В феврале The Beatles отправились в свое первое турне по Великобритании вместе с Хелен Шапиро. Преисполненные энтузиазма, они все же заметно волновались: все-таки выступать перед настолько большой аудиторией парням предстояло впервые. Друзья чувствовали некоторую неуверенность в своих силах, но старались по возможности подбадривать друг друга. Нил Аспиналл, как и положено гастрольному менеджеру группы, вез их на отдельном фургоне к первому месту назначения. Мэл Эванс, бывший вышибала из The Cavern, которого пригласили на работу в качестве телохранителя, чтобы хоть как-то спасаться от вездесущих огромных толп фанатов, сидел впереди рядом с ним. А все четверо ребят с трудом разместились на скамейках за их спинами. Стоял сильный холод, Мэл и Нил зарывались носами в свои шарфы (иначе было просто не выжить), а у Джона, Пола, Джорджа и Ринго уже закоченели руки и ноги.
— Хоть бы пальцы не поотмораживать! — с опаской произнес Пол, дыша на собственные ладони и энергично растирая их.
— И не говори! — согласился Джон, повторяя его движения. — Будут нам потом гастроли!
Джордж сидя притопывал, пытаясь согреть хоть ноги. Ричард, спрятав в карманы пальто руки, молча наблюдал за друзьями, и его трясло ничуть не меньше остальных. И не успел Леннон было ругнуться, что ему надоела эта дорога, как неожиданно в его гениальной голове созрел не менее гениальный план.
— Идея, ребят, идея! — воскликнул он так, словно та самая его идея должна была ни много ни мало спасти жизнь всего человечества. — Нам надо лечь друг на друга, и мы согреемся.
— Чего-чего? — Пол обалдело посмотрел на друга. — Как это?
— Да просто, Макка! — Джон был несказанно рад пришедшей в голову мысли. — Кто-нибудь ляжет на скамейку, следующий — на него, и так далее. И нам всем будет тепло.
— Ну и кто рискнет здоровьем и попытается выдержать сразу троих из нас? — задал Джордж резонный вопрос. Четверо друзей тут же переглянулись. Вздохнув, Джон согласился:
— Ладно, хорошо, моя идея — мне и испытывать на себе первым.
С этими словами он улегся на скамейку. А когда к нему присоединились остальные, там разместился своеобразный «сэндвич» — сначала Джон, затем Пол, Джордж и наконец Ринго. Причем «сэндвич» постоянно хихикал на разные голоса и что-то бормотал:
— Нет, ребят, мне хоть и тяжело, зато теплее намного.
— Джон, а мы не слишком много весим?
— Ну я бы сказал «нет», но мой страдающий позвоночник с этим не согласен.
— Ты лучше не шевелись, а то все на пол полетим.
— Да, и на этот раз на меня, кстати.
— Блин, Джо, меня щекочет твой шарф! Нет, вы представьте только, как по-идиотски мы сейчас выглядим!
— Да уж, мы и правда дико замерзли, раз отважились на такое.
— Зато совсем не скучно, правда, Макка?
— Да, прям безудержное веселье!
Фургон упорно двигался к цели, а четверо молодых музыкантов, лежа друг на друге, то и дело заливисто смеялись, согревая положительными эмоциями всех присутствующих.
Как оказалось, переживали парни абсолютно зря. В каком бы городе они ни остановились, везде их принимали очень тепло. Группа настолько нравилась публике, что чаще всего срывала аплодисментов куда больше, чем даже сама Хелен Шапиро. Надо сказать, девушка на них нисколько не обижалась. Наоборот, несмотря на свою довольно широкую известность, она благоговела перед этими молодыми людьми. Каждый из них был старше нее, по крайнем мере, не меньше, чем на три-четыре года, и Хелен глубоко их уважала. Поначалу ее несколько ошарашивал их колкий юмор, но потом девушка прониклась к ним симпатией. Как бы ни шутили над ней парни, а в особенности Джон, они все же постоянно заботились о ней, оберегали, совсем как старшие братья. Так что Хелен Шапиро и The Beatles довольно быстро подружились.
Турне по Великобритании закончилось великолепно. Теперь о The Beatles узнали не только в Ливерпуле, но и в некоторых других городах. Но гораздо больший сюрприз ждал их по прибытии. Едва успев встретиться с музыкантами, Эпстайн, у которого глаза горели абсолютнейшим счастьем, сообщил:
— Ребята, я поздравляю вас! «Please Please Me» заняла первое место в хит-параде!
— Правда?! Это правда?! Первое место!!! Святые небеса, вот это да! — не помня себя от безграничной радости, парни кричали от восторга, в полном возбуждении подскакивали на месте, и так крепко обнимали друг друга, что едва не попереламывали все ребра. То было ни с чем не сравнимое счастье! Наконец они добились того, чего ждали так долго, к чему шли несколько лет. Даже не верилось, что группа, в которую каждый из них вложил все свои силы и умения, возглавила хит-парад. А ведь когда-то никто, абсолютно никто не верил в них, не хотел ни помочь, ни поддержать. Однако теперь все изменилось. И именно в данный момент настало время вспомнить ставшую бессмертной присказку, когда-то впервые произнесенную Ленноном:
— Парни, куда мы идем?
— На самый верх, Джонни!
— А где же это?
— На самой верхушке самой макушки!
***
Популярность группы в родном Ливерпуле была настолько бешеной, что напоминала всеобщее сумасшествие. Парни буквально не могли спокойно выйти на улицу — тут же оказывались перехваченными толпой фанатов. Передвигаться на общественном транспорте и даже пешком было просто опасно для жизни. В The Cavern каждый концерт кто-нибудь вскакивал на сцену прямо из зрительного зала посреди номера. Докучали даже родителям музыкантов. А уж Синтия и Морин вообще старались не высовываться, тем более что миссис Леннон была уже на приличном сроке беременности. Морин же было тяжело даже работать, так как собственные клиентки угрожали, что воткнут ей ножницы в спину, если она не отстанет от Ринго. «Запомни, крошка, надолго ты в его девушках не задержишься!» — шипела как змея какая-нибудь очередная девица и во мгновение ока выскакивала из парикмахерской.
— Риччи, я даже не знаю, что мне уже делать! — в сердцах пожаловалась мисс Кокс своему молодому человеку. — Это просто настоящие фурии. Если бы ты знал, как мне страшно!
— Тебе лучше пореже появляться в The Cavern, — обеспокоенно ответил Ричард. — Не надо лишний раз попадать в эту безумную толпу.
— А если они нападут на меня в городе? — с неподдельным страхом спросила Морин.
— Мо, не волнуйся, я не дам тебя обидеть, обещаю! — Старр бережно обнял свою девушку, и той сразу же стало немного спокойнее. Однако вот в городе спокойствия и в помине не было. Истерия вокруг The Beatles начинала стремительно разгораться.
Через несколько дней после приезда Джордж Мартин пригласил ребят на студию, и они вместе начали записывать свою первую долгоиграющую пластинку «Please Please Me». Весь материал был заранее блестяще отрепетирован, так что работали практически без остановки. Просидев в студии одиннадцать часов подряд, ребята дико устали, натерли на пальцах мозоли, и даже немного охрипли. Оставалась последняя песня, но у Джона, который выступал в ней ведущим вокалистом, голос окончательно сел. Он и так-то был слегка простужен, а тут еще и в течение полусуток пришлось непрерывно петь и играть. На предыдущей песне Леннон порезал соскочившей струной сразу четыре пальца (это кроме того, что у каждого из троих гитаристов они были разбиты в кровь).
— Ладно, ребята, давайте завтра закончим, — сжалился над ними Мартин. — Вы и так молодцы. Где это видано, чтобы целый альбом за полдня записывали! Отдохните, а утром продолжим.
— К черту отдых! — совсем хрипло отозвался Джон. — Осталась одна песня. Если решили закончить, то непременно закончим. Я расшибусь об стену, но спою ее!
— Джон, у тебя же горло… — попытался вразумить его продюсер.
— И его тоже к черту! Сказал спою, значит спою! — засыпав в рот пригоршню мятных леденцов, Джон мужественно вытерпел обжигающий язык и щеки холод, и, проглотив свое «лекарство», вновь занял место у микрофона. Пол, Джордж и Ринго, полностью поддерживая его, вернулись к своим инструментам. Пол и Джордж стали у второго микрофона, собираясь вдвоем вести бэк-вокал. Отсчет — и студию заполонила музыка, отражаясь эхом от стен. Собравшись с остатками сил, Джон приступил к исполнению песни. Он уже даже не пел, а натурально орал, делая заводную композицию еще более горячей и напористой:
Well, shake it up baby now, (Shake it up, baby!)
Twist and shout! (Twist and shout!)
Cʼmon, cʼmon, cʼmon, cʼmon baby now, (Come on baby!)
Come on and work it on out! (Work it on out!)…
Вскоре работа была полностью завершена. Хриплый голос Джона и бэк-вокал Пола и Джорджа прекрасно лег на музыку. Мартин был в высшей степени доволен, не говоря уже о самих The Beatles. Попрощавшись со всеми работниками студии, они чуть доплелись до фургона, на котором Нил довез их до гостиницы. Кое-как добравшись до своего общего номера, друзья, как были, в костюмах попадали на кровати.
— Господи, теперь эта пластинка непременно должна достичь вершины, иначе мы сегодня зря мордовали себя пол гребанного дня! — сонно произнес в подушку Джон.
— И я полностью согласен, — подал голос Ринго. — В жизни так не выматывался!
— Вот она, цена славы! — мудро заметил Джордж. — Наши иссякшие силы и изрезанные струнами пальцы.
— Нет, ребят, после такого мы просто обязаны покорить весь этот чертов мир! — успел добавить Пол, прежде чем все четверо провалились в глубокий сон.
Поздняя ночь окутала мраком Лондон и всю Англию. И только Джордж Мартин задержался в студии Parlophone, чтобы полностью закончить составление первого альбома The Beatles — так полюбившейся ему дружной четверке простых ливерпульских ребят.
