Так зарождалась легенда

      За то время, пока Джон был в Гамбурге, Синтии стало совсем невмоготу жить с Мими, и она сняла комнату в другом доме. Ее новая «квартира», хоть и была явно больше, особой комфортабельностью не отличалась, но девушка все же была рада, что теперь наконец станет полностью независимой (потому что Мими, к слову, почему-то была убеждена, что если Син живет у нее, то она обязана помогать ей по дому и являться по первому зову). Теперь они с Джоном смогут проводить время наедине, в обществе друг друга, и никто не будет им мешать. Узнав об этой новости из письма, Леннон очень обрадовался. «Уже представляю, как заявлюсь к тебе сразу после приезда! Ох, что же мы устроим, мисс Пауэлл…» — написал он девушке в ответе. А когда выяснилось, что Дот переехала в соседнюю от Синтии комнату, Пол и Джон уже всерьез обдумывали, как будут целые вечера проводить в компании «своих девчонок». Словом, им всем уже не терпелось наконец увидеться. Синтия и Дот даже начали в комнате Пауэлл небольшой ремонт, дабы привести ее в божеский вид и придать уюта.       К тому моменту, когда пришла пора возвращаться домой, The Beatles уже успели серьезно подготовиться к будущему прослушиванию на Parlophone. Джон и Пол написали пару новых песен, Джордж сочинил для них соло. Весь свой самый лучший запас из репертуара парни тщательно отрепетировали. Словом, просьба менеджера была успешно выполнена. Друзья с постепенно нарастающим волнением ожидали назначенного дня. Клуб Star полюбил их всей душой, поэтому, когда пришла пора музыкантам возвращаться домой, преданные немецкие фанаты были очень расстроены. Ведь кто знает, когда еще The Beatles приедут в Германию? Но теперь практически вся молодежь этого города была убеждена, что эти ребята-англичане, пожалуй, самая лучшая группа не только на Репербан, но и во всем Гамбурге.       — Пишите мне иногда, хорошо? — попросила друзей Астрид, прощаясь с друзьями в аэропорту.       — Да, — согласно кивнул Джон. — А ты держись, Астрид. Все будет хорошо.       — Не теряй саму себя, — добавил Джордж. — Это самое главное.       — А хочешь, приезжай к нам в Ливерпуль, — предложил Пол.       — Конечно, мы сводим тебя в The Cavern, — поддержал его Пит. Они все хотели бы сказать Астрид еще что-нибудь подбадривающее, но время посадки уже подходило к концу. Спешно обняв подругу на прощание, четверо парней поторопились сесть в самолет. Уже перед самым вылетом Джону неожиданно вспомнилось, что почти год назад они возвращались домой на поезде, а здесь, в Гамбурге, оставались счастливые Стю и Астрид, у которых вот-вот должна была состояться свадьба. Теперь они четверо летят в Ливерпуль как взрослые и солидные люди, но на немецкой земле на этот раз остается только хрупкая девушка, потерявшая самое дорогое, что было в ее жизни. В который раз Леннон задавался вопросом, почему судьба так несправедлива. История Стюарта и Астрид походила на сказку о любви. Только вот конец этой сказки оказался ужасным и горьким. Смерть разделила их страшной, незримой стеной. И от этой последней мысли что-то вдруг больно кольнуло Джона в самое сердце. Закрыв глаза, он снова увидел перед собой Стюарта, такого, каким он был год назад: радостного, вдохновленного, влюбленного. Как жаль, что по-настоящему он был счастлив такой малый промежуток времени в своей недолгой жизни…       Едва успев заскочить домой, Джон и Пол тут же направились со всех ног к Синтии и Дот. Девушки уже извелись, ожидая их. Но тем радостнее была их встреча. В итоге весь вечер влюбленные не выпускали друг друга из объятий, словно хотели с лихвой наверстать упущенное за время гастролей. Дот и вовсе так щебетала, что к ночи у Пола просто разболелась голова. А совершенно счастливая девушка, казалось, этого совсем не замечала. Что касается Син, то она не выражала свою радость так бурно, но ее мягкая улыбка и сияющие глаза выдавали ее с головой, когда она, бросая на Джона влюбленный взгляд, уютно устраивалась на полу в его объятиях, прильнув головой к его груди. Даже когда бесконечный, казалось бы, поток впечатлений парней после гастролей завершился, все четверо так и остались сидеть там, где сидели. Просто им было приятно не только пообщаться, но и помолчать вместе. Атмосфера тепла и уюта сохранилась до того самого момента, когда сумерки окутали комнату, за окном начало стремительно темнеть, и парням пришлось собираться домой, так как квартирная хозяйка девушек категорически запрещала оставлять у себя на ночь молодых людей. Однако, уже уходя домой, Джон и Пол единогласно решили, что это правило все равно еще нарушат, причем далеко не один раз.       Буквально через несколько дней после приезда The Beatles в сопровождении Брайана отправились в Лондон. На этот раз они нервничали уже не так, как перед прослушиванием на Decca, но волнение тем не менее все-таки сковывало их души. Однако ребята старались взять себя в руки, чтобы на сей раз действительно произвести впечатление. Возможно, это их последний шанс. Во всяком случае, они дали себе такую установку: сейчас или никогда! И, надо сказать, это довольно хорошо работало. Кроме того, им помогал еще и Брайан. Он изо все сил старался морально их поддержать.       Студия Parlophone была чем-то похожа на Decca, только меньше, и, возможно, поэтому немного уютнее. А может, все дело в отношении. Джордж Мартин встретил их радушно, предложил пройти посмотреть площадку для работы, оценить созданные для записи условия. Друзья чувствовали себя скованно, но старались не показывать этого. В итоге, когда наконец пришло время записи, они играли гораздо лучше, чем на Decca для Смита. Волнение иногда выдавало себя, и у Джона с Полом несколько раз срывались голоса, но никто из всех четверых ни разу не сбился. Джордж со своим замечательным соло показал себя молодцом. Джону все время казалось, что сыграли они все-таки не лучшим образом, да и у остальных закрадывались такие опасения. Пол, например, сильно переживал по тому поводу, что на каком-то определенном моменте у него дрогнул голос. Но в перерыве между записью двух песен Джордж спокойно призвал всех не думать о результате, и совет, как ни странно, очень помог. Через какое-то время все волнение и напряжение куда-то внезапно улетучилось. И все четверо словно расправили крылья. В итоге последние песни были исполнены ничуть не хуже, чем на концертах в Star или The Cavern.       — Спасибо большое, ребята, запись прошла хорошо, — объявил Мартин по завершении работы.       У группы закрались опасения, что и он ими не впечатлен. То же почувствовал и Брайан, потому спросил:       — Что-то не так? Вы засомневались?       — Нет, мистер Эпстайн, совсем нет, — поспешил заверить его музыкальный продюсер. — Запись и правда вышла неплохая. Знаете, в них огромный потенциал. Я заметил, что они очень целеустремленные, а это просто превосходно. Но мне понадобится немного времени, чтобы еще несколько раз прослушать записи и все тщательно оценить. В ближайшее время я непременно с вами свяжусь.       The Beatles снова продолжили выступать в Ливерпуле. Все это время сердце каждого то и дело трепетало от волнения, а в душу закрадывались опасения, что они снова провалились. Долгожданные перемены уже были в пути, но парни пока не знали об этом. Джон то и дело говорил Синтии:       — Син, я так боюсь, что мы упустили свой последний шанс! Честно говоря, на записи мы играли не очень…       — Джон, не переживай, пожалуйста, — непременно отвечала ему девушка. — Все будет хорошо. В этот раз правда, я чувствую. Вот увидишь.       По правде говоря, перемены начались с не очень-то приятного события. В один прекрасный вечер, когда Син и Дот, накрутив волосы на бигуди, мирно болтали у Пауэлл в комнате, неожиданно пришел непривычно серьезный Пол. Удалившись в другую комнату, он некоторое время разговаривал с Дот, а потом вдруг вылетел оттуда как ошпаренный, остановившись лишь только чтобы попрощаться с Син. Едва входная дверь внизу закрылась за ним, как вернулась заплаканная Дот. Оказалось, Пол сообщил, что разрывает с ней отношения. Синтия не поверила своим ушам. Неужели это правда? Совершенно ошарашенная, она с трудом собралась с силами и весь оставшийся вечер, как могла, утешала бедную Дот. Проплакав до поздней ночи, Роун с трудом вымолвила:       — Син, ты не обижайся, пожалуйста, но я, наверное, перееду обратно к родителям. Честно, я пока ни с кем не хочу видеться. Не знаю, что же я сделала не так. Как думаешь, может, я была к нему слишком навязчива?..       Синтия даже не знала, что ответить всхлипывающей подруге. Да, иногда она и правда была слишком навязчива, тараторила без умолку, что, очевидно, не раз сбивало Пола с толку и было явно не очень приятно. Но ведь не скажешь ей сейчас такое, в таком-то состоянии?.. Уже отправляясь спать, Дот оставила на полочке то самое колечко, которое когда-то ей подарил Пол. Стать главной женщиной в его жизни Дороти Роун было не суждено.       В тот же самый вечер, вернувшись от Дот, Пол направился к Джону, находясь в не самом лучшем расположении духа. Он пребывал в глубоком раздумье. Долго они оба просто молчали, и за это время МакКартни успел выкурить, по меньшей мере, три сигареты, пока Леннон наконец не выдержал:       — Макка, ну соберись уже! Да ты, похоже, сам еще не понимаешь, нафига вообще все это отчебучил!       — В том-то и дело, что я никак не могу до конца все понять! — ответил друг, затушив сигарету. — Понимаешь, мне просто надоело! Это уже не то, что было раньше…       — Так, ты вообще хочешь свободы, или тебе просто Дот разонравилась? — Джон уже не мог спокойно усидеть на месте.       — Нет, я хочу со временем жениться и все такое, просто не сейчас и явно не с Дот. Она не та, понимаешь, не та, с которой я бы хотел провести свою жизнь, — пояснил Пол. — Вроде и неплохая девушка. Но начинает раздражать, когда она буквально вешается на тебя и что-нибудь громко пищит. Напоминает одну из наших фанаток, честное слово…       Пол еще не раз задумывался, правильно ли он поступил с Роун. Возможно, стоило поговорить с ней гораздо спокойнее, деликатнее, но ведь это не он первым начал истерику, так ведь? Да и кто бывает в таком возрасте деликатным? И все-таки некоторое время его терзали угрызения совести. Но тем не менее решения своего парень не поменял. Он был уверен, что еще встретит в своей жизни ту, которую полюбит всем сердцем. А пока можно еще немного побыть свободным молодым человеком.       Вскоре Мартин пригласил Эпстайна на студию, чтобы поделиться результатами работы. Брайан на протяжении всей дороги в Лондон волновался как никогда в своей жизни. От ответа продюсера зависела судьба группы. И насколько же он был счастлив, когда услышал вердикт Мартина:       — Что ж, мистер Эпстайн, я готов работать с вашими ребятами. Они, безусловно, очень талантливы. Так что я предлагаю заключение контракта между вашей группой и Parlophone. Вы согласны?       — Безусловно, мистер Мартин, спасибо вам большое! — Брайан просто не помнил себя от радости.       — Только есть одно «но», — тут же добавил Мартин.       — Какое «но»? — с тревогой спросил Эпстайн.       — Вам необходимо подумать о замене барабанщика. К сожалению, может он и неплохой ударник, но для записи пластинок недостаточно профессионален. Насчет остальных у меня нет никаких сомнений. Я не хочу ни к чему вас принуждать, но просто прошу вас подумать над этим вопросом. Надо сказать, это очень важно.       Возвращаясь в Ливерпуль в прекрасном настроении, неся с собой ошеломляющую новость, Эпстайн невольно задумывался над тем, как сообщить ребятам о том, что Мартин порекомендовал заменить Пита Беста.