Рок на Голодных Играх

      Адам лежал на кровати, созерцая потолок, переливающийся разными цветами. Вся эта роскошь была противна трибуту. Сложно любоваться калейдоскопом узоров, когда через несколько часов тебе придется выживать и убивать. Было раннее утро, но Адаму не давала спать острая боль в поврежденной руке. А когда Гонтьеру удавалось-таки провалиться в дрёму, он видел перед собой лицо Джини, когда она приходила к нему, чтобы попрощаться. Зря он обещал ей. Правда, его избранница не была настолько наивной, чтобы слепо поверить в удачу. Адам вспомнил свое интервью, когда Цезарь вынудил его рассказать зрителям о своей травме. Как на это отреагировала Джини? Уже мысленно похоронила его? Хотя кого он пытается обмануть? Ведь даже если трибут был бы полностью здоров, он просто не смог бы хладнокровно убивать людей, которым просто не повезло попасть с ним на Арену. Одно дело прикончить врага в борьбе, а другое – лишить жизни совершенно невинного человека, пытающегося выжить. Он не вернется домой, не увидит больше свою молодую жену. Звучит пафосно, но так оно и есть. Дверь еле слышно скрипнула, и вошла Хэлли.       - Не спишь, да? – спросила девушка, - Я вот тоже уснуть не могу. Страшно, как-никак. Поспала пару часов и всё ворочалась.       - Да не в страхе дело, - проворчал Адам и повернулся на бок.       Хэлли села на кровать и положила руку ему на плечо.       - Болит? Адам, милый, держись. Не сдавайся, бывает ведь и хуже. Люди и не с такими ранами выигрывали.       - Ты действительно считаешь, что я выиграю? – трибут раздраженно обернулся к напарнице, - Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО считаешь, что это возможно?       - А почему нет? – слегка испуганно отвечала девушка,- Шанс есть у всех.       - Да… Хотелось бы мне так думать, - голос Адама вновь стал тише, - Было бы замечательно, если бы у каждого были одинаковые шансы на победу. Мы ведь все люди. И все достойны. Все имеют право на жизнь. А Капитолий почему-то взял на себя ответственность эту жизнь отбирать. Скажи мне, Хэлли, как тут можно решать? Почему вдруг именно я должен выиграть, а не кто-то еще?       - Я такого не говорила, - терпеливо сказала напарница, - Я лишь сказала, что ты можешь победить. Возьми себя в руки…       Тут она осеклась, поняв, что последняя фраза была неуместна.       - Да ладно, не бери в голову, - мягко проговорил Адам. – Я не безвольная тряпка. Я не собираюсь сдаваться. Они хотят забрать у нас гордость, забрать даже нашу душу. Но надо помнить, кто ты есть, помнить, что сердце несокрушимо.       - Да ты настоящий поэт, - улыбнулась Хэлли.       - Я же песни пишу. Музыка для меня – это жизнь. Только она не предает, учитывая все обстоятельства. Я люблю музыку, любил и всегда буду любить.       - Это замечательно, когда так... Когда есть какой-то смысл в жизни и человек, который тебя ждет, - задумчиво проговорила Хэлли, - Поэтому-то я и считаю, что ты можешь выиграть Игры. У тебя ведь есть ради чего жить.       - Кстати об Играх, сколько сейчас времени? – спросил Адам.       - Семь утра. Через час за нами придут.       Оба замолчали. Осознание надвигающейся беды давило, как каменная плита.       - У нас с тобой шансов мало, - наконец, тяжело констатировал Гонтьер, - Мы явно не любимчики спонсоров с нашими баллами за выступления.       - Да уж, спонсоры не станут вкладывать деньги в неудачников, получивших два балла на двоих. Все достанется профи.       - И дистрофику из Двенадцатого дистрикта, - пробурчал Адам, - Помнишь, как вчера его провожали зрители? И, главное, непонятно почему.       - Ты знаешь, - задумчиво протянула Хэлли, - у него очень странные глаза. Я не особо присматривалась, но что-то в них притягивает взгляд. Вилле пугает меня. Особенно меня беспокоит Энн. После его интервью она вчера была сама не своя.       - Глаза? Да ну, бред какой-то, - поморщился Адам. – Один раз на тренировке он подкатывал к Энн, когда мы подошли. Но этот глист сразу наложил в штаны при виде нас и отвалил. Ничего в нем особенного и, тем более, пугающего, нет.       - Нет, ты просто не понимаешь, - сказала Хэлли и замолчала.       - Завтрак, ребятки, - раздался из гостиной дребезжащий голос старого мистера Дженкинса. Добродушный старичок в силу возраста уже не очень ориентировался во времени и пространстве. Даже странно, что он остался таким дружелюбным, побывав на Голодных Играх. Хэлли вздохнула и поднялась с кровати.       - Пойдем, а то он расстроится.       Адам кивнул, и трибуты вышли в гостиную, закрыв за собой дверь.

***

Через пару часов ты сидела в планолете рядом с Джерардом и Эмили. Понятно было, почему дрожала малышка. Но вот от Джи ты не ожидала такого волнения. Трибут беспокойно ерзал на месте, теребил собственные пальцы, а к мокрому лбу прилипли красные пряди.       - Ты чего? Джи, милый, соберись. Ты же не боялся до этого, ты же... Ты же Party Poison!       - Энн, я не Игр боюсь, - сквозь зубы тихо проговорил Джерард.       - А чего же? – удивилась ты.       - Вот этого, - и парень кивнул на миротворца с прибором, с помощью которого вам в кожу должны были вживить датчик. Точно, ты ведь совсем забыла, Джи боится иголок! И ты вспомнила его в День Жатвы, черноволосого, потерянного и еще совсем незнакомого. Вот это человек! Боится укола, но не побоялся вызваться добровольцем и отправиться на смертельное побоище. В этом весь Джерард Уэй.       Провожать тебя пришла Кейт. Офелия, скорее всего, пошла к Джерарду, а Дин, наверное, уже искал спонсоров.       - Я слышала, как он пел. Вчера для тебя, - внезапно сказала Кейт. Краска прилила к твоему лицу. Черт возьми. Как она могла вас подслушать? Ты вспомнила, как Джерард вчера пел тебе песню вечером в комнате… Но тебе нельзя было сейчас предаваться чувствам.       - Я думала, в твои обязанности входит чему-то учить нас, в крайнем случае, поддерживать, но никак не греть уши, - холодно сказала ты.       - Энн, зачем ты так? Я искренне желаю тебе победы, - смутилась Кейт, - За что ты так ненавидишь меня? Я думала, мы можем стать близки. Ведь мы похожи. Но уже поздно. Я лишь хочу…       - Мы не похожи, - жестко перебила ты ее, - Я никогда не стала бы вешаться на шею красавчику Дину через два года после смерти любимого. Причем погиб он из-за тебя.       Кейт отшатнулась, ее лицо перекосилось.       - Ты не понимаешь, - отрешенно прошептала она, - Я любила его.       - Не верю, - ты была неумолима. Омерзение охватило все твое существо.       - Удачи, Энн, - всё-таки пожелала Кейт, пока между вами опускалось стекло. Лифт стремительно поехал вверх, и в глаза тебе ударил яркий свет. Арена…