Цепи страха

      "Почему, зачем она так со мной? Двуличная сука!" - Эрик сжал зубы. Миражан смотрела ему в лицо и откровенно смеялась.       Слишком поздно он понял, что толчок в спину был отнюдь не случайным, но... Уже ничего не поделаешь. Сам виноват. Теперь остаётся только молча перенести очередное унижение. Ради Брука он будет терпеть, сколько потребуется. - Что ж, думаю, это и правда послужит ему хорошим уроком, - кивнул Кеннет.       И они направились на задний двор. Он располагался на небольшой поляне сразу за конюшнями, и был почти полностью на виду у обитателей восточного крыла дома. При мысли о том, что кто-то увидит происходящее из окна, парню стало тошно, но он постарался смириться с неизбежным. - Раздевайся, - приказал Джеймс властно.       Стараясь не поднимать глаз на своих мучителей, Эрик не спеша избавился от одежды. Его движения были плавными и медленными, преисполненными какого-то безразличия и упрямого достоинства.       Джеймс подвёл его к невысокому столбу с небольшой перекладиной сверху. - Подними руки, - скомандовал хозяин и тут же крепко связал запястья подчинившегося слуги между собой. Затем конец верёвки намотал на перекладину и закрепил таким образом, что Эрик чуть поднялся над землёй. Руки тут же заныли от напряжения, тело выпрямилось, как струна. Ноги касались земли лишь самыми кончиками пальцев. Висеть таким образом было жутко неудобно, а попытки опереться о землю носками ног были достаточно болезненны.       Эрик с трудом принял более-менее приемлемое положение, в котором мышцы ныли не так ощутимо. Что ж, он ощущал себя последним кретином. Положение его было ужасно и усугублялось с каждой секундой. Подвешен обнажённым на всеобщее обозрение... Из-за прихоти злобной девчонки... Он так старался быть примерным слугой, не давать Кеннету повода для недовольства, и вот... Всё насмарку.       "Видела бы меня сейчас мама... - подумал Эрик. - Что бы она сказала?"       Впрочем, что он должен был сделать? Дать Бруку умереть?       Пока парня терзали моральные противоречия, за его спиной Кеннет произнёс: - Выбирай кнут. - Вот этот, - уверенно прощебетала Миражан.       Джеймс чуть нахмурился, но передал ей выбранный лошадиный кнут, самый внушительный и длинный. Страшное орудие легло в хрупкую руку девушки. - Можно начинать, господин? - Рик, ты готов? - обратился Кеннет к привязанному парню, скользя взглядом по его обнажённой спине, подтянутым ягодицам и напряжённым ногам. Он в первый раз видел его полностью голым и должен был признать, что тело у Эрика просто отличное. Правда, парень худоват, но это легко исправить. - Готов, - без выражения ответил Эрик. - Что ж, приступай, Жана, - кивнул хозяин девушке.       Горничная замахнулась и что есть сил ударила наотмашь по беззащитному телу. Удар лёг на спину, длинный конец кнута обвил тело. Эрик выгнулся от резкой боли и захрипел на выдохе. У парня появилось чувство, что его перерубили пополам. Больно... Намного больнее, чем ремень.       Следующий удар пришёлся ниже, обжигая ягодицы и ноги. Парень снова вскинулся и вскрикнул - он просто не мог молчать, крики вырывались сами, вместе с воздухом, выбитым кнутом из лёгких.       Не давая ему перевести дух, девушка вновь замахнулась, на этот раз более прицельно. Кнут обвил бок и захлестнул мошонку. Эрик страшно закричал и забился в судорогах, в глазах потемнело, на лице от боли сами собой выступили слёзы. Верёвка держала крепко, не давая ни закрыться, ни отстраниться.       Хлёсткие удары посыпались один за другим, кнут опускался со свистом, разрезая и раня кожу, оставляя узкие красные саднящие полосы. Миражан била со всей силы, стараясь задеть самые нежные места, не щадя, и, кажется, даже получая садистское удовольствие от жалобных криков Эрика и вида беспомощно дрожащего тела. Через пару минут на нём не осталось живого места, а она всё лупила с размаху, и длинная тонкая полоса, прочерчивая небольшое пространство, безжалостно впивалась в и без того горящую кожу.       Уже непонятно было, то ли парень кричал, то ли рыдал, из его горла вырывались нечленораздельные звуки, по щекам текли слёзы. Он дёргался по инерции, но с каждым разом всё слабее; он находился на грани и вот-вот мог потерять сознание. А девушка только больше распалялась. Удары становились всё сильнее, жёстче, яростнее. Глаза горничной блестели похотливым победным огнём, лицо исказилось, а усмешка красивых полуоткрытых губ стала больше похожа на оскал. Казалось, ещё немного - и она убьёт его. - Довольно, - жёстко сказал Джеймс, останавливая вновь занесённую руку.       Миражан не сразу поняла смысл его слов. Она раскраснелась, волосы растрепались и прилипли ко лбу. Девушка с сожалением опустила кнут. - Как скажете, мой господин. - Иди приберись в кабинете. - Да, господин, - Миражан почтительно поклонилась и бросила орудие на траву. Она приблизилась к Эрику. Парень часто дышал, дрожал, щёки блестели от слёз, глаза были полуприкрыты. Он всё никак не мог восстановить дыхание и не мог поверить, что пытка закончилась.       Девушка прижалась к нему сзади и ласково-интимно прошептала на ухо: - Забудь обо мне, ничтожество. Я тебе не по зубам.       Затем, как ни в чём не бывало, девушка направилась к дому. Бизнесмен последовал за ней.       На поляне воцарилась тишина. Эрик остался один.       Он не сразу пришёл в себя. Тело рефлекторно вздрагивало и жутко болело. Только через несколько минут он в полной мере осознал, что его бросили вот так - связанного, голого, избитого.       Ненависть и отвращение ко всему на свете - этому дому, Миражан, Кеннету и себе - захлестнули его, и первым желанием было убраться подальше отсюда и никогда тут больше не появляться. Чем он заслужил такое ужасное обращение? Тем, что разлил чашку?! Нет, определённо, этот особняк был пристанищем ненормальных людей. Извращённых, избалованных, любящих унижать и причинять боль, выбивать почву из-под ног, смеяться в лицо... И нет иного выбора, кроме как терпеть или уйти. Но уйти нельзя. Слишком многое стоит на кону. Значит - терпеть.       Когда первая волна злости схлынула, Эрику стало всё равно. Осталась лишь боль, чуть утихшая, но не отступающая ни на минуту, жаркой пульсирующей волной отдававшаяся во всех частях измученного тела. Солнце пекло спину и затылок, где-то в траве стрекотали кузнечики. Сколько он здесь висит? Когда уже это всё закончится? Парень не чувствовал рук, а ноги сводило от напряжения в жалкой попытке принять чуть более устойчивое положение, опираясь на пальцы ног. Он не знал, сколько прошло времени. Час? Три часа? Бесконечность? Каждый вдох даётся с трудом, каждый нерв как оголённая струна. Мышцы будто налились свинцом, а кожа стала одной сплошной нагретой на солнце лавой. Жарко. Больно. Бесконечно долго тянется время, минута за минутой. Сколько ещё терпеть? Почему? Почему слёзы сами стекают с уголков глаз, хотя на лице не шевельнулся ни один мускул? Почему они сохнут, а потом текут снова? Почему так холодно пальцам и там горячо спине?       С каждой минутой ему становилось всё хуже. Голова затуманилась, тело безвольно повисло на верёвках, всей тяжестью наваливаясь на деревянные уже руки. Тихое, еле слышное дыхание из приоткрытого рта сменялось хрипами. Он был в отчаянном бреду, на грани яви и кошмара, слишком обессиленный, чтобы адекватно воспринимать происходящее.       Даже когда наконец сзади послышались шаги, он не отреагировал, а скорее интуитивно понял, что пришёл Джеймс. Верёвка была опущена, и парень кулем свалился в руки мужчине. Соприкосновение израненной кожи с одеждой жалило не хуже роя диких ос. Эрик застонал. - Тише, тише, - проговорил тихий голос. - Всё хорошо.       Его подняли на руки и куда-то понесли. Старались нести осторожно, но всё равно было дико больно. Кажется, даже что-то говорили, спрашивали, звали по имени, но Эрик уже провалился туда, где ничего не чувствуешь и не слышишь.       Он очнулся и понял, что лежит в кровати. Рядом сидел Джеймс и энергичным движением растирал его затёкшую руку. - Как ты? - просто спросил он, увидев, что Эрик очнулся. - Отлично, - хмуро ответил парень. Затем подумал немного и добавил: - Господин.       Вышло с хорошо заметной издёвкой, но Эрику было всё равно, пусть даже сейчас его снова решат наказать. Однако Джеймс её не услышал, или сделал вид, что не услышал. Вместо этого он взял вторую руку парня и стал точно так же энергично разгонять кровь. - Миражан всегда так. Всех, кто пытается с ней сблизиться, она отталкивает, - сказал Кеннет. - Она ненавидит мужчин, презирает их. Единственный способ заставить её подчиняться - продемонстрировать власть.       Эрик устало прикрыл глаза. Ему было плевать на Миражан, на Кеннета и на весь мир. Хотелось одного - спать. Слишком сильное напряжение он испытал.       В руки постепенно возвращалась чувствительность, кровь вновь стала поступать по сосудам.       Джеймс разглядывал парня перед ним. Несомненно, Эрик был измучен и подавлен, но он не жаловался, не проклинал его и не собирался уходить. Даже сейчас в нём было какое-то противоестественное упрямство, которое завораживало мужчину. Кеннет был глубоко восхищён тем, что Эрик без лишних слов принял такое жестокое и явно не заслуженное наказание и ни до, ни во время процесса не просил пощады.       "Неужели это действительно то, что мне нужно? - подумал Джеймс, разглядывая слугу. - Я не верил, что он выдержит здесь хотя бы пару дней. Да что там говорить, не верил, что он придёт после моей проверки в ресторане. А он пришёл. Зачем? И почему он до сих пор тут?"       Перед ним был сильный человек, Джеймс впервые это понял. Но многое ещё в новом камердинере оставалось для него загадкой. - Привстань немного, - сказал Кеннет, прерывая свои размышления и извлекая из кармана какой-то тюбик.       Эрик, морщась, подчинился. Хозяин неторопливо осмотрел спину и плечи юноши. - Здорово тебе досталось, но не всё так плохо. Сейчас будет легче, - с этими словами он принялся осторожно втирать мазь в кожу парня.       Ярко-алые рубцы располагались внахлёст друг на друге и, очевидно, причиняли Эрику сильную боль. Но он мужественно терпел. Руки мужчины мягко скользили по спине, повторяя очертания ран. Мазь ложилась густо, но равномерно, и вскоре те места, на которые она уже была нанесена, переставали ныть и ему правда становилось легче.       Всё это было странно. Эрик не понимал, почему Кеннет делает всё сам. Хозяин лечит слугу? Не проще ли позвать для этих целей доктора? Но, вместе с тем, он совсем не возражал. В конце концов, это Кеннет во всём виноват. Это он...       Руки Джеймса плавно переместились с шеи, спины и боков на ягодицы парня, которые тоже сильно пострадали. Мужчина плавно, круговыми движениями погладил упругую поверхность и заметил, что лицо Эрика чуть покраснело, он весь напрягся. - Расслабься, - сказал мужчина, чуть усмехаясь. - Я всего лишь мазь втираю, а не трахаю тебя, как-никак. А теперь наклонись чуть-чуть, вот так, молодец.       От смущения и стыда даже уши парня покраснели, но он не посмел возразить и выгнулся вперёд, подставляя взгляду Кеннета свою многострадальную попу. Джеймс всё так же осторожно растёр бесцветную лечебную массу по коже, не удержавшись, пару раз как бы невзначай провёл пальцем по напряжённой дырочке ануса, улыбаясь всякий раз, когда чувствовал, как ёрзает и смущается Эрик. Ему нравилась такая реакция, но сейчас нужно было думать о другом, и мужчина перешёл на ноги, всё так же осторожно и методично размазывая мазь по коже. - Присядь-ка.       Теперь руки Джеймса блуждали по его груди. Каждый раз, когда они задевали соски, Эрик чувствовал сладостную волну, проходящую по телу. Воздуха катастрофически не хватало, и, хоть он и сидел к мужчине спиной, Эрик прекрасно понимал, что его состояние крайне недвусмысленно указывает на возбуждение. Когда Кеннет перешёл на живот, парень сделал слабую попытку отстраниться: - Может... Дальше я сам, сэр...? - Тише, - прошептал ему на ухо Джеймс, от чего у Эрика по спине пробежали мурашки, и тем самым пресекая неудачное сопротивление.       Его рука спустилась ещё ниже и уверенно легла на уже вставший член.       Парень охнул, не в силах больше скрывать охватившее его желание. Дразнящие медленные движения сводили с ума. Эрик тяжело дышал, ёрзал в руках мужчины. Губы маняще приоткрылись, руки вцепились в кисть Кеннета то ли в попытке отстранить её, то ли с мольбой продолжать. - Она сделала тебе больно здесь? Я исправлю это, - прохрипел Джеймс, сильнее прижимая парня к себе и увеличивая темп и амплитуду движений. - Н-не надо... - простонал Эрик, выгибаясь и метаясь в сильных руках. - Хочешь, чтобы я остановился? - усмехнулся Кеннет, не сбавляя темп. - А-ах... - парень закусил губу, чувствуя, как внутри нарастает тугой ком удовольствия. - Ну же, скажи это. Попроси меня. Назови господином. - Г-господин, я... - Эрик жалобно замычал, потому что его заткнули жарким требовательным поцелуем.       Язык хозяина в его рту творил что-то невероятное, но очень возбуждающе. Эрик потерял способность трезво рассуждать, он лишь подался навстречу и начал страстно его посасывать, а потом застонал в губы Джеймса и, не в силах сопротивляться быстрому движению руки своего мучителя, кончил.