него взгляд, покачала головой:       — Я уже смотрела его, Джон. Это не мой размер.       — Да? — парень еще раз оглядел вещь. — А жалко. Ладно, поехали дальше…       Он с таким энтузиазмом перебирал вешалки с одеждой, что Синтия, просматривающая их рядом с ним, невольно усмехнулась. Честно, такое ощущение, что что-то важное очень для него зависело от этой покупки. И вдруг Джон с видом победителя вытащил на свет божий изумительно красивое темно-коричневое пальто длиной примерно три четверти.       — Син, как тебе это? — спросил он, внимательно глядя на девушку.       — Очень красивое, — согласно кивнула она.       — Примерь тогда, — и он вручил ей вешалку. Синтия проследовала к кабинке и через пару минут позвала:       — Джон, подойди, пожалуйста!       Леннон с готовностью подошел, осторожно отодвинул шторку и, опираясь плечом на косяк, принялся с легкой улыбкой с головы до ног осматривать одетую в пальто Синтию.       — Ну что? — развернулась она к парню, вопросительно глядя на него.       — Супер! — тут же заявил он, отлепился от косяка, зашел в кабинку и, повернувшись вместе с Син к зеркалу, обнял ее за талию. — Тебе очень идет, правда. Настоящая красотка, Бриджит Бардо! Хорошо, что я не хочу его с тебя снимать, а то бы точно… — и тут Леннон осекся, подавляя не очень-то пристойные мысли. — Посмотри, как классно мы смотримся вместе! Ну что, возьмем?       — Раз ты говоришь так, то возьмем, — улыбнулась в зеркало Пауэлл.       — Тебе точно нравиться? — спросил Леннон. Девушка, развернувшись, поцеловала его в щеку и ответила:       — Очень!       — Вот и отлично! — обрадовался Джон. — Тогда идем!       Покупка обошлась в семнадцать фунтов. Синтия умирала от желания поскорее надеть новое пальто. Это был первый подарок от Джона, и ей было очень приятно. Да и сам он, похоже, был доволен в не меньшей степени, чем девушка. Они вышли из магазина в отличном настроении, купили по дороге готовую курицу и решили вместе навестить Мими. Однако, как оказалось, они глубоко заблуждались, думая, что миссис Смит разделит с ними радость покупки. Едва увидев пальто и узнав, что ее дорогой племянник спустил на него практически все свои последние деньги, она очень рассердилась: принялась кричать на Джона, заявила, что он совсем не умеет правильно тратить деньги. В заключение она запустила в него маленькое дамское зеркальце, строго приказав:       — Убирайся!       Джон побелел как полотно. Пригнувшись и защитив Синтию от пущенного снаряда, он заорал что было мочи:       — Да что, черт подери, творится? Совсем уже охренела?!       Синтия в шоке застыла на месте. Парень, не теряя времени, схватил ее за руку и произнес сквозь стиснутые зубы:       — Пошли куда-нибудь подальше от этой сумасшедшей бабы.       Во мгновение ока они вдвоем выскочили из дома. Миссис Смит опустилась в кресло, а по ее щеке невольно пробежала слеза. Она и сама не знала, что на нее нашло. Ей совсем не хотелось грубить. Она ведь и правда беспокоилась о Джоне. Просто ее племянник все никак не научится вести себя разумно. А то, с какой злостью он ответил ей… Заслужила ли она это? Да, возможно, в определенной степени и заслужила…       Джон и Син тем временем побежали на автобусную остановку. Никого, кроме них, там не оказалось. И только сейчас Синтия заметила, что на лице Джона больше нет ни следа от прежней злости. Теперь в его глазах откровенно стояли слезы. Совсем как в тот вечер, когда они решили познакомить между собой ее мать и Мими, а женщины вдруг посреди ужина разругались. Тогда Джон, бросив попытки успокоить тетю, выскочил на улицу. Догнав его, Пауэлл обнаружила, что он плачет. Таким девушка его еще ни разу не видела. И ей стало ясно, что Джон на самом деле человек достаточно чувствительный и ранимый, а все это его неприступное бунтарство и цинизм — всего лишь маска. Вот и сейчас парень выглядел совершенно расстроенным, обиженным и опустошенным.       — Джонни… — тихо позвала Синтия, положив руку на плечо Леннону. Он развернулся к ней, вдруг совершенно неожиданно обнял, крепко прижимая к себе, и шепнул на ухо:       — Прости Мими за это. Честное слово, мне жаль, что так вышло. И меня, пожалуйста, извини за то, что тебя во все втянул. Иногда мне начинает казаться, что кроме гребаных денег и кошек ее больше ничего не волнует. Но на самом же деле Мими не такая.       — Джон, — протянула Синтия, поглаживая его нежной ручкой по плечу. — Все хорошо, правда. Ничего страшного. Успокойся, пожалуйста…       Когда парень наконец и в самом деле успокоился, они решили проведать Стю. У Джона был ключ от той комнаты, где они жили, так что он отправился вместе с Синтией прямиком туда. Однако Стюарта в комнате не оказалось. Леннон поначалу даже испугался, что Сатклифф так и не добрался до Ливерпуля, но потом успокоил себя мыслью, что он, скорее всего, сейчас у матери. Им же с Син пойти все равно было некуда, так что они решили остаться здесь и провести вечер наедине.       Пару часов спустя, лежа в обнимку с Джоном на матрасе, Синтия наконец спросила, как прошли их гастроли в Гамбурге. К ее удивлению, он неожиданно посерьезнел. Нет, она знала, что бытовые условия у ребят там были кошмарными, да и питались они, судя по худобе Джона, из рук вон плохо, но ведь о выступлениях он писал ей вполне хорошо. Немцы, вроде бы, их там обожали. Так что же могло так его расстроить? Однако вскоре Джон рассказал истинную причину своего возвращения: то, как полиция поочередно вытурила из страны Джорджа, Стю, Пола и Пита, а после и его, и что, в сущности, виноват в этом был Бруно Кошмидер. Кто знает, как бы все обернулось, если бы он не «слил» полиции истинный возраст Джорджа Харрисона? Леннон так упал духом, что, похоже, был готов поставить крест на The Beatles. Услышав такое, Синтия просто не поверила своим ушам. Неужели Джон вот так вот запросто вдруг откажется от своей самой большой мечты?       — Может, тебе просто нужно время, чтобы отдохнуть и все обдумать? — тихо и ласково спросила она, поднимая глаза на парня.       — Кто знает, Син, кто знает?.. — задумчиво глядя в потолок, произнес Джон в ответ. — Возможно, ты права. Я этого пока не знаю…

***

      Пару недель никто из ребят не виделся друг с другом. Джона долго мучили мысли о группе, о том, есть ли еще у нее какое-то будущее. Вскоре он уже буквально не мог нормально спать. Наконец, поняв, что больше так продолжаться не может, Леннон нашел в себе силы и отправился домой к МакКартни. Он застал дома Майкла и Пола, которого, как выяснилось, отец уже устроил работать в курьерской службе. К счастью, сегодня у него был выходной.       — Так тебя тоже депортировали? — спросил Пол, приглашая Джона в гостиную.       — Как видишь, — вздохнул тот. — А ты, как я понял, уже работаешь, да?       Пол нахмурился и серьезно ответил:       — Да, но… Не мое это, Джон, понимаешь? Я просто тихо умираю без нашей группы, без ребят, без тебя.       Джон резко поднял на него глаза, а тревога вдруг совершенно неожиданно начала отступать. Значит, не только ему, Полу тоже плохо без The Beatles.       — Понимаю. Черт, да ты даже не представляешь, как хорошо я тебя понимаю, Макка! Я две недели не прикасался к гитаре и чувствую, что такими темпами скоро сойду с ума без нашей музыки! Все, не могу так больше! Хватить просиживать штаны, давай-ка поднимем наши многоуважаемые задницы с дивана и соберем наконец ребят. Пол, я снова играть хочу! И пусть все хоть с ума от нас посходят. Да мы еще скажем свое слово! Кошмидер когда-нибудь пожалеет, что так обошелся с The Beatles! Согласен? — Джон вскочил на ноги и неожиданно загоревшимися нетерпением, словно вдруг очнувшимися ото сна глазами посмотрел на друга.       — Абсолютно! — Пол, впервые за последние дни улыбнувшись, присоединился к нему. — Пора расшевелиться, Джон! Пойдем, прямо сейчас! Хватит, однажды весь чертов мир еще услышит о нас! — Макка немедленно заразился азартом Леннона. Вот они стоят друг напротив друга, к взглядам вернулась прежняя решимость, а все то отчаяние, что сковывало их души последние дни, неожиданно растаяло, как лед под мартовским солнцем. Полу хватило трех минут, чтобы подняться к себе и вновь взять в руки гитару, доселе покоившуюся в его шкафу. Джон, почти подскакивая от нетерпения, ждал его уже у двери. Ему еще предстояло сходить за своим инструментом.       — Макка, ну ты где? — воскликнул наконец он.       — Уже иду! — ответил тот, бегом спускаясь со второго этажа. Обернувшись на ходу, он бросил вглубь дома: — Майк, я ушел!       — Куда ты? — послышался голос брата.       Джон и Пол тем временем уже выскакивали в на улицу. И когда Леннон перешагнул порог, Макка, перед тем, как закрыть за собой дверь, крикнул в ответ:       — Возрождать The Beatles!!!       Джон, посмотрев на Пола, вдруг залился радостным, невероятно заразительным хохотом. Пол, как и следовало ожидать, к нему присоединился. Всего через миг друзья, вновь обретшие веру в свои силы, что было духу пустились бежать по улице. Они оба уже не сомневались, что The Beatles действительно еще скажут свое слово.