***
Метро от станции Чаринг-Кросс до Бейкер-стрит было переполнено; парни в военной форме, женщины, дети и несколько пожилых мужчин в костюмах набились в вагон как сардины. Джон снял вещмешок и поставил его между ног на пол. Они оба стояли - Шерлок держался за ремень над головой, Джон ухватился за перекладину между полом и потолком, пока поезд, покачиваясь, шел к Бейкер-стрит. Жара была почти невыносимой, воздух спертым и затхлым, но на давку никто не жаловался. Шерлока прижало к Джону почти с головы до пят, и потому было неважно, что сзади притиснулась какая-то женщина средних лет, а прямо напротив Джона стоял парень в военной форме: Шерлоку удалось незаметно положить руку ему на поясницу, и он мог вдыхать запах, который был таким однозначно Джоновым - карболового мыла, дезинфицирующих средств и чая.***
Джон закрыл за ними дверь 221В и повернул ключ в замке. Шерлок просто стоял позади него, сжимая одну руку в перчатке другой. - Довольно странно, правда? Вернуться назад домой, - пробормотал Джон, глядя на дверь. Он снял нарядный красный берет и глубоко вздохнул. - Да, - согласился Шерлок, мгновение глядя ему в спину, потом встряхнулся и зашагал в направлении кухни. – Я оставил тебе свой паек чая. Поставлю чайник, тебе это понадобится после долгого путешествия. - По пути он снял пальто, шарф, шляпу, пиджак и бросил их на спинку одного из кухонных стульев. Потом наклонился и вытащил чайник из нижнего шкафа, быстро ополоснул его, наполнил и поставил на плиту. Достал из кармана коробок спичек, чиркнул одной, зажигая газ, потом вынул из другого шкафа две кружки. В одной прятался паук на тонких длинных ножках, и Шерлок перевернул кружку вверх дном, чтобы избавиться от него, а потом решил, на всякий случай, вымыть обе кружки и заодно заварочный чайник. На мгновение сильно вцепившись в деревянный стол (до сих пор опаленный по краям из-за эксперимента с манной крупой два года назад), он закрыл глаза и глубоко вдохнул через нос. Выпрямившись, вытащил жестянку с чаем, которую привез из Блетчли, и стал ложкой насыпать заварку в их старый чайник. – Боюсь, у нас только порошковое молоко, - обратился он к Джону, продолжая бормотать, пока снимал с плиты начавший свистеть чайник. – У меня совсем не было времени, чтобы купить что-нибудь свежее, я забыл сахар, который тоже оставлял, и теперь у нас нет ни того, ни другого. Он нетерпеливо размешал чай в заварочном чайнике, разлил его по кружкам, хотя тот еще как следует не заварился, а потом, свободной рукой подсыпав сухого молока из банки, принялся разбалтывать его в уже слабом чае. Пытаясь не дать молоку свернуться в комочки, он помешивал все энергичней и энергичней. Схватив обе кружки за ручки, он повернулся и удивился, заметив, что Джон стоит в дверях кухни и наблюдает за ним. - Я очень сильно скучал по тебе, Шерлок, - пробормотал Джон, его голос был напряженным, а лицо усталым и серьезным. Шерлок поставил кружки на стол, в три длинных шага пересек пространство между ними и втянул Джона в отчаянный поцелуй. Одной рукой он обхватил его за подбородок, другую прижал к затылку, и их языки сплелись. Со свистом дыша, Джон ухватился рукой за галстук любовника, притягивая его ниже, ближе, ближе, и это было так правильно, и он почувствовал себя дома - впервые за три месяца. - Я люблю тебя, я соскучился по тебе, - прошептал Джон, его глаза закрылись, когда он снова поцеловал Шерлока, поглаживая через рубашку бицепс. – Я даже не могу сказать, как я по тебе соскучился.***
- Знаешь, ребята всегда болтают о том, что осталось дома, о чем они скучают, - сказал Джон несколько часов спустя, лежа рядом с Шерлоком в их кровати, свернувшись калачиком позади него, закинув ногу ему на бедро. Он проводил рукой по волосам Шерлока и целовал его усыпанное бледными веснушками плечо. – Все говорят о домашней еде, горячих булочках к чаю и накрахмаленных рубашках. Только что пробило пять, сгущались сумерки. За весь вечер Джон вставал с кровати всего раз, чтобы опустить светомаскировочные шторы, когда село солнце, и теперь их спальня была освещена только светом лампы Тиффани, стоявшей в углу на стопке книг. Шерлок хмыкнул и пробормотал, полузакрыв глаза, в их общую подушку: – А ты говорил что-нибудь? - Конечно, нет, - усмехнулся Джон, касаясь губами кожи. – Довольно трудно участвовать в общей беседе, когда все, что ты можешь рассказать - это головы в кладовке и части тела в раковине. - Это было один раз, - пробормотал Шерлок, поворачиваясь лицом к Джону и кладя ладонь на его обнаженную поясницу. Свет от лампы делал обычно резкие черты его лица и тела мягче и нежнее. – Я полагаю, ты хочешь, чтобы я… - он поцеловал его горло, – ...крахмалил твои рубашки, - еще один поцелуй, в грудь, – пек пирожки и присылал тебе... – влажный поцелуй в живот, темноволосая кудрявая голова сместилась ниже, - ...письма, облитые моими духами и запечатанные... – Джон выгнулся дугой на кровати, когда Шерлок влажно поцеловал головку, – ...губной помадой? - Шерлок, - Джон ахнул, подтягивая колени вверх и запуская руку в волосы своего «неповторимого и единственного в мире». - Присылал тебе свои фотографии с ребенком на руках и каждый месяц передавал посылки с новой парой носков и банкой сардин? – поддразнил тот, усмехаясь, а потом натянул простыню на голову и вобрал член в рот. Джон укусил себя за кулак, чтобы приглушить стон, когда почувствовал, как губы Шерлока сомкнулись вокруг него. Он поглаживал любовника по коже под волосами и вздрогнул, когда тот сильнее сжал губы и начал медленно двигаться вверх и вниз. - Шерлок, - он снова выдохнул, на щеках появился румянец. – Господи, Шерлок, позволь мне увидеть тебя, – он прикрыл глаза и облизал губы. – Пожалуйста. Озорно ухмыляясь, Шерлок сбросил простыни и посмотрел на Джона. Он поднял одну бровь и заскользил языком по всей длине члена, так крепко сжимая бедра, что на коже отпечатались красные полумесяцы ногтей. - Шерлок, - Джон застонал, сильнее вцепляясь в волосы. – Боже, Шерлок, я… я хочу… - Что? – промурлыкал тот, целуя низ живота, бедра и ноги. – Что ты хочешь, Джон? - Тебя, я, господи, я хочу… - Джон сел и потянул его к себе, целуя его в шею. Шерлок выпрямился, застонав; он поглаживал Джоново лицо, волосы, плечи и грудь. Джон встал на колени и толкнул любовника на спину, лег на него сверху и принялся с силой покусывать шею. – Я скучал по тебе, боже, как я скучал, - простонал он, покрывая поцелуями его подбородок, щеки, лоб и веки, а потом прижал руки к подушке по обе стороны лица и переплел вместе их пальцы. - Да, - выдохнул Шерлок, запрокидывая назад голову и полузакрыв глаза; Джон наклонился, чтобы поцеловать незащищенное горло. – Да, Джон, да, я знаю. Снаружи раздался зловещий завывающий рев сирен, сообщающий о воздушной тревоге. - Твою мать, - зарычал Джон сквозь стиснутые зубы, сжав руками руки Шерлока. – Три гребаных месяца, и у нас всего два дня и… - он отстранился, встал на колени, глубоко вздохнул и прижал ладони к глазам. – Ладно, потом. Одевайся. Шерлок сел, притянул Джона к себе и нежно поцеловал в шею сзади, ероша короткие волосы на затылке. Сирены продолжали выть. Внизу на улице раздались крики. - Шерлок, - пробормотал Джон, их губы все еще соприкасались. – Шерлок, мы не можем, давай, одевайся. - Под стол, - последовал ответ, и Джон почувствовал, что его держат за поясницу, а бедрами твердо подталкивают сзади. – Кухонный стол, под него, я не хочу тратить впустую это время с тобой, не хочу. Доктор сглотнул и вздохнул немного тяжелее: – Ты понятия не имеешь, как опасно… Шерлок прервал его поцелуем, чуть прикусив за губу: – Значит, поэтому нам и стоит это сделать, - выдохнул он ему в рот. Застонав, Джон кивнул и еще раз поцеловал Шерлока, потом схватил простыни и одеяла с кровати. – Давай, Шерлок, пошевеливайся, - распорядился он, ощупью пробираясь через двери в кухню и расстилая на полу покрывало. – Здесь на самом деле чертовски холодно, - сказал он, когда Шерлок присоединился к нему, и оба они забрались под деревянный стол. Улыбнувшись, Шерлок накрыл их обоих одеялом и обнял Джона. – Иди сюда, - прошептал он, притягивая его ближе к своему телу, потирая руки и спину, пытаясь сделать что-то наподобие растирания. Кухня с заколоченным досками окном и опущенной светомаскировочной шторой была совершенно темной. Они могли только угадывать черты друг друга, полагаясь больше на осязание, чем на зрение. Было так холодно, что в комнате с высоким потолком они видели свое дыхание и оба дрожали, даже когда теснее прижимались друг к другу. Джон ухмыльнулся: – Мы сумасшедшие. Абсолютно, совершенно сумасшедшие, это… это идиотизм. Сирены продолжали шуметь и выть. А потом стал слышен и низкий глухой гул бомбардировщиков. Губы Шерлока тронула странная усмешка, и он тоже засмеялся, звук шел глубоко из его груди. Глаза его лучились весельем, и он еще раз прижался губами к губам, с тихим стоном проталкивая язык в его рот. Вздохнув, Джон снова лег на него сверху, подложив руку под затылок, чтобы Шерлок головой не касался холодного кафельного пола. Он углубил поцелуй и прижался бедрами к его бедрам, заставив вскрикнуть. - Я люблю тебя, - выдохнул Джон, тяжело дыша и снова целуя его шею, и они начали тереться друг о друга, быстро подстраиваясь в ритм под становившийся все ближе звук бомбардировщиков. Шерлок кивнул, сглотнул, обвил Джона руками и прижался к как можно сильнее. Одну руку он положил ему на ягодицы, другую на шею, пока Джон продолжал вылизывать, покусывать и посасывать его кожу. - Джон, - выдохнул Шерлок; руки сжали и особенно сильно ущипнули его ключицу. Звук взрыва в нескольких милях отсюда сильной дрожью пробежал через них обоих. - Боже, - вскрикнул Джон, все более настойчиво потирая бедрами о бедра, одной рукой все еще поддерживая за затылок, но другую опустив вниз, чтобы поглаживать и его, и себя - глаза зажмурились, а на лице почти страдальческое выражение; мир снаружи становился все громче и опаснее. – Проклятье, Шерлок, это глупо, это так опасно, я… - он вжался в любовника губами, сильнее сжав вокруг него руку, проглатывая каждый всхлипывающий звук, который тот издавал. - Не притворяйся, что тебе это не нравится, - выдохнул Шерлок, когда Джон отстранился, чтобы хлебнуть воздуха, усмехаясь ему в подбородок и одной рукой поглаживая его. Джон вздрогнул и попытался воспротивиться.– Я знаю тебя, - пробормотал он, прикусывая мочку его уха, двигая рукой все быстрее и быстрее, а рев бомб становился все громче и громче, и грохот взрывов все ближе и ближе. – Я знаю все, что можно знать о тебе, Джон Уотсон, и я… господи… я… Джон отчаянно поцеловал его, толкаясь в его кулак, и шум снаружи заглушался шумом их дыхания, шорохом кожи о кожу. Уткнувшись лицом Шерлоку в шею, он размазал липкую жидкость, выступившую на кончике члена, по длине их обоих, темп становился все более и более неистовым. - Я люблю тебя, - бормотал он во влажную кожу под своими губами, грохот и вой на улице и вокруг стал слишком громким, чтобы это можно было расслышать. – Я люблю тебя, я люблю тебя, я… Раздался оглушающий взрыв, который, очевидно, был не более, чем в паре улиц отсюда, и Шерлок выгнулся и молча кончил, откинув назад голову, и как только рука Джона прекратила двигаться, выплеснулся на плитки пола. Джон обхватил другой рукой член Шерлока так, чтобы он теснее прижимался к его собственному, и с низким стоном брызнул спермой через живот любовника, впившись зубами в его шею. Шум самолетов над их головами становился все тише, и Джон рухнул на Шерлока, задыхаясь, словно его конечности и голова были слишком тяжелыми и тянули его вниз. Тот прижал его к себе ближе, целуя лицо, задерживаясь на видных в темноте чертах, которые он так хорошо знал. - Они полетели на восток, - пробормотал Шерлок, потирая носом о щеку. – Мы в безопасности. Я в безопасности, я здесь, - прошептал он, нежно целуя Джона в губы. Джон слабо улыбнулся и кивнул, обхватив пальцами его бедро: – Обещаешь, что без меня не будешь делать ничего такого же непростительно глупого, как то, что сейчас мы с тобой учинили? – спросил он, поглаживая большим пальцем кожу Шерлока, прижимаясь нежными поцелуями там, где сам оставил синевато-багровые отметины на шее. Шерлок издал усталый смешок: – Я обещаю, - сказал он. – Обещаю тебе, Джон.***
Воскресный день слишком быстро подошел к концу. Они снова стояли лицом к лицу на вокзальной платформе, и люди роились вокруг них, парни и девушки цеплялись друг за друга и украдкой срывали последние неистовые поцелуи. - Береги себя, - тихо сказал Джон, не сводя глаз с лица Шерлока. Тот нахмурился и кивнул. Потом откашлялся и посмотрел в пол, сунув руки в карманы. - Не забывай… не забывай есть, хотя бы время от времени, и э-э-э… старайся быть со всеми любезным и… - Я не ребенок, Джон, - прошипел Шерлок, сжав челюсти и глядя вниз на свои ботинки. - Я… я знаю, знаю, прости, - сказал Джон, вздыхая и закрывая глаза. – Прости, это просто… я… о, это… - он сжал губы и посмотрел в потолок, качая головой. - Это ужасно, - пробормотал Шерлок, протянув руку и стиснув его плечо. - Шерлок, - сказал Джон, - Шерлок, мы на людях, они могут… - Будь они прокляты, - сказал детектив запальчиво. Он усилил хватку - пальцы впивались в кожу даже через толстую материю Джонова мундира . – Возвращайся домой, Джон, - пробормотал он, - возвращайся домой ко мне. Ты мне нужен. - Я знаю, - выдохнул тот, встречаясь с Шерлоком глазами. - Ты мне нужен, - повторил Шерлок. – Я… я… - Я знаю, - прошептал Джон, на долю секунды дотрагиваясь своей рукой до его. – Я знаю. Раздался свисток кондуктора. Джон сглотнул и наклонился, чтобы накинуть на плечи вещмешок. Он воспользовался тем, что все были отвлечены прощаниями, и наклонился ближе к Шерлоку, чтобы прошептать «я тоже тебя люблю» прямо в ухо. Шерлок закрыл глаза и прерывисто вздохнул. Джон подождал, пока он снова их откроет, и протянул ему руку. Сделав глубокий вдох, Шерлок взял ее и пожимал гораздо дольше, чем это было бы, если бы на месте доктора был кто-нибудь другой. - Пиши, - попросил Джон. - Возвращайся домой, - ответил Шерлок. Кивнув, Джон выпустил его ладонь и обернул пальцы вокруг запястья всего за секунду до того, как повернуться и взобраться на подножку поезда; сев на нее, он бросил вещмешок между ног и прижал руки к лицу, и однополчане заслонили окна вагона, высунувшись из них. Шерлок стоял на платформе и смотрел на поезд до тех пор, пока он не скрылся из виду, направляясь к побережью.