My obsession

Прошло около двадцати минут, а Шарлотт все не было. Я решил найти Эмму и Шеннона и вместе поискать ее. Я начал пробираться сквозь толпу, тут и там мелькали накрашенные, искаженные гримасами лица людей. Из-за депрессии я не мог разделить общего веселья. Все вокруг начало напоминать массовый конвульсивный припадок, танцы в аду. Голова закружилась, я начал злиться, надо было скорее выбираться отсюда, но прежде найти своих. Мне показалось, что я увидел Эмму и начал быстрее пробираться туда, но мой взгляд зацепился за шумную компанию и внимание привлек парень: одной рукой он сжимал плечо девушки - она сопротивлялась. Из-за яркого и постоянно меняющегося освещения я не мог разглядеть ее. В другой руке он держал что-то, что девушка пыталась у него забрать. Я начал приближаться к парочке, интуиция подсказывала: что-то здесь не так, и не ошиблась. Подходя ближе, в руке мужика я увидел сумочку Шарлотт. Ту самую, с показа. "Он, не отпускает ее, хочет увести", - дошло до меня. Я пытался бежать, но трудно было даже идти сквозь эту толпу. Они удалялись от меня. Я начал кричать, звать ее, но музыка глушила мои крики. Все было как во сне, когда ты изо всех сил пытаешься бежать, но ноги тонут, словно в болоте. На какой-то момент я упустил их из виду и запаниковал. Я грубо расталкивал окружающих, некоторые пытались остановить меня, но мне было плевать, какой-то парень схватил меня за руку, пытаясь что-то предъявить, но я ударил его коленом в живот и продолжил движение. Наконец, я увидел их, почти около выхода: мужик уже пытался тащить ее силой, она сопротивлялась, лямка платья на плече была разорвана. Никто не обращал внимания, было похоже, будто парочка ссорится. Когда я оказался рядом с ними - уровень ярости во мне зашкаливал: - Отпусти ее! - Тебе больше всех надо? Вали отсюда! - огрызнулся он. - Ты не понял - она со мной. - Она сказала, что одна здесь, так что вали! Я схватил его за руку, которой он сжимал Шарлотт и потянул на себя, адреналин захлестывал. Я понял, что сейчас будет, странно, но чувство нависающей угрозы лишь заводило. - Это ты чего-то не понимаешь, говорю: она со мной, - мое лицо оказалось почти прижато к его, горячее дыхание разило смесью алкоголя и ужасного курева. Он отпустил Шарлотт и резким рывком попытался ударить меня, я предвидел это и увернулся. Все происходило так быстро, что я даже не осознал, как мой кулак влетел в его лицо с такой силой, что я почувствовал хруст челюсти под пальцами. Это было именно то, что нужно. Он потерялся, я схватил его обеими руками за воротник рубашки и со всей силы ударил головой в переносицу, мужик рухнул на пол, как мешок с песком. Шарлотт стояла в стороне, сжимая в руках свою сумку. Тут я увидел, как из толпы выбирается Шеннон, взяв Шарлотту за руку, я направился к нему. Кулак саднило, но это была приятная боль, я был рад выплеснуть свою злость, я улыбался Шеннону и рукой сделал жест «ОК», но на его лице выражалась тревога. Он смотрел мне через плечо, а потом начал что-то кричать, когда я его понял - было уже поздно. Кто-то схватил меня сзади и резко развернул, рукав рубашки затрещал по швам, автоматически я закрылся рукой. От резкого удара в лицо меня откинуло на толпу, я пытался сохранить равновесие, но удар в живот поверг на пол. В ту же минуту на меня, посыпались удары ног, рук. Я мог только закрываться от них. Чья-то нога зарядила в затылок. Все вокруг поплыло, в ушах задумано, и я потерял сознание. Когда я очнулся, то увидел, как Шеннон охаживает какого-то парня в стороне. Вышибала держал другого, наверное, одного из тех, кто бил меня на полу. Кругом была полная неразбериха. Я начал подниматься, кто-то мешал мне встать, это была Шарлотт, она сидела рядом, пытаясь привести меня в чувства. Эмма тоже была здесь, она что-то кричала, но я почти ничего не мог разобрать. Я увидел, как на Шеннона сзади налетел тот самый мужик, что держал Шарлотт, и начал душить, второй бил, пока брат пытался освободиться. Не раздумывая, я схватил со столика пустую бутылку и через секунду оглушил парня, который душил Шена. Шен замешкался, пытаясь перевести дыхание. Я увидел свирепый взгляд второго типа, кровь заливала мне глаза, я пытался ее вытереть, но медлить не стал и кинулся на него. Он сшиб меня с ног, я бил, что было сил, но он не отпускал. Внезапно он резко обмяк и свалился на меня, Шеннон вырубил его сзади стулом. - Надо убираться отсюда, - сказал он, помогая мне встать. Мы забрали Эмму с Шарлотт и постарались быстрее смыться. К этому времени подоспели еще парни из охраны, но мы уже затерялись в толпе. Только через три квартала Шен сбавил скорость. Бровь болела, глаза заливала кровь, белая рубашка была все в красных пятнах, это выглядело даже несколько художественно, один рукав болтался на запястье. Губы распухли и горели, во рту чувствовался вкус крови, я опустил стекло и выплевывал ее на шоссе, но она набиралась снова. Шен выглядел еще хуже, весь разорванный и взъерошенный, с перепачканным кровью лицом, он уставился на дорогу. - Ты как? - спросил Шеннон. - Пока не знаю, но хоть зубы целы, а у тебя? Он проверил языком зубы, потом засунул в рот пальцы и, выдернув один зуб, начал его рассматривать, а потом показал мне. - Хоть не передний, - констатировал Шен, отправляя потерю в открытое окно. От всего этого меня начало накрывать, нервный смех наконец-то прорвался наружу: - Хоть не передний, - повторил я и согнулся пополам, через секунды мы оба уже не могли остановиться и смеялись, как сумасшедшие. А на заднем же сиденье царила мертвая тишина. Немного успокоившись, я обернулся: - Эй, вы там как, живы? - Вроде, - ответила Эмма недовольно. - По тебе видно, Шарлотт, ты как? - она смотрела в окно, волосы спадали ей на лицо. Лишь нервно кусая губы, она продолжала молчать, даже не взглянув на меня. Я вопросительно посмотрел на Эмму, но та в ответ пожала плечами. - Как ты мог вязаться в драку? Посмотри теперь на свое лицо, у нас съемка через четыре дня, что теперь делать? - Эмма была в ярости. Как я понял, слов благодарности за то, что я вытащил ее подругу из передряги мне услышать не предвидится. - Значит, только это тебя волнует? Понятно, - начал специально обижаться я, пытаясь манипулировать ею, и отвернулся. - Шен, поехали в больницу, кажется, мне нужна помощь. Шеннон удивленно на меня вытаращился. - Тебе плохо? Что-то болит? Извини, я не подумала... - слова про больницу подействовали, тон Эммы из нервного стал озабоченным. – Шеннон, ты как? - Вроде все нормально. Вообще-то, бывало и похуже - честно признался брат. Я закатил глаза. - Обязательно надо все портить, мог бы и подыграть мне. Эмма же теперь мозг вынесет, а больница бы ее отвлекла. Шеннон заулыбался. - Черт, Джаред, не смешно, скажи честно, как ты себя чувствуешь? - Да все нормально, Эмма, не беспокойся, сказали же: и похуже бывало. Просто надо в душ и немного антисептика. - Немного антисептика. Да тебе бровь зашивать придется. Тебе с таким лицом нигде показываться нельзя, пресса разорвет просто. Боже, все планы к чертовой матери! - Эмма, стоп. Я уже взрослый мальчик и все прекрасно понимаю. Интервью и рекламные компании перенесем на месяц. Это нам даже на руку: плотнее займусь альбомом. - Ты не понимаешь, каких трудов стоило все организовать. Нельзя все срывать в последний момент - это непрофессионально, это плохая репутация безответственной звезды… - Что ты теперь от меня хочешь? Не мог же я там ее бросить? Эмма замолчала, она перевела взгляд на Шарлотт, которая продолжала смотреть в окно, я не видел ее лица, поэтому не мог понять, что с ней происходит. - Шарлотт, с тобой все в порядке, он тебе что-то сделал?– теперь Эмма принялась за нее. Шарлотт опустила голову на колени и беззвучно заплакала, ее плечи вздрагивали каждый раз. - je suis désolé*, - начала она по-французски, - простите меня, это я во всем виновата, Джаред, мне так жаль. - Француженки такие эмоциональные – с иронией заметил Шеннон, я заулыбался и осаживая, ударил его по плечу. Было понятно, его тоже начал доставать этот нескончаемый поток женских эмоций. - Перестань Шен, - тихо сказал я, - мне и так сейчас сложно быть серьезным. - Шарлотт. Ты не виновата, расскажи, что там случилось, что он хотел от тебя? – пыталась разобраться Эмма. - Он сделал что-то плохое? - Не успел… - Все закончилось, милая. Мы с тобой, - Эмма могла быть милой, когда надо. - Где ты встретила его, ты его вообще знаешь? - Он подошел ко мне, когда я вышла из туалета и предложил угостить, - неожиданно начала Шарлотт, - я согласилась. Мне он показался симпатичным, и мы прошли к бару. Мы разговаривали о чем-то, помню, что сначала все было весело и безобидно. Он спросил, с кем я пришла, а я зачем-то ответила, что одна, не хотела лишних объяснений. Потом он предложил уйти из клуба, я не согласилась, сказала, что хочу еще побыть здесь. Он начал нервничать и пытался меня увести, я стала смеяться и спросила, с чего он вообще решил, что я пойду с ним? Тогда он схватил меня за руку и потащил к выходу, я вырвалась и пыталась бежать, но бежать было некуда, толпа окружала нас. Он схватил меня сзади за платье и порвал его, никто не обратил на это внимание, вообще никто. Тогда я поняла, что дела плохи и никто не поможет мне здесь, вы были далеко. Какая же я дура, просто идиотка: мне нельзя пить. - А зачем ты пила, если знала это? - спросила Эмма. Шарлотт умоляюще посмотрела на меня. Вот черт, она же говорила мне об этом. - Это я угостил ее, да и выпила она всего ничего. - Ты знал, что ей нельзя? - Да, она меня предупредила, но я не думал… - Ты знал, что ей нельзя пить, но все равно угостил ее; ты что, идиот? - Эмма, хватит! Орешь на меня, как моя жена. Я не придал этому значения. Она была напряжена, я хотел немного облегчить наше общение, что? Такое бывает! - Джаред! - Так! Стоп! Хватит орать! Я виноват, я признаю, и уже с полна расплатился за все, если ты не видишь! – почти кричал я, показывая на свое лицо. - Заткнитесь, вы оба! – вмешался Шеннон, - может кто-нибудь обратит внимание на Шарлотт, ей как бы плохо, а вы орете еще ко всему в придачу, как она себя чувствует по-вашему, у нее и так сегодня день не задался. Шарлотта все так же сидела и смотрела в окно, придерживая рукой лямку разорванного платья, другой пыталась вытереть размазавшуюся под глазами тушь, она выглядела потерянной, я не мог на нее смотреть. Я отвернулся и уставился на дорогу. Все замолчали. - Джаред, я не знаю, как тебя благодарить, - она потянулась ко мне и взяла за руку, я обернулся, ее глаза выражали признательность. Я накрыл рукой ее руку и опустил глаза. От вида синяков на ее предплечье меня передернуло. Было страшно представить, что бы он сделал, если бы ему удалось ее увести. Шеннон безмолвно закатил глаза и сильнее выжал газ. Он терпеть не мог проявления сентиментальности, для него случившееся было лишь проявлением женской тупости. До того, как стать известным барабанщиком, он имел проблемы с законом, потому что вел достаточно рискованный образ жизни, и регулярные драки были неотъемлемой его частью. Не обману, если скажу, что с братом мы везде были вместе, до тех пор, пока я не уехал в Лос-Анджелес. На несколько лет мы расстались, но через два года он приехал сюда и жизнь изменилась к лучшему. Я знал, что люди воспринимают нас не иначе как творческую, рафинированную прослойку общества, и мало кто знает о том, что нам пришлось пережить. Проще говоря, мы были трудными и опасными подростками с серьезными проблемами, одна из которых чуть не свела меня в могилу. Но выкарабкавшись, я понял, что единственный путь стать счастливым - это следовать своей мечте, что жизнь одна и мне дали второй шанс, который просто нельзя упустить. Мы начали заниматься тем, о чем мечтали с детства, а именно: создали свою группу, ведь музыка в моей жизни была всегда, еще до кино. Но старые навыки никуда не денешь и внутри ничего не забыто, Шен это знал, мы оба это знали. Шен открыл ворота с пульта и машина заехала во двор. Я направился к себе в комнату, предварительно зайдя на кухню - выбросить рубашку. Белая ткань огрубела от засохшей крови. Кровь пропитала ее так сильно, что даже мое тело было перепачкано. Мне стало неприятно от осознания присутствия чужой крови на собственной коже, необходимо было принять душ. Проходя мимо комнаты Эммы, я увидел, как она помогает снять Шарлотт разорванное платье. Держа свои волосы, Шарлотт подняла глаза и увидела меня, всего перепачканного этой кровью. Я видел ее кружевное белье, плоский живот, синяки на руках и шее, но она даже не смутилась, просто смотрела на меня, позволяя Эмме себя раздевать, я опустил глаза и быстро поднялся наверх. Вода обнажала все повреждения на теле. Бровь была рассечена и сильно болела, счесанные кулаки так же горели от соприкосновения с водой и пеной, бока ныли, изо рта продолжала идти кровь, губы были разбиты. «Вот так, Джаред, папе снова семнадцать», - подумал я про себя и улыбнулся, от этого губы заныли с новой силой, но настроение поднялось. Впервые с момента побега от него, я чувствовал облегчение, физическая боль заглушала душевную и мне становилось легче. Когда я вышел из душа, то увидел в комнате Шарлотт. Я немного растерялся, хорошо, что полотенце было обернуто вокруг бедер. Она сидела на стуле. Я заметил, что она переоделась в старую толстовку Эммы и джинсовые шорты. - Джаред, - начала она растерянно. – Нужно оценить ущерб, который ты потерпел, – шутить у нее выходило неважно. – Я принесла антисептик, нужно обработать бровь. Мне стало неловко от этого проявления заботы, я думал, что Эмма сама могла бы подняться ко мне, хотя ее нытья сегодня я бы уже не выдержал. За окном восточная сторона начала озаряться предрассветными лучами. Я молча сел на стул, оставаясь в полотенце, Шарлотт подошла ко мне и направила в лицо свет лампы, что стояла на столе. Я увидел ее очень близко, без косметики она выглядела совсем юной. Ее лицо обладало детскими чертами, зеленые глаза были немного припухшие от слез, а волосы, еще влажные после душа, струились по плечам светлыми прядями, с кончиков которых капли воды падали мне на грудь. - Извини, - улыбнулась она, неловко вытирая капли с моей шеи, ее руки были горячими и нежными, она перекинула волосы через другое плечо, чтобы они не мешали. Я ничего не ответил, только провел рукой по все еще влажной коже. Мне не хотелось шутить, я просто молчал. Сказывалась усталость и от ее присутствия легче не становилось. - Закрой глаза, - тихо сказала она. – Будет немного больно. Она касалась моего лица, сначала почти неощутимо - боялась сделать больно, потом увереннее, ее руки пахли манго, наверно гель для душа, подумал я. - Рана глубокая, придется накладывать швы. Резкая боль пронзила лицо: - Вот блядь! - Ой, прости, но так нужно. Она начала дуть мне на бровь отчего моя неловкость усилилась, но потоки воздуха остужали рану, боль стихала. Ее мягкие губы были так близко от моего лица, что я чувствовал их запах. Ее дыхание на моей коже, тепло рук на плечах, ее неловкость, ее благодарность - все смешалось, голова закружилась, от всего этого стало не по себе. Необходимо было разорвать этот круг. Я взял ее за плечи и секунду колебался между желанием прижать к себе и отстранить. Она смотрела прямо в глаза и во взгляде читалось что-то, что сейчас я не хотел понимать. Интересно, она действительно хотела меня или это был просто способ загладить свою вину? Секс из благодарности меня никогда не интересовал. Тем не менее, я продолжал смотреть на нее, держа за плечи. Мои губы пересохли, сознание помутилось, стало нечем дышать. - Все нормально, Шарлотт, мне уже не больно, - круг разорван, я устоял. - Ты сегодня целый день страдаешь из-за меня, мне так стыдно, я не знаю, что делать, как искупить свою вину? - Ничего не надо делать, ты ни в чем не виновата, забудь, - еле переводил я дыхание. Она взяла меня за руки и повернула спиной к себе. - Я посмотрю твою спину. Она продолжила обрабатывать ссадины. Я неловко придерживал полотенце, чтоб оно не свалилось на пол. Теперь эта ситуация казалась совсем нелепой; хотелось, чтобы она быстрее ушла. Раньше, до встречи с ним, я бы не упустил такую возможность, но сейчас, я просто не мог. Единственного человека, которого я хотел по-настоящему, не было рядом. А промежуточные секс-таблетки все равно не помогли бы забыть его. «Колин», - не знаю зачем, но про себя я повторял его имя. - Эмма завтра вызовет врача, швы все равно придется накладывать. Ну, я пойду? - Ок, спасибо, – сухо ответил я. - Если буду нужна, ты позови, ладно? Теперь я точно уловил этот импульс. Она пыталась соблазнить. «Вот значит, как? Я не могу думать о сексе ни с кем, кроме тебя, Кол. Надолго ли»? – когда дверь за ней закрылась, я обессилено рухнул на кровать и через минуту уже спал глубоким сном.