***
— Вот так вот, Син. Мы уже так хорошо отрепетировали эти две песни, что они мне просто снятся. Скорее бы уже запись, — Джон и Синтия гуляли по парку, и Леннон делился с девушкой последними делами группы. Только вот Син была какая-то задумчивая, невеселая и совсем не разговорчивая. — Эй, Син! — Джон, решив расшевелить Пауэлл, помахал у нее перед глазами рукой. — Земля вызывает мисс Синтию Пауэлл! Мисс Пауэлл, ответьте! — Я… — Синтия проглотила ком в горле, и голос ее неожиданно задрожал. — Я сегодня была у врача, Джон… Я беременна. Улыбка медленно сползла с лица Джона. На миг в его глазах полыхнул неподдельный испуг. Лицо стало бледным, как полотно. Наблюдая его реакцию, Синтия почувствовала, как по щекам начинают катиться слезы. — Что же я матери скажу?.. — и тут уж девушка по-настоящему расплакалась. Джон, помолчав с минуту, едва смог выдавить из себя: — Это еще что. Вот что я скажу Мими?.. Синтия только тихо плакала. Джон просто не мог равнодушно смотреть на слезы любимой девушки, поэтому, собравшись с силами, заключил: — Теперь остается только одно: нам нужно пожениться. Синтия была просто ошарашена. А она-то боялась, что Джон испугается и бросит ее. Но его реакция так удивила девушку, что она переспросила: — Джон, ты в этом уверен? Не надо принуждать себя, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты мучился даже ради ребенка. Я могу вырастить его сама. — Син, ну ты что! — Леннон даже возмутился подобным словам. — Я люблю тебя и ни за что не брошу в такой ситуации. Да, мы с тобой не планировали пока детей, но раз уж так случилось, не расставаться же нам, правильно? — он внимательно взглянул на Синтию. А у той от облегчения из глаз вновь покатились слезы. Тронутый до глубины души, Джон нежно прижал ее к себе, гладя по белокурым волосам и утешающе шепча: — Все будет нормально, Син. Ребенок — это же не конец света. Успокойся и не переживай. Я люблю тебя, слышишь? На душе у Синтии стало намного легче. Она верила, что Джон ни за что не бросит ее теперь. Сердце затрепетало от чувства безграничной любви к молодому человеку. Сам же Джон понимал, что просто не имеет права оставить Пауэлл — слишком сильно он ее любит и дорожит ей. Да и своего еще не родившегося ребенка бросить он тоже не мог, помня с детства, как это больно — расти без родителей. Джон и Синтия так и стояли посреди парка, крепко обнявшись и поддерживая друг друга в непростом, очень важном решении. Но постепенно тревога прошла, и оба неожиданно осознали прелесть открывающихся перспектив: наконец-то они станут полноправной семьей, не будут зависеть ни от кого и смогут на законных основаниях жить вместе, а не прятаться от миссис Смит и миссис Пауэлл на съемной квартире Синтии, чтобы хоть пару часов провести наедине. И, проводив Син до дома, Джон оставил на ее щеке поцелуй, улыбнулся и сказал на прощание: — Ну, до завтра, почти миссис Леннон. Не волнуйся, береги свои нервы. Я все улажу. Спокойной ночи! — Спокойной ночи, Джон, — нежно шепнула Синтия, удаляясь в дом. Развернувшись, Джон побрел по стремительно темнеющему Ливерпулю. Он ни секунды не жалел о принятом решении, но его беспокоил вопрос, как сообщить обо всем Мими. С неба накрапывал легкий дождь, фонари вдоль дороги постепенно зажигались, а Джон Леннон не спеша шел домой, размышляя над тем, что вскоре ему предстоит стать законным мужем и отцом.Глава 49
29 августа 2015 г. в 22:40
Новость, которую Брайан привез с собой из Лондона, произвела просто ошеломляющий эффект. Когда вечером менеджер пришел на концерт группы в The Cavern и сообщил о том, что Мартин предлагает им заключить контракт, парни поначалу даже потеряли дар речи, глядя на Эпстайна абсолютно круглыми глазами.
— Ну что же вы? — с мягкой улыбкой спросил Брайан. — Рады?
И тут друзья словно ожили. Заорав во все горло «Да!», они принялись обнимать друг друга, своего менеджера, совершенно обескуражив его, кричали что-то хором и по отдельности, и их голоса вместе сливались во что-то нечленораздельное, но определенно радостное. Так счастливы они не были еще никогда. Наконец-то заветная мечта всей группы сбылась! Подумать только, шесть лет они шли к этому дню, шесть лет верили, что однажды успех наконец придет — и вот он, пришел вместе с радостно улыбающимся Брайаном, тем человеком, который уже почти целый год своей жизни посвятил исключительно им, заботясь о всей группе, о каждом из них по отдельности. Сам он был счастлив примерно так же, как и ребята, наблюдая, как те, потеряв голову от радости, то и дело вскакивают на стулья, что-то восторженно орут на весь зал, а после картинно спрыгивают на пол. Всю феерию Брайан решился наконец прекратить только тогда, когда Джон, Пол и Джордж принялись подбрасывать один одного в воздух, потому что он всерьез опасался за их здоровье. А то эта троица в порыве чувств даже не заметит, как покалечит либо себя, либо кого-нибудь еще. Пит был на них в этом кардинально непохож.
Едва только в клубе появилась Синтия, Джон подлетел к ней, чудом успев затормозить в паре сантиметров от девушки, стиснул ее в крепких объятиях, и лишь отстранившись, наконец пояснил свое возбужденное состояние:
— Мы сделали это, Син! У нас получилось! Parlophone заключает с нами контракт! Мы будем наконец выпускать свои песни! Син, мы знамениты!
— Боже, Джон, правда? — войдя в курс дела, Синтия испытала безграничное счастье и гордость за всех ребят. — Какие же вы молодцы! Я люблю тебя, Джонни!..
Не успел Леннон одарить любимую девушку поцелуем, как ее бросились обнимать все: Пол, Джордж, Пит…
— Син, получилось! У нас наконец-то все получилось! — орали они наперебой. Девушка только тепло улыбалась, благодаря судьбу за то, что может разделить с ними радость первого успеха. Ей даже не верилось, что когда-то будущие The Beatles репетировали в дальнем углу столовой в Художественном колледже, а она сидела рядом, слушала их музыку и искренне верила, что однажды они добьются того, о чем мечтают.
В то время, как счастливые парни готовились к поездке в Лондон для заключения контракта, Эпстайна мучил один и тот же вопрос: как сказать ребятам о том, что Пита придется кем-нибудь заменить. Наконец, собравшись с силами, он позвонил днем Джону, Джорджу и Полу и попросил их приехать в одно небольшое кафе неподалеку от его офиса, сказав, что у него к ним серьезный разговор. И когда все трое были уже на месте, сидели напротив и с большой заинтересованностью в глазах смотрели прямо на него, Брайан наконец начал непростой разговор:
— Итак, ребята, я бы хотел с вами поговорить о Пите. Как вы к нему относитесь?
— Нормально относимся, — тут же ответил Джон. — Он вообще-то неплохой парень, но, честно говоря, на нас абсолютно не похож. Не с той планеты, короче. А с чего такой вопрос?
— Дело в том, что Джордж Мартин настоятельно рекомендовал заменить барабанщика. Сказал, что для записей Пит совсем не подходит, — пояснил менеджер. Парни резко переглянулись, потом на несколько минут замолчали. Наконец Пол признался:
— Нет, честно говоря, мы несколько раз задумывались над тем, что Пит уже по уровню до нас не дотягивает, да и у него нехорошая привычка есть — он иногда концерты пропускает.
— А вот есть один паренек, он просто классный барабанщик, лучший в Ливерпуле, — поспешил добавить Джон.
— Его зовут Ринго Старр, — вступил в разговор Джордж. — И он действительно мастер своего дела.
— Да, вот он бы нам идеально подошел, — заключил Джон, глядя в глаза Брайану.
— Значит, это точно? Вы уверены? — серьезно спросил Эпстайн, получив от всех троих согласные кивки.
— А как же быть с Питом? — спросил Пол, и все ребята тут же потупились. Действительно, как они смогут вот так вот в лицо сообщить Бесту, что он должен уйти из группы? Это-то после того, сколько они вместе пережили. У друзей просто не хватило бы духу сказать такое своему барабанщику. В итоге, просидев в кафе около часа, все дружно согласились с тем, чтобы Брайан сам сообщил печальную весть Питу.
На следующий же день менеджер пригласил Пита к себе в офис. Бест был крайне удивлен, что никого из парней Эпстайн больше не позвал. Но, услышав плохие новости, он просто потерял дар речи. Как такое вообще могло произойти? Неужели ребята вот так вот запросто отказались от него, заменив кем-то другим? Все происходящее никак не желало укладываться в голове Беста. Он был настолько потрясен и опустошен, что даже отказался от предложения Брайана подыскать ему работу в другой группе или еще где-нибудь. Поблагодарив своего бывшего менеджера и сказав, что справится со всем сам, Пит попрощался и вышел прочь из офиса Брайана, даже не представляя, что ему делать дальше.
Конечно же, Джордж, Джон и Пол понимали, как некрасиво они поступают с Питом, но ни у кого из них, к сожалению, так и не хватило духу, чтобы увидеться с Питом и хотя бы извиниться. Брайан принес ему извинения от имени всех них и от себя лично, но друзьям все же следовало бы самим навестить Беста. Такого же мнения придерживалась и Синтия. Ей было искренне жаль парня, который был прочно связан со всем тем, что пережили The Beatles до настоящего момента. И все же этот печальный момент их биографии не был таким уж плохим: всего через два дня у них появился барабанщик, о котором прежде они могли лишь мечтать, тот, кто до последних мелочей походил на них во всем — Ринго Старр.
Ринго Брайан позвонил через сутки после встречи с Питом. Как оказалось, к нему уже поступило сразу несколько предложений после распада Rorry Storm and the Hurricanes. Но, тщательно все взвесив, Ричард отдал свое согласие именно The Beatles. Он прекрасно ладил с этими ребятами еще с того времени, когда они только познакомились в Гамбурге, и сложно было бы представить себе людей, которые были бы похожи на него больше, чем эта компания. Колючий ливерпульский юмор, остроумие, взгляды на жизнь — у них сходилось абсолютно все. Так что Ринго и не сомневался, в каком коллективе ему стоит продолжить свою музыкальную карьеру.
Вскоре контракт между The Beatles и Parlophone был заключен. Между тем парни начали давать свои первые концерты в составе с Ринго. «Отставка» Беста неожиданно вызвала вспышку гнева со стороны девушек, по уши влюбленных в этого ливерпульского Казанову. Их ярость дошла до своего апогея, и на нескольких ближайших концертах группу впервые освистали. Скрепя сердце, они терпели все это, продолжая невозмутимо играть. Самым ужасным оказалось то, что на одном из концертов в The Cavern толпа дружно скандировала: «Пит — всегда, Ринго — никогда!» Сам Старр кое-как мирился с этим, делая вид, что его такое положение вещей не особо трогает. А вот первым, как ни странно, не выдержал Джордж. Его хватило ровно на час. Потом, рассердившись до предела, Харрисон отставил гитару, крикнул во все горло: «Да пошли вы!..» — и удалился под одну из арок. Не успел он, однако, сделать и пяти шагов, как кто-то со всей силы заехал ему кулаком прямо в глаз. Напряжение Джорджа достигло такой силы, что он немедленно бросился в драку. Только вот вокруг стояла кромешная тьма, а нападавших было, по крайней мере, не меньше трех. Джорджу несколько раз досталось еще и по носу, под ребра, но, не обращая на боль никакого внимания, он вслепую продолжал раздавать удары направо и налево. Внезапно рядом отчетливо прозвучал голос Джона: «Кретины, что вы творите?! Сволочи, ублюдки, отвалите от него! Убью нахрен!» И Леннон с остервенением кинулся в драку. Вскоре рядом оказались и остальные, и вдруг неожиданно кто-то обхватил Джорджа поперек туловища и потянул куда-то в сторону, в направлении туалета. Только лишь оказавшись на свету, Джордж понял, что это был Пол. Запыхавшийся друг вначале отдышался, а после испуганно спросил:
— Откуда они вообще взялись? Вы просто сцепились?
— Да, я вошел под арку — и сходу мне засветили в глаз, — ответил Харрисон. Только сейчас он понял, что у него не открывается один глаз и из носа хлещет кровь.
— Ты умойся скорее, а потом поймем, что с тобой дальше делать, — все еще обеспокоенно посоветовал Пол. — Надо Джона оттуда вытаскивать, а то ему ж когда крышу от злости сносит, он даже не замечает, что его лупят со всех сторон.
С трудом Джордж, с помощью Пола, кое-как смыл кровь с лица. Однако зрелище, открывшееся ему при взгляде в зеркало, было отнюдь не респектабельным: вокруг глаза расползался фиолетовый синячище, губа разбита, над бровью ссадина. Парень даже всерьез испугался. Не успел он вымолвить и слова, как в комнату на всех парах влетел Джон, а следом за ним Ринго.
— Вот скоты! — все еще бурчал Леннон. — Жаль, что я их не прибил! Джо, ты как? — сам он, как и Ричард, слава богу, был цел и невредим.
— Да вот так вот, — ответил Харрисон, поворачиваясь к ним. Парни едва не подскочили. Да уж, всего за пару минут синяк вокруг глаза Джорджа расплылся до солидных размеров.
— Где теперь эти козлы? — спросил Пол, прерывая молчание.
— Да свалили все, естественно, — ответил все еще сердитый Джон. Ринго же стало не по себе. Он чувствовал себя виноватым в данной ситуации. Ведь именно из-за него началась вся кутерьма с фанатами. Но тот факт, что Джордж, а потом и все остальные ребята, дрались за него, был ему приятен. Это именно то, что можно назвать дружеским поступком. И все же чувство вины никак не хотело отступить.
— Не надо было так нервничать из-за всего, что там они орали, ребят, — заметил Ричард. — Побесятся и успокоятся.
— А нефиг им тут выступать было! — воскликнул Джон. — В конце концов, это наше дело, как менять состав группы. А кому что-то не нравится — пусть валит на все четыре стороны! Не умрем без пары-тройки фанатов.
— Вот именно, — согласно кивнул Пол. — Чем с таким отношением, так лучше уж и вовсе никому не нравиться.
— Да ладно вам, ребят, — примирительно произнес Джордж. — Очень скоро они все еще поменяют свое мнение.
И Харрисон оказался прав. Вскоре все привыкли к Ринго, на концертах группы вновь яблоку негде было упасть, а девушки фанатки при появлении на сцене четверых музыкантов визжали так, что звенело в ушах. Почитателей и почитательниц у каждого из парней было с лихвой, в том числе и у Ричарда. Сами ребята были несказанно довольны своим новым барабанщиком. Эти четверо сыгрались исключительно хорошо. Сейчас группа звучала лучше, чем когда-либо. Кроме того, именно с приходом Ринго их коллектив, казалось, полностью укомплектовался. Наконец-то вместе собрались четыре невероятно похожих человека, соединенных одной мечтой и целью. В считанные дни парни сдружились настолько, что стали неразлучны, как братья. Наконец-то в составе The Beatles царили полное согласие и гармония. А пару недель спустя Джордж Мартин связался с Брайаном Эпстайном и попросил передать ребятам, чтобы они готовили две песни для записи первого сингла. Воодушевленные друзья тут же принялись за работу.