Так зарождалась легенда

      Несмотря на то, что друзья очень сердились на Пита за вчерашний прогул, о записи его все-таки известили. Как ни крути, а Бест являлся официальным барабанщиком The Beatles и должен был участвовать в ее делах. Так что в назначенное время все участники записи собрались в студии. Оказалось, что записывать они будут всем известную песенку «My Bonnie» для стороны А диска и «When the Saints Go Marching In» для стороны В. Заглавная песня поначалу ребят совсем не обрадовала (скорее даже разочаровала), но им неожиданно сообщили, что ее нужно переделать под рок-н-ролл. Вдохновленные такой идеей, парни тут же принялись экспериментировать. В итоге начало песни оставалось оригинальным, а вся остальная часть звучала куда быстрее и напористее. The Beatles удалось наглядно продемонстрировать настоящий рок-н-ролл. Впечатлен был не только сам Шеридан, но и работники студии. Жаль, конечно, что основную партию вел Тони, а парни выступили лишь в качестве бэк-вокалистов и аккомпаниаторов. Но тем не менее имя группы должно было впервые появиться на пластинке, которая поступит в продажу. А это уже можно считать немалым достижением после стольких лет работы.       Как бы хорошо ни прошли две недели, что Синтия и Дот провели в Гамбурге, пора было возвращаться домой. У Дороти, которая работала помощником фармацевта, заканчивался отпуск, да и Синтии вот-вот нужно было возвращаться в колледж. Поэтому одним довольно хмурым утром девушки в сопровождении музыкантов и Астрид отправились на вокзал. Буквально вчера, последовав примеру Стю, Пол приобрел для них с Дот два колечка. Мисс Роун пришла в такой восторг, что немедленно кинулась в его объятия, едва не сбив с ног, безостановочно что-то восклицая. Поток возбужденно-радостной речи разобрать было практически невозможно, но град поцелуев, которым она одарила Пола, немного сбитого с толку такой бурной реакцией, не позволил сомневаться в положительности ответа девушки. Сейчас она, не выпуская руки парня, прижалась к нему и все гадала, как ей пересилить себя и наконец «отклеиться» от предмета обожания, когда придет время садиться в поезд. Синтия в свою очередь никак не могла разжать своих объятий с Джоном. Эти две недели были самыми счастливыми в их жизни. Ни Мими, ни мама девушки совершенно не мешали им наслаждаться обществом друг друга. За это время мисс Пауэлл услышала от своего молодого человека в несколько раз больше признаний, чем за весь год. Каждую свободную минуту они с Джоном проводили вместе, а теперь пришло время вновь расстаться. Сам Джон только утешающе поглаживал девушку по спине, теснее прижимая ее к груди, и был необычайно серьезен. А у Синтии по щекам катились слезы. Она готова была бросить все и остаться здесь, в Германии.       — Син, — протянул Джон в совершенно детской манере. — Ну не плачь, пожалуйста! Я тоже буду скучать.       — Целых два месяца, Джонни… — тихо ответила та.       — Да, но что тут поделаешь? Ты же знаешь: мы не можем все бросить.       — Знаю, — Синтия наконец отстранилась, вытирая слезы. — Я люблю тебя. Возвращайся скорей.       На перрон прибыл поезд. Син и Дот, поцеловав всех на прощание, залезли в вагон. Едва дойдя до своих мест, они тут же высунулись в окно и долго махали друзьям, пока поезд не унесся прочь с гамбургского вокзала.       Все больше времени Стюарт проводил дома у Астрид. Он успел написать целых три картины, а теперь взялся за четвертую. Кирхгерр ни на шаг не отходила от своего жениха и всерьез занялась его внешним видом. Стю уже выглядел уставшим после стольких бессонных ночей в Top Ten, так что девушка считала, что его облику просто необходимо что-нибудь свежее. В итоге в один прекрасный вечер Стю вернулся от нее с новой прической: волосами, зачесанными на лоб и уши во французском стиле. Увидев сие нововведение, друзья потеряли дар речи.       — Ну, как?.. — растерянно спросил Стю, смущенный такой реакцией.       — Замечательно, мистер Сатклифф! Просто замечательно! Настоящий красавец! — немедленно ответил Джон с убийственной иронией, после чего четверо парней немедленно рассмеялись. Пока Джон, Пит и Пол чуть ли не катались по полу, Джордж неожиданно успокоился, заметив, как сконфузился Стюарт. Еще раз оценив его внешний вид, Харрисон совершенно неожиданно поднялся на ноги и направился к двери.       — Джордж, ты куда? — удивленно спросили ему вслед Джон и Пол.       — К Астрид, — обернувшись, ответил тот. — Попрошу ее постричь меня точно так же.       И он ушел, оставив друзей в полном замешательстве. Всего через полтора часа Джордж действительно вернулся с точно такой же, как у Стюарта, прической. Преодолев шок от первого появления такого новшества, друзья наконец по достоинству оценили старания Астрид. Понадобилась еще неделя для того, чтобы Пол согласился присоединиться к Харрисону и Сатклиффу. Джона удалось уговорить буквально через сутки. Аргументировав согласие своим «ну раз уж и Макка на это пошел», Леннон наконец позволил Кирхгерр изменить его образ. Только Пит не поддержал общей идеи. А вот остальные в конечном счете остались очень довольны. Джон, приглаживая у зеркала челку уже после стрижки, заявил:       — О боги, да я ведь, оказывается, красавец! Все, парни, теперь мы просто неотразимы! Астрид, беру свои слова назад! — и он обернулся на девушку, а та лишь довольно заулыбалась. Взгляд настоящего фотографа ее не обманул, а Джон попал в самую точку: ребята действительно выглядели потрясающе. Вроде бы какая-то мелочь — и пожалуйста, группа словно обрела новое лицо. Небольшая перемена во внешнем виде как будто превратила бывших подростков в симпатичных молодых мужчин. Удивительно, на что только способны фантазия и искусство!       Непрерывная работа в клубе скоро принесла некоторые побочные эффекты. Пит, устав от подобного образа жизни, все чаще пропускал выступления по разным причинам. Благо, что Ринго был всегда готов помочь. Да и не только Бест вымотался за это время. Какими бы успешными ни были эти гастроли по сравнению с прошлыми, всем парням приходилось непросто. На почве постоянной усталости появились недопонимания и трения между участниками группы, порой перерастающие в небольшие конфликты. Пола, например, напрягал тот факт, что Стю по-прежнему играет далеко не идеально. Даже сейчас он иногда ошибался во время выступлений, чем раздражал музыкантов. Джордж и даже Джон, вопреки вспыльчивой натуре, старались держать себя в руках, но вот Пол вскоре просто потерял контроль. У них со Стюартом начали возникать перепалки, которые в конечном счете вылились в откровенную драку прямо на сцене. Даже зрителям стало ясно, что на сей раз это уж точно не шоу. Конечно же, Джордж и Джон все-таки растащили МакКартни и Сатклиффа, но последний вполне ловко умудрился повалить первого на спину. Несмотря на весь свой спокойный характер, Стюарт, как ни крути, был старше Пола почти на два года.       Друзья были совершенно поражены дракой между Стю и Полом. Уж от кого от кого, а от этих двоих такого поступка не ожидал никто. Поэтому, когда Пол с рассерженным видом удалился за кулисы, Джон немедленно последовал за ним.       — Что, черт возьми, ты такое творишь, Макка? — возмущенно воскликнул он, встряхивая друга за плечи. — Какого хрена вы там сцепились?       — Джон, да я… — Пол и сам не знал, что на него нашло. Вся усталость и перенапряжение вдруг вылились в откровенную злость на Стю. — Просто так больше продолжаться не может…       — Вот именно, Пол! — перебил его Джон. — Мне надоели ваши перепалки. Я знаю, что Стю не самый лучший басист, но постарайся уж держать себя в руках. Он для меня такой же друг, как и ты, помни об этом. И я не хочу, чтоб вы ссорились как собаки! — выдав полную упреков речь, Леннон удалился, оставив МакКартни на испытание мукам совести.       Конфликт был исчерпан уже утром. Нельзя сказать, чтобы все прошло очень мирно: Пол и Стю некоторое время не разговаривали друг с другом. Но через пару дней между ними вновь восстановились хотя бы приятельские отношения. Помня слова Джона, Пол, скрепя сердце, старался молчать на все ошибки Сатклиффа. К больной теме больше не возвращались, но внутреннее напряжение в группе порой все еще ощущалось.       Контракт с Top Ten истекал через пару дней. The Beatles засобирались домой, в Ливерпуль. За сутки до отъезда Стюарт сообщил Джону неожиданную новость:       — Послушай, Джон… Я не вернусь в Ливерпуль.       — Что? — у Леннона похолодело внутри. Это было именно то, чего он боялся с самого момента помолвки Стю и Астрид. — Как это не вернешься?       — Мы с Астрид помолвлены и хотим пожениться. Я не могу бросить ее. Кроме того, один художник просмотрел мои работы и предложил поступать в художественный колледж, где он преподает. Сказал, что у меня большой потенциал в авангарде.       — Значит все? — Джон почему-то почувствовал некоторое раздражение. — Ты так вот просто взял и отказался от группы?       — Я художник, а не музыкант, ты же знаешь, — немного нервно рассмеялся Стюарт. — Так ничему и не научился. Пол терпит сейчас, но когда-нибудь он меня точно прибьет. Но не потому, что он плохой или я плохой. Просто я не создан для музыки. Рядом с Астрид я впервые за последние месяцы взялся за кисть. Мой мир — это искусство живописи и авангарда. Вот в этом и заключается вся моя сущность.       Джон помолчал немного, задумавшись. Стюарт всем сердцем всегда был предан кисти, и он знал это. Леннон давно чувствовал, что свою главную любовь всей жизни (это не считая Астрид, разумеется) Сатклифф ни на что не променяет. Но сейчас, когда факт стал очевиден, Джон ощутил странную пустоту внутри. Обреченно вздохнув, он спросил:       — А что если ты упустишь единственный шанс? Что если о нас вдруг узнает весь мир, а тебя рядом не будет?       — Пойми, — Стю по-братски опустил руку на плечо друга, — я переживу, если откажусь от карьеры музыканта, но не смогу жить, если не стану настоящим художником. Вы прекрасно справитесь и без меня. А когда о вас заговорят со всех телеканалов, газет и журналов, когда в каждой стране будут знать ваши имена, я хочу, чтобы обо мне говорили так: «Смотрите, это Стюарт Сатклифф. Ему посчастливилось быть басистом легендарных The Beatles, но он променял музыку на кисть и холст и стал художником-авангардистом».       — Мне будет тебя не хватать, — Джон заглянул прямо в глаза друга. На миг во взглядах обоих промелькнуло чувство глубочайшего сожаления.       — Мне тоже, — кивнул Стюарт. — Но я уверен, что еще буду гордиться тем, что дружил с великим Джоном Ленноном.       Поднявшись на ноги и подойдя к двери, Джон оглянулся и тихо произнес:       — Удачи тебе, Стю.       — Тебе тоже, Джон, — последовал такой же тихий ответ. На миг их взгляды задержались друг на друге, потом Джон ушел, а Стюарт вдруг зажмурился и обхватил голову ладонями. Его опять мучили страшные головные боли, с каждым днем появляясь все чаще и чаще…       Новость об уходе Стю из группы шокировала всех, но поделать они ничего не могли. Он и Астрид через месяц вступали в законный брак, а через два Стюарт поступал в местный арт-колледж. Квинтет вновь стал квартетом, но на этот раз безвозвратно. «Кто-то должен быть басистом теперь, но, чур, не я», — объявил перед самым отъездом Джон, когда все уже стояли на перроне и прощались с Астрид, Стю и Клаусом. «Я тоже не буду», — быстро добавил Джордж. Пол хотел было в свою очередь отказаться, но неожиданно к нему подошел Стюарт и протянул свой бас.       — Это тебе, Пол. Мне кажется, ты сможешь. Покажи им, парень, все, на что ты способен! — Сатклифф глядел на него своими глубокими, умными серыми глазами, в которых читалась твердая уверенность. Нельзя сказать, чтобы Полу хотелось быть бас-гитаристом. Но то, что Стю так верит в него, несмотря на все трения, что произошли между ними, вызвало в сердце МакКартни чувство бесконечной благодарности. Улыбнувшись, он принял подарок Стюарта и ответил:       — Спасибо, Стю… Ты прости меня за все, ладно? Мне следовало быть куда более деликатным и понимающим. Извини, — взгляд Пола был виноватым, смущенным. Стюарт же примирительно улыбнулся и вдруг обнял его на прощание, спокойно сказав:       — Забудем, хорошо? Просто забудем. Друзей надо прощать всегда. И учти: я надеюсь, что ты станешь великим бас-гитаристом великой группы!       Прибывший поезд выпускал в серое гамбургское небо клубы дыма. Четверо парней, попрощавшись с друзьями и пожелав им хорошо сыграть свадьбу, залезли в вагон. С громким шипением поезд тронулся, унося квартет The Beatles навстречу родному Ливерпулю. А за спинами вместе со Стюартом Сатклиффом оставалась часть их истории. Причем немалая часть.