My obsession

Начался самый безумный период. Ни к кому в жизни я не испытывал такой нежности и никого так сильно не боялся потерять. Я так долго его добивался, что получив то, что хотел, забыл себя, полностью в нем растворившись. Он был счастлив, от этого я был счастлив вдвойне. Окружающие ничего не подозревали о наших отношениях, наша жизнь принадлежала только нам. Мы были аккуратны и могли проводить много времени вместе. Вдвоем покидали вечеринки и ехали к нам домой. Все было так серьезно, что мы сняли квартиру в отдаленном районе Лос-Анджелеса для нашей жизни. Прошло чуть больше года, прежде, чем начались первые проблемы. Джаред решил, что пришло время раскрыть все карты, он сказал, что устал притворяться и нужно перестать скрывать наши отношения. Его оскорбляло мое стремление все оставить, как есть, он считал, что я стыжусь своих чувств, стыжусь его. Я же хотел сохранить его лишь для себя, хотя, надо признаться, меня пугала мысль, что меня поставят в один ряд с Элтоном Джоном, Джорждем Майклом и им подобным. Брутальный ирландец Колин Фаррелл не может быть геем, это вообще противоречит ирландской природе. Короче, уговаривать его не афишировать нашу связь становилось все труднее. В обмен на это он умело манипулировал мной. Дошло до того, что он требовал прекратить все контакты, которые, по его мнению, мешали нашим отношениям. Но все же, я пытался совмещать свою прежнюю и новую жизни, что, конечно, приводило к еще большим конфликтам. Я не готов был терять его, поэтому стало проще отказаться от всего мира, лишь бы сохранить его любовь. В итоге я понял, что стал его тенью, остался только он, только его свет освещал меня, без него я словно блуждал во мраке. Меня начали одолевать мысли, которые я когда-то загнал в глубины своего подсознания: что осталось от моей собственной жизни? Все: кем я был, чего так упорно добивался, рушилось на глазах. Но не только осознание зависимости мучило меня. Ревность, как яд, отравляла мою душу. Я не мог подчинить его. Это была жизнь на грани. Мы оба были сильными, но на этом наша схожесть заканчивалась. Из-за любви к нему я почти сломал себя, я стал полностью принадлежать ему и ждал от него того же. Но он предпочитал оставаться непокорным и сохранял свободу, которую я ограничивать просто не имел права. Он шантажировал меня, насмешливо утверждая, что его свобода закончится лишь тогда, когда он официально будет состоять с кем-либо в отношениях, а пока он официально свободен, нет смысла ограничивать себя. Он общался со всеми: принимал приглашения на вечеринки от бывших девушек, с которыми впоследствии женила его пресса, общался с друзьями из нетрадиционных кругов. Моя же ревность его только забавляла. Такова была форма его мести за мой отказ признать нашу связь публично. Он превратился в кукловода с садистскими наклонностями, а я стал безвольной марионеткой в его руках. Казалось, он больше не нуждается во мне, а самое главное - любовь с его стороны тоже не ощущалась, и мысль, что когда-нибудь он уйдет, сжигала изнутри. Больше не в силах так жить, я принял решение разорвать этот порочный круг, освободить свою душу от отравляющей страсти. Я понимал, что будет непросто, но все-таки нашел в себе силы и поставил его перед фактом: - Джа, ты ничего не сможешь изменить, я все решил. - И за меня тоже решил да, Колин? Ты решил за нас? Ты, наверное, не подумал о последствиях? Я не могу слушать это. Кроме того, даже говорить об этом глупо: ты просто сам не сможешь уйти. - Все уже решено. - Я очень устал, Кол, давай поговорим об этом завтра, мне срочно нужно в душ. Он приехал со съемок клипа и на его лице все еще был мейкап. Я догадывался, что он специально оставил его, потому что знал, что сочетание чистого цвета его голубых глаз с вульгарной чернотой подводки являлось моим фетишем. Такие глаза могли быть только на женском лице, подводка же делала их еще более женственными и желанными для меня, но он был парнем, и он специально соблазнял меня. Я, конечно, знал, как сильно он устал и каким мучением для него будет весь этот разговор, но я решил идти до конца, слишком многое стояло на карте, мой дух, моя свобода: - Мы больше не можем быть вместе, ты же сам знаешь, что никогда не будешь принадлежать мне полностью, а я уже почти не существую без тебя. Я, как призрак, тень самого себя. Ты занимаешь все мои мысли и у тебя своя жизнь. И вся проблема в том, что я не могу любить тебя иначе, не могу изменить отношение к тебе. Он подошел совсем близко, слегка касаясь грудью моей груди и тихим низким голосом произнес: - Что за глупости ты говоришь, только ты заставляешь меня идти вперед. Я люблю тебя, Колин, что еще нужно? Его запах, голос начали заводить. Я отошел назад, не в силах больше без последствий выносить его близость. - Вот видишь, я дополняю твою жизнь, делаю тебя полноценнее. У меня же не осталось сил заниматься вообще чем-либо. Ты стал моим центром. Я теряю себя. От моих слов огонь в его глазах потух. Он опустил голову и, отойдя к окну, задумчиво скрестил руки на груди. - Твои слова, как пощечина. В чем я виноват? - Лишь в том, что я люблю тебя. Это трудно объяснить… Я пытаюсь сказать, что ты абсолютно сводишь меня с ума, я так сильно завишу от этих отношений, что забываю, кто я на самом деле. - А кто ты на самом деле? Ты говоришь, что любишь настолько, что готов расстаться. Это ли не абсурд? Может быть ты обычный лжец? Может все эти слова хитроумные уловки, чтобы красиво порвать со мной. Возможно у тебя банально не хватает смелости признаться, что больше не любишь или вообще ошибся? – гордо вскинув плечи, он с вызовом смотрел на меня, но в синих глазах плескалась тревога, он боялся, что его предположения окажутся правдой. - Ты, правда, так думаешь? Страшно представить, каким же дерьмом ты меня считаешь? Ты все время бросаешь мне вызов, как будто испытываешь. Я устал доказывать тебе все на свете. Я хочу, чтоб ты услышал меня, если это вообще возможно. Слишком долго я добивался того, кто я есть и не могу предать себя ради этой… Страсти. Больше всего на свете я хочу оставаться собой! Он нервно сглотнул, его глаза загорелись с новой силой, голос стал тверже: - Страсть! Предательство! Ты знаешь лишь то, что лежит на поверхности, ты не видишь сути вещей! – он всегда обезоруживал меня тем, что говорил вещи, которые в итоге оказывались правдой. Он как будто был специалистом по подводным камням, только этому нигде не учили. Я списывал эту способность на еще один его природный талант. Вот и сейчас: я боялся, что моя решимость разобьется о его безупречную правду, и я буду повержен в битве, которую сам же и начал. На его лице появилась печальная усмешка. С видом знатока, он спокойно продолжил: - Ты сам прекрасно знаешь - это не просто страсть и именно поэтому ты уже никогда не будешь прежним. Ты предал себя безвозвратно, когда первый раз поцеловал меня. Вот оно то, чего я боялся: он снова манипулировал. Я уже вспоминал, как в первый раз поцеловал его, какими мягкими и терпкими оказались его губы, какими дикими были ощущения, как он смутился, но не оттолкнул. Сейчас я смотрел на него, как кобра на заклинателя змей: его спокойный голос, кривая ухмылка, сосредоточенный взгляд, тонкие губы, произносящие слова, аккуратно сложенные на груди руки, плавные движения - все это гипнотизировало, уводило от цели. Сердце замирало внутри. Как магнит, он притягивал меня. Он был единственным, кого я больше всего желал и от кого собирался отказаться. - После меня ничего уже не будет как прежде, - его голос понизился до хрипоты, - ты тот, кем являешься сейчас и прошлое безвозвратно потеряно. Ты думаешь, мне было легко признать то, что я люблю тебя? Осознание этого сводит с ума до сих пор. Но это любовь, Колин, я знаю, потому что сильнее ничего не испытывал. От этого нельзя просто взять и сбежать. Ты теперь часть меня. Его слова переворачивали все в душе, но я знал, что если поддамся, моя цель падет крахом. - Почему ты раньше не говорил ничего подобного? - Я думал ты знаешь, что я чувствую, это сложно скрыть. - Последнее время ты особенно холоден, я думал, что тебя терзают те же мысли.. - Я так быстро не сдаюсь. У нас есть проблемы, но это не значит, что нужно расставаться. - Ты не думаешь, что их стало слишком много и со многими ты не можешь примириться. - Я знаю, я говорил, что устал жить, притворяясь, но, Колин, я не готов терять тебя, я примирюсь с чем угодно. Не принимай поспешных решений. Откуда эта покорность? Что за бред? Какую игру он затеял? Я не мог поверить, что Джей так легко готов сдаться и пойти на мои условия. - Ты говоришь правду? - А что, есть повод для шуток? Если для тебя все это очень тонкая игра, то извини, я не понимаю ее правил. - Просто все решено, я долго шел к этому … Он опустил взгляд в пол и отвернулся к окну. Обхватив себя руками, он замер, казалось, если он опустит их, то рассыплется на части. Захотелось прижать его, отдать свою силу, меньше всего я хотел причинять ему боль, больше всего, я был не готов к тому, что он будет меня держать. Я подошел и взял его за руку, но он лишь отмахнулся. - Я не верю, что ты готов пойти на это. Ты так не поступишь со мной… Я никогда не видел его таким серьезным и таким уязвимым. Несмотря на видимое спокойствие, я знал, что он напряжен и нужно действовать осторожно. За все время, что мы провели вместе, я научился распознавать его состояние, и сейчас нужно выдержать время, дать ему остыть, иначе вырвавшийся ураган сметет нас обоих. Сколько мы так простояли, я не помню. Наконец, я решился. Осторожно подойдя сзади, положил руки ему на плечи. Он дрогнул. Мое сердце дрогнуло в ответ. Я медленно, но крепко обнял его, пытаясь унять дрожь. Он обернулся, в синих глазах застыли слезы. Неосознанно я начал целовать его лицо, он настойчиво пытался освободиться от моих объятий, но я лишь крепче обнимал его. Сейчас я был сильнее: -Что ты делаешь? Я никогда не видел его слез, я даже не знал, что он способен на это. Его самоуверенность куда-то испарилась. Сейчас он был настоящим. За окном наступили сумерки. Я взял его за руку и повел за собой к дивану. В комнате стало совсем темно, я включил лампу, она осветила нас тусклым светом. Его тонкие пальцы были холодными, я начал целовать их, согревая дыханием. Он закрыл глаза: - Ты отталкиваешь меня, затем манишь обратно, не надо играть со мной. Такой уязвимый сейчас, он полностью принадлежал мне. Его темные мягкие волосы, с выгоревшими от калифорнийского солнца кончиками, были затянуты в хвост. Я распустил их, свободными прядями они легли на плечи. Он позволял целовать себя, не отталкивал, но и не отвечал взаимностью. - Не надо. Не дразни меня. Теперь эти игры не имеют смысла, – произнес он уставшим голосом. - Не во всем должен быть смысл, рядом с тобой я теряю контроль и не могу действовать разумно. - Поэтому ты принимаешь неразумные решения? - Джей, ты так близко. Твои слезы, это как… Это сводит с ума. Ты так дорог мне. - Если ты причиняешь боль, то ты ее причиняешь. Даже если мы сейчас займемся сексом, боль останется, ведь после ты все равно уйдешь. - Если ты не хочешь, ничего не будет, но я просто не могу видеть тебя таким. - Ты придумал отличный способ облегчить мои страдания, - в его голосе звучала издевка, в один миг мое возбуждение перемешалось со злостью. Он попытался встать, но я силой удержал его на месте. - Мы не договорили, Джаред. - Я прекрасно тебя услышу из другого конца комнаты, дай мне встать. - Ты думаешь, мне не больно, думаешь, легко далось это решение. - Тогда какого черта ты все это устраиваешь? – не выдержав, заорал он. – Кому нужен весь этот цирк? Я молчал, подбирая слова, но он не давал шанса. - Ты что мазохист или может ты моралист, Колин? А знаешь что, все намного банальнее, тебе просто стыдно! Любить мужика, вот чего ты стыдишься, ты ненавидишь себя за это, я всегда это чувствовал! - Не смей даже думать такое, - злость клокотала во мне. - Да пошел ты к черту! – рывком он встал с дивана, так же быстро я швырнул его назад. - Какого черта? А, хочешь поиграть в свои игры? В этом весь ты, Колин, ты сам не знаешь, чего хочешь. Только мне сейчас не до игр. Убери руки. Я угрожающе склонился над ним. - Пока мы не договорим, ты никуда не уйдешь! - Боже, Кол, я никуда и не собираюсь, это ты решил уйти. С огромным трудом уняв эмоции, я дал ему встать. Он вышел из комнаты и, вернувшись со стаканом воды, сел на подоконник: - Знаешь, Колин, я отпускаю, тебя. Ты можешь идти прямо сейчас. Будет легче, если мы сейчас покончим с этим. Злые слезы обожгли глаза, в одно мгновение я пересек комнату и вплотную подошел к нему: - Да, я люблю тебя, больше всего на свете, - шептал я в миллиметре от его лица. - Твой запах, твое тело… сводят с ума. Внутри я борюсь с желанием грубо трахнуть тебя прямо сейчас, на этом подоконнике, но вместо этого видишь? - я занес руку и едва касаясь, провел по его лицу и волосам, целуя в губы. – Я не могу причинять тебе боль, это против моей природы. А ты, ты каждый день мучаешь меня своим безразличием или ревностью, или еще бог знает чем! Стакан с водой выскользнул из его рук, разлетаясь на мелкие осколки. Из-под опущенных ресниц показались слезы. Он закрыл лицо руками. - Сделай это – прошептал он. - Что именно? - То, что ты хочешь, трахни меня здесь, сейчас, так как хочешь. Давай трахнемся в последний раз и я отпущу тебя. Наваждение спало, сердце не выдержало: - Джей, прости, я не знаю, что на меня нашло. Сейчас не место и не время, я для примера сказал… это только все усложнит… просто я борюсь с собой, понимаешь…. Но он уже касался горячими сухими губами моей щеки. Против этого не было противоядия, воля отключалась и разум замолкал. Я просто горел, как спичка в его огне.